***
Маринетт быстрым шагом шла по коридорам башни. Она не слушала Питера и его слова успокоения, не слышала никаких посторонних звуков. В голове лишь одна мысль: «Я ошибка». Тушь снова растеклась и черными кругами лежала под глазами, и, как назло, не оттиралась. Девушке до ужаса обидно и плохо, словно она в очередной раз убедилась в собственной никчемности. Она посмела думать, что великий Тони Старк действительно нуждается в ней. Чушь. Она ведь с самого начала сказала, что не герой, и была права. Была права, что стала героем по ошибке, что не готова к этому и никогда не будет готова. Маринетт натянула капюшон, стараясь скрыть красное от слез лицо. Ресницы постоянно склеивались и не давали глазам открываться, руки дрожали, а в горле стоял ком, который лишал девушку любой возможности нормально вздохнуть. Питер выглядел не менее подавленным. В очередной раз парень понял, что вообразил себе слишком много: он никогда не был нужен мистеру Старку. Конечно, кто он такой, чтобы быть нужным Железному человеку? А еще он снова лишился стажировки, только теперь окончательно. Нахвастался. Поглощенные обидой и грустью, подростки шли домой. Питер понятия не имел, как скажет Мэй, что снова потерял стажировку, так еще и костюм отдал. Маринетт чувствовала себя разбитой: как герой не состоялась, как стажёр не состоялась, так еще и гадостей наговорила. Питер изо всех сил пытался поднять настроение как себе, так и Маринетт: предлагал зайти к мистеру Дельмару и купить каких-нибудь вкусностей, посмотреть что-нибудь, сделать что угодно, хоть фенечку. — Нам надо отвлечься, — Питер тяжело вздохнул, истерика незаметно, но верно подкрадывалась к парню. — Отвлечься от чего? — огрызнулась девушка, заплаканными глазами посмотрев на парня. — Я не понимаю, зачем было разыгрывать этот цирк? Зачем было давать мне чертов костюм! Зачем надо было брать меня на стажировку! Ну сидела бы сейчас где-нибудь в лаборатории, ну и что! Проблем меньше было бы, — Маринетт сорвалась на крик. — Я устала от того, что мне постоянно врут, устала от постоянных издевательств со стороны Хлои и ее придурошной компании. Устала от того, что Адриан считает меня разлучницей. Я устала врать Алье о том, где я пропадаю. Я вру, и мне врут. — Пойдем домой, нам надо успокоиться, — Питер проморгался от подступающих слез и положил руку на плечо девушки. Ему не хотелось оставлять Маринетт одну, да и самому оставаться наедине со своими мыслями тоже. — Мне надо побыть одной и во всем разобраться. В себе, в своих чувствах, в своем вранье и в дальнейшей жизни. Я напишу завтра утром. — Хорошо… — Паркер помедлил. — До завтра. Питер попрощался с Маринетт и пошел в другую сторону. Девушка продолжала стоять на тротуаре, смотрев парню вслед. Она была в смятении и совсем не знала, что делать. Всё свалилось на нее снова так неожиданно. Маринетт медленно плелась по улице в сторону дома, голова болела от навязчивых мыслей и переживаний, а глаза слипались от слез. Проходя мимо кофейни, девушка заметила знакомую фигуру. Адриан с Кагами сидели в кафе. Они держались за ручку, мило улыбались друг другу, о чем-то разговаривали и просто были счастливы. Маринетт покачнулась и поджала губы. Они были настолько приторно счастливы, что хотелось вылить на них кофе, который они пили. Маринетт переполняла обида. Почему кому-то всё, а кому-то ничего? Кому-то все достается с такой легкостью, когда кто-то костьми ложится, чтобы получить желаемое. Она весь семестр пахала ради «хорошо» по математике, засиживалась до поздна, чтобы разобраться с физикой, учила историю, чтобы иметь «отлично». Добросовестно сдала все зачеты по физкультуре, сдала устный экзамен по испанскому, так и в олимпиадах разных побеждала. А кому-то достаточно позвать своего папочку, чтобы решить все вопросы. Маринетт поморщилась и направилась прочь, быстрым шагом двигаясь к светофору. «Он был прав, абсолютно прав, я полное ничтожество. Я ведь знала, что он выберет ее, знала… Наивная». Маринетт вспомнила, как блестяще Кагами выполняла упражнения по физкультуре, как идеально отвечала на уроках, как изящно танцевала на школьном осеннем балу. Как совершенно выглядит Кагами и как отвратительно несуразно Маринетт смотрится на ее фоне.«Выбор был очевиден…»
Как назло, она опоздала на пешеход и теперь нужно было стоять полторы минуты. Ей казалось, что все пялились на нее, словно, зная, кто она такая. Девушке казалось, что дети тыкали в нее пальцем, а взрослые смотрели с осуждением и некоторым наслаждением.Но разве она это заслужила?
