Аннабель
Знала ли я что такое боль до этого момента? Что есть что-то гораздо сильнее и ужаснее того чувства, когда меня пытали Круциатусом, либо же волшебной плетью. Когда принимала на себя заклятия или когда сжимал горло оборотень… Знала ли я что такое сердце, на самом деле вырванное из груди и разорванное в клочья? Когда меня обижал Драко, предавал, оскорблял или же унижал. Обиды на бабушку, злость на Маклаггена — все это было пустяком и детским лепетом. Попросту ничто в сравнении с этим… Все разом обратилось в пыль. Сгорело дотла, не оставив после себя ничего. Кроме боли… Голая боль, неприкрытая ничем, резала по живому, оставляя глубокие шрамы. Их не было видно, в отличии от тех, что красовались у меня на спине. Их никто не сможет потрогать, поцеловать, намазать мазью и залечить. Они вечно будут со мной, напоминая о том, кого я потеряла… Все, кого я любила, ушли от меня. Оставили меня одну в этом чертовом мире. В мире, где Аврора не улыбнется мне, соглашаясь на мою авантюру. Где папа не похвалит, подмигнув с гордостью за очередную успешную шалость. Я была одна в мире, где мне бороться больше не за что. Я не уберегла их. Все было тщетно. Мой самый жуткий страх исполнился, словно тот сон, что снился мне вот уже год. Теперь я понимала его значение. Эти вороны, падающие насмерть передо мной, как символ моей семьи. Так и отец, последний из мужчин рода Блэк, мертвым пал к моим ногам… Его больше нет. И ничто этого не изменит. Я столько сил потратила на то, чтобы этого избежать, но злой рок все равно настиг меня, обращая все мои попытки в прах и выставляя их на посмешище перед судьбой. Я рисковала жизнью, шла на отчаянные поступки, применяла Непростительные, переступала через себя и свою гордость. И все ради чего? Я искала выход, а на самом деле лишь шла вдоль стены… Что было не так? Что еще я должна была сделать, чтобы вырвать из когтистых лап судьбы жизнь моего отца? Положить на чашу весов свою жизнь? Разве я не была к этому готова? Забирайте! Отнимите мою жизнь! Делайте, что хотите! Берите мою душу, рвите сердце на куски! Но только верните мне его!***
Все было, словно в тумане. Пожиратели отступили, вернувшись на зов своего хозяина. Выжившие укрылись в замке, воспользовавшись этим недолгим перерывом. Мертвых и раненных занесли внутрь, в Большой зал, в котором теперь были слышны лишь только стоны боли и всхлипывания. У меня больше не было слез. Они закончились, превратившись в льдинки на моих щеках, а в груди зияла пустота. Душа холодела, как и тело отца, на груди которого я лежала, не в силах оторваться от него. Я смотрела отрешенным взглядом в окно Большого зала, наблюдая за предрассветным небом, на котором все еще блестели звезды. Где-то там была и его звезда. Где-то там была теперь и его душа. Там, высоко, отныне был он, так далеко от меня… Я проиграла эту игру с судьбой. Я все равно его потеряла. Злой рок пленил меня сполна, заключив в свои стальные оковы. И теперь, как бы я не пыталась вырваться, словно птица из клетки, все было неизбежно. Предопределено. И ничто больше не имело смысла. Хотелось кричать, драть глотку до хрипоты, чтобы папа услышал меня. Чтобы вернулся с той далекой звезды в свое тело. Сюда, ко мне… Но я не могла издать ни звука, в точности, как в том моем кошмаре… Вещие сны существуют — теперь я это знала точно. Внезапно на улице началась какая-то суета и был слышен шум надвигающейся толпы. Люди в Большом зале спохватились, подходя к окнам и дверям. Спустя мгновение раздался усиленный магией голос: — Гарри Поттер мертв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика-Который-Выжил больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира. Вот и всему