***
Император восседал на Драконьем троне в своём кабинете. От него так и веяло холодом. Обуявший его поначалу гнев уже утих, и на лице императора появилось привычное спокойное выражение, лишь глаза полнились мрачной тоской. В кабинет вошёл приближённый. – Ваше Величество, Его Высочество здесь, – доложил он, понизив голос. Круглое личико Жуй Цзэ портили хмурые складки. Теребя краешек одежд, он тихо поприветствовал: – Брат. Император промолчал, не поднимая глаз от доклада, что держал в руках. – Жуй Цзэ знает, что брату не понравятся его слова, но всё равно должен сказать. Слепой наложник сейчас в темнице. Наверное, брату от этого очень тяжело на сердце. Если он поступил неправильно, накажи его, но зачем так мучать? Тебе ведь ещё больнее видеть, как он страдает. А если боишься, что он вновь сбежит, приставь к нему охрану; не выйдет – посади на цепь. Тогда он точно никогда не убежит. – Ты ещё ребёнок, – нахмурился император. – Хватит нести вздор. – Я лишь сказал, что думаю, – обиженно потупил голову Жуй Цзэ. – Можешь меня не слушать, но я говорю истинную правду! Слова эти породили смуту в сердце императора. Он до боли вцепился в докладную записку. – Тебя это никак не касается. Твоё дело – хорошо учиться и слушаться наставника. Жуй Цзэ вскинул голову. На лице его блестели прозрачные дорожки слёз. – У слепого наложника слабое здоровье, он не выдержит сырости темницы. Хорошо, можешь гневаться, сколько угодно. Посмотрим, что ты будешь делать, когда он умрёт! Круто развернувшись, он выбежал вон, унося в сердце горькую обиду. Император же отшвырнул докладную записку, вскочил с трона и принялся хмуро мерить шагами кабинет. К нему подбежал приближённый с подобострастной улыбкой: – Ваше Величество, не сердитесь. Если подумать, в словах Его Высочества есть толика здравого смысла. Хотя мне не довелось лично беседовать со слепым наложником, я видел, с какой нежностью к нему относится Ваше Величество. Видел, как вы смотрите на него. Ваши глаза не могли врать. Император глубоко вздохнул и, делать нечего, велел тяжёлым голосом: – Подайте экипаж.***
В темнице, куда заточили слепого наложника, царили холод и мрак. Сюда не проникал ни единый луч света. Сырой воздух подземелья пропах плесенью. – Ваше Величество, – осторожно возразили караульные у ворот, – Вам не стоит спускаться в это грязное место. – Показывайте дорогу, – не обратив на них внимания, велел император. Стражникам оставалось лишь подчиниться. Взяв факелы, они повели императора вниз по длинной и скользкой лестнице. Миновав поворот за узким коридором, он увидел тюремную камеру, в которой лежали друг на друге двое. – Что тут происходит? – нахмурился император. При звуке его голоса Сяо Бао с трудом поднялся на ноги. С него до сих пор капала вода. Узнав, что пришёл сам император, он взволнованно закричал: – Ваше Величество, господин потерял сознание! В сердце императора закрался холодок страха. – Как это могло случиться? – Господин сейчас потерял положение из-за совершённого им преступления, – хрипло ответил Сяо Бао. – А когда стена падает, всегда найдутся те, кто ещё и подтолкнёт¹. Чтобы снискать расположение Вашего Величества, отвечающий за допрос чиновник приказал облить господина холодной водой. Как он мог выдержать целых десять вёдер? Услышав это, император пришёл в ярость: – Я ещё не давал приказа устраивать допрос! Кто посмел вершить суд без моего ведома?! При виде императорского гнева все вокруг попадали на колени. Император же ступил в камеру и подхватил распластавшегося на соломенной циновке слепого наложника. Тот своим видом напоминал утопленника, только что вытащенного из воды: плотно сжатые веки, посиневшие губы, насквозь промокшее платье. Император осторожно коснулся его ледяной щеки, поднёс пальцы к носу: он почти не дышал. В сознании императора всплыли недавние слова Жуй Цзэ, будто резанув по уху острым лезвием: "Посмотрим, что ты будешь, когда он умрёт!" Липкий ужас охватил сердце императора. – Приведите лекаря! – велел он чуть дрогнувшим голосом. Император отнёс слепого наложника в его покои. Вокруг тут же поднялась суматоха: служанки кинулись прибираться, кипятить воду, стелить постель, кто-то побежал за придворным лекарем. Слепой наложник от слабости неподвижно лежал в объятиях императора. Его тело казалось холодным, словно кусок льда. – В таком состоянии господина даже мыть нельзя, – забеспокоился Сяо Бао. – Боюсь, если засунуть его в бочку с горячей водой, он и вовсе отдаст концы. – Скорее несите полотенца, – велел император. – Чем больше, тем лучше. Рядом мигом выстроилась вереница служанок с подносами. Сяо Бао взял у них полотенце, смочил в тёплой воде, насухо выжал и передал императору. Тот снял со слепого наложника мокрую одежду и принялся протирать тёплым полотенцем. У него ушло несколько полотенец, прежде чем тот начал понемногу согреваться. Вечером, едва расправившись с государственными делами, император поспешил в служебные покои. На входе он столкнулся с Сяо Бао, который уносил поднос с фарфоровой чашкой. На его лице сквозила тревога. – Что случилось? – спросил император. – Когда господин наконец очнулся, я попытался накормить его жидкой кашей, но его стошнило. Со второй чашкой случилось то же самое. Он совсем ничего не съел. Подняв занавесь, император вошёл в покои. Слепой наложник свесился с кровати в яростном приступе кашля. Его трясло, словно попавшую в шторм лодчонку, как будто он хотел выкашлять себе лёгкие. Император одарил стоявшую рядом служанку острым взглядом и строго спросил: – Как до этого дошло? Разве придворный лекарь не выписал лекарство? У служанки от страха подогнулись колени, и она бухнулась на пол, робко отвечая: – Ваше Величество, Его Светлость тошнит всем, что он съест. Лекарство он тоже вырвал. Императорский аптекарь сейчас готовит новое... – Никакого толку от вас, – скривился император. – Пошли вон! Служанки затрепетали и, рассыпаясь в поклонах, торопливо убрались с глаз императора. Тот с тяжёлым вздохом опустился у постели. Слепого наложника била дрожь. Стиснув зубы, он то и дело содрогался в конвульсиях. Император погладил его по лбу, который оказался обжигающе-горячим, будто кусок раскалённого железа. Тут в покои второпях забежал приближённый и прошептал императору: – Ваше Величество, у ворот дворца стоит какой-то человек и требует Вашей аудиенции. При обычных обстоятельствах я не посмел бы докладывать о таких пустяках, но у него при себе был памятный знак от прошлого императора. С этими словами приближённый достал нефритовую подвеску в форме облаков счастья². – Это Цзюэ Юй, – догадался император, едва взглянув на подвеску. Цзюэ Юй обладал непревзойдённым искусством врачевания. Славы его хватило бы на то, чтобы посадить целую абрикосовую рощу². Ещё в юности, странствуя по свету, он уже был известен как чудесный целитель. Вспомнив о таланте Цзюэ Юя, император немедленно приказал впустить его.