Amor vincit omnias

      Санса словно опять вернулась в первые дни в Браавосе, когда Сандор запрещал ей выходить на улицу из страха, что их найдут люди Ланнистеров или пташки Вариса. Теперь ей снова приходилось сидеть дома, но на этот раз она не жаловалась и не плакала – были причины опасаться за себя и за него, а Сандор – Санса сама не заметила, как про себя начала называть его по имени – на этот раз ничего от нее не скрывал.       После ухода Тириона Ланнистера, проворочавшись всю ночь без сна и так ничего и не решив, Санса спустилась на кухню помочь Дории с завтраком – спальня казалась ей тюрьмой. Дория, как всегда, весело улыбнувшись, сообщила, что «господин» – так она называла Сандора на валирийском – встал на рассвете и уже ушел. Санса расстроилась – она-то надеялась, что хотя бы он знает, что им делать, как поступить, а теперь ей даже не с кем будет поговорить. После безрадостного завтрака – даже ее любимые ячменные лепешки со свежим медом и молоком не доставили ей удовольствия – Санса поднялась в комнату за шитьем и устроилась во дворике.       Всего несколько дней назад, когда ей казалось, что ее жизнь спокойна и безопасна, почти беззаботна – она сходила на рынок, и, купив все, что было нужно для дома, не смогла пройти мимо лавки с тканями. Деньги у нее были – перед каждым походом на рынок Клиган давал ей несколько серебряных монет, которых с избытком хватало на то, чтобы купить еды и всякого другого, но каждый раз, как она пыталась вернуть ему остаток, он только отмахивался и ворчал, и у нее в кошеле скопилось довольно много, как она поняла. Теперь эти деньги точно просили, взывали из глубины кожаного мешочка тоненькими звенящими голосками: «Потрать нас! Потрать нас!». Но Санса очень редко видела то, на что ей захотелось бы их потратить – один раз она спустила почти все деньги на «Возлюбленных королевы Нимерии» – очень уж она соскучилась по книгам – и теперь они накопились снова.       В лавке было светло и прохладно. В открытых сундуках лежала и переливалась парча, шитая золотом, бархат, в других лежали свернутые отрезы тонкого полупрозрачного шелка, в третьих – более скромные лен и шерсть. Кроме этого, здесь были нитки, иголки, шнуры, ленты и даже невероятно дорогое кружево. У Сансы от всего этого великолепия даже закружилась голова – она так давно не видела ничего такого же красивого! Ей вдруг вспомнился Большой зал Красного замка, придворные дамы в нарядах всех цветов: черные, зеленые, красные, синие, розовые, украшенные вышивкой, жемчугом, драгоценными камнями… К ней тут же подскочил льстивый торговец и начал предлагать ткани, которые, как он думал, будут ей по карману – что ж, богачкой она не выглядела, это правда. Санса щупала шерсть – толстую и тонкую, лен, шелка из тех, что подешевле, и вдруг ее взгляд упал на сундук, стоявший в глубине лавки, который трудно было заметить сходу. - А! Я вижу, у вас, девушка, хороший вкус – хозяин споро отбежал от нее и скоро перед Сансой с легким шуршанием развернулся шелк-сырец нежного розового цвета – не слишком бледного и не слишком яркого, в точности как настоящая роза. - Этот подойдет к вашим волосам и к вашим румяным щечкам – продолжал торговец – вы будете самой прекрасной невестой из всех, что видел Браавос. - О, я вовсе не невеста – ответила Санса, смутившись.       Торговец засмеялся: - Не нужно меня обманывать, девушка, старый Вазарро все видит! Вы не первая, кто приходит к нему выбирать себе ткань на свадебное платье! Берите, берите, отдам дешевле – для такой красавицы ничего не жалко! А уж как ваш жених обрадуется, когда придет время его снимать – ну все, все, умолкаю – добавил он, заметив, что Санса покраснела и опустила взгляд.       Она купила отрез розового шелка на платье, а к нему – узкую бархатную ленту более темного пурпурно-красного цвета, и весь путь домой, держа под мышкой сверток с покупкой, вполуха слушала веселую болтовню Дории о том, что она видела на рынке, а сама думала о мелькнувшей в голове картине, которая мгновенно возникла в ее воображении после слов торговца. Она даже не могла выговорить, настолько это было неприлично – но картина никуда не исчезала, и Сансе было и стыдно, и приятно. Дома она спрятала ткань в сундук, словно вместе с ней могла спрятать под окованной тяжелой крышкой все недозволенные мысли и странные чувства.       