настал конец. Наш мир рухнул окончательно и сгорел дотла. Вот, чем грозит жизнь в мире грез и надежд на светлое будущее. Все это было лишь призрачными мечтами и не более. И теперь настал час расплаты за то, какими мы были наивными. — Гарри! Нет! Я услышала чьи-то возгласы, вероятно, Грейнджер или Уизли, и топот ног, спешно покидающий Большой зал. Почувствовав на своих плечах чьи-то руки, я даже не вздрогнула, настолько мне было все равно сейчас. Они едва оторвали меня от отца и поставили на ноги. Я увидела перед собой бледное от страха лицо Драко, он что-то говорил мне, но я не слышала и никак не реагировала. Удостоверившись, что я вполне устойчиво стою на ногах, он взял меня за руку и повел следом за собой из замка. Перед дверьми, на крыльце, собрались остатки выживших защитников Хогвартса, с ужасом глядевшие куда-то вперед. Я проследила за их взглядом и увиденное слегка отрезвило меня: впереди, до невозможности довольный стоял Волдеморт, ухмыляясь, а за ним, перед немыслимой толпой Пожирателей, Хагрид держал на руках тело Поттера. Даже отсюда я могла увидеть на его огромном лице блестящие слезы. Мне было жаль его, жаль Гарри. Но более чем жалость, я испытывала другое чувство. Я завидовала Поттеру. Он уже был мертв и не видел всего этого кошмара. Он не узнает, как Волдеморт победит и разгромит последние ряды сопротивления. Как убьет нас всех один за одним, ибо никто не захочет смириться. Гарри погиб с надеждой. Он не знал, что крестражей осталось два и мы понятия не имеем, где один из них. У него была надежда, что мы справимся, победим. Что мы отомстим за Ору. Ему посчастливилось не увидеть нашего краха. Да, я завидовала ему. Ведь я хотела бы умереть, не познав всего этого. Еще тогда, вместо отца, чтобы не видеть его смерти на своих руках… Мерзкий хохот Пожирателей отвлек меня от размышлений. Волдеморт снова и снова хвалился своим достижением. Великое дело — самый сильный темный маг убил молодого парня. Сколько попыток он совершил? Не мог справиться с ребенком? И как этого не видят остальные его приспешники — насколько жалок и смешон их предводитель. — Присоединяйтесь или умрите! — воскликнул он, разводя руки в стороны в приглашающем жесте, и Пожиратели вновь зашлись смехом. — Драко! — послышалось прямо позади Волдеморта. Я нахмурилась, пытаясь разглядеть откуда доносится голос и понять, не причудилось ли мне. Но спустя мгновение он повторился и я заметила чету Малфоев. Люциус протягивал руку вперед, зовя сына к себе. Все взоры устремились на нас и я почувствовала, как напрягся Драко рядом со мной. Он все еще крепко держал меня за руку, не выпуская моей ладони из своей; и обратился словно в мраморную статую. Лишь только пульс, что я ощущала кожей, выдавал его с лихвой. Он опустил взгляд, сжимая челюсть, стиснув зубы. Казалось, будто он сопротивляется самому себе, что-то решает, обдумывает, но никак не может определиться. — Драко… — раздался другой голос, едва слышный, мягкий и взволнованный. Нарцисса звала не настаивая, а, скорее, умоляя. — Идите к нам… Малфой вздрогнул, вмиг расслабляясь и начиная трястись. Вся его оборона тотчас полетела в тартарары. Он тяжело задышал и поднял взгляд на мать. Она кивнула ему ободряюще и вновь позвала. Драко растерянно огляделся по сторонам, словно оценивал ситуацию, а затем повернулся ко мне и тяжело выдохнул: — Пойдем, он победил… Я опешила, ощутив, словно меня облили ледяной водой, разом возвращая мне все чувства и приводя в сознание. Медленно повернув голову, я встретилась с его взглядом: — Что?.. Ты серьезно? — Нас убьют, если мы останемся здесь. Я не верила своим ушам. Как он мог так говорить? Как он мог даже подумать идти вновь туда? В тот ад. К