***
Внутренний будильник разбудил Лань Чжаня в пять, он знал это, едва сознание вернулось к нему, даже не открыв глаза. В первую же секунду он ощутил странное тепло, будто кто-то включил в комнате обогреватель, и что-то тяжёлое окутывало его в свой жар словно дополнительное одеяло. А потом он вдруг вспомнил, разом, словно рухнул в океан со скалы, всё, что случилось накануне. Ведь случилось же? Это не было сном? Мечтой? Насмешкой судьбы? Прежде, чем началась паника, Лань Чжань распахнул глаза. Это не было сном, нет. Никто не включал обогреватель и не закутывал его вторым одеялом. Ночью Вэй Ин смял простыни, отшвырнул куда-то в ноги одеяло и практически забрался на Лань Чжаня, цепляясь за него как коала. Его голова покоилась на груди Ванцзи — расслабленное лицо, приоткрытый рот, глубокое дыхание. Одна нога была заброшена на Лань Чжаня, левая рука цеплялась за его плечо, сжимая в кулаке ткань пижамной рубашки, а вторая обвивала поперёк живот. Бессознательно он тянулся к теплу, и не было никакой неловкости, будто это было самое правильное, что могло случиться. Лань Чжань ощутил, как тот крошечный комок страха, что всё это сон, что успел зародиться в нём, исчезает, сжигаемый теплом Вэй Ина. Жар заполнил грудь, затопил сердце. За годы дружбы с Вэй Ином ему не раз доводилось видеть друга спящим — тот мог заснуть буквально в любом месте после очередной бурной и бессонной ночи. Он дремал в комнате Лань Чжаня, пока друг играл ему на скрипке или делал домашние задания. Сопел на задних партах во время скучных уроков. Отдыхал, закрыв глаза, в школьном дворе на солнце, в их сквере за музыкальной школой, на пляже. Он спал в постели Лань Чжаня незадолго до их расставания прошлой осенью. Но всё это было не тем, что происходило сейчас. Вэй Ин был так близко, такой горячий, мягкий, расслабленный и мирный. Во сне он отпустил всю боль, все тревоги, страхи, всё то плохое, что мучило его днями. Он был так чист и свободен. Сердце Лань Чжаня разливалось теплом, а живот тихо болел от бесчисленных ударов беснующихся бабочек. Так легко было поддаться искушению и представить, что такое утро могло бы стать обычным. Каково это — просыпаться с Вэй Ином каждый день в одной постели? Обнимать его сонного, целовать закрытые веки и ласково будить, несмотря на невнятное ворчание и слабые протесты. Закутывать его, защищая от утренней прохлады, умывать, расчёсывать и заплетать его длинные волосы, готовить для них завтрак и снова целовать. Лань Чжаню нужно было встать, пока всё не вышло из-под контроля. Проглотив вздох, он аккуратно, стараясь не разбудить друга, убрал с себя его ногу и руку, мягко разжал его кулачок, чтобы освободить свою пижаму, и, в завершении, обняв ладонями, бережно переместил голову со своей груди на подушку. Вэй Ин во сне что-то недовольно промычал, видимо, ощущая потерю тепла. Поднявшись, Лань Чжань накрыл его одеялом, и друг тотчас сжал его край в кулачки и снова тихо что-то пробормотал. Такой милый. На мгновенье Ванцзи захотелось сфотографировать его таким, чтобы сохранить на память для тех одиноких ночей, что ждали его обратно, но он не стал, потому что это неправильно. Они с Вэй Ином не встречаются, чтобы иметь право на что-то подобное. Холодный душ привёл в чувство, хотя Лань Чжаню и потребовалось чуть больше времени, чем обычно. Когда он вышел на кухню, брат уже был здесь, бодрый и приветливый, как и всегда. Напевая себе под нос какую-то незнакомую мелодию, он помешивал что-то в кастрюльке у плиты, но, заслышав шаги, обернулся. — Доброе утро, Ванцзи, — улыбнулся он. — Доброе утро, брат, — ответил Лань Чжань, садясь за стол. Сичэнь быстро попробовал то, что готовил, а затем вновь посмотрел на него. — Я заметил обувь и куртку Вэй Усяня в нашей прихожей, — просто отметил он. Лань Чжань кивнул. — Мгм. В глазах Лань Хуаня мелькнуло забавное веселье. — Вот как, — ухмыльнулся он. И, отойдя от плиты, сел на стул напротив. — Младший брат, я рад за вас. По правде говоря, я ушёл, чтобы дать вам место, и я рад, что это сработало. Лань Чжань безразлично посмотрел в ответ. Он даже не удивился — его брат был очевиден с самого начала. Поспешный уход, то, что он не вернулся ночевать — Вэй Ин тоже, наверняка, всё понял. — Вы помирились? — прямо спросил Сичэнь. Лань Чжань снова кивнул. — Мгм, — и добавил, чувствуя себя обязанным брату за помощь, — мы поговорили обо всём. Спасибо, что рассказал ему. Поддразнивающая братская ухмылка Сичэня сменилась материнской тёплой улыбкой. — Когда я узнал, что он ничего не помнит, что в том не было его вины и о его чувствах, разве мог я допустить, чтобы вы и дальше ломали своё счастье? — произнёс он. — Ванцзи, ты заслуживаешь любви как никто на свете. Не скрою, я был так зол на Вэй Усяня. Но, когда я сам узнал всю правду, когда увидел его душу, то понял: он тоже так сильно заслуживает любви. И то, как он любит тебя… Это сравнимо лишь с твоими чувствами. Я никогда не встречал ничего подобного. Было бы величайшим злодеянием разрушить это. Лань Чжаню казалось, что кто-то украл землю у него из-под ног. Дышать вдруг стало сложнее, словно этот некто вслед за почвой утягивал и воздух. Он прижал руку к груди — под пальцами стучало, тихо плача, сердце. Предчувствуя то, что должно было случиться. И теперь лишь по его вине. — Знаешь, я подумал, вы можете оставаться здесь, сколько хотите, — продолжил Сичэнь мягко. — Я всегда буду рад вам обоим. Но, если вы захотите найти что-то своё, я помогу. С чем угодно. Лань Чжань не мог, это давило на него. Он сломается, если и дальше продолжит носить этот камень в своей груди в тайне ото всех. Его проклятое решение, что он принял за те две недели. Он сомневался, когда выбрал его. Но после убедил себя, что всё правильно. Что это — верно и достойно. Потому что думал, что ему нечего оставлять позади. Он ошибся. — Я не останусь в городе, — тихий обречённый вздох сорвался с губ. Признался. Сумел. Ещё одна причина, по которой Лань Чжань не мог сказать Вэй Ину те самые слова, не мог сделать последний шаг, разделявший их, даже зная, что чувства взаимны. Дело было не только во въевшемся под кожу ядовитом страхе быть вновь жестоко отвергнутым. Но и в том, что он хранил. — Не останешься? — растерянно переспросил Лань Хуань. — Почему? На секунду Лань Чжань разрешил себе слабость прикрыть глаза и пропустить через себя крошечный беззвучный всхлип. Когда он вновь поднял ресницы, лицо его было застывшей маской. — Я не могу. Дело в том, что… Он поднялся на ноги, не в силах больше сидеть, и прошёл к окну. Погода сегодня обещала быть замечательной. Ясное небо покрывала лишь лёгкая паутинка белых облаков, и ранние полупрозрачные лучи солнца ласково гладили макушки домов и деревьев. Вэй Ин будет так рад. Лань Чжань обернулся. Глаза Сичэня следили за ним с внимательной настороженностью и отголосками тревоги. — Брат, — Лань Чжань выдохнул, и его маска вдруг разбилась, — когда я был в туре, во время последней недели я кое-что сделал. Громко, резко прозвучал отодвигаемый в сторону стул. Лань Хуань встал, взгляд его мерцал от волнения, обострённый, потемневший. — Что? — прошептал он встревоженно. — Что ты сделал, Ванцзи?***