Теперь же, когда все ее смутные надежды на благополучное будущее рухнули, она, подчиняясь странному толчку внутри, достала розовый шелк, раскроила на обеденном столе и теперь пришивала красную ленточку к лифу будущего платья. Санса собирала ленту в маленькие соединенные между собой цветочки и ни о чем не думала – шитье ее всегда успокаивало. Дория обещала в свободное время помочь ей, вдвоем они быстро управятся и платье будет готово самое позднее через два дня.       Сандор появился, когда от сидения в одной и той же позе у нее уже затекла спина. C первого взгляда она поняла, что хороших вестей от него ждать не стоит – он был мрачен и зол. Он скользнул взглядом по ее шитью, подошел к колодцу, набрал воды в ведро, зачерпнул, вылил себе на затылок, как следует поплескал на лицо и руки, напился из горсти и прошел в дом. Санса, почувствовав недоброе, отложила иголку и пошла за ним. Все с тем же мрачным видом Сандор Клиган сидел за столом и смотрел в свою чашу с вином. В миске остывал нетронутый суп с морскими гадами.       Сегодня утром он вышел из дома раньше, чем было необходимо – и ноги сами понесли его к тому дому, где Тирион Ланнистер должен был ждать их ответа. Клиган сам не понимал хорошенько, зачем он туда идет. Лучше всего, конечно, было бы убить проклятого карлика – но это было слишком рискованно, слишком опасно. Тогда зачем он туда тащится? Он не знал, но что-то как будто толкало, тащило его туда, словно в глубине души он надеялся, что каким-то образом, хрен знает каким, он заставит Беса отказаться от своих намерений и тот оставит их в покое. В любом случае, делать хоть что-то было лучше, чем ждать, пока судьба тебя поимеет.       Дом Евгомена Пеллиса был похож на все остальные браавосские дома – высокий, в несколько этажей, с каменной резьбой и большими тяжелыми окованными железом дверями, к которым подводила небольшая пристань для лодок, но он был богаче и роскошнее всех остальных здешних домов, что ему приходилось видеть. Он мрачно посмотрел на двери, затем смачно харкнул, сплюнул чуть не на порог и, потянув за дверное кольцо, несколько раз постучался. В одной из створок открылось маленькое окошечко, в котором появилась рожа стражника, недовольная и подозрительная одновременно. - Чего тебе? - Я пришел к лорду Тириону Ланнистеру – голос Клигана прозвучал более хрипло, чем обычно. - Нет его – отрубил стражник, и хотел уже было захлопнуть оконце, но Сандор ему не дал. - Как так нет? - Так – раздраженно брякнул стражник – Был и нету. - Что случилось? - Не твое собачье дело, бродяга – стражник отпихнул руку Клигана и захлопнул окошко.       Клиган постоял немного, затем снова постучал. Дверь не открывалась. Он постучал еще раз, затем принялся молотить в дверь кулаками и пинать ее ногами. Наконец, тяжелая створка открылась, из нее вышел тот самый стражник и, схватив его пятерней за грудки, толкнул: - Ты че здесь отираешься, урод? Я тебя сейчас в канал брошу – будешь знать, как беспокоить господ! - А ну-ка тихо – Клиган перехватил руку стражника и скрутил ее так, что тот быстро растерял всю наглость, а Сандор быстро оттащил стражника к дверям, зашел внутрь, а уже там отпустил и быстро, пока тот не опомнился, покачал у него перед носом кошелем с деньгами. - Мне от тебя ничего не надо – рыкнул он – Только скажи, куда делся Тирион Ланнистер.       Стражник, тяжело дыша, злобно смотрел на Клигана исподлобья. - Десять золотых.       Клиган, не давая себе поколебаться, отсчитал десять монет в подставленную ладонь. - Ну?       