тем, кто убил всех тех, кого я любила… — Аврора… Отец… — мои глаза были полны отчаяния и невероятной, сокрушающей боли. — Они убили их… И ты хочешь, чтобы мы пошли к ним?.. — Нам здесь не место. А с ними у нас есть шанс выжить. Он простит нас… Выжить? Какой ценой? Жизни моих близких, которые они отдали зря? Нет, я не смогу так. Я не прощу себе этого никогда. Улыбаться врагам и убийцам тех, кто мне был дороже всего на свете, дороже даже моей собственной жизни! Ни за что! Выжить? Что ж, ответ пришел в голову моментально и был для меня давно уже очевиден: — Я не хочу так жить… — Анна, прошу тебя. Я подняла глаза на него и поняла, что это конец. Даже он бросал меня. Я осталась абсолютно одна… Все мы приходим в этот мир и уходим из него в полном одиночестве. В душащем, раздирающем на части одиночестве. В таком, когда хочется кричать и звать на помощь, но никто не услышит и никто не придет. Потому что никого нет. Только я. Одна. Брошенная, преданная, разбитая и сгоревшая дотла. Больше ничего не осталось. Говорят, надежда умирает последней. Вот и она умерла теперь тоже, когда Драко сделал этот выбор. Это был не просто выбор между светом и тьмой, жизнью и смертью. Это был выбор между мной и ними. Это был последний удар. В грудь. Нет, глубже, в самую душу. Которая опекающим огнем дотлевает, рассыпаясь на части пеплом. А боли уже нет. Ничего нет. И не будет. Больше никогда… — Я не пойду. — Но они убьют тебя, если ты останешься на этой стороне! — Пусть убивают… — равнодушно выдохнула я, замечая в глазах Драко ужас от моих слов. — Ведь ты же хотел свободы? Моя смерть будет твоей свободой. А я не хочу больше жить так. — Я… не… — Ты сделал выбор. Я тоже, — я смотрела на него и будто не видела. Мой взгляд был пустым, лишенным прежнего огня, и устремлен куда-то сквозь него. Полнейшая опустошенность царила и в моей груди. Драко хотел что-то еще сказать, но Нарцисса вновь позвала его, чуть более настойчивым голосом, давая понять, что у него не так много времени, чтобы наконец определиться на чьей он стороне. Темный Лорд не будет долго ждать и не намерен давать второй шанс. И я не ждала. Уже не ждала. Драко не останется со мной, он сделал этот чертов выбор. Его звала семья. А я? Кто я? Нелюбимая жена. Жена по принуждению. Было глупо надеяться, что он выберет меня. Останется со мной. И он ушел. Ушел к моим врагам. И этим предательством добил меня окончательно. Теперь вся картинка складывалась воедино. Тот сон, что снился мне постоянно. Белый ворон, когтями впивающийся мне прямо в грудь, до самого сердца и глубины души… Это был Драко. И его предательство… Я никогда не была ему нужна. Я знала это. Ощущала каждой клеточкой, каждым сантиметром кожи, которую покрывали его холодные и на самом деле безразличные губы. Но я дала себе слабость подумать, что мы заодно. Нет, не в любви. Нам было не до любви. Мы находились в одной лодке и нам нужно было держаться вместе, поддерживать, защищать друг друга от нашего общего врага. А теперь он просто перешел на его сторону. Сжег этот последний мост между нами. Так предательски просто. Я так не могла… И он прекрасно знал это. Отец погиб не ради этого… Из размышлений меня вывел безумный хохот Беллатрисы. Она стояла недалеко от Темного Лорда, впереди всех остальных, и пресмыкалась перед ним. Она. Отец погиб из-за нее. Она убила его. С этими мыслями я и не заметила, как ноги сами понесли меня вперед. В моей душе не было ни страха, ни сомнений, ничего… Боль заполнила все до краев, выжигая все на своем пути, не оставляя места больше ни для чего другого, кроме пустоты. Я не замечала удивленных взглядов защитников Хогвартса, мимо которых я шла, ни смеха Пожирателей, ни надежды