Вэй Ин проснулся резко. В один миг он ещё был в бессознательном состоянии, а в другой уже чётко осознавал, что лежит на боку, что под щекой очень мягкая подушка, а на плечах тёплое одеяло. Он открыл глаза. Как и всегда по утрам первые пару секунд перед взглядом танцевали разноцветные пятна — он уже давно не боялся их и знал, что через пару месяцев это пройдёт. А сейчас он и вовсе не обратил на них внимания, потому что вместе с сознанием вернулись и воспоминания о вчерашнем дне. Как и понимание того, где он сейчас находился. Эта кровать пахла свежестью, какими-то едва уловимыми цветочными ароматами и сандалом. Она пахла Лань Чжанем, которого, разумеется, в ней уже не было. Потянувшись, Вэй Ин широко и звонко зевнул и сел. Взгляд его оббежал комнату, залитую ярким солнечными светом, бегло отметил время на часах на столике и остановился на чемодане. Так же как и вчера эта набитая вещами, так и не разобранная после дороги сумка становилась камнем преткновения. Один его вид вызывал что-то тяжёлое, шипящее в груди, заставлял нечто просыпаться в глубине души, тёмное и горькое, будто дурное предчувствие. Ожидание беды. Вэй Ин потряс головой и для убедительности дёрнул себя за прядь волос. Лань Чжань просто не успел разобрать вещи, вот и всё, не стоит накручивать себя по пустякам. (Это была ложь, Вэй Ин знал своего друга, знал, что тот бы не позволил одежде мяться внутри целый лишний день). Вытянув губы, Вэй Ин шумно выдохнул и упал назад на подушку. Такая мягкая. Он позволил своему телу вновь раствориться в этом запахе и уюте. Всё вокруг казалось слегка сюрреалистичным, а душа немного пустой от эмоционального истощения прошедших дней. Но за всем этим так ярко, так горячо сияло нечто прекрасное. Зажмурившись, Вэй Ин заулыбался и спрятал лицо в подушке Лань Чжаня. Запах сандала стал сильнее. Притягательный, волшебный, манящий. Несмотря ни на что Вэй Ин сейчас, в это утро, в постели своего любимого мужчины, был счастлив. Он ощущал этот ослепительный огонь от самых кончиков пальцев до макушки, в каждой своей частичке и особенно в сердце. Хотелось громко петь, прыгать и танцевать вместе с вихрем звёзд, что трепетали внизу живота. Боже, Вэй Ин был так чертовски сильно влюблён, что он даже представить не мог прежде, что способен на столь глубокие, поглощающие мир вокруг чувства. Если бы только он нашёл слова, которыми смог передать всё это Лань Чжаню, чтобы тот понял, чтобы увидел, чтобы знал, что это не игра, что это не временно, что это никогда не пройдёт. Быть может, Вэй Ину суждено было ослепнуть, пройти через свою боль и раскол, сразиться с демонами, натворить ошибок и познать чужую горькую ложь, чтобы в итоге прийти к единственному человеку, кто любил его всегда, не взирая ни на что, чтобы увидеть его и чтобы полюбить его в ответ так, как он того заслуживал. — Лань Чжань, — прошептал Вэй Ин просто потому, что ему вдруг захотелось произнести имя лучшего друга, услышать, как оно мягко перекатывается на языке и слетает с губ. Из всех сочетаний звуков оно звучало по-особенному. Ещё немного повалявшись, Вэй Ин вытащил себя из постели и, одёрнув футболку Лань Чжаня, побрёл в поисках её законного хозяина. По пути расчёсывая волосы пальцами, он выполз в коридор и сразу услышал голоса. Значит, Лань Хуань уже вернулся. Нарочно громко топнув — он ни в коем случае не собирался подслушивать — Вэй Ин ввалился на кухню с сонной улыбкой. — Доброе утро, Сичэнь-гэ! — жизнерадостно поздоровался он, взмахнув свободной рукой. — Лань Чжань, привет. Старший из Ланей сидел за столом с открытым ноутбуком, младший стоял за его спиной, слегка нахмурив брови. — Доброе, Вэй Усянь, — первым улыбнулся в ответ Сичэнь. Его глаза забавно щурились при этом. И как Вэй Ин не замечал такого раньше? — Ты, наконец, встал. Завтрак уже остыл, но, уверен, Ванцзи с радостью разогреет его для тебя или даже приготовит новый, если тебе не понравится. — Ахах, — Вэй Ин почесал голову, улыбнувшись в ответ. — Я съем что угодно, Сичэнь-гэ, спасибо, но не беспокойтесь. Я неприхотлив, знаете. — Сначала умыться, — впервые с момента появления на кухне открыл рот Лань Чжань, всё это время не отводивший от него взгляда. И Вэй Ин хихикнул. — Сразу командуешь, — фыркнул он. — Смотрю, вчера понравилось. Ладно, пойду в ванную. Он подмигнул другу, сохранившему пустое выражение лица, затем улыбнулся слегка смутившемуся Лань Хуаню, и отправился уже знакомым маршрутом в душ. Полотенце, врученное ему вчера, было заботливо освежено, высушено и ожидало его рядом с раковиной. На нём в нераскрытой упаковке лежала новенькая зубная щётка красного цвета с янтарными вкраплениями, красиво переливающимися на свету. Несколько мгновений Вэй Ин любовался — это действительно было красиво, а он всегда ценил красоту. Но самым особенным в этой щётке было то, что она была куплена для него Лань Чжанем. Маленький акт заботы и внимания. Совсем не обязательный, но оттого ещё более чудесный. Умывшись и почистив зубы, Вэй Ин, немного поколебавшись, оставил её в стаканчике рядом с двумя другими щётками — белой и голубой. Так, словно тоже вдруг был частью этого дома. За завтраком ел только он, Лань Чжань и Лань Хуань давно встали и уже успели перекусить, но они присоединились к нему, чтобы выпить свежий чай. Вэй Ин с жадным интересом расспрашивал Сичэня о его встрече с Не Минцзюэ, выпытывая весёлые подробности и порой забавно смущая того. Хотя, конечно же, это было совсем не то, что дразнить Лань Чжаня, но Вэй Ин искренне хотел вернуть хорошие отношения со старшим братом своего лучшего друга, пошатнувшиеся из-за всего, что случилось, из-за тех слов, что они сказали друг к другу в