Закрыв лицо капюшоном, девушка поспешила перейти дорогу и скрыться в переулке. Паранойя какая-то. В таких местах всегда было тихо… и опасно. Но сейчас это мало ее волновало. Она знала, что снова жалеет себя, что снова утопает в розовых мечтах, которые ведут только к разочарованию в себе. Знала, что несправедлива к себе, знала, что она совсем другая и тоже может быть… совершенной? Она добрела до дома на ватных ногах и еле поднялась на свой этаж. Дверь в квартиру была не заперта. Маринетт ввалилась в прихожую, и сняв кеды, прошла в гостиную. Свет везде был выключен, шторы завешаны. В квартире стоял полумрак, хоть за окном еще не успело стемнеть, да и в принципе до захода было далековато. Кинув рюкзак на пол рядом с диваном и уже собравшись идти на кухню, девушка застыла. В темноте гостиной был виден четко описанный мужской силуэт, серебряные отблески железной руки красиво переливались от луча солнечного света. Черная маска закрывала половину лица, длинные волосы падали на голубые глаза. Грудь тихо вздымалась. Мужчина постукивал ногой о пол, молча наблюдая за Маринетт. Маринетт не спешила поворачиваться. Она пыталась оценить ситуацию, а точнее, насколько она попала. Девушка сразу осознала, кто сидит за ней, а главное, зачем он пришел. Накаркала… К Маринетт сразу же вернулся рассудок, и уже некогда было жалеть себя.***
Тони быстро шел по коридору, не обращая внимания на взгляды редко попадавшихся работников. Он приближался к своему кабинету. Дверь быстро распахнулась перед ним и так же быстро закрылась, как только мужчина оказался внутри. Старк остановился только когда достиг стола и облокотился на него. Он сверлил взглядом идеально убранный рабочий стол, фотографию с Пеппер и экран компьютера. Мужчина вытер лицо рукой, пытаясь привести себя в чувства. «Предал», — мысль навязчиво била по вискам, заставляя испытывать чувство жуткой вины перед детьми. Старк тяжело вздохнул и сел в кресло, откинувшись на спинку. Кажется, он начинал снова ненавидеть себя. Став судорожно искать таблетки в ящике своего стола, Тони уставился в зеркало, которое находилось напротив его стула. «Я так похож на отца, — мысль промелькнула в его голове, и он выпрямился. — Все так же думаю о себе и плюю на окружающих». Старк устало смотрел на свое отражение, и недовольно цокнув, отвернулся. Тони бегал взглядом по столу, стараясь за что-то зацепиться. Но было тщетно. Таблетки ушли на второй план, а вот мысли о том, что он поступил отвратительно — нет. «Нельзя так», — устало прохрипел мужчина. Задумчиво склонив голову, Тони думал о сказанных словах. «Стоило вести себя сдержанней». Мужчина налил себе стакан воды, так как с некоторых пор старается не употреблять алкоголь, чтобы быть готовым в любой момент прийти на помощь. Старк прекрасно понимал, что отвечает за этих детей головой и сердцем. Он не простит себе, если с ними что-то случится. А об их смерти и думать себе запрещает. Кошмары, которые мучили его последнюю неделю были не только об уничтожении Мстителей, но и о детях. Тони знал, что теперь Госсекретарь — Таддеус Росс — не остановится и все не закончится на отставке, все пойдет куда дальше. Все эти формальности и этикет всего лишь пыль в глаза. В подобных делах двое решают больше, чем большинство. И чтобы они не сделали, все будет тщетно. Сам договор предполагал тотальный контроль со стороны совета ООН. Положения договора тоже нельзя было назвать приятными. Во-первых, все мстители лишались статуса в обществе, и отныне их нельзя было считать героями. Во-вторых, они все ставились под пристальное наблюдение, в независимости от местонахождения или социального статуса. В случае попытки скрыться на территории другого государства, человек будет подвергнут экстрадиции. В-третьих, они подвергаются регулярному осмотру жилья на предмет скрытого оружия или других «опасных» средств. И еще много-много неприятных пунктов. Что касается мутантов, все гораздо проще: они остаются в специальном учреждении для дальнейшего изучения и использования в качестве оружия. Вижн же будет подвергнут разборке и извлечению камня. Тони мог задаться вопросом: «Каково это, жить, когда знаешь, что через пару дней умрешь?». Да вот только он знает, каково это. Он ведь пытался уберечь Мстителей от раскола, пытался договориться со Стивом, чтобы он подписал Соковианский договор. Пытался сделать так, чтобы после аэропорта другая часть команды не подверглась преследованиям. Постарался, чтобы Клинт и… Скотт, кажется, смогли вернуться к семье и получить только условный срок. Постарался, почти получилось. Тони было плохо от одной мысли, что он не только не сохранил команду, но и еще детей предал. Использовал их проблемы и переживания против них. Красиво поступил. «Гордись собой, Тони. Поступил, как настоящий***