в глазах Малфоев, ни презрения Волдеморта. Я смотрела впереди себя, в одну точку, и слышала лишь свой бешено стучащий пульс. Я знала, что меня ждет. И поэтому сердце отчаянно пыталось остановить меня, дать понять, что это не лучшее решение. Но я не слушала. Какой уже смысл в этом дурацком инстинкте самосохранения? У меня не было выбора. Меня все равно убьют, так пусть это будет с чувством выполненного долга. — Ты все-таки решила покаяться, Аннабель? — саркастично и невероятно самодовольно протянул Волдеморт. Я даже не взглянула на него, когда остановилась напротив, продолжая глядеть куда-то вперед. — Что ж, ты заплатила свою цену. Я согласен помиловать тебя, дитя, пусть это станет примером моего великодушия для остальных! Пожиратели что-то радостно воскликнули, восхваляя своего повелителя, а я продолжала молчать. Да, я заплатила цену. Непомерную. Но уж точно не для того, чтобы предать память тех, кого я потеряла. Я слабо ухмыльнулась словам Волдеморта, но так и не взглянула на него. Я знала, что мне нельзя на него смотреть, чтобы он не узнал мой замысел, чтобы не остановил. Пускай потом сделает что захочет, мне уже было плевать. Но сейчас я должна была довести дело до конца. Хоть что-то сделать так, как было необходимо, поскольку больше ни на что я не была пригодна. Я не сумела уберечь родных мне людей, не смогла спасти их. Позволила умереть, словно сама собственноручно их убила. Единственное, что я действительно могла — любить их. И я любила, оттого мне больше и не было места в этом мире без них. Посему я и должна была отомстить прежде, чем умереть самой. И я буду мстить, пусть это и станет последним моим вздохом в жизни. Набравшись решимости, не глядя ни на кого, я резко подняла волшебную палочку в бок от себя и произнесла с невероятной яростью и болью: — Авада Кедавра! Все произошло в считанные секунды: тело Беллатрисы с последним воплем рухнуло с камня вниз. Воцарилась тишина, которая через мгновение разразилась какофонией разнообразных возгласов: защитники Хогвартса восторженно что-то восклицали, в то время, как Пожиратели едва ли не рычали в ответ. — Да как ты посмела?! — и только нещадный вопль самого Волдеморта заставил всех замолчать. Это был крик не то боли, не то негодования, что его лучшая воительница, правая рука так легко пала жертвой моей слепой мести. Волдеморт взмахнул рукой, как делал тогда, в лесу, чтобы воскресить свою любимицу, но к его ужасу и удивлению, ничего не произошло. Он повторил еще раз и рассвирепел пуще прежнего. Я знала, что будет дальше и не стала воспрепятствовать этому, опуская руку с палочкой и закрывая глаза, слыша лишь безумный возглас Волдеморта: — Авада Кедавра! Даже с закрытыми веками меня словно бы ослепила вспышка света, и меня откинуло навзничь на каменный пол.***
— Аннабель! — закричал Драко в ужасе, пытаясь броситься к жене, но трясущаяся рука матери остановила его. Вокруг начался хаос. Некоторые Пожиратели смерти трансгрессировали тут же, увидев того, кто воскрес из мертвых, остальные же пытались ринуться в бой, но хозяин сдержал их одним лишь жестом. Вопли изумления, приветственные возгласы, крики с обеих сторон: «Гарри!» и «Он жив!» — стихли почти мгновенно. Толпа испугалась. Внезапно наступила полная тишина. Волдеморт и Гарри, встретившись взглядом, одновременно начали двигаться по кругу, когда их палочки вновь сцепились друг с другом убийственным и обезоруживающим заклятием. Гарри оставалось надеяться, что он вовремя спохватился с рук Хагрида, не желая больше ничьей гибели. Эта схватка должна была быть только между ним и Реддлом. Коль ему было суждено вернуться из мертвых, он должен завершить начатое и свергнуть Волдеморта раз и