Аврора
— Говорят, Снейп станет директором. — Вот это будет нам радость! Вмиг всех грязнокровок исключат! — Исключат — слабо сказано. Эти ошибки природы не достойны учиться с нами, чистокровными! — Точно! Снейп наведет здесь порядки, в этом мы можем быть уверенными. Подобные разговоры сплошь и рядом звучали в нашей гостиной уже какие сутки после смерти Дамблдора. Мы с Анной старались не вмешиваться — наши головы были забиты совершенно другими вопросами. Поскольку Дамблдор мертв — значит, Драко справился со своим заданием. Значит, Анна может выдохнуть с облегчением. Вот только конец ли это всем нашим переживаниям? Что будет с нами дальше? Что нас ждет? Драко исчез в ту роковую ночь вместе с профессором Снейпом и другими Пожирателями. Мы сидели в неведении и не могли ни с кем связаться. А что, если что-то пошло не так? Вдруг Темный Лорд недоволен и все равно накажет всех? Тысячи вопросов оставались без ответа. Это мучало нас, в то время, как наши однокурсники ликовали, собираясь на похороны директора. Всех студентов собирали на берегу Черного озера, о чем нам вчера доложил профессор Слизнорт, который взял на себя обязанности декана Слизерина. Было очень странно идти на похорон того, об убийстве которого мы знали заранее и практически поспособствовали, не предупредив его. Но так же, было бы весьма подозрительно, если бы мы отказались от посещения этого печального мероприятия. Народу прибыло довольно много: почетного вида старики, видимо, давние друзья директора, министерские чиновники, журналисты и даже русалки и кентавры покинули пределы Черного озера и Запретного леса, дабы проститься с Дамблдором. Свободных мест почти не было, да и слизеринцы не рвались усесться в первые ряды. Мы с Анной пришли сюда с тяжелым сердцем и заняли свои места на галерке. Церемония началась и тут все услышали громкий трубный звук. Все присутствующие обернулись на задний ряд и недовольно взглянули на Хагрида, который, казалось, держал в руках целую скатерть и шумно сморкался в нее, рыдая. Возле него сидел Гарри с поникшим, безжизненным взглядом, и утешал лесничего. У меня больно сжалось сердце от вида Гарри. Даже со своего места я могла разглядеть темные круги под его глазами, осунувшиеся плечи и болезненную бледность кожи. Мерлин! Неужели он так страдал по Дамблдору? Как же мне захотелось сорваться со своего места и обнять его. Пожалеть, утешить, сказать, что я рядом и вместе мы сможем все преодолеть. Словно прочитав мои мысли, Гарри неожиданно поднял глаза и наши взгляды встретились. Сколько боли было в этом взгляде! И, кажется, к нему прибавилось и раскаяние. Передо мной? За ту нашу ссору? Мерлин! Все это было словно не с нами и уже не имело никакой ценности. Мы долго смотрели друг на друга, а затем он отвел взгляд. А вдруг он все еще обижен на меня? Зачем я тогда наговорила ему все это? Гарри не может быть плохим. Я должна была его поддержать, а я… Грустно вздохнув, я ждала окончания церемонии, приняв твердое решение поговорить с Гарри и объясниться. Я не могла так больше, я скучала по нему, хоть и пыталась отрицать это.***
Когда гости начали расходиться, я приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть черноволосую макушку, потеряв Гарри в толпе. — Пойдем уже, через час прибудет поезд, — позвала меня Анна, взяв под локоть, пробираясь сквозь толпу. Я кивнула, печально вздохнув, смирившись с мыслью, что не увижу уже Гарри перед отъездом. Мы неспешно направились в замок, чтобы сложить последние вещи и отправляться домой. Многих студентов, особенно младших курсов, родители забрали на следующий же день после смерти директора. Остальные разъехались на протяжении нескольких дней после, кроме слизеринцев. Кто-то злорадствовал и потому остался на похорон, а кому-то было абсолютно все равно, но не хотелось уезжать без друзей. Так и вышло, что когда мы зашли в поезд, в нем почти никого не было, кроме нашего факультета и старших курсов с трех остальных. Мы с Анной зашли в вагон и направились дальше, не желая более выслушивать триумфальные речи однокурсников о том, как нам теперь здорово будет без Дамблдора. Мы были сыты по горло данной темой для разговоров, потому решили поискать купе в следующем вагоне. Удача оказалась на нашей стороне, поскольку здесь практически все купе были свободны. Кроме одного. Проходя мимо, мы