СовершенноЛетняя

Кажется, злиться сильнее, чем я сейчас, просто невозможно. Скоро, наверное, пар из ушей пойдет, поэтому отворачиваюсь, чтобы не встречаться взглядом с мужчиной, что заходит лифт, и рассматриваю свои ногти, пока дверь мучительно медленно закрывается, наконец, убирая из поля зрения Хилла. Ужасный, просто отвратительный день. Может, закрыться в номере и смотреть какую-то до омерзения тупую передачу по телеку? Заказать еду, вино и устроить девичник. Приватный. Только я и алкоголь. Много крепкого алкоголя. — Сара? — слышу голос позади и тут же напрягаюсь. Вот черт. В этой стране со мной может произойти хоть что-то хорошее или нет? Натягиваю на лицо дежурную улыбку и легонько пощипываю щеки то ли для того, чтобы улучшить цвет лица, то ли убедиться, что все это не сон. Видимо, реальность, раз я все еще нахожусь в кабине лифта, что слишком медленно опускается на первый этаж. — Мистер Холл, — притворное удивление быстро переходит в настоящее, ведь я действительно не думала его здесь встретить, — не ожидала вас увидеть. — Привет, выглядишь прекрасно, — очаровательная добродушная улыбка Вильяма Холла всегда радовала меня, а сам мужчина, стоило нам с Джоном начать встречаться, сразу же записал меня в свои дочери. — Спасибо, — щеки заливает румянец, а я неловко ючусь в углу, не решаясь даже толком посмотреть ему в глаза теперь, после того как его сын бросил меня совершено отвратительным способом. — Твоя мама сказала, что ты проводишь лето во Франции, но я не ожидал, что мы встретимся, — он все еще смотрит на меня и тяжело вздыхает. — Я приехал по делам, Джон тоже здесь. Может, вам стоит встретиться? — Нет, — отрезаю я слишком быстро, не оставляя возможности продолжить этот разговор, но мистер Холл, кажется, настроен решительно. Интересно, о чем они там договорились с мамой, если оба теперь пытаются сосватать мне Джона. Спасительные двери лифта открываются, но выходить вместе с Холлом старшим я не хочу, поэтому пропускаю его вперед. — Мне придется вернуться, я оставила в номере телефон, — разочарованно хлопаю ладонью по лбу, прикрывая глаза. Горе из меня актриса, конечно. — Надеюсь, переговоры с партнерами пройдут успешно. Словно сумасшедшая, жму на кнопку, но двери совсем не планируют закрываться. Это что, заговор лифтов против меня? Нужно полюбить лестницы и бегать по ним, видимо, чтобы всякие Хиллы и Холлы не мешались под ногами, не решали все за меня и не твердили, с кем мне встречаться. — Позвони Джону, Сара, прошу, — последнее, что слышу, прежде чем закрывается лифт. Сегодня что, день эмоциональных потрясений? С каждой минутой желание закрыться в номере с парой бутылок вина растет все сильнее, ведь уже не хочется совершенно ничего. Или, наоборот, выбрать слишком откровенный наряд и отправиться на вечеринку, где пара коктейлей сотрет все стеснение, а слишком громкая музыка поманит на танцпол. Ведь так принято отрываться, да? Двери открываются, и я вылетаю из лифта, сталкиваясь нос к носу с Аароном, снова теряясь в терпком аромате его парфюма. Нет, нет, и нет! Не смотри на него, Сара, иначе все пропало. Иначе ты снова растворишься в этих глазах цвета моря и забудешь обо всех своих обидах. Резко разворачиваюсь и, стараясь не сорваться на бег, иду к номеру, надеясь, что он не последует за мной. Хотя кому я вру. Я ведь жду, что он пойдет за мной, потому что мне нужен он. Здесь и сейчас, в этом городе, в этом отеле и в этой жизни. Боже, прошло несколько дней, а я веду себя как по уши влюбленная идиотка. Какие-то нелепые обиды, сердце, готовое вырваться из груди, и самая счастливая улыбка на моем лице. Ноги подкашиваются, а дыхание сбивается, когда я слышу его тяжелые шаги, утопающие в мягком ковролине. Он останавливается прямо за моей спиной, обжигая горячим дыханием плечи, но продолжает молчать, пока я слишком долго вожусь с ключ-картой из-за дрожащих рук. Оставляю дверь приоткрытой, заходя внутрь, и Хилл сразу же идет за мной, застывая ненадолго в импровизированном коридоре. — Сара… — Аарон… — произносим