навсегда. Ведь оставалась лишь только змея… — Сегодня ты никого больше не убьешь, — сказал Гарри, пока они продолжали кружить, глядя друг другу в глаза. — Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей… — Однако не умер! — Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Ты не сможешь их мучить. Ты не сможешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл? — Ты посмел… — Да, я посмел, — ответил Гарри. — Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку? Поттер заметил краем глаза, как Невилл вытянул меч Гриффиндора из распределяющей шляпы и приблизился к змее. Гарри просил его об этом, прежде чем отправиться в лес. Счет жизни Волдеморта пошел на секунды… Гарри был полон решимости, как никогда, ведь им руководствовала боль и месть за любимую. Он чуть с ума не сошел, узнав, что Аврора погибла. И пусть это дало ему последний толчок, чтобы позволить Волдеморту уничтожить в нем незапланированный крестраж, очнувшись, дыра в груди от потери все равно неумолимо кровила. Резала на кусочки, рвала сердце и душу. Гриффиндорец не представлял, что будет делать потом, когда все закончится. Без нее, без той, с кем он хотел создать семью. Он мог лишь надеяться, что в ходе битвы будет тяжело ранен, ведь жить без возлюбленной он вряд ли бы смог. Такой исход событий был вполне возможным, поскольку слишком сомнительно, что судьба пощадила бы Избранного и в третий раз тоже. Оттягивая время, чтобы Невилл уничтожил змею, Гарри поведал Волдеморту все его просчеты: как тот так и не стал владельцем бузиновой палочки, как не стал Повелителем смерти, обладая лишь фальшивым воскрешающим камнем, в то время, как подлинник был у Гарри все это время, и, наконец, про последний крестраж, который Волдеморт заключил в годовалом мальчике, сам того не ведая. Насмешливый и самоуверенный вид Волдеморта с каждым словом Гарри слетал с лица, уступая место непониманию, удивлению, злости и, главное, страху. Безудержная ярость охватывала Реддла, но Гарри уже не чувствовал ее, как прежде, — все было написано на обезображенном змеином лице. Вокруг продолжилась битва. Но несмотря на видимое значительное превышение армии Волдеморта, защитники Хогвартса каким-то чудом устояли и давали вполне достойный отпор. Драко пытался пробраться к тому месту, куда упала его жена. Пусть ему было невыносимо страшно узнать, что с ней, но он должен был увидеть все своими глазами. Убедиться, узнать наверняка. Только бы она была жива… Он сделал бы все для этого. Он потому и перешел на сторону Темного Лорда, чтобы умолять о пощаде. Ведь тот же сам сказал, что будут помилованы все члены семьи, кто преклонит перед ним колено. Драко согласен был это сделать. Ему было плевать, кому служить, лишь бы выжить. Любой ценой. Малфой боялся за отца и мать. Он хотел, чтобы вся его семья была вместе. Он прекрасно понимал, что если останется на стороне Ордена — никому из них не жить. И даже родителей Темный Лорд не пощадил бы. Он разрывался на части, пытаясь сделать действительно правильный выбор. Удар серебряного лезвия не был слышен за шумом сражающейся толпы — и все же все глаза обратились на блеснувший меч. Одним ударом Невилл снес голову огромной змее. Голова подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. Рот Волдеморта раскрылся в яростном крике, который никто не услышал, и тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам. Вот и все. Пал последний крестраж и Гарри готов был к финальной схватке. Обезумевший Реддл взмахнул палочкой, но на удивление Поттера, нацелил ее на Невилла, стреляя зеленым лучом. Гарри едва успел поставить перед другом щит с помощью Протего и зеленая молния с сокрушающей силой ударила в замок, разрушая