офисе. И, кажется, Сичэнь не возражал. В конце концов, они любили и заботились об одном и том же человеке. Вскоре Лань Хуань отправился на работу, пожелав Вэй Ину и своему младшему брату хорошего дня. Лань Чжань отправился в прихожую проводить его. И, может, Вэй Ин придирался, но ему показалось что-то колючее во взглядах, которыми они обменялись между собой на прощанье. Будто иголки снежинок вновь возвращающейся зимы. Чтобы отвлечься от странного беспокойства, для которого не было повода, Вэй Ин пошёл искать свой телефон. Тот обнаружился в гостиной на столике, где и был брошен вчера после разговора с Цзян Чэном. Разблокировав экран, Вэй Ин обнаружил несколько сообщений и пропущенный звонок. Коротко ответив Хуайсану и брату «Всё в порядке», шицзе он всё-таки решил перезвонить. Она ответила после третьего гудка, и тон её голоса звучал радостно, хотя и немного обеспокоенно: — А-Сянь, доброе утро! Как ты? — Привет, шицзе, — Вэй Ин улыбнулся, даже если сестра не могла видеть его этого. Но он всегда был рад слышать её. За эти годы во тьме именно её голос так часто утешал его и согревал, успокаивая. — Всё хорошо. Я с Лань Чжанем. Мы только что очень вкусно позавтракали. — Рада это слышать, — ответила Яньли. — Мы все немного волновались. Мы не привыкли, что ты не ночуешь дома. Вэй Ин коротко усмехнулся. — Я понимаю, — кивнул он. — Но, шицзе, ты больше не должна так сильно обо мне беспокоиться. Для этого у тебя теперь есть настоящий маленький ребёнок, а я, кажется, наконец-то вырос. — Ах, А-Сянь, — в голосе шицзе звучала улыбка, — для меня ты и А-Чэн всегда будете теми мальчиками, которые потерялись в поле, и которым ночью я варила суп. Вэй Ин негромко рассмеялся. В гостиную вошёл Лань Чжань, но, заметив телефон, собирался уйти. Вэй Ин быстро подскочил, схватил его за руку и потащил за собой на диван. — Если ты скажешь что-то подобное Цзян Чэну, он сгорит от стыда. Особенно, если перед Хуайсаном, — хихикнул он. Его рука скользнула в ладонь Лань Чжаня и сплела их пальцы. Голова сама опустилась на знакомое плечо друга. — Поверь мне, А-Сянь, Не Хуайсан слышал о Цзян Чэне больше компрометирующих историй, чем кто-либо. Вэй Ин снова рассмеялся. — Спасибо, что позвонила вчера, шицзе, — произнёс он. — Но не волнуйся, правда, я в порядке. Я больше не слепой и не беспомощный, со мной ничего не случится… Так же он думал в тот день, когда случилось. Хруст флейты и темнота. Он отбросил эти жалкие воспоминания, не позволяя им зародить в нём страх. Лань Чжань вдруг сжал его руку в ответ с какой-то особой силой, твёрдо, но не причиняя боль. Вэй Ин вскинул на него глаза. Свет солнца запутался в длинных ресницах Лань Чжаня, и те отбрасывали на щёки тёмные тени, подобные крыльям сказочной птицы. Во взгляде друга было так много чувства, громче и яснее любых слов. Он будто знал, видел, что только что мелькнуло в голове Вэй Ина осколком прошлого. — Я больше не один, — почему-то понизив голос, выдохнул Вэй Ин, словно открывая величайшую и прекраснейшую из тайн. Он не один. Он не один, и Лань Чжань не позволит ничему плохому вновь с ним случиться. Не в этот раз. Не сегодня. Не пока он рядом. Пузатый чемодан на миг вспыхнул в самом краешке глаз, помаячил и исчез. — Верно, — тоже тише ответила в трубку Яньли. — Скажи ему спасибо, скажи спасибо Лань Ванцзи. — За то, что он сделал для меня? — уточнил Вэй Ин. Он знал, что Лань Чжань слышит каждое слово, сидя так близко. Он и не хотел больше ничего скрывать. — Нет, — улыбка в голосе шицзе сменилась иными чувствами: виной, сожалением, радостью и благодарностью. — Конечно, и за всё это тоже, без него мы бы не смогли. Но не только. Есть кое-что ещё. — Эй, Лань Чжань здесь, он слышит тебя, — прошептал Вэй Ин. Лань Чжань прогудел над его ухом. — Лань Ванцзи? — позвала его шицзе. — Добрый день, госпожа Цзинь, — отозвался он мягким вежливым тоном. Вэй Ин вдруг услышал тихий всхлип на той стороне телефона, но прежде, чем он успел открыть рот и броситься утешать сестру, она выдохнула: — Спасибо. Спасибо, что любишь моего брата. Руки Вэй Ина внезапно затряслись так, что телефон чуть не выпал. Но тогда ладонь Лань Чжаня накрыла его руку, удержав и вернув силу. — Мгм, — промычал Ванцзи. — Не нужна благодарность. — Конечно, — согласилась шицзе. — Конечно, нет. Но я хотела сказать тебе это. Чтобы ты знал, — в трубке прозвучал далёкий хлопок. — Ой, кажется, это Сюань вернулся с А-Лином с прогулки. Мне пора. Хорошо проведите время. До свидания, Лань Ванцзи. И, А-Сянь, я люблю тебя. — И я тебя. Вэй Ин поцеловал трубку, словно та могла передать его поцелуй сестре. А затем, завершив вызов, посмотрел на Лань Чжаня. — Ты ведь не сердишься на неё, правда? — задал он мучивший его вопрос. — Она не знала о твоём признании, она стояла далеко и не слышала. И она не была в курсе, что Цзян Чэн стёр твой номер и сообщения. Она бы никогда так с нами не поступила, я знаю это. Лань Чжань покачал головой. — Не сержусь. Госпожа Цзинь очень любит тебя. — Как и Сичэнь-гэ тебя, — Вэй Ин улыбнулся и бросил свой телефон на диван. А затем пальцем ткнул Лань Чжаня в грудь. — Итак, Ханьгуан-цзюнь, чем мы займёмся сегодня? Взгляд Лань Чжаня задумчиво уставился на него. — Я должен вернуться в музыкальную школу к двум, чтобы попрощаться со своей старшей группой. — А сейчас только одиннадцать! — Вэй Ин даже подпрыгнул на диване от радости. Он действительно мог провести с Лань Чжанем весь день, если тот захочет. — Мы можем куда-нибудь сходить, хочешь? В тот центр со зверюшками, где мы играли с кроликами, помнишь? Ты отвёл меня туда осенью. Они такие милые, я хочу их увидеть. Больше, чем самих кроликов он хотел увидеть Лань Чжаня, окружённого маленькими пушистыми зверятками, заметить крошечную нежную улыбку на губах лучшего друга, как тот гладит и ласкает этих белых зайчиков. Наверняка сердце Вэй Ина разорвётся от умиления, а телефон сразу же переполнится от сотни фотографий этого момента. — Давай, Лань Чжань, — проскулил он. И торопливо добавил. — Но, если не хочешь, можем придумать что-то ещё. Только не прогоняй меня. Вэй Ин не был готов уйти. Он так долго бежал за Лань Чжанем, что боялся, что, если оставит его теперь, то снова окажется позади и всё, что получит, это вновь удаляющуюся, недосягаемую ровную спину. Но в глазах Лань Чжаня, подобным разлившемуся по воде свету фонарей, жидкому золоту расплавленной звезды, не было ничего, что бы говорило