Трое подростков неспешно прогуливались по парку, о чем-то оживленно беседовав. — Я уже почти закончила статью, осталось только распечатать, — сказала Аля. — Твой показ был таким интересным. — Отец работал над ним целый год. Постоянно что-то менял, ты бы видела, как бегал его штат в поисках обычных желтых фланелевых штанов. Он нервничал и одновременно злился из-за того, что на показе должна была быть Одри Буржуа, а он ее на дух не переносит. В принципе, как и я. — Да уж, кому-кому, а вот Хлое не повезло с матерью, — Нино хмыкнул. — Она даже имя дочери запомнить не может. — У Хлои сложные отношения с ней, она ее любит, а вот Одри… — А где Маринетт, она же вроде с нами собиралась прогуляться? — неожиданно спросил Нино. — Ей нужно было в SI, поэтому она не может. Там что-то очень серьезное. — Ты поговорила с ней? По поводу ее странного поведения, — Адриан посмотрел на Алю. — Она стала другой. Я ее не узнаю. — Что ты имеешь в виду под словами «она стала другой»? — Раньше она была такой мягкой, стеснительной, может даже милой, а сейчас… Огрызается, постоянно серьезная ходит, что не спроси у нее, всё раздражается. — Она очень занята, — отрезала Аля. — Дополнительные занятия, уроки и стажировка, ты думаешь, она прохлаждается целыми днями. Себя вспомни, когда у тебя неделя до показа остается, сильно ты успеваешь отдохнуть. — Ты права. Но она раньше шутила постоянно, улыбалась, смеялась… Неужели работа ее так утомляет. — Это тяжело, просто поверь мне, — Сезер задумалась. — Почему она тебя так волнует? У тебя есть девушка, но ты все еще говоришь о Маринетт. — Поддерживаю Алью. Ты вроде как ее отшил, а все еще продолжаешь о ней думать, — добавил Нино. — Поймите меня правильно. Я не интересуюсь Маринетт, ни как другом, ни как девушкой. Мы решили, что перестанем общаться. Ей лучше с Питером. — А тебе с Кагами? — спросил Лейф, остановившись. — Тебе не кажется, что ты сам не знаешь чего хочешь. — Я прекрасно знаю чего хочу, — возразил Агрест, — продолжать отношения с Кагами, попасть на стажировку в SI, окончить школу. Я не виноват, что мне не нравится Маринетт. Я люблю ярких и талантливых. Взять хотя бы Черную Кошку… Алья подавила приступ смеха и желание наброситься на Адриана с кулаками, промолчав. — Она такая изящная и грациозная, смелая и красивая. Я бы встречался с ней. — Но ты не знаешь, кто под маской, — сказала Алья. — Что, если это такая же обычная девушка, как Маринетт или я. — Герои не бывают обычными, они все особенные, потому что избранные. — А с чего ты решил, что Кошка встречалась бы с тобой. Поверь, если бы у меня стоял выбор между Человеком-пауком и тобой, я бы выбрала первого, — Нино легонько толкнул Алю в бок. — Нино, ты вне конкуренции, — парень улыбнулся. — Вообще, это дело вкуса, — сказал Нино, решив, что донести до друга что-то бесполезно и проще согласиться. Он знал Адриана уже много лет и знал, что Агрест редко отступался от своих намерений и взглядов. Если он что-то решил и вбил в себе в голову, то так все и останется. Если он решил, что будет искать идеальную девушку, то так и будет. Вот только не существует идеальных людей априори. У каждого свои недостатки. У Маринетт — самобичевание, у Питера — неуверенность в себе, у Али — излишняя эмоциональность, у Нино — прямолинейность, у Адриана — самолюбие. Лейфа очень часто подбешивал излишний перфекционизм друга. То он не мог смириться с неидеальным результатом экзамена, то он был недоволен тем, что Маринетт неуклюжа и умудряется споткнуться о собственную ногу, то тем, что Хлоя снова надушилась вонючим парфюмом. Нино понимал, что это проблема. Адриан не мог спокойно жить, если что-то не соответствовало его ожиданиям. Отчасти Лейф понимал, почему выбор Адриана пал на