еще одну стену. Посыпались тяжелые камни и сражающиеся едва успевали от них увернуться. Гарри пришлось отвлечься от Волдеморта, направляя свою палочку на обвал, стирая огромные валуны в пыль. Волдеморт, зарычав, воспользовался моментом, и бросил заклятие в Гарри. Тот едва успел отскочить, отбивая последующие заклинания Реддла одно за другим. Драко, уже почти добравшийся до Анны, вмиг застыл на месте, когда услышал крик матери. Он обернулся и опешил от ужаса: она попала под обломки стены. Не теряя более ни секунды драгоценного времени, Драко бросился к ней, магией разгребая завал. Чудом Нарцисса оказалась жива, но была, пусть и не сильно, все же ранена. Ей необходима была помощь целителей. Малфой не знал, что делать, снова разрываясь между женой и матерью. Люциуса нигде не было видно в толпе сражающихся. Тянуть нельзя. Он принял решение сначала доставить мать к целителям, а затем вернуться. И он трансгрессировал вместе с Нарциссой. Никто не обратил на них внимания, продолжая сражаться не на жизнь, а на смерть. Быть может, кроме Люциуса, который, как последний трус, прятался за стеной и, когда увидел сына с женой, тут же сбежал с поля боя вслед за своей семьей. Тем временем, безудержная злость порождала в Волдеморте невиданную силу и Гарри даже удивился, откуда она у него, если все крестражи уничтожены. Лишившись последнего темного артефакта, Реддл должен был ослабеть, но, видимо, что-то пошло не так. — Ты думал обхитрить меня, мальчишка? Думал, что так легко победить Лорда Волдеморта? — с яростью выплюнул Волдеморт, продолжая атаковать Гарри. Плохое предчувствие зарождалось в груди Избранного: что, если все не так? Что, если Дамблдор был не прав? Что, если они просчитались с крестражами? Гарри охватил ужас на какой-то миг. Неужели все было зря? Неужели столько смертей, погибших за него людей пали сегодня зря? Фред, Люпин, Тонкс, Аврора… Неужели он не справился и мало того, что не спас их, так и подверг бессмысленным мукам всех остальных? Неужели Реддл был прав, говоря, что Гарри лишь прикрывался другими, прячась от него? Паника и отчаяние разрастались в груди Поттера. Он всеми силами отбивался от заклятий Волдеморта, ощущая свою слабость перед ним. Неужели сила Гарри заключалась лишь в существовании в нем крестража? Кто он тогда без него? Какой же из него герой, если все его заслуги были лишь благодаря части души самого Реддла? Быть может, ему стоило позволить убить себя еще на четвертом курсе, на кладбище отца Волдеморта? Тогда, возможно, не было бы всей этой войны… — Смотрите! Смотрите все, как я убью вашего спасителя! — торжествующе кричал Волдеморт. Палочка в его руке вибрировала, трескаясь на глазах, но он крепко держал ее, направляя всевозможные заклятия на Гарри. Реддл не жалел последних своих сил, пользуясь так же беспалочковой магией, ловко колдуя свободной рукой. Поттер схватил свою волшебную палочку двумя руками, едва удерживая напор магии из двух источников. Бузиновая палочка не давала возможности Волдеморту использовать свою силу на полную, но вот беспалочковая магия была крайне сильна. Гарри приходилось отступать, делая шаг за шагом назад. Его силы иссякали с каждой минутой от такого напряженного и долгого сопротивления. Но он не сдавался. Пусть исход его уже был очевиден, но он не станет отступать, сражаясь до последнего вздоха, до последнего удара сердца. За всех, кого любит, за тех, кого хотел уберечь… Волдеморт наступал, ощущая слабость Гарри, пока тот не рухнул на колени. — Теперь тебе точно пришел конец, Гарри Поттер! — прошипел сквозь зубы Реддл и взмахнул на парня волшебной палочкой. — Это мы еще посмотрим! — раздался до боли знакомый мужской голос позади Гарри.