о желании оттолкнуть или отдалиться. В них, как и все эти годы, горела бесконечная привязанность и верность. — Кролики — это отлично, — ответил Ванцзи. — Мне нравятся кролики. Они милые. Вэй Ин ухмыльнулся. Всё в нём уже трепетало от предвкушения близкого зрелища Лань Чжаня и пушистых скачущих комочков. — Ты тоже, — подмигнул он и, не дожидаясь реакции, соскочил с дивана. На нём всё ещё была одежда друга, и ему следовало переодеться и, наконец, привести в порядок волосы. За годы он привык к их длине, но всё же ухаживать за ними полностью самостоятельно оказалось сложнее, чем с помощью шицзе. Наконец, когда он собрался, Лань Чжань уже ждал его с холщовой сумкой, набитой овощами и какой-то зеленью. И, хотя Вэй Ин был более чем уверен, что кролики в контактном центре не страдали от голода, в конце концов, он помнил по ощущениями их круглые бока и животики сквозь мех, он не стал разбивать мечты друга. Сичэнь не оставил им машину, и они вызывали такси. В ожидании водителя, Вэй Ин закрыл глаза и, подняв лицо, позволил солнцу искупать себя в тёплых весенних лучах. Всё было хорошо. Всё правда было хорошо или он просто слишком отчаянно хотел в это верить? — Я так люблю солнце, — выдохнул он, улыбаясь этому свету. Такой яркий, он пробивался даже через закрытые веки, разжигая в черноте красный пожар. — Когда-нибудь я хочу побывать в месте, где всегда светит солнце, где нет зимы и только лето. Наверное, там прекрасно. Далёкие места, города, природа всегда манили его, звали стать ветром и умчаться к ним, облететь весь мир, свободным, не привязанным ни к чему и ни к кому. Лань Чжань не ответил, и Вэй Ин распахнул глаза, чтобы увидеть его. Друг стоял рядом и тоже смотрел вверх, но не на солнце, а в небо. Высокое, чисто-голубое, такое светлое, ещё не налившееся летней синевой, оно отражалось в его глазах, привнося в них какую-то странную тоску. Сердце Вэй Ина интуитивно сжалось. — Лань Чжань? — позвал он громко и чуточку нетерпеливо. — Лань Чжань! Ванцзи опустил голову, и небо в его глазах пропало. — Вэй Ин? — моргнул он. Любой другой человек не заметил бы в его взгляде и голосе оттенки растерянности. Словно следы краски на воде. Вэй Ин прочистил внезапно пересохшее горло. — Ты ведь видел такие места, правда? — спросил он, стараясь звучать беззаботно. — Где всегда лето, где тепло и светит солнце. Уголки губ Лань Чжаня едва уловимо дрогнули. — Мгм, — кивнул он. — Очень много. В конце это утомляло. — Хотел бы я путешествовать так долго, чтобы меня это тоже утомило, — пожал плечами Вэй Ин. И заметил останавливающуюся рядом машину. — Наше такси, да? Тот номер? Всю дорогу они молчали. И Вэй Ину, даже несмотря на то, что в какой-то момент Лань Чжань протянул руку и сжал его ладонь, казалось, что они стали дальше, чем вчера. Он хотел верить, что всё это лишь страхи в его голове, злые голоса и давняя неуверенность. И он не собирался всей этой тьме позволить украсть у него счастье. Лань Чжань здесь, он простил его, он никуда не денется, и всё будет хорошо. Он был прав — Лань Чжань в окружении кроликов оказался безумно милым. Было видно, как сильно ему нравились эти зверюшки, и те будто чувствовали это, ползли к нему, прыгали вокруг его ног, норовили забраться на колени и толкались между собой за право оказаться под его рукой и получить своё почёсывание за ушком. — Они все влюбились в тебя, Лань Чжань! — воскликнул Вэй Ин, снимая на видео, как кролики окружили его друга плотным живым кольцом. — А вот я им совсем не нравлюсь. Лань Чжань, заботливо кормивший морковкой одного кролика, и гладивший по голове другого, поднял глаза и посмотрел прямо в камеру, а затем недоверчиво хмыкнул. — Что? — улыбка сама растянулась на губах Вэй Ина. — Это правда. Когда они только зашли в вольер, кролики разбежались. Вэй Ин бросился их ловить, ему не терпелось поиграть с ними, а Лань Чжань просто сел на пол. В итоге эти маленькие ушастые зверятки столпились около Ванцзи, а те, кого Вэй Ин смог поймать, брыкались и улепётывали от него. Рассмеявшись, Вэй Ин вытащил из сумки друга лист капусты и протянул кроликам. Они странно покосились на угощение, словно ожидали подставы, затем долго принюхивались, но в итоге сдались и принялись с хрустом грызть. Но, даже принимая угощение из его рук, они всё ещё недоверчиво посматривали в его сторону и поджимали уши. — Вэй Ин слишком шумный, — произнёс Лань Чжань задумчиво, по-прежнему глядя на телефон. — Знаю, знаю, я их пугаю, — кивнул Вэй Ин. — Но я же не могу перестать быть собой. Хотя я очень постараюсь. Лань Чжань снова хмыкнул, будто сомневался, что у Вэй Ина получится. Затем поднял одного крольчонка на руки — его большие ладони обхватывали малыша почти полностью, и прижал к груди, тихо покачивая, будто ребёнка. Вэй Ин чуть не взвизгнул от восторга — это выглядело так очаровательно, так прекрасно. Он поснимал этот момент ещё немного, а затем прекратил запись видео, чтобы сделать как можно больше фотографий. Одну из них он точно распечатает и положит в свой кошелёчек. А другую… если он поставит её у кровати в рамке, это будет слишком странно? Среди кроликов Лань Чжань выглядел таким умиротворённым, нежным и таким счастливым. Вэй Ин хотел бы, чтобы его друг оставался таким всегда. К сожалению, это не было возможно. Лань Чжань наклонил голову и поцеловал крольчонка между ушками. Наверное, Вэй Ин умер и попал в рай. Бесконтрольная глупая улыбка засветилась на его лице, растягиваясь от уха до уха, сердце таяло расплавленным солнцем в груди, горячее, мягкое, и вместе с ним плавился взгляд. Боже, как же Вэй Ин любил этого человека. Как сильно он хотел быть тем, кого Лань Чжань целует. Насколько глупо завидовать кроликам? Может, если бы у него были длинные уши, пушистая шерсть и умилительные глазки, Лань Чжань захотел бы поцеловать и его. Но Вэй Ин не кролик. Вэй Ин человек, обидевший Ванцзи. И тот его больше не хочет. Вэй Ин всё понимал, он знал, что Лань Чжаню нужно время, чтобы осознать правду не только разумом, но и сердцем. Чтобы отпустить свои обиды и страхи, свою боль. Чтобы поверить полностью, каждой клеткой своего сознания. И Вэй Ин готов был ждать и ревновать к глупым кроликам, которым досталось то, чего он желал. — Может, в следующий раз мы возьмём А-Юаня? — предложил Вэй Ин. Он убрал свой телефон, выцепил из кучи одного, самого упитанного кролика и, удерживая его одной рукой, другой начал чесать его