Алан Шни

      Осмотревшись и не увидев ничего нового, я принялся за быстрый осмотр туши, прикидывая, что можно с него взять без вреда моим планам и выходило, что почти ничего. Ну, кровь пару десятков литров, несколько флаконов с ядом и пара-тройка клыков. Надеюсь, этого хватит чтобы отблагодарить моего друга за помощь. Ну, там ещё шкура есть, поэтому думаю, что в обиде он не останется и отнесётся ко мне с пониманием.       В любом случае, времени у меня не так много, как бы мне того хотелось, поэтому стоит двигаться в темпе вальса, чертя нужные и давно заученные символы ритуала на ровной каменной площадке, освобождённой от мешающей мне воды.       — Так, ладно, — прикинув состояние нестояния Поттер и её общую усталость, а также какие-никакие актёрские таланты моего товарища я прикинул, что на всё про всё у меня есть минут сорок, а мне ещё нужно добраться наверх с помощью заранее приготовленной метлы. Будем надеяться, что у меня получится с ней управиться, а то буду тут куковать, пока за мной не придут или профессора, или мой друг.       — Хм-хм-хм, вроде правильно, — задумчиво пробормотал я себе под нос, повторно сверяясь с инструкцией по созданию своего фамильяра, сняв с себя свой боевой набор, попутно залечив полученные от перегрузки раны.       Что это за ритуал такой особый и почему я так стремился его использовать? Ну, собственно именно его инструкцию я привёз из Японии, а особенным он является по одной простой причине: чтобы его использовать на все сто процентов — надо чем-то пожертвовать. Ладно, сделаем небольшое отступление и соберём максимально сжатую информацию по данному ритуалу.       Всего есть несколько способов создать фамильяра, по крайней мере у японцев. Самый традиционный — простой перенос части тела мага, в которой сосредоточено большое количество магии (глаза, волосы, кровь и т.д., но лучше всего, конечно, подойдёт кровь) в тело мёртвого существа с целью его скорейшего оживления.       Получившийся фамильяр будет обладать небольшим количеством магии, которого у него изначально скорее всего никогда не было, если это не магическое существо, и он будет использовать магию. Однако он не будет способен самостоятельно производить ману, поэтому ею фамильяра снабжает маг через их новообразовавшуюся духовную связь. Таким образом, фамильяру нужен хозяин, чтобы поддерживал его жизнь и его силы. Следует заметить, что у этого ритуала есть недостатки и зачастую Западные и другие версии будут более простыми и менее муторными, но конкретно этот подходит мне, как никто другой.       Конечно, есть и более «мощный» вариант традиционного метода, который включает ещё и добавление души мёртвого человека при создании фамильяра. В этом случае у него сформируется собственная личность и он будет способен мыслить и обучаться отдельно от мага, обладая при этом его знаниями. Также есть небольшой шанс на проявление необычных способностей. Однако присутствие собственной личности делает такой тип фамильяров более независимым от мага. Также следует отметить, что создание такого индивида не является воскрешением, поскольку сам фамильяр кардинально отличается от того, чья душа была в него вложена.       К слову, его можно сделать практически из любого существа: собаки, кошки, птицы и т.д. Из человека тоже вполне можно сделать фамильяра, но подобный акт считается… довольно бесчеловечным и уже давно не практикуется большинством магов (из-за больших расходов и общей бесполезности данного действия, а также нехилого шанса поиметь с этого серьёзных проблем).       Как, наверное, можно было догадаться я решил использовать второй вариант. Конечно, там нужно использовать человеческую душу, но это не беда! Ведь изначально всё это было затеяно для избавления от моего нерадивого соседа, который отчего-то не слишком-то и горит желанием оставить меня в покое. Несомненно, этот метод отдаёт попыткой особо изощрённого самоубийства, но по-другому я не могу, так как мой запас идей подошёл к концу и их осталось не так уж и много, а обращаться за помощью к посторонним не резонно.       Первый вариант жить, как жил, надеясь, что не помру от происходящих внутри меня процессов, превратившись в тентаклевого монстра или ещё какую пакость с закосом под Тёмного Властелина. Второй заключался в отчаянной попытке с помощью ментальной магии и неведомо какой хрени попытаться поглотить ту бурду, что не вдохновляет меня вот от слова вообще.       Ну и последний вариант заключается в этом ритуале, а если конкретно, то аккуратно, желательно не отрезав чего лишнего, отдать заражённые части души, скормив эту бяку своему пока ещё мёртвому василиску. Не то, чтобы мне нужны были фамильяры и, будь у меня выбор, то я хотя бы подобрал того, кто мне по душе, но увы, не всё так просто.       