Утро начинается как обычно. Неделя каникул подошла к концу, а значит, сегодняшний день был из ряда тех самых тяжёлых понедельников, когда ты ещё пытаешься влиться в привычный учебный темп, пересилить лень и изо всех сил стараешься не уснуть на скучных и нудных уроках. Однако меня это не сильно заботит, ведь я полна сил и энергии. Сегодня мой первый рабочий день в клинике. Отец нанял меня по трудовому договору, соблюдая все пункты трудового кодекса и «бла-бла-бла», во что я особо вникать, не стала. Я буду работать! И это кажется мне настолько превосходным, что все уроки я давлю лыбу как неуравновешенная. Стрепетов всё время косится и усмехается. Он очень рад, что в моей жизни наконец-то появилось хоть что-то, что вызывает улыбку.
Когда очередной урок заканчивается, я медленно собираю вещи и напеваю себе под нос одну из тех песен, что слушала с Морозовым.
— С каких пор ты слушаешь музыку и уж тем более напеваешь её? — Покосившись на меня с подозрением, произносит Сашка. — Ты нашла где-то кокаиновую нычку? И тебя несёт?
Я прыскаю от смеха и бросаю на него укоризненный взгляд.
— Не-а, не угадал. Просто Морозов включал эту песню, а я её как-то запомнила, — пожала плечами и застегнула молнию уже потрёпанного портфеля. А ведь это только середина учебного года.
— Вот как. Интересно. Что дальше? Ты начнёшь любить селёдку под шубой? — Открывая дверь кабинета, и выпуская меня, интересуется Стрепетов.
— Фу! — Я морщусь, будто съела дольку лимона, политую при этом уксусом. — Вот что-что, а её я никогда не смогу полюбить. Селёдка с майонезом и кучей овощей — извращение, да и только!
— Во сколько начинается твоя смена? — Быстро переводит тему Стрепетов. Прекрасно понимая, что я могу часами рассуждать о том, насколько отвратителен мною ненавистный салат.
— В пять часов, — быстро отвечаю я.
Мы добираемся до столовой и вооружаемся подносами. Обед мы берём в полном молчании, а потом занимаем свободный стол. В столовой на удивление не так много людей, как мы ожидали. Пара учителей и несколько школьников из младших классов.
— А ты сегодня должен идти на тренировку? — Хватая ложку и налегая на пюре с котлетой, интересуюсь я. Сейчас наш разговор напоминает мне не больше чем допрос.
— Да. За каникулы набрал лишние килограммы. Придётся сгонять. Тренер был явно не в восторге, когда увидел меня вчера, — тяжело вздохнув, ответил Стрепетов, — кстати, у твоих скоро суд?
— Да, — вяло отвечаю я и вспоминаю, что не прийти на него я не смогу. Мне придётся находиться там до самого конца. Дима вызвался присутствовать там и быть рядом со мной, но я наказала ему, ни в коем случае не приходить. Иначе мама растолкует это так, как пыталась растолковать тогда в кафе. А мы ведь с Морозовым на тот момент даже не состояли в отношениях. Он просто возил меня в больницу.
— Хочешь, я с тобой схожу. Буду рядом, — предлагает Саша и это как по мне будет более удачным вариантом. Саша мой друг и мать это прекрасно знает. Да и если подумает, что нас связывает что-то большее, то это не так катастрофично.
— Я буду тебе очень благодарна, — признаюсь я, одаривая парня благодарным взглядом. Он действительно поддерживает меня на каждом шагу. Даже я не оказываю для него столько поддержки. Хотя проблемы у него возникают редко, поэтому я помогаю ему реже. Да и на личном фронте у него всегда тихо было, ему же я нравлюсь.
— Дашь знать, когда будет суд, — произносит парень и делает глоток из стакана с компотом. — Фу, всё-таки столовский компот в сочетании с пюре не лучший вариант. Почему нельзя поменять его на чай?
— Александр, а не слишком ли вы привередливы к еде? То вам каша манная не нравится, то компот. Вы уж как-то найдите компромисс, — шутливо проговорила я, отправляя кусочек хлеба в рот.
— Зато вы Анастасия жрёте всё, что не приколочено, — в ответ отшутился друг. — Даже как-то подозрительно. Обычно девчонки нос воротят от еды.
— Я — это я, — привела железобетонный аргумент, на который даже толком и не ответишь, но Стрепетов не растерялся. — И я не ем селёдку под шубой, забыл?
— А они — это они, — вздёрнув указательный палец вверх, проговорил Саша и проигнорировал мои слова о несчастном салате. — По-философски рассудили, ничего не скажешь. Но да, ты всегда отличалась от других девчонок своей простотой. Этим и притягивала парней. Не удивительно, почему ты не можешь с девочками подружиться.
— Почему? — Хмурюсь я, не понимая до конца, что имеет ввиду друг.
— Потому что с объектами их обожания ты общаешься на равных, как «свой парень». Их это и бесит.
— Знали бы, что меня объекты их обожания совсем не интересуют. Мне своего до смерти хватает, — пробурчала я, распаковывая сдобную булочку.