пузо. — Мгм, — ответил Лань Чжань, не взглянув на него. Он просто был слишком влюблён в очарование кроликов, чтобы поднять глаза, и дело только в этом, но Вэй Ин почувствовал, будто кто-то невидимый скребнул когтем по сердцу. — Знаешь, — Вэй Ин уставился на своего кролика, будто разговаривал с ним, — когда я не видел и познакомился с Вэнями, мне было сложно представить их, как они выглядят, создать их внешность с нуля, пока я не начал узнавать их лучше. Но его, А-Юаня, я представлял похожим на себя… И на тебя. Мне казалось, что в его характере есть что-то от меня и что-то, что напоминало мне тебя. Вот я и воображал себе. Когда в больнице мне, наконец, позволили воспользоваться планшетом, я зашёл на страницу к Вэнь Нину, я впервые увидел его, и это было так странно, потому что он один из самых близких мне друзей, и за годы его образ в моей голове уже сложился, а тут я словно смотрел на незнакомца. Но я хотел сказать не это, — Вэй Ин тихонько фыркнул. Он так легко отвлекался, как только открывал рот, у него было столько мыслей, историй. — Среди фотографий Вэнь Нина были снимки с Вэнь Цин, конечно, с бабушкой. И с А-Юанем. Кролик заёрзал, словно уловив чужую печаль и не желая быть её частью. Вэй Ин разжал пальцы, не желая держать его насильно, и тот, скатившись с колен, убежал. Взгляд замер на собственных руках. Вэй Ин сжал их. — Я не узнал Вэнь Нина и Вэнь Цин, — продолжил он, то сильнее, то слабее давя пальцами на внутреннюю сторону ладони. — Но когда я увидел А-Юаня… Это был он. И он никогда не мог быть другим. — Он правда похож на нас, — прозвучал тихий голос Лань Чжаня. Вэй Ин кивнул. Когда он увидел мальчика на фотографии, когда в этом ребёнке он нашёл всё, что искал, о чём мечтало все эти годы его воображение, он ощутил такое облегчение. Конечно, если бы А-Юань был другим, Вэй Ин бы всё равно так же любил его, это бы ничего не изменило. Но осознание, что он действительно похож и на самого Усяня, и на Ванцзи, заставляло сердце особенно трепетать. Тем более тогда, когда Вэй Ин уже был по уши влюблён, и ему нравилась наивная мысль об общем с Лань Чжанем ребёнке. — Вэй Ин, — позвал его полушёпот. Вэй Ин поднял голову, и тотчас ему в руки был вложен мягкий тёплый кролик. Словно очарованный Лань Чжанем, этот зверёк не брыкался и спокойно позволял Вэй Ину держать себя, не норовясь расцарапать ему руки или пнуть его. — Я буду рад провести время с тобой и Вэнь Юанем, — сказал Лань Чжань со всей серьёзностью, будто давал священную клятву. Вэй Ин улыбнулся и начал поглаживать кролика между ушами. После контактного центра они остановились пообедать в небольшом кафе с огромными окнами, обрамлёнными по периметру зажжёнными жёлтыми огоньками. Они напоминал Вэй Ину о зимних праздниках. Подумать только, в этом году он сможет снова зажечь гирлянду, любоваться оранжевым блеском бенгальских огней и смотреть на фейерверки в ночном небе. Он хотел каждый этот миг разделить с Лань Чжанем. — Можно поехать в Пекин, я слышал, там столько огней на новогодние праздники! — Вэй Ин едва жевал еду, активно жестикулируя и рассказывая о своих мечтах. — Всегда хотел встретить Новый год вне дома. И фестиваль! Было бы так круто поехать на фестиваль. Но для этого нужны деньги, я знаю, Лань Чжань, не смотри так. Я уже ищу работу. И Цзинь Цзысюань сказал, что поспрашивает своих знакомых. Послезавтра я иду на первое собеседование, представляешь? Конечно, это только официант, но у меня ведь нет образования и опыта… — Официант? Лань Чжань так редко перебивал, практически никогда, что сердце Вэй Ина невольно забилось тревогой. Он сказал что-то не то? Его бессвязная болтовня запутала друга? — Да, — подтвердил он. — У меня подходящее лицо. Улыбчивое. В доказательство своих слов он широко и дружелюбно улыбнулся. Лань Чжань слегка хмурился и даже перестал есть. — Разве тебе можно? — спросил он. — Физические нагрузки. — Ах, Лань Чжань, это только поднос и несколько тарелок. Я знаю границы, я не стану рисковать понапрасну. Лань Чжань сжал губы. Улыбка Вэй Ина стала мягче. — Не волнуйся, ладно? — понизив голос, произнёс он. — Я не хочу снова стать слепым и не стану. Но мне нужна эта работа. Я так много хочу сделать. Я так хочу жить! Путешествовать, учиться, узнавать, рисовать, вдыхать эмоции, впечатления и чувства. Он хотел наверстать всё, что упустил за эти пять лет, что прошло мимо него. И найти себя. Больше всего он хотел найти себя. Он больше не тот мальчишка, что бегал по школе. Но теперь он и не тот слепой мужчина, которым был последние годы. И он не мог вернуться ни к тому, ни к другому. Ему предстояло понять, кем он мог стать теперь. Создать из пока бесформенной массы нового себя. — Что бы Вэй Ин хотел сделать? — спросил Лань Чжань. Его длинные пальцы обняли чашку с чаем и медленно покрутили. Вэй Ин запустил в рот маленький кусочек булочки. Он вдруг ощутил лёгкое смущение — были вещи, которыми он ещё ни с кем не делился. Но Лань Чжань не был кем-то. — Может, я бы снова попробовал поступить в художественную академию, — пробормотал Вэй Ин. За эти годы его любовь к рисованию не стала меньше. И он всё ещё хотел изучать его, погрузиться глубже, научиться большему от людей, кто был лучше, опытнее и совершеннее его. — Я мог бы учиться и работать по сменам, — продолжил Вэй Ин. — Снимать маленькую квартирку. С тобой. Он не добавил это. Ещё не время. Даже если Лань Чжань простил его, это не значит, что всё тотчас станет как в сказке. Его друг всегда был таким человеком, кто, вместо того, чтобы выпустить эмоции сразу, копил их внутри. Он чувствует острее, глубже. И Вэй Ин понимал, что рана, нанесённая им Лань Чжаню, болела слишком долго и ярко, чтобы исчезнуть в одночасье. И пока он был рад принять всё, что друг был готов ему дать. Глаза Лань Чжаня светились, словно звёзды. Если бы Вэй Ин уже не был влюблён в него, то точно влюбился бы в этот миг. — Академия будет счастлива принять такого ученика, — сказал Лань Чжань. Вэй Ин невольно усмехнулся. Оба они знали, как иронично это звучало: Вэй Ин никогда не был дисциплинированным послушным учеником, и учителя в школе относились к нему с опаской и недовольством. — Ты очень талантлив, — добавил Лань Чжань, чтобы придать убедительности своим предыдущим словам. Вэй Ин так часто слышал это в прошлом, но именно от его друга это звучало по-особенному. Было действительно важным. — Ладно, — Вэй Ин потряс головой и откусил ещё