В плену у судьбы

Аннабель

      Взволнованная, в растерзанных чувствах, я вынырнула из Омута, пытаясь перевести дух и прийти в себя после только что увиденного. Мерлин! Моя мама…       Вот, что имел в виду отец, когда говорил, что был вынужден вступить на службу к Темному Лорду. Он сделал это ради мамы, наплевав на свои принципы, убеждения, на свое будущее. Ведь никто не знал, выживет ли он на этой войне. Все могло закончиться иначе…       А мама… Как же так? Если она излечилась, благодаря зелью Темного Лорда, то почему же она все равно умерла так рано? Почему ее организм не выдержал, если все было хорошо? Неужели… всему виной я?       Ее желание родить ребенка погубило ее саму? Выходит, если бы не я, она была бы жива?..       Мерлин! Да что со мной не так? Почему я приношу лишь боль и страдания всем, кто мне дорог? Почему все мои близкие на волоске от смерти? Одно лишь мое существование сулит несчастья всем вокруг!       Я никого не могу защитить. Я ни на что не способна…       Меня трясло от этих мыслей, я ощущала, как по щекам потекли горькие слезы, а в груди зияла беспросветной тьмой огромная дыра, поглощая всю меня, без остатка, без единого шанса на спасение, разбивая сердце на тысячи мелких осколков. Они были похожими на льдинки, которые медленно, очень медленно, но верно замораживали меня изнутри. Словно я уже была давно не живая.       Я мигом выскочила из кабинета отца, стараясь не потревожить его сон. Не стоило ему знать, что я подглядела его воспоминание. К тому же, мне необходимо было побыть наедине с собой, попытаться переосмыслить все это.       На следующее утро я проснулась довольно поздно, поскольку всю ночь не могла уснуть, пребывая под сильным впечатлением от увиденного в Омуте воспоминания. Боль в груди немного утихла, но не пропала совсем. Она словно застыла, перекрыв собой все остальные чувства. Их просто не было. Все исчезло, оставив за собой лишь пустоту и страх. Меня не радовал ни долгожданный, пусть и короткий, солнечный просвет между проливными весенними дождями, ни, на удивление, хорошее расположение духа Кричера, — ничто. Я ходила по дому, как неприкаянная, словно на меня напали дементоры и высосали всю радость целого мира, вместе с моей жизнью.       Не следовало мне и вовсе смотреть эти воспоминания. Тогда бы я так не впечатлилась, тогда бы я не винила себя ни в чем…       Проведя полдня с бабушкой, я, наконец, дождалась, когда она отправится на свой послеобеденный сон и решила воспользоваться моментом, чтобы податься в Мэнор. Отец был на собрании, Беллатриса тоже. Возможно, если Драко уже поправился, то его так же не будет дома, что было бы даже к лучшему, поскольку мне не хотелось встречаться с ним лично, как и с тетей Цисси. Я смогла бы спокойно поговорить с Эффи и тайком пробраться в библиотеку.       Решив не брать с собой дорожную мантию, а будучи лишь в своем любимом зеленом бархатном платьице, я зашла в камин, бросая под ноги горсточку летучего пороха, и громко произнесла:       — Малфой-Мэнор.       Меня тут же охватило зеленым пламенем и, с чувством прыжка, я приземлилась в гостиной, выскочив из большого черного мраморного камина. Повезло, что не упала и не разбила при этом огромную вазу, которая стояла сбоку, чуть поодаль от камина, тем самым привлекая к себе внимание. Я огляделась по сторонам и тут же слегка поежилась, все же пожалев, что так легко была одета. В гостиной оказалось довольно прохладно, хоть окна и были закрыты и ветер с дождем не задувал в помещение.       В доме было как-то пусто и безжизненно. Как и, собственно, в моей душе… От осознания этого я горько усмехнулась.       Пропало то обычное ощущение лоска и пиршества, которое всегда царило в Мэноре по праздникам, да и в любое иное время, когда мы были здесь в гостях. Остались лишь напряжение и страх. Страх неминуемой смерти.       