Но стражник сначала попробовал монеты на зуб, сунул в кошель у пояса, и только потом заговорил сквозь зубы, потирая руку: - Вестеросский карлик вчера вечером ушел – в носилках, со слугами, как обычно. Он пока тут был, каждый вечер куда-то ходил – говорят, он был большим охотником до шлюх, но сам я не видел. Вот и вчера тоже… А на рассвете вернулся. Весь бледный, руки трясутся, глаза безумные – стражник сплюнул и махнул рукой, будто отгоняя воспоминание – Приказал что-то слугам на своем наречии, они забегали, стали вещи укладывать, и еще до восхода солнца его свет простыл. - Он сказал, куда отправляется? - Кому, мне что ли? Нет. Я потом спросил у носильщиков – они говорят, что он приказал отнести себя в Мусорную гавань, а уж что с ним там дальше было – сам спрашивай. Я все сказал. - Он о чем-нибудь просил перед отъездом? Или может быть оставил письмо? - Не твое собачье дело, урод – огрызнулся осмелевший стражник – И вообще, давай, вали отсюда. Если хозяин увидит, что я тут с тобой о гостях болтаю – выдерет меня так, что мало не покажется. Пошел, пошел! – с этими словами он открыл дверь и вытолкнул уже не сопротивлявшегося Клигана за порог.       Значит, Мусорная гавань – думал он, идя по улице и отгоняя сожаление о похудевшем кошеле. Что-то случилось, раз он удрал из Браавоса, поджав хвост и не дождавшись Пташки. Теперь главный вопрос был – расскажет ли он в Красном замке о том, что нашел здесь? Клигану хотелось бы верить, что с Тирионом Ланнистером случилось нечто хреновое настолько, что он позабудет обо всем остальном – но он понимал, насколько глупо на это надеяться.       В гавани он, помня о том случае с зарезанным моряком, не стал спрашивать прямо, а зашел в кабачок, взял, как обычно, кувшин дрянного вина, уселся в углу и приготовился слушать. К счастью, долго сидеть не пришлось: очень скоро из гомона посетителей, толпившихся здесь с утра до вечера – портовых рабочих, моряков, мусорщиков, старьевщиков, нищих, воришек и прочего сброда – он сумел вычленить обрывки сведений, которые в итоге сложились в более-менее целую историю: выходило так, что сегодня на рассвете в гавань прибыли дорогие носилки с шелковыми занавесями – оттуда вылез карлик в богатой одежде, за ним слуги несли тяжелый сундук с поклажей и шли двое стражников в иноземной одежде и красных плащах. Рассказчик – один из местных щипачей, прихлебывающий из кружки вонючее пойло, которым даже матросы брезговали – так подробно описал и носилки, и того, кто в них ехал, что ошибки быть не могло – это был он, Тирион мать его Ланнистер. У щипача начал заплетаться язык, и его рассказ подхватил один из нищих с фальшивыми язвами на ногах. По его словам выходило, что карлик остался на пристани вместе со стражниками, а слуги стали искать для него корабль. Да только пришлось им побегать – нищий злорадно сплюнул комок коричневой слюны на и без того загаженный пол – повсюду слухи, что порты закроют со дня на день, и все торговцы спешат сплавить товар, чтоб не потерять прибыль. Правда – добавил он с сомнением в голосе – когда он снова пришел на пристань, ни карлика, ни его слуг, стражников и носилок уже не было – видимо, все-таки, нашел на чем уплыть из Браавоса. Воришки попеняли еще на изменчивую воровскую удачу, но Клиган уже выходил из таверны на свежий воздух. Дойдя до края пристани он остановился и принялся смотреть на грязную воду, раскачиваясь на пятках.       Значит, Ланнистера он упустил – этот ублюдок успел убраться прочь из города. Но куда он отправился? И почему так торопился? Ему грозила какая-то опасность? Почему он не дождался Пташку, если еще вчера расписывал ей, какое она теперь для всех сокровище, и как все ждут не дождутся, что она вернется в Королевскую гавань? «Потому что ты идиот» – заметил голос внутри – «Нечего было сидеть здесь и ждать, что Узкое море тебя защитит». Клиган, точно так же как нищий в таверне, зло сплюнул себе под ноги. Конечно, надо валить отсюда побыстрее, но вот куда? В другой вольный город? Их и там найдут. Дальше на восток – в Залив работорговцев? И кому они там будут нужны, как он защитит Пташку? А может быть, он и правда идиот, раз упустил единственную возможность вернуть ее домой, как обещал? И теперь она больше ему не верит?