услышали голоса троих гриффиндорцев, которые бурно что-то обсуждали, видимо, рассчитывая, что в вагоне больше никого нет, потому не утруждались понизить голос до шепота. Я замерла, заметив сквозь полузакрытую занавеску облик Гарри, радуясь, что все же получится повидаться с ним перед долгой летней разлукой. — Анна, ты иди, я скоро приду, — бросила я подруге. Она недоверчиво взглянула на меня, но промолчала и лишь кивнула, отправившись дальше по вагону. Я не представляла, как вызвать из купе Гарри, не встречаясь при этом с Уизли и Грейнджер, и так и продолжала размышлять, замерев на месте, пока не услышала: — И куда ты отправишься, если не в школу? — Думаю вернуться в Годрикову Лощину, — негромко сказал Гарри. — Но, Гарри, это — первое место, где тебя будет искать Волдеморт! — взволновано произнесла Грейнджер. — Да, я знаю. Но мне все время кажется, что я должен там побывать. Да и могилы родителей навестить давно пора… — А потом? — спросил Рон. — Потом займусь поисками оставшихся крестражей. Дамблдор хотел этого от меня и я должен продолжить его дело. Ведь, если бы не эта подделка, он не потратил бы столько сил попусту и был бы жив, — грустно вздохнул гриффиндорец. Я могла разглядеть складку на его лбу, когда он поднес ладонь ближе к глазам, изучая какой-то небольшой золотой предмет в своей руке. — Для начала, стоит выяснить кто такой этот бывший Пожиратель Р.А.Б., — подхватила мысль Грейнджер. — Раз он предал Темного Лорда и выкрал его крестраж… — Тише! — внезапно прервал их Рон и указал на дверь. У меня бешено забилось сердце, понимая, что меня застали за подслушиванием. Я хотела развернуться и броситься прочь, как вдруг дверь в купе распахнулась и на пороге оказался Гарри. — Ора? — удивился он. — Гарри, я… — растерянно протянула я, замечая презрительные взгляды Уизли и Грейнджер за спиной Поттера. — Я хотела поговорить с тобой. Ты занят? — Хорошо, пойдем, — ответил Гарри, выходя из купе. — Я скоро вернусь, — бросил он своим друзьям, на что они не в силах были ничего сказать, лишь уставились на него ошеломленно. Мы молча шли вдаль вагона, в моих мыслях крутилась только что услышанная информация, отчего я забыла все, что хотела прежде сказать Гарри. Мы дошли до последнего купе и парень открыл дверь, галантно пропуская меня внутрь. Усевшись на диванчик, я закусила губу, заглянув в зеленые глаза парня, ощутив как меня затягивает в этот изумрудный омут, словно в трясину. — Прости меня, — одновременно сказали мы друг другу и, осознав это, вмиг наши лица озарила улыбка. — Я правда виноват, — начал Гарри. — Я должна была тебя выслушать, попытаться понять, а я лишь обвиняла тебя, — перебила его я, схватив за руку. Он нежно сжал мои пальцы, опустив взгляд. — Нет, ты была права, я должен был с опаской отнестись к неизвестному заклятию. Я не знал, что оно принадлежало Пожирателю смерти… — Гарри со злостью протянул последние слова. — Что? Кому? — Снейпу. Это была школьная книга с его записями. Я должен был догадаться, что только такому подлецу она могла принадлежать… — Гарри, что ты такое говоришь о профессоре Снейпе? — в шоке вымолвила я. — Пожалуйста, не защищай его. Он убийца! Он убил Дамблдора! — вспылил гриффиндорец. — Он? — изумленно выдохнула я. А как же Драко? Снейп убил Дамблдора, а не Драко? Мерлин! Это ведь означало, что Малфой не справился со своим заданием и его все же настигнет наказание… Бедная Анна! Я побледнела от ужаса, отчего Гарри приобнял меня за плечи, расценив это как шок от разоблачения Снейпа. «Ох, Гарри, если бы ты знал всю правду… И к каким последствиям все это может привести…», — с тревогой пронеслось в моих мыслях. — Ора, не переживай, я знаю, он ваш декан, но поверь, ему не сойдет это с рук! Я все видел! — Ты был там? — испуганно воскликнула я и отстранилась, чтобы заглянуть в его глаза. — Да, мы были с Дамблдором вместе на… Неважно. Мы прибыли на Астрономическую башню, когда туда пришел Малфой. — Драко? Он тоже там был? — я сделала удивленное лицо, пытаясь выяснить, что же с ним случилось. — Ора, я… — Расскажи! Прошу тебя. — Малфой обезоружил Дамблдора и… Он говорил, что должен убить его, что Волдеморт дал ему такое задание, иначе убьют его семью, — Гарри с беспокойством разглядывал мое лицо, пытаясь разобрать мою реакцию. — А потом что? Что с ним случилось? — Ничего. Он