Я вздрогнула и, стараясь не шуметь, вышла из гостиной. Аккуратно поглядывая по сторонам, боясь нарваться на кого-либо из жильцов и не поднять на шум портреты, висящие на стенах, я пулей пролетела лестничный проем и очутилась на втором этаже, подходя к двери библиотеки.       — Что угодно невесте юного хозяина? — вдруг послышался писклявый голос домового эльфа за моей спиной, отчего я вздрогнула и подскочила на месте.       — Мерлин! Эффи! Не пугай так, — воскликнула я и тут же прикусила язык, оглянувшись по сторонам, а затем опустила голос. — Я хочу поговорить с тобой.       — Эффи покорнейше слушает.       — Что говорят хозяева о делах Драко? — аккуратно начала я, закусив губу и пристально глядя на эльфа.       — Мисс Блэк может поинтересоваться у него лично. Эффи мигом доложит юному хозяину о прибытии его невесты, — искренне пропищал эльф и собирался уже исчезнуть, как я успела схватить его за руку.       — Что? Нет, постой! — тут же запротестовала я. — Так он дома?       — Да, юный хозяин сейчас в поместье.       — Но… Почему он не на собрании? Ему плохо? — непонимающе нахмурилась я.       — Нет, мистер Малфой чувствует себя гораздо лучше. Его раны уже зажили. Хозяюшка Нарцисса запретила сыну посещать это собрание и отправилась вместо него, ссылаясь на то, что юному хозяину нужно еще немного времени, чтобы прийти в норму, — отрапортовал эльф.       Значит, ему все же лучше. Наверное, тетя Цисси не хотела подвергать Драко допросам и выяснениям тех или иных причин, из-за которых он все еще тянет со своим заданием.       — Так Эффи сообщить о прибытии мисс Блэк?       — О, знаешь, — я лихорадочно соображала, что бы такое придумать, дабы эльф поверил мне и не стал докладывать ни о чем. Прямым текстом он не обязан меня слушаться, а вот, если подойти к этому вопросу со стороны… — Эффи, не говори Драко обо мне, иначе ты испортишь мой сюрприз для него. Иначе, — на ходу выдумывала я, — он очень обидится и расстроится. Хорошо?       Глаза эльфа вспыхнули озорным блеском и он радостно закивал. Хорошо, что в законах эльфов говорится о том, что они должны любыми путями и всевозможными способами радовать своих хозяев, а не становиться для них огорчением. Потому-то предыдущий эльф Малфоев и наказывал себя за любую оплошность.       — Конечно, Эффи будет рад поспособствовать сюрпризу для юного хозяина!       — Замечательно! На этом твоя помощь мне больше не нужна. Я пойду, подготовлюсь.       Я отпустила эльфа и, открыв тяжелую дубовую дверь, зашла внутрь библиотеки. Этот храм знаний хранил в себе, пожалуй, больше нескольких тысяч всевозможных, необычайно редких книг. Помещение было огромным, темным и довольно прохладным. Впереди располагался большой деревянный письменный стол, с резьбой по бокам, а кожаное кресло стояло прямо под окном. Оно было немного выдвинуто назад, словно здесь кто-то совсем недавно находился. Что ж, у меня не так много времени, раз Драко дома. Я должна поторапливаться.       Пройдя большой камин, я зашла в лабиринт деревянных стеллажей, пытаясь разобраться с нумерацией полок и их классификацией. Проходя один ряд за другим, сворачивая то направо, то налево, иногда подсвечивая себе дорогу Люмосом, наконец, я нашла необходимый мне стеллаж с книгами по темной магии. Пора приступать.       Я стала перелистывать книги одна за другой, но все было тщетно. Неужели эти крестражи являлись настолько неизвестным никому видом темной магии, что даже в редких темных фолиантах, которые имелись, пожалуй, только в коллекции Малфоев, нельзя было отыскать ни малейшего упоминания о них?       