— Когда нибудь все умрут. Но ты будешь продолжать жить, как бог…
***
— Что нам делать дальше? — спросил у всех Эдд, сидя за столом с тремя ребятами. — Я не знаю. Восстанавливать пареньку память? — предложил Мэтт. Торд сидел и прожигал непроницаемым взглядом Тома. А Риджуэлл в это время спокойно поедал приготовленный самим же собой, завтрак. — Том, ты точно ничего не помнишь? — уточнил Гоулд, посмотрев на погрустневшего "небесного спутника". — Ничего. К сожалению… — для Торда, голос Томаса, на несколько секунд, показался… нереальным. Таким… плавным, успокаивающим. Даже в такой, для черноглазого, ужасной ситуации, его голос был космическим. Ларссон невольно заулыбался, на что получил обеспокоенные взгляды со стороны его давних друзей, которые уже доели завтрак, и собирались поставить свои тарелки в раковину. Нет, Торд конечно улыбался, но редко, чаще это была лишь ухмылка. Почему-то Эдд подумал, что видимо Торд улыбается, только когда всем плохо. — Торд, ты в порядке? — спросил его рыжий друг прежде, чем перевести взгляд на рогатого. — А почему всё должно быть плохо? Все ок. — безэмоциально ляпнул Ларссон, после чего спокойно посмотрел на окно, за которым было слышно пение птиц, что сидят на ветках деревьев, а на них лаяла чья-то собачка. Том тоже посмотрел в окно, и его глаза стали… незаметно светиться космосом. Через несколько мгновений, когда блеск и искорки пропали, он сказал: — Скоро весь их вид исчезнет. — Он показал на беззаботную собачку, которая пыталась вскарабкаться на дерево то-ли за птичками, то-ли за белкой, которая каким-то чудом появилась там, не знаю, но безрезультатно. — С чего ты взял? — спросил немного раздраженно Торд, так как он любил собак, а тут ему такое говорят. К тому же, собеседник говорил это спокойно, будто в этом нет ничего такого. — ТЫ убьешь их, если тебя не исправят раньше срока. — Том сказал это легко, будто это обычное дельце, поставив ударение на слово "ты" . Да, рогатый всего лишь убьет собак, все хорошо. Торд же сидел с отвиснутой челестью. Он не мог поверить, что он сможет убить таких милых созданий, как песиков. — И с чего это я тебе должен верить, инопланетянин ты чертов?! — рогатый постепенно выходит сам из себя, потому что он знал, что никогда, НИКОГДАШЕНЬКИ, их не истребит. — Я не понимаю, что за последнее слово ты сказал*. И почему ты проявляешь агрессию? Я сказал то, что увидел. — Томас тоже начал потихонечку заводится, но их разнял Эдд: — Торд! — шатен закрыл собой «беспомощного» Риджуэлла, —хватит орать на нашего гостя! Что на тебя нашло?! — Рогатый немного отступил назад, и посмотрел на Гоулда. Тот был на взводе, даказательсво тому — его агрессивный взгляд, и немного покрасневшие от злости, щёчки. — Томас, идем, я тебе комнату дам. — уже спокойно, но твердо сказал Эдд, а Том только поежился, услышав от этого жизнерадостного паренька, «Томас». Кололюб повел Риджуэлла наверх, перед этим грозно взглянув на затихшего, но хмурого «котика». — Что на Эдда нашло?! — спросил с явной расеянностью, рогатый у рядом стоящего Мэтта, — М-мы же всегда дружили… И… И ничего… — Торд просто не хотел принимать тот факт, что… Эдд променял его на Тома? Серьёзно? Как так… — Не переживай так, Торд, он уже через пять минут забудет про ваш разговор, и всё будет хорошо. — Уверен? Хотя… Да, думаю ты прав. — согласился котик с Харгривзом на этот раз. — ладно, я пойду наверное… А то мне плохо. — сказал Торд и пошёл на второй этаж, в свою комнату. Он точно дал себе знать, что ему не нравиться этот «космический паренёк».***
Торда мутило, тошнило и у него поднялась температура. Конечно же, Эдд лечил этого рогатика, у него, как потом выяснилось, была простуда. Гоулд и Харгривз принесли ему кучу одеял и подушек, а когда Ларссон начал тонуть, в прямом смысле этого слова, в них, Гоулд спокойно закрыл на это глаза, мол: «Восемнадцать одеял и пять подушек не помешают, поверь». На это, котик всего лишь прокрехтел что-то неразборчивое, и остался дома валятся под насмешливый взгляд Томика из-за угла. Эдд с Мэттом ушли за лекарствами, а Ларссон мог бы конечно встать и прогнать ужасного Томика, который не хило так ржет над ним, но тело очень сильно болело, не давая даже шанса на какое-то там движение. В один момент таких «гляделок» Торд не выдержал, и раздраженно спросил: — Че пялишься?! Смотришь на то, как я умираю?! Его глаза также немного посветились, и Торд это заметил. — Не умрёшь ты. Болеть то дня два будешь. — Торд только немного прикрыл глаза, щюрясь, и смотря на Тома таким взглядом, а-ля: «Чувак, ты серьёзно?». Он ему не верил. — Хмм… — вдруг, черноглазый на немного задумался, и выдал: — Ты мне кого-то напоми… — Кхе, кхе! Кх… Кх… — Торд начал сильно кашлять, и Томик заметно побледнел и замешкался — в итоге он подошёл к кровати «как-бы-врага» и с обеспокоенным лицом спросил у рогатика, после того как тот перестал кашлять: — В-все хорошо? Торд опять начал сильно кашлять, не успев ответить на вопрос. На это «инопланетянин» сильнее занервничал, и вспомнив, как Эдд часто прикладывал руку на лоб курильщика, он подумал, что это как то поможет, и присев ещё ближе, после того, как тот перестал кашлять, положил свою прохладную ручку на его лобик. Торд вздрогнул, но руку не стал убрать. Наоборот, он её взял в свою и крепко сжал, не желая отпускать. Риджуэлл покраснел, ну, а Торд… А что, «Торд»? Он итак был красным. Так они и просидели несколько минут, пока котик не вырубился. Это можно позволить себе сегодня. Такую дерзость. Ведь завтра всю эту ситуацию можно списать на жар, правда?