не смог. Он уже опускал палочку, когда явился Снейп и другие Пожиратели. И Снейп… убил Дамблдора, — Гарри застыл, будто снова видел эту картину перед собой. На его лице застыла гримаса боли. Я дала ему время прийти в себя, понимая, что он сейчас чувствует. — Прости, ты переживаешь за своего… кузена. Он в порядке, когда я его в последний раз видел. Снейп вывел его и сбежал вместе с ним, — хмыкнул он. Гарри, очевидно, понадобилось много сил, чтобы успокоить меня насчет Драко. Я могла лишь представить, что он пережил, будучи свидетелем смерти своего наставника. Подавшись вперед, я заключила его в объятия, что хотела сделать уже давно и с радостью почувствовала, как руки парня обвили мою талию в ответ. — Ты не вернешься в Хогвартс? — внезапно спросила я, отстранившись, чтобы виновато заглянуть в его зеленые глаза. — Прости, я слышала ваш разговор. — И много ты слышала? — Много. Гарри чуть помрачнел, запустив руки в волосы, взволнованно взъерошив их. — Я не стану рассказывать это тем, кому нельзя. Прошу тебя, верь мне. — Я очень хочу верить тебе, — он пристально взглянул в мои глаза и потянулся к моему лицу, прильнув к губам. Спустя пару минут, разомкнув поцелуй, Гарри направил волшебную палочку на двери, закрывая их заклятием и опуская занавеску, и вновь припал к моим губам. Я так соскучилась по нему. По запаху его кожи, по вкусу его губ. По тому, как он ерошит свои непослушные темные волосы и искренне улыбается, глядя на меня. По звуку его голоса, по мелким морщинкам в уголках изумрудных глаз. Его поцелуй был терпко-сладким, таким страстным, таким манящим. Без сомнений, он скучал по мне больше — такое впечатление, что он старался выпить меня всю до дна. Он жадно впивался в мои губы, как будто не мог насытиться, и я почувствовала головокружительную, сводящую с ума эйфорию. Я беспомощно обмякла в его руках, как тряпичная кукла, и обвила руки вокруг его шеи, прижимаясь ближе, стараясь вобрать его всего в себя. Он нежно притянул меня к себе, приобнимая за талию, настойчиво лаская бедра и живот. Долгое время мы не могли оторваться друг от друга, наслаждаясь пьянящим, всепоглощающим счастьем от нашего долгожданного единения. — Аврора, — еле слышно прошептал он, обжигая мне кожу своим горячим дыханием. По моему телу пробежали мурашки, когда он начал покрывать легкими поцелуями обнаженную шею и ключицы, чуть прикусывая кожу на самых чувствительных местах. Наткнувшись на препятствие в виде одежды, он стал расстегивать пуговицы на моей блузке, освобождая грудь и припадая губами к ее вершине. Я выгнулась ему на встречу и застонала, обхватив ногами его торс и чувствуя, как сильно он возбужден даже сквозь ткань брюк. — Ты такая горячая, невероятная, моя... — хрипло выдохнул Гарри, оставляя жаркие поцелуи на моей коже. Откинув голову назад, я закрыла глаза, отдаваясь невероятным ощущениям, которые дарили его прикосновения. Мои пальцы вцепились в его волосы, перебирая непослушные волнистые пряди, а тело жаждало разрядки. Наша одежда горой ненужного хлама летела на пол — не было больше ни условностей, ни сомнений, ни недоверия. Были только он и я, и эти моменты безумного наслаждения. Его движения были резкими, сильными и уверенными, и я открывалась навстречу ему, чувствуя, как он заполняет меня, упиваясь этим непередаваемым ощущением целостности и единения. Я хотела, чтобы это длилось вечно — эти сладкие мгновения неистового, всепоглощающего удовольствия. Обессиленные, мы откинулись на диванчик. Я нежно посмотрела ему в глаза и провела рукой по щеке, спускаясь ниже, к шее и груди с поблескивающими капельками пота — я осторожно провела по ней пальцами, выводя узоры и чувствуя, как двигаются мускулы под кожей. Гарри вздрогнул и накрыл ладонью мою ладонь, перевернул ее внутренней стороной и поцеловал. Я зажмурилась и обняла его, прижавшись к нему всем телом, как будто стараясь не отпускать никогда больше. Мне уже не хватало чувства наполненности, ощущения его внутри себя, я уже хотела еще и еще — даже сразу после головокружительной разрядки, содрогнувшей все мое естество. Я хотела быть с ним одним целым, вечно таять в его объятиях, быть частью его самого, раствориться в нем. И пусть весь мир подождет. Нам теперь никто не указ, пока он рядом — я дышу. Пока мы вместе — нам ничего не страшно. И так и будет. Вечно. Всегда…