Пересмотрев целых три стеллажа книг, я устало потерла глаза, замечая, что за окном уже смеркалось и снова пошел дождь. Мерлин! Сколько времени я провела здесь и все еще ничего не нашла! Я нервно оглянулась, то и дело переживая, что меня кто-то внезапно обнаружит в неположенном месте. Стараясь взять себя в руки, я прошла дальше, резко схватив с полки первую попавшуюся книгу. Открыв ее посередине, я вздрогнула от оглушительного крика, который издавала эта книга. Ее страницы преобразовались в человеческое лицо, которое словно норовило вырваться наружу и истошно орало. Книга выпала из моих рук от испуга и, перевернувшись страницами вниз, наконец-то умолкла.       Мерлинова борода! Надеюсь, Драко этого не слышал. Я наклонилась, чтобы быстро поднять книгу и поставить на место. Пожалуй, пора убираться отсюда, пока не поздно.       К моему удивлению, лицо на страницах исчезло и книга больше не издавала истошного вопля. Я уже хотела было закрыть ее, как вдруг увидела заветное слово:       Крестраж.       Мерлин! Неужели нашла? Я торопливо, в некоем нервном возбуждении стала вчитываться в строки:       «Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим.»       И все? Да что ж такое?       Я перевернула книгу, прочитав ее название: «Волхование всех презлейшее», автор Годелот. Кто это такой? Почему он упоминает крестражи, но не пишет ничего толкового?       Я снова полистала книгу, открыв раздел об авторе:       «Известный автор средневековья, изобретатель нескольких весьма неприятных темных заклятий, хозяин непобедимой Бузиновой палочки, был посмертно заточен в подвалах собственного дома своим же безумным сыном Геревардом.»       Какой ужас! Не завидую я судьбе этого мага. Что же должно было так свести с ума его сына, чтобы совершить подобное?       Я поежилась и, еще раз взглянув на страницу, ничего больше о крестражах не нашла, как и о самом авторе. Что за жизнь надо было прожить, чтобы о тебе написали лишь пару строк? Зато какая-то глупая иллюстрация треугольника с какими-то фигурами внутри красовалась на большей половине страницы.       Фыркнув, я поставила книгу на место и стала внимательно изучать ту полку, где она была. Все эти древние фолианты были на букву «Г» и классифицировались не по названию, а по авторам, каким оказался этот бедный Годелот. Рядом находился Геродот — греческий историк. Я бегло пролистала его весьма увесистый трактат «История», который даже тяжело было держать в руках. Он являл собой собрание и детальное описание всех греко-персидских войн за несколько веков. Нет даже ни малейших сомнений в том, что этот грек был магом, раз стал свидетелем стольких битв на протяжении столь длительного времени. Куда большего, чем продолжительность жизни обычного маггла. Но упоминаний о крестражах, увы, здесь так же не было. Едва вернув тяжелую книгу на место, я тяжело вздохнула и принялась изучать фолианты дальше.       После Геродота шел некий Герпий Злостный — древнегреческий темный маг. Здесь находились две его книги: «Темные искусства» и «Змеиный язык. Исследования по выведению Василиска». Надо же! Я схватила вторую книгу и стала с интересом изучать ее. Оказалось, что после долгих экспериментов Герпий выяснил, что из куриного яйца, высиженного жабой, появляется на свет гигантская змея, отличающаяся крайне опасными свойствами — Василиск.       Мерлин! Это ведь то самое существо, которое терроризировало Хогвартс на втором курсе! Вот это да! А мы то думали, что сам Салазар Слизерин вывел первого Василиска, оказывается, что он лишь опирался на исследования этого Герпия. Как любопытно!       Я всегда была любознательна и не боялась читать о темной магии, меня увлекали новые знания и я с большим трудом отрывалась от них. Но, к моему сожалению, здесь не было необходимой мне информации и я вынуждена была поставить эту книгу на место. Я хотела было уже перейти к следующей букве, как мое любопытство все же пересилило меня и я решила посмотреть вторую книгу этого же автора.       