пирожка. — А что насчёт тебя? Что бы Лань Чжань хотел сделать? Вэй Ин очень старался, чтобы его голос звучал максимально легко и беспечно, но от волнения у него скрутило желудок. Он рассказал Лань Чжаню правду, они обсудили их прошлое, но они так и не поговорили по-настоящему. О том, что между ними теперь. И что может быть в будущем. Они вели себя так, как до расставания. Да, какие-то прикосновения стали интимней, их стало больше, и многие из них инициировал Лань Чжань, чего раньше не случалось. Но всё же между ними оставалась эта недоговорённость, это нечто, что Вэй Ин не понимал. Может, все его мечты лишь его мечты? Лань Чжань по-прежнему увольнялся из школы, и его чемодан всё ещё стоял у стены неразобранным. Проклятый чемодан, который зудел, жёг Вэй Ина ещё со вчерашнего дня. Звук красивой мелодии телефона Лань Чжаня зазвучал в наступившей тишине прежде, чем Ванцзи успел ответить. Взглянув на экран, Лань Чжань нахмурился. — Прошу извинить меня, — вежливо произнёс он и, сжимая телефон, вышел из-за стола. Вэй Ин мрачно посмотрел на свою пустую тарелку, дожевал пирожок, запивая его чаем. Червоточинка беспокойства в нём росла против воли. Смутное, гнетущее чувство чего-то плохого и неотвратимого. Ощущение приближающейся беды. Вэй Ин со стоном хлопнул себя по лицу. Он не только поехавший со своими приступами, так ещё и параноик. Всё плохое закончилось. Между ним и Лань Чжанем больше никто и ничто не стоит. Немного терпения, и они со всем разберутся. Вместе. Ему нужно просто удалить это странное чувство, но он не мог, оно появилось в нём, оно маячило на краю его сознания тенью, похожей по форме на чемодан. Чтобы успокоиться, Вэй Ин вытащил собственный телефон и принялся рассматривать фотографии, которые сделал сегодня. Его любимой, конечно, была та, на которой Лань Чжань укачивал крольчонка и целовал его в голову. И ещё ему особо нравился снимок, на котором они были вместе. Вэй Ин впереди — только лицо, потому что он держал телефон. Лань Чжань сзади, в окружении кроликов. И оба — такие счастливые-счастливые, что этот свет грел даже с экрана, освещая мир вокруг. Мягкая улыбка лучом солнца коснулась губ. И предчувствие стало тише. Прозвучали шаги, и к столику вернулся Лань Чжань. Он выглядел как обычно, что тоже помогло беспокойству Вэй Ина заглохнуть. — Нам пора идти? — Вэй Ин бросил взгляд на часы. До двух оставалось не так много времени, а они обедали довольно далеко от музыкальной школы. Лань Чжань кивнул. — Мне нужно к детям. Но ты… Вэй Ин, если хочешь, я отвезу тебя домой. Или… куда скажешь. Вэй Ин отвлёкся от поиска кошелька в карманах и посмотрел на друга. — Если можно, я бы хотел поехать с тобой, — произнёс он. Конечно, они это не обсуждали, но он был уверен, что это и без того понятно. — Я тоже, — кивнул Лань Чжань к облегчению обоих и взял принесённую официантом книжку с чеком. — Я заплачу. Вэй Ин наклонился вперёд и вытянул из его рук счёт. — Нет уж, давай хотя бы разделим, — возразил он. И добавил серьёзно. — Я не принцесса в беде, Лань Чжань, и не хрупкая девушка. Его не нужно всё время оберегать, защищать и накрывать колпаком, будто розу. И Лань Чжань согласился. — Нет. Ты нет. В итоге они действительно разделили оплату, и это было хорошо. — Я и так должен тебе больше денег, чем заработаю за всю жизнь, — небрежно бросил Вэй Ин, когда они одевались. Наполовину это была шутка, но в ней явно сквозила правда. — Вэй Ин, — тон Лань Чжаня звучал сурово. — Ты мне ничего не должен. Вэй Ин стрельнул в него взглядом. — Я знаю, Лань Чжань, знаю. Лань Чжань никогда бы не принял от Вэй Ина этих денег, даже если бы он нашёл внезапные сокровища. Потому что Ванцзи никогда не воспринимал свою жертву как жертву, как долг или обязательство. Он просто сделал это, чтобы помочь тому, кого любил. Вэй Ин знал, что и сам на его месте поступил бы так же. И, если бы вдруг у него оказалось много-много денег, он бы не стал обижать Лань Чжаня попытками вернуть чемодан денег за квартиру и магазин. Нет, он бы сам выкупил уютное помещение и обустроил там «Танцующих кроликов» заново. А потом подарил своему другу. Не как возвращающийся долг, а как подарок от сердца тому, кого любил. Около школы Вэй Ин остановился и сказал, что останется на улице и порадуется солнцу. Он хотел дать Лань Чжаню личный момент со своими учениками и не стал мешать их прощанию и их последнему разговору. Эта часть истории не про него. Он не знал тех детей, и они не знали его. Этот момент лишь их и Лань Чжаня. Конец их общей песни. — Я буду здесь, погуляю, — Вэй Ин улыбнулся, поглаживая руку Ванцзи. Он видел, что его лучший друг нервничал и переживал, это читалось в искривлённо уголке губ, в мерцании глаз и крошечной морщинке между бровями. — И, когда ты вернёшься, я встречу тебя. Так что иди и будь Ханьгуан-цзюнем. Сделай всё, что тебе нужно. — Мгм, — прогудел Ванцзи и сжал его руку в ответ. А затем расправил плечи, закрыл лицо вежливой отстранённой маской и вошёл в двери. Вэй Ин мысленно пожелал ему удачи. Он знал, что прощаться всегда тяжело. В ожидании он немного покружил на площадке вокруг школы, купил себе длинную булку в уличном киоске на другой стороне от проезжей части и, жуя, в итоге всё равно оказался в их с Лань Чжанем сквере. Он был здесь лишь вчера, но ему казалось, что тысячу лет назад. И сейчас это место выглядело в его глазах в сто раз прекраснее. Он остановился у их дерева с цепочкой и прижался к нему ладонью, закрыв глаза. Шершавая тёплая кора ощущалась под пальцами глубокими рубцами, словно шрамы, нанесённые временем. — Привет, — прошептал Вэй Ин едва слышно. — Это я. Я знаю, что ты меня слышишь, ты не просто дерево. Ты видел всё, что было у нас с Лань Чжанем. И я хотел, чтобы ты знал. Я люблю его. И он простил меня. И теперь всё хорошо. Сердце резко сжалось, и улыбка, упав, стремительно сменилась тенью. — Всё хорошо, — повторил он, едва ли веря собственным словам. — Всё хорошо, но… Что-то не так. Что-то не так, и я не могу понять, мне это только кажется, или это на самом деле. Может, я просто боюсь и накручиваю себя, а всё это нормально, всё это лишь в моей голове? Он вздохнул. Тяжело не знать, где истина, а где шёпот его тьмы. Он не сказал Лань Чжаню, не сказал никому, но было кое-что ещё, что он очень сильно хотел сделать в будущем. Что был должен сделать. Он не мог провести всю жизнь, не доверяя собственному разуму и вечно опасаясь, что