Кагами. Она была практически такой же, как и Агрест. Доводила все до совершенства, не прощала себе малейшие промахи и так же не могла смириться с тем, что люди не идеальные. У нее были проблемы со строгой матерью, которая и воспитала в дочери чрезмерный перфекционизм. Возможно даже комплекс отличницы. Это и не мудрено. Эти двое почти каждый день слышали от родителей, что нужно быть лучше, что нужно трудиться усерднее. Что они должны заслужить уважение, быть лучшими, а также не позорить фамилии семей. Изо дня в день Габриэль говорил сыну, что недостаточно хорошо знать материал и разбираться, нужно читать дополнительно, просить задания и отвечать на уроках. Агреста старшего мало заботило то, что у Адриана и так нагрузка как у взрослого человека, он считал, что сын ничего не делает, раз у него есть время гулять с друзьями и развлекаться. Когда Адриан в третий раз получил отказ о стажировке, он разнес половину своей комнаты. Он считал, что полностью подходит и просто обязан стажироваться в Stark Industries. У него блестящая память и математический склад ума, однако в каждом письме об отказе говорилось: «К сожалению, мы вынуждены сообщить Вам о своем отказе. Причина: результаты ваших экзаменов не соответствуют баллам, по которым компания набирает стажёров. Требуется иметь «отлично» по всем предметам, включая дополнительные курсы (по выбору в вашем учебном заведении). C уважением, генеральный директор Stark Industries, Вирджиния Пеппер Поттс». (Естественно дело было не в оценках или недостаточном количестве достижений, а в том, что Старк лично писал все эти письма с отказами). Несколько недель подряд Адриан врал отцу о том, что ответное письмо еще не пришло. Однако когда Натали нашла в его столе уже четвертое письмо с отказом, врать отцу больше не пришлось. Габриэль отчитал сына не только за вранье, но и за то, что он не смог пройти в SI самостоятельно. Мол, без его связей он никто. Хлопнув дверью, Адриан ушел ночевать к Хлое. Агрест-младший так надеялся, что как только он получит стажировку мечты, отец от него отстанет и начнет хоть как-то уважать. Апофеозом его взбешённости стал момент, когда он узнал, что Маринетт стажируется в Stark Industries. Он не мог поверить, что эта постоянно спотыкающаяся девчонка, с проблемами по всем точным предметам, стажируется у самого Тони Старка. Это еще больше разозлило Адриана. Еще и Питер, которого Адриан ненавидел без причины, так гордо заявил о своей стажировке, что Агресту-младшему захотелось провалиться сквозь землю. «Ботаник с астмой и девчонка с ногами-вермишелинами» получили стажировку в самой престижной компании страны. Да быть такого не может! Как думаете, кто постарался, чтобы Маринетт не смогла попасть на стажировку в Agreste? На удивление Хлоя не прикладывала к этому абсолютно никаких усилий. Адриан сам упросил Натали о том, чтобы ей отказали, подкрепив это тем, что Маринетт является безумной фанаткой, которая сталкерит его уже несколько лет. Естественно Натали согласилась и в отказе было написано, что на стажировку они берут только моделей. После четырех отказов Габриэль стал еще больше давить на сына и заваливать его репетиторами. Однажды даже завел разговор о переводе на домашнее обучение (чего Адриан боялся больше всего). И если бы не Эмили, Адриан снова бы учился дома. Она очень любила сына, из-за чего ей порой приходилось ссориться с мужем. Она считала, что Габриэль так поглощён работой, что не видит абсолютно ничего, кроме журналов и постоянный показов. Недооценивает Адриана и, мягко говоря, наплевательски относится не только к сыну, но и к жене. После каждой ссоры Эмили старалась объяснить Адриану, что отец не со зла говорит тому, что нужно хорошо учиться. «Он любит тебя и хочет, чтобы у тебя было хорошее будущее», — эта фраза порядком поднадоела Адриану. Он слышал ее каждый раз, и каждый раз не верил, что это правда. Ему казалось, что отец, кроме себя, никого и не любит. У Кагами все было точно так же. Мать упрекала ее каждый раз, когда она делала что-то не так или одаривала дочь осуждающим взглядом «а я-то думала, ты можешь лучше». И почему-то упорно считала, что Кагами не проживет без ее советов ни дня. Адриан считал, что в этом он похож с Кагами.Однако так думал только Адриан.