Она оказалась неким подобием автобиографии и я собиралась уже захлопнуть книгу, как вдруг заметила такое, из-за чего мое сердце забилось в бешеном ритме. Текст гласил:       «Герпий был известен как один из самых мощных и влиятельных практиков темных искусств в истории. Герпий является первым волшебником, который когда-либо успешно создал крестраж и изобрел методы такого процесса, как и обратного — уничтожения.»       Я принялась рьяно перелистывать страницы дальше, увлеченно проглатывая текст:       «Уничтожить крестраж крайне сложно, поскольку темные маги защищают свои крестражи очень крепкими чарами. В мире найдется крайне мало вещей и веществ, которые способны разрушить крестраж. Из известных субстанций это: Адское пламя и Яд Василиска.       Существует так же способ собрать расколотую душу воедино. Для этого маг должен искренне раскаяться в содеянном, ужаснуться своим преступлениям и от всей души пожалеть о том, что натворил. Только есть одно «но» — это раскаяние способно его убить.»       — Что ты здесь делаешь? — внезапно раздался резкий знакомый голос над моим ухом, отчего я вздрогнула и выпустила книгу из рук.       Мерлин! Я настолько была поглощена изучаемой мной информацией, что потеряла бдительность и не заметила, как была застигнута врасплох. Пытаясь скрыть свое беспокойство, я лихорадочно соображала, что же мне ответить.       — Я… Я пришла проведать тебя… — неуверенно протянула я, повернувшись к Драко лицом. У меня сердце бешено стучало в груди от страха. Что, если он видел о чем я читаю? Что, если Малфой в курсе и доложит все Темному Лорду?       — И зашла на досуге почитать в библиотеку? — недоверчиво спросил парень, ухмыльнувшись. Я пристально взглянула на него и с удивлением заметила, что это скорее по привычке, нежели он действительно хотел сейчас в очередной раз ругаться и подкалывать. Но, похоже, он не заметил о чем я читала.       Драко выглядел уставшим и бледным, его растерянный взгляд блуждал по комнате, явно ожидая какого-то подвоха от моего столь внезапного прибытия. И, будто бы, он чего-то опасался. Мерлин! Это чертово задание сводит его с ума! Во что он ввязался? Неужели он сам хотел служить Темному Лорду? Неужели Драко с радостью принял Черную метку?       — Я искала тебя, думала, ты здесь. Как ты себя чувствуешь? — попыталась выкрутиться я, хоть и искренне поинтересовалась его самочувствием.       Вероятно, это успокоило Драко и он нагнулся поднять книгу, чтобы поставить ее на место. Ему не удалось скрыть от моего взора все еще ощутимую боль от нанесенных ему ран заклятием Поттера, которую причиняли резкие движения. Я тут же вновь ощутила, как на меня стала накатывать волна жалости к Малфою. Я пыталась прогнать это чувство, но у меня ничего не получалось. Перед глазами снова предстала картина его ужасных окровавленных ран, отчего меня вновь бросило в дрожь.       — Все отлично, благодарю, — солгал он, выпрямившись. Ворот рубашки его был расстегнут и я заметила, что от шеи до ключиц тянулся оставшийся шрам, чуть ниже виднелся еще один и вряд ли они были единственными.       Мадам Помфри оказалась права — заклятие настолько сильное, что из-за него шрамы останутся навсегда. Жалость окончательно сдавила мне грудь, отводя на второй план прежние обиды. Мерлин! Если бы он погиб, мы бы все были уже мертвы… Меня стало трясти еще больше и, повинуясь какому-то порыву, я подошла к парню вплотную, протягивая к нему руку. Дрожащими пальцами, боясь причинить боль касанием руки, я нежно провела по шраму. Словно если бы от моего прикосновения он смог исчезнуть, исцелиться.       — Не болит? — спросила я, подняв взгляд на парня.       Драко вздрогнул, то ли от прикосновения, то ли от неожиданности — мне сложно было понять. Он удивленно уставился на меня широко распахнутыми серыми глазами.       — Нет… — растерянно ответил Малфой.       — Что ж, хорошо. Я тогда пойду… — протянула я, не зная, что еще ему сказать и развернулась к нему спиной.       — Не уходи… — внезапно прошептал он.       Из пафосного, заносчивого парня Драко вдруг превратился в измученного, жаждущего ласки и заботы, мальчишку. Меня поразила эта перемена, я даже не успела ничего ответить, как он обнял меня сзади, не давая мне уйти.       Я замешкалась на какое-то мгновение, но затем повернулась к нему и обняла парня за шею. Драко прижал меня к себе ближе и уткнулся лицом в мое плечо, спрятавшись в моих волосах так, будто таким образом мог укрыться от целого мира. Его тоже слегка трясло, видимо, от отчаяния и навалившихся на него проблем, о которых ему некому рассказать и не с кем поделиться. Потому мое иногда появляющееся желание быть спасительницей для всех в этом нуждающихся взяло верх и, к моему удивлению, распространилось на него. Я обняла парня крепче, нежно поглаживая ладонью по его голове.       Мы стояли так несколько долгих минут, а казалось бы, вечность, пока он не успокоился. Мне тоже было страшно. За себя, за свою семью, за то, что будет, если Драко не справится со своим заданием, даже за него самого. Сейчас, как никогда, мы понимали друг друга, наверное, впервые в жизни. Мы одинаково отчаянно нуждались в заботе и защите. Что ж, объятия действительно исцеляют.       В этот же момент Драко слегка отстранился и поднял голову с моего плеча. Он заглянул мне в глаза и, словно бы увидев во взгляде нечто новое для каждого из нас, мы одновременно потянулись друг к другу, а наши губы встретились в нежном поцелуе. Его рука легла на мою щеку и длинные пальцы ласково поглаживали кожу под ними. Я положила ладонь на его затылок, запустив пальцы в волосы, и Драко прижался ко мне сильнее, углубив поцелуй, переплетая наши языки в медленном ритмичном танце.       Казалось, мы открылись друг другу больше, чем хотели бы, больше, чем могли. В этом поцелуе передавалось все наше отчаяние, страх и одиночество, словно этим порывом нежности и страсти мы хотели заполнить пустоту в душе.       Оторвавшись от моих губ и отстраняясь, Драко взял меня за руку и молча повел за собой. Мы обошли книжные стеллажи и остановились у мраморного камина. Парень помог мне опуститься на большой белый ковер из натуральной медвежьей шкуры, который лежал на полу прямо перед камином.       Уже давно стемнело, за окном разразилась весенняя буря. Дождь стучал по стеклам, бешено завывал ветер и в помещении было холодно, из-за чего Драко, обойдя меня, присел перед камином, решив его разжечь.       — Инсендио! — он направил волшебную палочку на дрова и те вмиг вспыхнули.       Сидя спиной к камину, я вмиг ощутила, как стало хорошо от огня.       — Замерзла? — прошептал парень прямо над моим ухом, прижавшись к моей спине и обвивая руками мою талию. — Сейчас станет теплее.       Я ощутила его горячее дыхание на своей коже, когда Драко ласково убрал мои волосы с плеча и стал нежно, почти невесомо, целовать мою шею. Мурашки прошлись по моей коже, отчего я слегка вздрогнула и закрыла глаза, довольно улыбнувшись. Малфой принялся медленно расстегивать молнию на моем платье и оголять мое плечо, расширяя территорию для поцелуев. Это было так нежно, что я даже и не подумала сопротивляться. Я сама не поняла, как позволила себе разомлеть в его объятиях и растаять под его нежными губами.       Сейчас Драко был совершенно другим. Вовсе не тем эгоистичным парнем, который обошелся со мной так равнодушно год назад. Сейчас же, в каждом его прикосновении и поцелуе ощущалась ласка и забота. Я никогда не думала, что захочу быть с ним снова, но в этот миг он был таким… Словно это и есть наш первый раз. То, каким я его себе и представляла.       Я тут же снова пожалела, что поспешила год назад. Но не только из-за того, что разочаровалась тогда, а потому, что сейчас все было так сладко и нежно… А ведь могло быть так же и тогда, если бы я только так не поторопилась… Так безрассудно.       