Во-первых, эта змеюка магическая, что по идее означает возможность переварить и выдержать более-менее значительное количество моей магии, что делает её весьма хорошим фильтром, который, надеюсь, сможет принять, а главное — переварить то, что я ему передам. Во-вторых, достать такой материал весьма непросто и приходится выбирать из доступного, а это зверушки из магического леса наподобие акромантула и прочей гадости, которую ещё убить и поймать надо, и вот на этом фоне уже готовый к употреблению вариант выигрывал с приличным отрывом по очкам.       «Что-ж, надеюсь всё пройдет, как задумано и философский камень мне в этом поможет» — немного взволнованно подумал я, заканчивая финальную подготовку, стараясь загнать куда подальше дурацкие мысли по типу «А стоит ли это того, может быть, немного повременим?»       — Лишь бы у Тони всё пошло по плану, а то будет довольно непросто рассказать, где я пропадал и почему, собственно, так тщательно скрывался, что даже подговорил и задействовал оборотку на своём товарище, — печально вздохнув, посетовал я в пространство, переведя свой взгляд на молчаливый труп и уже готовый ритуал. — Ох, это будет очень-очень больно и, скорее всего, я возненавижу себя за это решение. Прелестно.       Ещё несколько мгновений у меня ушло на принятие заранее заготовленного набора зелий. Из-за незнания, что со мной может произойти, я постарался взять самый универсальный и непротиворечивый друг-другу набор: укрепляющее, кровеносное и ещё пара зелий подобного рода действия, вот, собственно, и всё.       Активировав ритуал, я с напряжением стал ждать какого-либо результата, внимательно всматриваясь в руны, которые стали испускать тусклое сияние. От переживания появилось неприятное чувство опустошения и меня словно кинуло в жар. Постепенно мне становилось хуже: дыхание стало прерывистым, а на постепенно мутнеющие глаза упала пропитанная потом чёлка.       Едва я поднял свою дрожащую руку, чтобы убрать волосы, как мой мутноватый взгляд зацепился за тёмную сетку кровеносных сосудов и спустя несколько долгих секунд мне довелось увидеть весьма занятное зрелище. Крайне медленно, но неотвратимо сквозь поры начал проступать тёмный ихор, переливающийся в отблесках света рубиновым цветом. Одежда тут же противно прилипла к телу, доставляя некий дискомфорт, который на общем фоне почти терялся.       — Ч-чёрт, к-как-то это не-хорошо выглядит, — приглушённо прошептали мои высохшие губы и всё как-то плавно начало переворачиваться на бок. Спустя секунду с уже опозданием сообразив, что заваливаюсь на пол, я было попытался подставить руку, которая даже смогла вовремя опереться, но выступивший ихор послужил хорошей смазкой и я всё равно упал на гладкий камень, немного стукнувшись головой.       — Хах-ха, — на разговоры не осталось сил: поднялась температура и меня начало трясти от подступающего холода. Последним связным воспоминанием в череде бреда было то, как я неуклюже попытался ослабить давивший на шею галстук, а дальше идут лишь несвязные образы.

***

      После ухода Алана я остался один на один с бессознательным недопрофессором, которого пришлось связать с помощью трансфигурации. Пусть он и почти безоружен, но кто его знает, да и мне так будет намного спокойнее. Убедившись, что он не сможет убежать, я быстрым шагом направился к сброшенной шкуре василиска. На взгляд прикинув её размер, я задумался, сколько с неё можно выручить денег. Выходило, что много, а учитывая её толщину и общую невосприимчивость к магии, неприлично много, чему могут позавидовать даже совсем не бедные рода.       Не став дальше тянуть время, я достал сумку с расширением пространства и начал как можно компактнее скручивать всю шкуру. Хоть я и могу растянуть горловину сумки на очень большой диаметр, но зачем испытывать судьбу, если можно, немного постаравшись, получить приемлемый результат. Немного помучавшись, я кое-как впихнул получившийся рулон кожи в сумку, после чего, выдохнув, стал думать о следующем этапе плана.       — Эх, не хочу пить эту бурду, — с отвращением взглянув на флакон с оборотным зельем, я вновь вздохнул. Из-за того, что его готовил совсем не мастер, оно на вкус, прямо скажем, не очень и уже даже от запаха становится плохо. — Всё равно другого варианта нет, — пробормотал я и, поминая моего товарища добрым словом, вздохнул и залпом сделал хороший такой глоток, передёрнувшись от «приятного» послевкусия, от которого по моей спине то и дело бегали толпы мурашек.       Осталось только ждать и по-хорошему расширить заваленный камнями проход, что не заняло у меня много времени, минут пять от силы. После мне только и оставалось, что прокручивать в голове наши небольшие репетиции и отыгрыши данной ситуации, а то будет не очень хорошо, если я как-то не так отреагирую и всё пойдёт прахом.       — Что? — удивлённо воскликнул я от вида пролетающего надо мной феникса. — Откуда он тут появился?       Хотя томиться в ожидании объяснений мне долго не пришлось, из прохода вылетел тот самый феникс, а вместе с ним Поттер и два рыжих подростка, вроде Уизли, но мне как-то было не до них. Едва я хотел спросить, откуда взялся феникс и как всё прошло, но тут мой взгляд зацепился за местами порванную и пропитанную кровью мантию.       — Ты ранена? — быстро спросил я, подходя к ней, попутно накидывая на неё сканирующее заклинание.       — Н-нет, со мной всё в порядке, Алан, — устало пробормотала девушка, чей расфокусированный взгляд с небольшим, но видимым усилием сконцентрировался на мне и как ни в чём не бывало выдала. — Меня укусил василиск.       — Укусил? — удивлённо переспросил я и с вполне обоснованным сомнением уточнил. — С тобой точно всё в порядке?       — Да-да, всё просто прекрасно, — почему-то повеселев проворковала она, улыбнувшись только ей и понятной причине. — А ты волнуешься обо мне?       «Вот блин, совсем из-за её вида забыл о том, что я Аланом притворяюсь» — с опозданием пронеслась у меня паническая мысль и я судорожно попытался придумать, как выкрутиться из этой ситуации. — Просто не хочу, чтобы ты померла, мне этого не простят. Садись на пол, я наложу пару лечащих заклинаний.       — А ты их знаешь? — с удивлением спросила Габриэль, аккуратно садясь на пол.       — Знаю, друг научил, — сухо ответил ей я, накладывая на неё целебный сон и пару других заклинаний.       — А-а-ах, понятно, — тихо прошептала она постепенно засыпая. — И всё-таки ты обо мне волнуешься.       — Алан меня убьёт, — убито простонал я, схватившись за голову.       — Курлык? — заинтересованно склонил голову набок феникс, когда я скосил на него свой взгляд.       — Ну что тебе?

***

      Не знаю, сколько я провалялся, но очнуться мне довелось в не самом хорошем состоянии. Меня мутило, ломило тело и жутко хотелось пить, в общем, если говорить коротко, то у меня были почти все симптомы утреннего похмелья. Это ладно, неприятно, но не страшно, а вот спустя пару секунд я на полную прочувствовал всю плачевность ситуации.       Такое чувство, что меня ошпарили кипящим маслом. Болело решительно всё, но больше всего ноющей болью отдавала грудь в районе солнечного сплетения и руки. Самое противное, что поделать с этим я ничего не мог: стоило начать подниматься, как меня словно в ту же секунду пронзало множеством мелких иголок. Правда понимание того, что нужно проверить и убрать результат своей деятельности словно раскалённым штырём пронзали моё сознание.       Собрав всё, что есть и подвывая сквозь зубы, я медленно с помощью усиления праны дополз до места, где по идее должны были лежать василиск и философский камень. И если первого не было, то от второго остался небольшой огрызок, размером с ноготь большого пальца. С невероятным усилием убрав его на своё прежнее место, я замер там, где лежал, стараясь отстраниться от пылающего болью тела. Так я и валялся на полу, изредка кряхтя в тщетных попытках собрать силы и встать на ноги, пока до меня не донёсся звук спешных шагов.       — Алан! — с тревогой вскрикнул мой единственный и лучший друг, вглядываясь в мою бледную и весьма потрёпанную физиономию. — Чёрт, сейчас-сейчас ещё немного и всё будет в порядке.       — М-гх, — отчего-то магия не торопилась облегчить мои страдания, а скорее наоборот, так сказать, открывала новые горизонты. Видя это безобразие, Тони прекратил бесполезные попытки в оказании помощи.       — Подожди ещё несколько минут, сейчас тебе будет лучше. Я знаю, как тебе можно помочь, — с решительным выражением лица попросил он, на что я мог лишь вымученно улыбнуться.       Выпив антидот от оборотки и став самим собой, после чего осторожно подняв меня с помощью левикорпуса, он убрал все следы ритуала и перенёс меня в пещеру к другим валявшимся без сознания ребятам, где рядом с ними спокойно сидел феникс, прикрывшись своими крыльями. Стоило нам войти, как он почти сразу встрепенулся и встревоженно курлыкнул, быстро подлетев к нам. Следующую минуту он рассматривал меня, ища раны, но не найдя их, озадаченно крутил головой, не в силах понять, почему я в таком состоянии.       Словно поняв его затруднение, Тони аккуратно открыл мой рот и после недолгой паузы, птичка осторожно склонилась над моим лицом, проронив пару тройку слёз. После этого я почувствовал, как по мне распространяется тёплая волна, омывающая собой все уголки моего многострадального тела, постепенно убирающая боль и приносящая долгожданное облегчение. Впрочем, она никуда не ушла, а лишь утихла, затаившись, напоминая о себе постоянным покалыванием и зудом.       — Лучше? — с облегчением спросил Тони.       — Лучше, — слабым голосом ответил ему я и, чувствуя невыносимую жажду, попросил. — Дай воды, пожалуйста.       — Да, конечно. Вот, держи, аккуратней, — спустя несколько мгновений осторожно он подал мне кружку, помогая мне в этом нелёгком деле. — Оно хотя бы того стоило, ты добился, чего хотел?       — Да, у меня всё получилось, — прислушавшись к себе, счастливо улыбнулся я, чувствуя небывалое облегчение, словно с меня свалившийся многотонный груз, — Теперь со мной всё будет хорошо.       — Поздравляю, — видя мою реакцию, он тоже не смог сдержать мимолётной улыбки и радость за своего друга. — Ты уж прости, но я погружу тебя в целебный сон. Ты в ужасном состоянии, даже после слёз феникса едва держишься в сознании.       — Но…       — Нет, не спорь, тебе это нужно. Доверься, я позабочусь об остальном, — беспрекословным тоном постановил тот, всем своим видом прося не мешать ему.       — Ладно, давай, — устало прикрыв глаза, произнёс я. Мне и правда стоит отдохнуть и поверить в силы моего компаньона. Что может плохого произойти пока я буду валяться без сознания?       Очнулся я на следующий день в больничном крыле, где меня не понимающего в чём тут дело обрадовали, что я слишком сильно перестарался в спасении своих сокурсников и словил сильнейшее магическое переутомление. Меня даже опрашивать по поводу произошедшего не стали. Профессора и в частности Директор посетовали на юность, помноженную на безрассудство и силу любви, которая способна на многое. Я не понимал ничего от слова совсем, поэтому делал виноватую мину и прикидывался ничего непонимающим пареньком. На что директор понимающе кивал, чем ещё больше смущал и запутывал.       Как позже мне довелось вытрясти из Тони, он ошарашенный видом Поттер повёл себя не как я и начал ей спешно помогать, проявляя заботу и участие, чем чуть не порушил свою маскировку, а после, стоя в гордом одиночестве перед взвинченными преподавателями, не смог придумать ничего лучше, чем задвинуть про моё волнение за товарища по оружию, из-за которого я так сильно перенапрягся, кастуя лечащие чары, что просто упал, потеряв сознание от истощения.       Так я и узнал, что меня посчитали этаким героем, который внутри очень сильно печётся о своих товарищах и вообще, я просто стесняюсь, поэтому так мало разговариваю и вообще выгляжу нелюдимым. За такую подставу руки сами собой тянулись к шее моего товарища, из-за чего он старался не подходить ко мне слишком близко, несмотря на мою невинную улыбку и всевозможные заверения. Мелкий паршивец явно чувствовал, что для него это плохо кончится.       В конечном итоге мне запретили пользоваться магией на несколько месяцев, выписав кучу зелий, которые я обязан принимать каждый божий день. По этому поводу я даже не спорил, так как копчиком чувствовал, что стоит мне применить магию, как та всепожирающая боль вспыхнет с новой силой. К этому я отнёсся философски, думая о том, что можно будет продолжить углубляться в контроле и использовании праны. Везде нужно искать плюсы или как-то так.       После моего пробуждения у меня через пару дней произошёл довольно неловкий разговор с Габриэль, где она благодарила меня за помощь и поддержку. Даже для меня это было слишком и с каждым новым словом или благодарным взглядом мне становилось немного не по себе. А когда я видел, как она мимолётно морщится от боли от раны, нанесённой василиском, мне становилось как-то неуютно и я отводил свой взгляд в сторону, отчётливо понимая, что не заслужил этих слов благодарности.       Ведь как это выглядит с моей стороны: воспользовался доверчивой девчушкой и не раз воспользовался, а она благодарна мне из-за одного придурка, что вывернул все факты наизнанку, хоть и ради сохранения нашей тайны. Что не говори, а в этом есть и моя доля вины. Я спокойно мог ей помочь, оставшись в тени, но в тот момент меня волновало только моё состояние и я был готов пожертвовать большим, гораздо большим.       Вот так постепенно я и стал с ней общаться. Виновато в этом проснувшееся чувство вины или невозможность сбежать из медицинского крыла? Это уже не имеет значения, ведь факт остаётся фактом — я сблизился с Габриэль. И это довольно странно, даже не знаю, что и думать. Вроде бы и не хотел сближаться, а вышло, как вышло, и к тому же я вполне ясно осознавал, что использовать её в тёмную у меня больше не выйдет. Рука не поднимется. Нет у меня больше каких-либо моральных оправданий на этот счёт, которыми мне удавалось затыкать зачатки совести, теперь точно нет. Что-то я совсем раскис и размяк, овощем валяясь на кровати.