вновь сорвётся и причинит боль тем, кого любит, или себе самому. И в этой битве ему не победить одному. Ему нужна настоящая помощь. Со стороны школы зазвучали детские голоса. Ещё раз погладив дерево, Вэй Ин открыл глаза и поспешил к входу. Из дверей действительно выходили ученики — подростки с футлярами. Они все обсуждали что-то, но на их лицах не было улыбок, а с губ не слетал смех. Даже не разбирая слов, лишь по звукам и интонациям было ясно, что речь шла о чём-то, что расстроило их. О чём-то грустном. Вэй Ин не стал врываться в их ряды и остался в стороне, неподалёку от двери. Это напомнило ему о том, как он ждал Лань Чжаня после концерта, так же топтался на улице, всматривался в лица выходивших людей и внутри дрожал. Не хватало только букета цветов. И самым главным отличием было то, что в этот раз его ожидание не будет напрасным. Когда Лань Чжань вышел, его плечи были опущены, а глаза печальны. Вэй Ин подбежал к нему и, не говоря ни слова, крепко обнял, прижимаясь щекой к его плечу. Им обоим не нужно было ничего говорить. Просто быть рядом более чем достаточно. Чтобы поддержать. Чтобы дать силы и не поймать во время падения. Потому что действия говорили громче любых слов. «Я люблю тебя». Вэй Ин повернул голову на другую щеку, и носом прижался к шее Лань Чжаня. «Я люблю тебя. И я здесь. Я с тобой. Со сколькими бы людьми тебе ни пришлось попрощаться, я всё ещё буду здесь. Я никогда больше не стану одним из них». — Вэй Ин, — раздался тихий глубокий голос. Вэй Ин не разжал объятий, и чужие руки так же крепко держали его, покоясь на его талии. — Да, Лань Чжань? — так же негромко отреагировал он. — Ты хочешь посмотреть сегодня на звёзды со мной? Сердце Вэй Ина подскочило, словно у него выросли крылышки. Он отпрянул, чтобы заглянуть в лицо друга, переместив руки с его спины на плечи. — Это свидание, Лань Ванцзи? — игриво спросил он, пытаясь за кокетством скрыть собственную нервозность. Неужели это на самом деле будет их первое свидание? Не как лучших друзей, не как бывших одноклассников, а как возлюбленных? Может ли случиться, что Лань Чжань готов? — На реке, — добавил Лань Чжань вместо ответа. Лицо его оставалось спокойным, но уши покраснели, и Вэй Ин подавил в себе желание обхватить их пальцами и погладить горячую кожу. Ощутить её под своими ладонями. Губами. — Там, где раньше. — Да, — Вэй Ин улыбнулся. Крылатое сердце щекотало его изнутри своими новообретёнными пёрышками. — Это отлично, Лань Чжань. Конечно, я этого хочу. И раз так, то мне, наверное, нужно будет заехать домой, чтобы переодеться во что-то более тёплое. И тебе тоже, должно быть, нужно сделать что-то своё. Ты вернулся только вчера, и я снова поверг твой мир в хаос. Он хихикнул. Трепетание усиливалось. И жар распространялся по телу от тех мест на талии, где лежали чужие руки. Лань Чжань покачал головой. — Я скучал по хаосу, — просто ответил он. Вэй Ин знал, что теперь его собственное лицо по оттенку сочетается с ушами Ванцзи. Алый — цвет любви. — Тогда, может, ты проводишь меня? — попросил Вэй Ин. — Я знаю, идти очень далеко, но погода такая хорошая и ещё так рано. Звёзды взойдут не скоро. Они шли, держась за руки, и разговаривали. О музыке и рисовании, о прошедших концертах, о «Танцующих кроликах» и Мёнхенгладбахе. О будущем. Вэй Ин с охотой делился своими мечтами о путешествиях, собственном уютном месте, которое сможет назвать своим домом, об интересной работе и семье, которую бы он хотел создать: родители, малыш и домашние питомцы. — Знаешь, Лань Чжань, я обязательно подарю тебе кроликов, — улыбка сама собой согревала лицо, затмевая солнце в небе. — Ты такой милый среди них и определённо очень их любишь. Я знаю, что дядя не разрешал вам держать в доме питомцев, но ты больше не обязан следовать этому глупому правилу. Это будет отличный подарок. Вэй Ин уже представил в голове двух маленьких крольчат — белого и чёрного, конечно, обвязанных бантиком, в красивой корзинке, которую он вручает Лань Чжаню однажды вечером, когда тот, утомлённый, возвращается домой после рабочего дня. А, может, это Вэй Ин вернётся с работы, а Лань Чжань будет ждать его дома с тёплым ужином, спокойный, домашний. Вэй Ин войдёт и сразу услышит мягкую музыку скрипки. Она первой поприветствует его дома. А затем его встретят поцелуи. — У тебя есть кролики, — произнёс Ванцзи, разрушая слишком сладкий образ иллюзии. — Да, — кивнул головой Вэй Ин. — Но они же не настоящие, только игрушки. Их зовут… Стоп. Откуда ты знаешь? Я не рассказывал. Они остановились, и Вэй Ин, слегка приподняв одну бровь, с любопытством посмотрел на друга. Лань Чжань вдруг смутился и словно вновь стал тем неловким тайно влюблённым подростком. — Эй, — Вэй Ин потёр его костяшки, — Лань Чжань. Обещаю, я не буду дразнить тебя. Лань Чжань недоверчиво посмотрел на него, и Вэй Ин добавил: — Слишком сильно. Может, только чуть-чуть, но ты же знаешь, я врединка. В самых-самых уголках губ Лань Чжаня мелькнула крошечная улыбка. Но Вэй Ин заметил её, поймал и сохранил в самом важном кусочке своего сердца, том, где жили все улыбки этого человека. — Видел снимок на твоей странице, — ответил Ванцзи. Вэй Ин даже на секунду растерялся. Ответ был простым, но почему-то совершенно неожиданным. — О. Так ты наблюдал за мной? Я пытался найти тебя в интернете, но не смог. Раз не мог позвонить, то хотел написать, спросить… А эти кролики… Я увидел их на витрине в Мёнхенгладбахе и не смог пройти мимо. Они похожи на нас. Белый и чёрный. Я сплю с ними. Вэй Ин оборвал себя, когда заметил, как та крошечная улыбка на лице Лань Чжаня пропала, и уголки губ резко врезались в лицо, отражая внутреннюю подавляемую боль. — Лань Чжань? Что такое? — Вэй Ин схватил его за плечо. Золотистые глаза, в свете солнечных лучей казавшиеся полупрозрачными и светящимися, как холодное пламя, с печалью посмотрели на него. — Вэй Ин, я… Я должен был написать тебе, а не просто смотреть. Да, кажется, чувство вины ещё долго не оставит не только Вэй Ина. Как же сильно они всё сломали и как тяжело будет это переступить. — Перестань, Лань Чжань, — Вэй Ин потёр его плечо, мягко глядя в ответ. — Мы уже говорили об этом, верно? Ты не был ничего должен, и ты не виноват. Что случилось, то случилось. Ты сказал, что у меня всегда будет твоё прощение. А у тебя — моё. Оставим сожаления прошлому. Лань Чжань наклонился и прижался лбом к его лбу, закрыв глаза. — Да. Ты прав, — прошептал