***

      В доме торговца его ждала неприятность: слуга, открывший дверь, вместо большого внутреннего двора, на котором Клиган заставлял толстого мальчишку махать деревянным мечом и целиться копьем в живот чучелу, его провели внутрь, в хозяйские покои. Прежде Клиган здесь еще не бывал и теперь против воли косил глазами и сравнивал обстановку с Красным замком – здесь было почти так же роскошно. Хозяин встретил его в комнате, заставленной столами и заваленной книгами и свитками пергамента. В углу скрипел пером человек в простой скромной одежде, но по виду не слуга. Увидев Клигана, купец коротко кивнул и сел за стол, приглашая гостя устроиться напротив на добротном стуле. Клиган остался стоять. - Боюсь, мне нечем тебя порадовать, Сандэр – так на валирийский манер наниматель коверкал его имя, растягивая «э» в конце – Ты больше не будешь давать уроки моему сыну. - Что случилось? – Клиган старался говорить спокойно, но внутри весь подобрался – что известно толстяку? Какие сплетни до него дошли? А что, если Ланнистер успел рассказать Пеллису, кто этот «вестеросский рыцарь», что учит сына его приятеля владеть оружием? - Белая кобыла скачет к нам из Залива работорговцев.       Клиган, нихрена не понявший из этих загадочных слов, нахмурился. - Ты разве не слышал, что там случилось? О дочери вашего бывшего короля, у которой три дракона и войско Безупречных?       Клиган, конечно, слышал о том, что якобы где-то на востоке объявилась дочь Эйериса Таргариена, что будто бы у нее есть живые драконы и она командует войском из евнухов и кочевников-дотракийцев, но всегда считал это сказками. Да, конечно, он помнил разговоры о том, что Роберт Баратеон был встревожен тем, что последняя из детей Безумного короля выжила, и собирался послать за Узкое море убийц. Видно, до девчонки они не добрались, но драконы – это уж враки, хрень собачья. - Ну так вот – продолжил торговец, кивнув Клигану – Она убила господ в Астапоре, Юнкае и Миерине, предала города огню и мечу, но в двух городах из трех господа вернули себе власть и осадили Миэрин. В заливе появилась болезнь – белая кобыла, горячка, от которой нет лекарства. Сначала она выкосила три четверти жителей Астапора, теперь убивает армию и беженцев, скопившихся у стен Миэрина. Появились слухи о том, что болезнь движется и на запад по берегу моря и подбирается к нам. В Железном банке боятся, что она скоро достигнет Браавоса. Морской владыка хочет закрыть порты и запретить въезд и выезд из города, чтобы болезнь обошла его стороной. - И когда это случится? - Кто может сказать? – торговец озабоченно потер лоб – В любом случае, сейчас мне понадобятся все мои деньги. Ты хорошо учил моего сына – он коротко улыбнулся Клигану – Но, боюсь, я больше не могу себе позволить настоящего вестеросского рыцаря. Клиган коротко кивнул, развернулся и пошел к выходу. - Сандэр – окликнул его купец, по-прежнему сидевший за столом, грузно навалясь грудью на кипу листов, – Ты спас мою жизнь, я по-прежнему перед тобой в долгу. Дам тебе хороший совет: если хочешь покинуть город – советую не мешкать. Но подумай дважды, прежде чем сделать это, потому что назад можешь уже не вернуться.