— Ну, ты же не можешь заявить, что у тебя парень есть. Да ещё какой! — Ухмыльнулся Сашка.
— Какой? Ты восхваляешь Морозова или мне показалось? — Невольно отметила я, и просканировала Стрепетова взглядом. Он тут же понял, что осёкся и попытался перевести тему. — А вот с этого места прошу поподробнее.
— Блин, Насть, согласись, внешний вид у Дмитрия вызывает восхищение. Мне кажется, если бы он заявился в школу, то большинство старшеклассниц и почти весь преподавательский состав пустили бы на него слюни, — рассуждал друг, доедая обед. — Не считая, Екатерины Григорьевны. Вот ей будет абсолютно плевать.
— Да, Дима очень красивый мужчина. И он, правда, пользуется интересом среди женщин. Когда мы вместе ходили по супермаркету некоторые девушки обращали на него внимание. Я прямо ловила их взгляды на нём, — рассуждала я, а потом зацепилась за последнюю фразу брошенную Стрепетовым. — А почему ты так уверен, что Екатерина Григорьевна не обратит внимания на привлекательного мужчину?
— Дело в том, что… — Начал говорить парень, но его прервал звонок на урок. — Поговорим об этом позже, хорошо? Мне есть, что тебе рассказать. И у нас как раз у Беловой урок, давай поторопимся, она не любит, когда мы опаздываем.
— Х-хорошо, — запнувшись, пробормотала я. — Пойдем, а то и правда влетит.
«Странно, что хотел сказать Саша? И причём тут Белова?» — Мысленно задалась вопросом я, подхватывая поднос и отправляясь в сторону мойки.
Добрались до класса мы на удивление быстро. Пройдя и извинившись за опоздание, мы с Сашей заняли свои места и приготовились к уроку. Сегодня Екатерина Григорьевна выглядела ещё лучше, чем обычно. Тёмно-рыжие волосы были забраны в лёгкий растрёпанный хвост, белая идеально выглаженная рубашка заправлена в юбку, а холодный и почти неживой взгляд карих глаз изучал помещение и всех в нём присутствующих. Год назад, когда Екатерина Григорьевна пришла к нам в школу, многие преподаватели путали её со старшеклассниками, в силу её низкого роста и очень молодых черт лица. Ей было всего двадцать три года, но тому, как она преподавала, можно было поучиться многим преподавателям в нашей школе. С ней наш класс помимо математического стал ещё и гуманитарным. Теперь почти каждый человек в классе знал русский язык если не на пятёрку, то на твёрдую четвёрку.
— Добрый день, одиннадцатый класс, сегодня мы посвятим урок разбору заданий из демоверсии. По возможности буду вызывать к доске, поэтому будьте готовы, — проговорила женщина и попросила дежурных раздать варианты.
Пока одноклассники раздавали варианты, я продолжала изучать учительницу. Заметив это, она посмотрела на меня в ответ и дрогнула уголком губ. Встретившись с холодным взглядом карих глаз, я тут же стушевалась. Раньше я избегала зрительного контакта с ней. Сколько бы я не изучала эту женщину, её глаза меня всегда пугали. В них не было жизни. Будто в какой-то момент всё разом утратило смысл. Когда вариант оказался на нашей парте, мы с Сашкой записали число в тетради и приступили к решению.
— Слушай, а почему в восьмом задании под буквой «А» ты выбрала третий вариант ответа? — Спустя двадцать минут поинтересовался Саша, явно непонимающий, почему наши ответы не сходятся.
— Стрепетов, какие-то проблемы? — Поинтересовалась Екатерина Григорьевна, заметив, что Саша в замешательстве.
— У меня не сходится ответ в восьмом задании. Хотел узнать, где допустил ошибку, — пробормотал Саша.
— Выходи к доске, — приглашающим жестом, позвала к доске женщина. — Разберем, что тебе не понятно. Вариант оставь Макаровой, я тебе свой дам.
Саша поднялся и отправился к доске. Белова рядом с ним казалась маленькой школьницей. И это неудивительно. Саша был под сто восемьдесят, а вот Екатерина Григорьевна едва до ста шестидесяти дотягивала.
— Читай вслух условие задания, — скомандовала учительница.
— Установите соответствие между грамматическими ошибками и предложениями, в которых они допущены: к каждой позиции первого столбца подберите соответствующую позицию из второго столбца, — на автомате прочитал друг.
— Выписывай, что у тебя получилось, и будем разбирать, где ты допустил ошибку.
Пока Саша работал у доски, я решала вариант вперёд всех. Русский язык никогда не вызывал у меня проблем. Поэтому справившись с вариантом, я подняла руку и стала дожидаться, пока Белова обратит на меня внимание. Стрепетов всё так же тупил на восьмом задании. Ну, никак не мог он усвоить, чем отличаются причастия от деепричастий.
— Что случилось, Макарова? — Посмотрев на меня, поинтересовалась Екатерина Григорьевна.
