"Эриалла Реддл. Дочь самого Волан-де-морта. Таковой меня знают практически все. Но никто не догадывается обо мне настоящей. Многие считают, что достаточно знать, кто мой отец, и уже начинают судить как о бесчувственном человеке, не ведая моего внутреннего мира."
Боже... её действительно когда-то беспокоила эта несущественная проблема?
"Жизнь преподносила мне множество сюрпризов, и уже не помню, какой именно заставил меня стать такой подавленной. Уж точно не тогда, когда два года назад объявился отец в моей жизни..."
Да... хоть в чём-то прежняя Эри была права. Папаша явно не был причиной, которая испортила ей жизнь. Но и не Люциус... он совсем был не при чём. Всё дело в Драко. А может даже не в нём...
Девушка сидела на подоконнике в тёмном коридоре Хогвартса. Вокруг царила безмолвная тишина. Филч теперь не имеет право применять к ней какие-то воспитательные методы. Пожиратели запретили ему приближаться к ней. И где же тут были минусы являться дочерью тёмного лорда?
Она листала первые сделанные записи в личном дневнике, и горько смеялась с них. Сейчас бы ей те проблемы, что были года два назад...
Тяжело вздохнув, Эриалла перевернула тетрадь на чистую страницу, и покрутив в пальцах перо, обдумывая, что написать, обмакнула его в стоящую рядом чернилицу.
"1 октября. Ничего не изменилось за прошедший месяц. Я также слышу за своей спиной насмешки и сплетни. Пытаюсь держаться на плаву. Но, Мерлинова борода, как это сложно... Не знаю, откуда во мне столь сильный дух. Другие на моём месте уже бы давно сдались. Но я все ещё держусь, стараюсь не падать в грязь лицом, хоть и балансирую на краю обрыва, вниз которого если я упаду, то начнется нескончаемая депрессия. Раньше у меня были два друга, которые всегда находились рядом в трудные минуты, коих у меня за свою жизнь достаточно много. А теперь где же они? С Малфоем после той стычки в туалете я больше не контактирую. Лишь перекидывание многозначительными взглядами, такими, как: "Катись к дьяволу". А Блейз... тут даже нет потребности в словах. Скажу лишь, что он Предатель... такой же, как и вся чёртова школа. Горела бы она в аду... На уроках защиты от тёмных искусств, которые теперь вовсе не учат обороне от зла, а наоборот, я наконец-то стала блистать. Лучше всех справляюсь с Круциатусами, которым нас учат любезные брат и сестра Кэрроу. Мне так нравится видеть боль на лицах этих тварей, что распускают обо мне слухи всё больше. Они умоляют остановиться, но на какой чёрт я буду к ним благосклонна после такого?"
Рассмеявшись сквозь подступившие к горлу слёзы, которые все же потекли по щекам, она зашлась истеричным смехом. Подняв голову, Эри увидела напротив себя Люциуса. Он с ухмылкой взирал на неё, в привычной ему манере скрестив на груди руки.
Эриалла, окунувшись в свои мысли, даже не услышала чьи-то приближающиеся шаги. Ойкнув от удивления, она вытерла слёзы, всхлипнув, но так и осталась сидеть на месте, смотря на мужчину, пребывая немного в шоке от его внезапного появления.
Сейчас он был таким, каким девушка знала его до их любви. Роман, который испортил ей репутацию в школе. Былой страх учеников развеяло. Теперь она предмет издевательств. Весьма вероятно, что любезный профессор Снейп рассказал ему об этом.
— Не думаю, что стоит объяснять тебе причину визита, – первым нарушив затянувшуюся тишину, сказал мужчина.
— Но и я тогда не стану рассказывать подробности. Ты в курсе всего. Даже если нет, то мне абсолютно не хочется этого делать, – произнесла та холодным, равнодушным голосом, который был сейчас не свойственен при том факте, что возлюбленные не виделись месяца два.
Оба застыли, словно каменные изваяния, отлично дополняя картину темного, молчаливого Хогвартса.
— Что тогда произошло между тобой и Драко? – произнёс Малфой-старший, проигнорировав слова Эри.
— Каким чёртом тебя занесло сюда в ночь?
— Что произошло?
— Ничего.
— Эта скотина не способна на "ничего".
— Люциус ничего не было! – истерично закричала Эриалла, ударив кулаком по стене.
— Можешь лгать кому угодно, но не мне.
— И не так легко обвести вокруг пальца меня! Я знаю, что ты хочешь втереться в доверие. Строишь из себя заботливого, поддерживающего в трудные минуты друга.
— У тебя стрессовое состояние. Ты не понимаешь того, что говоришь. Но я могу, если так хочешь, уйти. Ничего не стоит.
— Он... он... да. Драко хотел сделать то, о чем ты подумал. Но до этого не дошло. Клянусь! Прошу, вернись! – громко затараторила девушка, пытаясь остановить удаляющуюся фигуру мужчины, что медленно развернулась к ней, заложив за спину руки. — Этот придурок...
— Занятия по воспитанию прошли зря. На этот счёт сын был прав, – спокойно произнёс Малфой-старший, немного растягивая слова в нравоучительном тоне.