Кагами была независимой и сильной. Она смело противостояла матери и всем нравоучениям, которые совсем не требовались. Она не хотела быть утешенной или понятой, она знала, что остальным плевать на нее и ее проблемы. Ей не нужно было доказывать другим, что она лучше. Ей было важно доказать себе, что она достойно выполнила работу. Девушка никогда не задумывалась о курении и алкоголе в трудные времена. Она знала, что все проблемы временны, и всё преодолимо. Она была холодной и сдержанной, не потому что мать воспитала ее такой, а потому что она сделала себя такой. Ей было комфортно. Она не жалела Адриана и никогда не заботилась о нем. Она его слушала. Во всех его разговорах он стоял на первом месте, хотя все его проблемы яйца выеденного не стоили. Донести что-то до Адриана было бесполезно, она поняла это сразу же. Они познакомились в раздевалке секции по фехтованию, когда Адриан, после очередной ссоры с отцом, пытался не разнести свой шкафчик. Тогда она сказала ему: «Я знаю себя лучше, чем кто-либо, поэтому мне плевать на то, что говорят другие. Они не видят всего». Однако ее совет был пропущен мимо ушей. Он просто продолжал плакаться о проблемах, не пытаясь их как-то решить. А она просто слушала. Слушала и молчала. Почему же она согласилась встречаться с Адрианом, если она даже не была в него влюблена? Она не знала. Было что-то вроде симпатии, но никак не любви или чего-то похожего. Она находила его компанию приятной, тем более, у нее не было друзей или хотя бы знакомых, с которыми она могла бы пообщаться. И вот сейчас она собиралась к нему на свидание. Время уже поджимало, поэтому Агрест тоже решил поторопиться. — Мне пора, а то на свидание опоздаю. До завтра… — Адриан свернул с тротуара в другую сторону. — И вот, что мне с ним делать? — Нино тяжело вздохнул. — Он же пуленепробиваемый. — Когда-нибудь он сам поймет, — Аля проводила Адриана взглядом. — Я уже устал выслушивать его нытье об отце и проблемах, хоть бы сделать что-нибудь попытался, — устало сказал Нино. — Только и делает, что ноет-ноет-ноет и ноет. Вчера мне весь мозг вынес разговором о Маринетт. Я конечно всё понимаю, друзья для этого и нужны. — Он меня бесит. Знаешь, я больше не хочу с ним общаться. Мало того, что он до глубины души обидел Маринетт, так еще и строит из себя непонятно кого. — И не говори, у меня уже тоже нервы сдают. Поговорю с ним потом, надо прекращать это цирк. Маринетт в порядке? — Да. Она действительно сейчас в SI. А что он тебе вчера говорил? — И свое и чужое. Сначала он говорил, что Маринетт безумная фанатка и разлучница, с чего я конкретно обалдел, потом «Как этот Питер смог получить стажировку. На его место должен быть я!» и как изюминка на торте, сравнение Маринетт с Кагами. — Я даже рада, что он отказал Маринетт. Он ненормальный, ему лечиться надо. — Это из-за отца, он же его только критикует. Кагами для него подушка, в которую можно проплакаться. Я — лучший друг, который всегда даст совет, на который он забьет. Не понимаю я одного — почему он так взъелся на Маринетт. — Да потому что она банально лучше него. Ты вспомни, Маринетт — душа класса, об этом все знают. Она всегда помогает, успокаивает, может постоять за человека. Помнишь, как в прошлом году зимой Хлоя пыталась отыграться на Милен? Маринетт так далеко ее послала, что Буржуа до сих пор вернуться не может. А когда Ким поругался с Алекс — Маринетт смогла помирить их. — Она — наш мини Капитан Америка, — пара засмеялась. — Маринетт прекрасная девушка, а этот… — Лейф сдержался, чтобы не назвать Адриана оскорбительным словом, —…вундеркинд угробил бы ее.