— Можно сдать тетрадь на проверку? Я просто уже вариант решила, — поинтересовалась я. Ещё одной отличительной чертой Беловой было то, что она была готова проверять работы, сделанные в классе на оценку. Поэтому можно было всегда заработать лишнюю.
— Конечно, давай сюда, — согласно кивнула женщина и вернулась к моральному уничтожению Стрепетова.
Поднявшись с места, я положила тетрадь на учительский стол и вернулась на место. До конца урока оставалось двадцать минут.
Время пролетело очень незаметно. Звонок прозвенел, чем оповестил нас об окончании последнего и самого тяжелого за весь день урока. Саша устало вернулся на своё место и раскрыл дневник. Учительница продиктовала нам домашнее задание и отпустила по домам.
Я медленно собирала портфель и думала о том, как доберусь до клиники.
— Ты пешком? — Подал голос Саша, застёгивая молнию на портфеле.
— Как раз думаю, — отозвалась я и закинув сумку на плечо поспешила покинуть класс.
— Стрепетов, тебя я попрошу задержаться, — обратилась к Саше учительница. — Нужно обсудить твою готовность к экзамену.
— Чёрт, — пробурчал себе под нос парень, а потом обратился ко мне. — Насть, созвонимся потом, хорошо? Нужно будет обязательно поговорить.
— Да, конечно. Увидимся ещё, — похлопав по плечу парня, я поспешила покинуть класс.
«Пожалуй, вызову такси. Так быстрее будет» — подумала я, отправляясь в раздевалку.
***
— Насть, — окликнула меня Рита, стоящая за стойкой, — отец ждёт тебя в кабинете. Сначала к нему, потом ко мне на инструктаж.
— Поняла, — расстёгивая на ходу куртку, ответила я, и отправилась прямо по коридору.
Добравшись до кабинета отца, я постучалась и, услышав: «входите», дёрнула за ручку и распахнула дверь. Рядом со столом отца стоял Игорь Алексеевич и перебирал какие-то бумаги. Из всего коллектива, что я видела в Новый год, только этого мужчину мне было страшно называть по имени, когда мы оставались один на один. Высокий крупный мужчина, чьи внешность и стиль напоминали старого заядлого байкера, выглядел весьма устрашающе. Наверное, поэтому рядом с ним часть буйных клиентов брала себя в руки и не возмущалась по поводу того, что их питомцу не могут вовремя оказать помощь. Голубые глаза мужчины метнулись ко мне, но потом снова вернулись к изучению бумаг.
— Добрый день, Анастасия Павловна, — по-отечески проговорил Игорь.
— Здравствуйте, — коротко поздоровалась я и перевела взгляд на отца.
Он же, видимо, почувствовав, что я жду от него указаний, заговорил:
— Подожди пару минут. Пока можешь взять халат. Он в шкафу.
Два раза повторять не нужно было. Подойдя к шкафу, я достала плечики и повесила на них куртку, следом достала упакованный белый халат с верхней полки. Не создавать лишнего шума у меня не получилось, поэтому достав халат из шелестящего пакета, я быстро переоделась и посмотрела на обувь. Сиюминутно мной было принято решение переодеть сапоги. Когда, наконец, я была готова, Игорь Алексеевич покинул кабинет.
— Твоя задача делать всё то же самое, что делала в Новый год. Отводить пациентов в свободный кабинет, слишком взволнованных успокаивать, выполнять Ритины поручения, впрочем, ничего сложного. Если возникают вопросы, задаешь либо мне, либо Рите, — не став заходить издалека, отец сразу перешёл к делу.
— Поняла, Павел Николаевич! Могу идти? — Бодро проговорила я, готовая совершать подвиги.
— Да, — коротко бросил отец и вернулся к изучению бумаг.
Покинув кабинет отца, быстрым шагом я отправилась на поиски Риты. Проходя мимо кабинета Морозова, на меня налетела как раз так, кого я искала.
— О! Настя! — Облегчённо выдохнула, запыхавшаяся Рита. — Срочно иди в регистратуру, принимай людей и направляй в кабинеты, разберёшься по ходу, кого и куда, а я к твоему отцу.
— Поняла, — быстро среагировала я. — Что-то серьёзное?
— Да, нужна операция, — бросила уже спешившая в кабинет отца Рита. — И отнеси к Морозову в кабинет результаты анализов Красновой.
— Будет сделано! — Отозвалась я и поспешила в регистратуру.
***
Лёжа на диванчике в кабинете отца, мысленно я прикидывала, сколько домашней работы мне нужно выполнить на завтрашний день. И к счастью, как оказалось — мизерное количество. Вечер выдался не таким уж и сумасшедшим, я выполняла поручения Риты, помогала отцу, Диме и другим сотрудникам. Все были настолько довольны моей работой, что даже Игорь Алексеевич сказал: «именно тебя нам и не хватало». Наконец, собравшись с силами, я поднялась с дивана и направилась к шкафу, дабы переодеться, ведь на сегодня мой рабочий день окончен. Время близилось к часу ночи.
«Надо же, задержалась чуть-чуть», — подумала я, стягивая халат.