*** - Вот такое вот дерьмо, Пташка – закончил он свой рассказ, по-прежнему глядя куда-то на дно своего кубка – И мы с тобой барахтаемся в нем по самую шею. Со дня на день сюда могут заявиться или ищейки Вариса, или солдаты Ланнистеров, или люди твоего брата. - Но, если город закроют – с робкой надеждой в голосе сказала Санса – То и их сюда не пустят, так ведь? - Кто знает – Клиган мрачно поигрывал пустым кубком и по-прежнему не глядел на нее – Какой-нибудь сброд могут и не пустить, а знатных лордов из Вестероса, где, как известно, этой хвори нет – могут. Особенно если Тайвин Ланнистер предъявит убедительную причину, по которой его людям будет необходимо войти в город – например, гору золота в уплату долга. - У моего брата нет горы золота. - Ну, значит другая причина найдется – Клиган мрачно пожал плечами – Все равно мы в дерьме. - Но ведь Браавос пока не закрыт – мы можем уехать, разве нет… Сандор?       Услышав свое имя, он вскинулся и посмотрел на нее так, что она смутилась. - Ты вообще чем меня слушала? Кораблей не найти, а если кто-то и плывет в Вестерос, то заломит такие деньги, что у меня и десятой части не найдется. В другой вольный город нас тоже могут не пустить, к тому же – он скривился – Если этот боров сказал мне правду, то за стенами Браавоса сейчас опаснее, чем внутри. Нет – добавил он, мрачнея еще больше – Все, что мы можем – это торчать тут и ждать, пока что-то изменится в лучшую сторону.       Санса молчала, ее ум напряженно пытался найти выходы из западни, в которой они оказались, но выходов не было, и на нее вдруг навалилась тоска. Опять она в тюрьме, наказанная за преступление, которого не совершала. Желание вернуться домой, к брату и матери поднялось внутри нее горячей волной, на глаза навернулись слезы. Даже этот домик, который так нравился ей весь этот год, разом потускнел и утратил все свое очарование. Санса просто хотела домой, неужели это так сложно? Она помнила о Ланнистерах, но даже страх перед гневом лорда Тайвина и ненавистью Серсеи не уменьшил ее желания. Санса вдруг почувствовала себя здесь чужой, и все для нее было здесь чужим, кроме разве что Сандора. Она вестеросская леди, а не браавосская торговка устрицами, и ей никогда не стать такой, как бы она не закручивала косы, подражая местным женщинам. - Мил... Сандор – слегка дрожащим голосом заговорила она, и, видя, что он погрузился в свои мысли и не слышит ее – протянула руку и легко коснулась его. Клиган вздрогнул, и снова в его взгляде на нее мелькнуло что-то такое, что заставило ее смутиться. Но на этот раз он уже не отвернулся. - До того, как вы пришли… Лорд Тирион уговаривал меня вернуться, упирая на то, что я сбежала из-под опеки короны, там самым нарушив закон. Когда я спросила его, по какому закону корона опекает меня, когда у меня есть мать и брат, способные обо мне позаботиться… Я помню, что он как будто растерялся сначала, но затем ответил, что мой отец считался изменником, а мой брат бунтовщиком, и потому они не могли отпустить меня к ним. Когда же я спросила, останусь ли я под этой опекой, если Робб победит в войне и мир будет заключен на его условиях – лорд Тирион сказал, что я вернусь к ним, но, если же он проиграет – останусь по-прежнему в Красном замке. На это я спросила, какой закон предписывает женщине быть под чьей-либо опекой, и как долго она должна продолжаться, и он ответил, что женщина находится под опекой, пока не выйдет замуж или не посвятит себя вере – а до тех пор ее судьбой распоряжаются родители или опекуны, кем бы они ни были. - Да, я знаю – раздраженно перебил ее Сандор – Но тебе-то с этого что проку? Или ты правда думаешь, что, стоит тебе ступить на землю Вестероса, как Тайвин Ланнистер тут же отправит тебя к матери и брату? Да он скорее удавится, можешь мне поверить. Ты для них слишком лакомый кусочек, Пташка. - Но ведь в таком случае, все очевидно – терпеливо продолжила Санса, удивляясь, как он не понимает таких простых вещей – Чтобы избавиться от опеки Железного трона, мне просто надо выйти замуж.       Ее глаза случайно поймали ответный взгляд Клигана – и в них полыхнуло нечто такое, от чего Сансе вдруг снова стало страшно – как тогда, на турнирном поле. Его лицо исказилось, став еще более уродливым, чем обычно. - Ну ты… Ты… Совсем охренела, Пташка.       С этими словами он резко встал – опрокинутый кубок покатился по столу и упал на каменный пол с громким неприятным звоном. Колыхнулась от резкого движения занавеска между комнатой и двором, несколько мгновений спустя скрипнули ворота во двор, и Санса осталась одна, растерянная и испуганная, глядя, как темные винные капли с тихим звуком через равные промежутки капают на пол.