Возможно, и сейчас это было всего лишь безумием, но… Мне вдруг захотелось ощутить себя любимой, пусть даже на короткий миг. А то, каким Драко был сейчас и вызывало во мне подобное ощущение. Я знала, что это обман, иллюзия этих чувств. Это не та любовь, которую я увидела вчера в воспоминаниях отца. Но мне так хотелось обмануться…       Разгорающееся желание пересилило разум, оставив его где-то в потемках сознания. И я не устояла…       Верх моего платья слетел, я чуть приподнялась, стянув его полностью и повернулась к Драко лицом. Он уже отбрасывал свою рубашку прочь, а следом полетела и остальная наша одежда. Парень потянулся за мной и медленно, аккуратно усадил на себя. Обвивая руками его плечи, я прижалась к его груди и шумно выдохнула от удовольствия ему прямо в ухо, сливаясь с ним в единое целое и замирая в таком положении на какое-то мгновение, чтобы привыкнуть друг к другу.       Драко вздрогнул и с его губ сорвался сдавленный стон, когда я нежно и игриво коснулась языком мочки его уха, обхватывая ее губами. Он слегка отстранился от моего лица, едва сдерживая свое желание, жаждая насладиться удовольствием сполна и продлить его как можно дольше, что было сложно при моих подобных манипуляциях. Парень зарылся пальцами в моих волосах и заглянул мне в глаза. Его зрачки были расширены, взгляд затуманенный страстью.       — Что ты со мной делаешь, Анна? — риторически протянул он с придыханием.       Малфой смотрел на меня так, как никогда прежде, и мне льстило то, что я видела в его глазах, а затем он припал к моим губам с поцелуем.       Он целовал меня то порывисто, страстно, то будто играясь, едва прикасаясь губами, языком обводя контур моих губ. Его руки скользнули с моего затылка на плечи и спустились вниз по спине, все крепче и крепче прижимая к себе, принимаясь медленно направлять мои движения и сокращать последние миллиметры дистанции между нами, хотя ближе уже было просто некуда.       Я нежно держала его лицо в своих ладонях, поглаживая пальцами по скулам, подбородку, спускаясь к шее, а Драко ласково проводил рукой по моей спине вдоль позвоночника, словно невесомо пробегал пальцами по клавишам фортепиано, разнося электрические разряды по всему телу. Это заставляло меня выгибать спину и прижиматься к его груди своей еще плотнее. Он вздрагивал каждый раз от этого соприкосновения. Второй рукой Малфой поддерживал меня, помогая двигаться к себе навстречу.       Было так сладко и тягуче медленно.       Мы хотели насладиться этим порывом сполна, упиваясь единением, пытаясь забыться. Нам обоим необходимо было почувствовать себя живыми и хоть кому-то нужными, пусть даже всего лишь на какое-то мгновение. Мы таяли в объятиях от этой нежности, которую внезапно захотели подарить друг другу.       Когда нам уже стало не хватать воздуха от все более нарастающего блаженства, от которого мы оба прерывисто дышали друг другу в губы между поцелуями, Драко аккуратно опустил меня на спину, на мягкий ковер, не отстраняясь ни на миг. Он принялся оставлять сладкие поцелуи на моей шее, проводя языком по ключицам, спускаясь к декольте и груди, а его ласковые руки блуждали по моему телу и сжимались на бедрах, сгибая мои ноги в коленях.       Я ощутила, как заиграли мышцы на его спине под моими пальцами, когда он стал ускоряться, приняв более выгодное для нас обоих положение, и жмурилась от все быстрее накатывающей волны удовольствия.       Малфой вновь впился в мои губы, но мы уже были не в силах целоваться, шумно задыхаясь от этой нежной и такой сладкой страсти. С каждым следующим движением бедер, мы жадно ловили сладострастные стоны из губ друг друга в предвкушении разрядки.       Мы смотрели друг другу в глаза, мы дышали одним воздухом, мы были одним целым — так нас и накрыло волной блаженства одновременно.       