он. Вэй Ин не мог отвести взгляд от его ресниц, от его лица, так близко, что даже крошечное движение позволило бы ему оставить на коже горящий поцелуй. Но ещё не время. — Конечно! — он бодро улыбнулся и ещё раз сжал плечо друга. — Пойдём? Лань Чжань тихо-тихо вздохнул и выпрямился. Он снова взял руку Вэй Ина в свою, и они неторопливо зашагали дальше, наслаждаясь чудесной погодой и компанией друг друга. Даже тишина между ними была комфортной и уютной, как и всегда. Ничто не могло этого изменить — ни время, ни расстояние, ни боль. — Вэй Ин? — в какой-то момент позвал Ванцзи. Вэй Ин повернул голову в его сторону. — Что такое, Лань Чжань? — Ты хочешь мороженое? Лань Чжань указал взглядом в правую сторону. Вэй Ин проследил за его направлением и сразу заметил кафе-мороженое, мимо которого они проходили. Когда он последний раз видел, этого места ещё не было. Насколько он помнил, здесь был какой-то магазин или почта. Он мог ошибаться, прошло немало лет, и он всё равно ни разу туда не заходил. Вэй Ин улыбнулся и на секундочку положил голову на плечо Лань Чжаня. Крошечное касание, мимолётный жест. Но ему вдруг захотелось этой ласки. — Ох, Лань Чжань, — весёлым тоном потянул он, глядя из-за ресниц, — и как тут устоять? Такое предложение невозможно упустить. Сладости и вино всегда были его слабостью. Последнее ему по-прежнему было нельзя из-за операции и лекарств, зато в первом он мог себе не отказывать. В кафе было немноголюдно в середине рабочего и учебного дня, фоном звучала мягкая нейтральная музыка, а на потолке белым шатром распускались цветы. Они заняли маленький столик в нише подальше от входа. Лань Чжань выбрал себе молочный коктейль, а Вэй Ину заказал большую порцию мороженого с кусочками клубники, посыпкой и жидким шоколадом сверху. — Это просто мечта, а не мороженое! — Вэй Ин сразу же полез за телефоном, чтобы сфотографировать сначала свой чудо-десерт, а затем Лань Чжаня, сидевшего напротив, с большим стаканом с трубочкой перед ним. — Так, — осторожно начал он, запуская в рот первую ложечку сладости, — как прошёл разговор с учениками? Они выглядели грустными, когда выходили из школы. Он не стал расспрашивать сразу, чтобы дать другу время привести в порядок мысли и чувства. Возможно, сейчас пора поговорить о том, что случилось, чтобы Лань Чжань не переживал то, что было в его сердце, в одиночестве. — Я буду скучать по ним, — честно признался Ванцзи печальным голосом. И помешал трубочкой свой коктейль. — И они по тебе тоже, — добавил Вэй Ин тёплым тоном. Он видел, как А-Юань любил своего Ханьгуан-цзюня, видел лица тех детей сегодня, такие разбитые и удручённые. И, в действительности, кто бы не стал скучать по Лань Ванцзи? Как можно, узнав его сердце однажды, расставшись по нему не скучать? Лань Чжань кивнул. — Они умные и талантливые. Я сделал им больно, но они поняли, что в моём уходе нет ничего страшного. Они справятся и достигнут всего, чего пожелают. Вэй Ин протянул руку через стол и накрыл ей ладонь друга. — Конечно, ведь их учителем был Ханьгуан-цзюнь. Ты прекрасный пример для них, Лань Чжань. То, как ты всегда любил музыку, как дышал ей, как боролся за неё. Нет никого, кто знал бы тебя, и не восхищался тобой. А-Юань так часто рассказывал о тебе, как о своём учителе. Как ты видел равных в детях, как обучал их, как делился с ними частью себя. Я бы тоже плакал, если бы ты ушёл. Он сказал эту последнюю фразу, не задумываясь, пытаясь подбодрить друга, объяснить, что нет ничего страшного в слезах его учеников, что Лань Чжань не сделал ничего плохого, это лишь грусть расставания, тем более они всё-таки дети. Но лицо Лань Чжаня вдруг застыло, будто внезапно покрылось ледяным инеем. — Лань Чжань! — торопливо воскликнул он. — Я не имел в виду! Это просто… Я только… Он даже не знал, что не так, но что-то было. Лань Чжань тихо покачал головой. — Всё в порядке, Вэй Ин, — успокаивающе произнёс он. И отпил свой коктейль из трубочки. Вэй Ин вздохнул, нехотя убрал свою руку и тоже вернулся к мороженому. Нечто, что жглось и давило в нём со вчерашнего вчера, со случайного взгляда на неразобранный чемодан, вновь вернулось. И больше уже не ушло. Ни когда Вэй Ин и Лань Чжань продолжили свой путь, по-прежнему держа друг друга за руки, ни когда солнце пригрело так сильно, что Вэй Ин расстегнул куртку и бессвязно болтал о приближающемся лете и своих грандиозных планах добраться до побережья, ни когда они стояли около дома шицзе в ожидании такси для Ванцзи и смотрели друг другу в глаза. — До вечера, Вэй Ин, — попрощался Лань Чжань, когда машина пришла. Его большая ладонь легла на щёку Вэй Ина, и тот сразу прижался к ней. — Увидимся под звёздами, Лань Чжань, — нежно улыбнулся Вэй Ин. Если всё будет хорошо, если Лань Чжань действительно готов, если это на самом деле свидание, то сегодня Вэй Ин поцелует его в первый раз. И будет целовать всю жизнь, каждый день, каждый возможный момент. Звёзды в глазах Лань Чжаня были прекраснее всех огней в небе. Даже когда такси уехало, Вэй Ин всё ещё стоял на улице и смотрел в ту сторону. Затем, вздохнув, он направился к дому, но не зашёл. Опустившись, он сел на ступеньки крылечка и, закрыв глаза, подставил лицо лучам закатного солнца. Ещё не пришло лето с поздними закатами и светлыми вечерами, но осталось ждать не так уж и долго. А пока он просто наслаждался тем теплом, что сменило холодную зиму и первые дождливые недели весны. Вэй Ин любил лето. Любил Лань Чжаня. Он снова видел. И его друг был с ним. Так почему что-то тёмное не оставляло его? Тихо открылась дверь, а затем кто-то сел рядом. Вэй Ин ощутил лёгкий запах домашнего печенья. — Шицзе, — улыбнулся он, не открывая глаз. Маленькая ладошка сестры, так сильно отличающаяся от рук Лань Чжаня, легла на его плечо, а следом прижалась и её щека. — Всё хорошо, А-Сянь? — прозвучал её мелодичный голос. — Почему ты сидишь здесь? Вэй Ин открыл глаза и взглянул на прижавшуюся к нему сестру. Он не хотел тревожить её тогда, когда даже сам не мог понять, что с ним, что так грызёт его изнутри и почему. — Смотрю, как заходит солнце, — ответил он мягко. И, наклонив голову, положил её на голову Яньли. — Всё хорошо, шицзе. Ни о чём не беспокойся. Рыжий свет солнца перекрашивал город в апельсиновый цвет. И Вэй Ин наслаждался тем, что мог видеть все эти оттенки и краски. А сердце его замирало в предвкушении часа, когда в ночном небе зажгутся высокие звёзды.