— Ты сам несколько минут назад назвал его скотиной.
— Это литературное слово. И кстати, у меня есть предложение к тебе.
Усмехнувшись, он размеренными шагами подошёл к подоконнику, галантно протянув ладонь Эриалле, отчего та недоуменно подняла бровь, взглянув на него.
— Не желаешь ли переночевать у меня? Ты наверняка устала от общества хихикающих над тобой соседок по комнате.
В его глазах исчез лед, и губы растянулись в ироничной улыбке.
— Мы отправимся в Малфой-мэнор?
Люциус опустил руку, возвращая на лицо маску холодного эгоизма.
— Тёмный лорд наказал мне проследить за событиями, происходящими в Хогвартсе. Северус любезно одолжил спальню и выдал все сведения о тебе. Сказал, что ты держишь его в курсе всех событий, происходящих с тобой.
— Ты вернул доверие отца?
— Если победим Поттера и его сторонников, посмотрим.
— Война скоро?
— Так где ты ночуешь?
— Вопрос был риторическим, Люциус. Ответ соответственный. Забери меня хоть на край света. Лишь бы подальше отсюда. Я привыкла со второго курса находится среди мразотных людей. Но это... то, что сейчас происходит со мной, кажется сном. Слишком реальным сном. Сном, из которого не могу выбраться. Почему меня не боятся, как раньше? Девочки сами ходят кто налево, кто направо. Целуются при всех. Но стоило узнать доброй половине школы, что... ты сам прекрасно знаешь.
— Здесь нет твоей вины. Драко поступил бесчеловечно, подло. Приврал, небось, так много, что я не смогу даже догадаться, о чём именно. И этот человек когда-то мог говорить, что любит тебя? Так проявляется его благоговение перед тобой? Поэтому не давай ему второго шанса, если он облагоразумится.
— Такое наврядли случится. Не теперь, – сказала Эриалла, печально вздохнув, повесив голову.
— Ты сожалеешь об утрате этого человека в своей жизни?!
— Да... или нет... ох, Люциус... я совершенно запуталась во всём. В голове какая-то путаница. Неразбериха.
— Тебе пора спать. Завтра наступит твой звёздный час. Его я тебе гарантирую. Можешь мне верить. А теперь следуй за мной.
— Но девочки увидят, что я не ночевала в своей постели. Завтра все заметят тебя, они всё поймут и пойдут по школе новые сплетни...
— У тебя роман с богатым человеком. Представь, в какой роскоши ты будешь жить после свадьбы.
— Если такое заявлю в оправдание, скажут, что с тобой из-за денег. И я точно прослыву как...
— Тебе так важно мнение окружающих? – перебил мужчина, поняв по выражению лица девушки, что это слово выговаривать ей тошно.
— Я не боюсь одиночества, но мне невыносимо плохо, когда меня прилюдно высмеивают. Ты этого не поймешь. Ты всегда был некой недостижимой вершиной олимпа. Тем, над кем каждый боится пошутить. Обсуждать в тихую, да. Насмехаться в открытую при всех, заражая других этим лицемерным идиотством, нет. Я же дочь Волан-де-морта. Почему никто не боится меня, как отца? Даже когда теперь на уроках тёмных искусств я всех беспощадно пытаю непростительным... что я делаю не так? С какого момента сошла с верного пути? Я просто хочу любить тебя. Пожалуй, всевышние силы против этого.
— Ты будешь счастлива. Но заслужить уважение сверстников ты сможешь, только если будешь показывать, как тебе всё равно до глубины души на их издёвки. Превозноси себя выше всех. Заслужи статус королевы школы, как это принято у вас, представительниц женского пола. Придётся бороться, но как без этого. А теперь, юная леди, пора спать.
Он ловко подхватил девушку на руки, от чего та ойкнула и захохотала, вызвав улыбку Малфой-старшего.
— Люциус! Мой дневник! Его нельзя тут оставлять! – испуганно завопила Эри, когда они начали уходить всё дальше в темноту.
— Дневники могут сыграть злую шутку над человеком. Не думаю, что стоит разъяснять. В связи с последними событиями ты и сама понимаешь. Сожги его. Ведь у тебя теперь есть я.
— Он нужен мне. Я не могу от него избавиться. Там... там... мои воспоминания.
— Воспоминания о плохом, не правда ли? Зачем хранить такое?
— Как будто есть вероятность на наше с тобой прекрасное будущее. Вдруг мы проиграем войну? Нас засадят обоих в азкабан за наше, скажем, криминальное прошлое. Но если верх одержит отец, ведь он меня выдаст за Драко. Его слово-закон. Мне судьба умереть в печали. И я уже смирилась.
— Конечно я не хочу строить из себя благородного героя, но я даю слово, что сделаю всё, чтобы быть с тобой.
Мужчина взмахнул палочкой, произнеся манящее заклинание, и оставленные вещи прилетели в руки Эри. Одной рукой она прижимала к себе их, другой обхватила шею Люциуса, который не медля направился в свои покои.