Мы долго не могли отдышаться, словно если бы мы бежали по лестнице вверх, на небеса, и теперь падали вниз, обратно на землю. Драко перевернулся на спину и я аккуратно опустила голову на его плечо. Он приобнял меня, прижав к себе, а я положила левую ладонь ему на грудь, ощущая, как под пальцами бешено колотится его сердце.       Никто из нас не решался нарушить молчание. Да и зачем? Нам просто хотелось человеческого тепла и нежности. А слова могли перерасти в очередные ссоры и разбирательства, и мы оба это понимали.       Я нежно потерлась носом об его шею и заметила еще один шрам. Вся его грудь и торс были усыпаны мелкими и большими шрамами. Я принялась поглаживать их пальцами, но Драко перехватил мою ладонь и поднес к своим губам, поцеловав мне руку, словно не желал видеть жалость по отношению к себе. Он переплел свои пальцы с моими и я заметила, как он разглядывал обручальное кольцо на моей руке.       Мне было интересно, о чем он сейчас думает. Жалеет ли он обо всем? Презирает ли он тот день, когда мы станем мужем и женой? Его лицо вновь покрыла маска отрешенности и задумчивости, он словно бы мыслями был не здесь. Похоже, он уже вернулся к реальности, в отличии от меня, и на него снова давил груз ответственности за чужие жизни.       Но если бы он хотя бы рассказал мне, что у него не выходит. Возможно, я могла бы помочь, ведь это же и в моих интересах! Конечно, быть соучастницей убийства меня совершенно не радовало. Но никто никогда не знает, на что мы можем пойти, защищая тех, кто нам дорог.       — О чем ты думаешь, Драко? — решилась спросить я.       Парень выпустил мою ладонь из своей руки, будто только очнулся от моего голоса. Его глаза нервно забегали по комнате, придумывая ответ.       — Уже поздно, Анна. Я устал, — холодно ответил он. — Оставайся у нас, если пожелаешь. Сириус не будет волноваться? — учтиво добавил парень.       — Будет. Так что, мне лучше отправиться домой… — ответила я, тяжело вздохнув.       Глупо было надеяться на откровенный разговор, потому я ничему уже не удивлялась. Я поднялась и стала одеваться. Драко последовал моему примеру.       — Я тебя проведу, — сказал он и взял меня за руку, переплетая наши пальцы. Я немного удивилась подобному порыву, но сжала его ладонь в своей и позволила вести за собой. Возможно, Драко просто хотел удостовериться, что я уж точно отправлюсь домой, а не стану тайком бродить по его дому в поисках того, чего мне не нужно знать.       Мы спустились на первый этаж в гостиную к огромному камину. В доме уже все спали, царила тишина, и мы молчали, глядя друг на друга.       — Драко, я хочу тебе помочь, правда. Ты можешь мне все рассказать… — не удержалась я, чтобы не высказать снова то, о чем думала.       Парень вмиг побледнел, на его скулах заиграли желваки и он напрягся, не иначе, как взведенная пружина.       — Ты не сможешь… Никто не сможет… — процедил он то ли от злости, то ли от отчаянья.       Я вздрогнула от этой резкой перемены в его голосе и поняла, что запускаю механизм замедленного действия бомбы и все равно ничего не добьюсь сейчас, потому бросила эту затею.       — Ладно. Завтра уже в Хогвартс… Так что, увидимся там… — неуверенно протянула я, не находя других слов.       — Хорошо, — ответил Драко несколько отстраненно, но, повинуясь какому-то нелепому чувству долга, что ли, все же потянулся поцеловать меня на прощание. Я ответила на поцелуй так же, чисто автоматически, ощущая, что от того порыва нежности ни у кого из нас не осталось ни следа.       Снова холод, снова висящий тяжелым бременем долг. И в душе снова была пустота…       Учтиво улыбнувшись, я взяла небольшую горстку летучего пороха и зашла в камин, отправляясь домой. Как-то горько-сладко и все равно бесконечно холодно было на душе после этой ночи…