одновременно, тут же оба замолкая и слабо улыбаясь. — Говори, — оборачиваюсь, подходя ближе, замечая, как он поджимает губы и хмуро сводит брови к переносице. Он легонько подцепляет мои пальцы, сжимая их в своей ладони, и делает шаг навстречу, свободной рукой осторожно скользнув по моей щеке, останавливая пальцы на подбородке и вынуждая посмотреть на него. — Ты нравишься мне, очень, — твердый голос разрезает неловкую тишину, и по спине бегут противные мурашки, обычно не предвещающие ничего хорошего, — и я хочу, чтобы ты была со мной, была моей. Я не маленький мальчик, который будет спрашивать о каждом своем действии, и ты должна это понять. Что? Он что, отчитывает меня сейчас? Злость закипает, и я уже готова вылить гневную тираду, но Аарон качает головой, предостерегая меня. — Дослушай хотя бы один раз за сегодня, — недовольно рычит он. — Да, я поступил неправильно, решив все за двоих, наивно полагая, что ты согласишься, не раздумывая, и за это приношу свои извинения. — Ох, Аарон, — слетает с моих губ, — прости, что убежала, не дослушав, — руки сами тянутся к нему, обхватывают торс, и вот будто это уже не я, а кто-то другой тянет меня к нему. Прижимаюсь, что есть сил, и ощущаю, как его ладони ложатся на мою поясницу, обжигая своим прикосновением. — Так чем займемся вечером? — У тебя вроде был интересный план. *** Наша прогулка по городу заканчивается в одном из ресторанов, где мы устраиваемся на летней террасе, ожидая местное гастрономическое чудо — мороженые морепродукты, которые подают с ледяным вином. Звучит вкусно, наверное. — Кажется, у кого-то сегодня будет интересный вечер, — хихикает Стеф, хитро поглядывая на Вишню, но, заметив наше недоумение, продолжает, — морепродукты — это афродизиак, вы не знали? Аарон слабо улыбается, а я едва не подпрыгиваю, когда его рука сжимает мое колено и медленно скользит вверх. Мысленно радуюсь, что этой шалости никто не видит, а на деле лишь слабо выдыхаю, качая головой и делая глоток вина, лед которого ни капельки не охлаждает мой пыл. А зачем нам что-то еще, если возбуждение, подобно молниям в грозу, мечется между нами? — Стеф, это даже школьники знают, — усмехаюсь, недоверчиво разглядывая многоярусное блюдо, которое официант выставляет на столике. — То есть на вечеринку сегодня не идем? — смеется Вишня, но тушуется под серьезным взглядом своей девушки, пока я сдерживаю смешок. — Идем! Кстати, Сара, ты уже решила, что наденешь? Черт. Вот почему нужно было все испортить именно в этот момент? Радостное настроение растворяется среди столиков вместе с официантом, что предпочел ретироваться до начала настоящего скандала, который, непременно, закатит подруга, как только узнает, что я не составлю ей компанию на танцполе. На самом деле, я бы предпочла не посвящать Стеф в свои планы совсем, но ее мания контролировать все вокруг себя уже давно вышла за рамки приличия. — Мы не пойдем, — заметив мое замешательство, говорит Аарон, и Стеф лишь недовольно хватает ртом воздух, не решаясь возразить Хиллу. — Устроим свидание по ночному городу. *** Что там, свидание, да? Можно забыть. Ведь во время прогулки мой живот скрутило так, что я едва успела добежать до своего номера и закрыться в ванной. Гребаные морепродукты. Голова неприятно кружится, а желудок то и дело сжимается, выдавливая из себя остатки этой жуткой пищи. Распластавшись на кровати в номере, мечтаю не умереть до утра. Аарон уехал на встречу, а Стеф и Вишня, проводив меня до отеля и удостоверившись, что я выживу, отправились на пляж, пообещав заглянуть вечером. Драгоценные минуты спокойствия через час превратились в вечность, а кабельное показывает только французские каналы, лишая меня возможности задремать хотя бы под мерное брюзжание телевизора. Телефон на соседней подушке издает короткий звук, и я тянусь к нему, надеясь, что это Стеф, которая решила меня хоть чуточку развеселить, но лишь недовольно морщусь. Ну спасибо, мистер Холл, теперь ваш сын будет бегать по всему отелю и стучать в каждую дверь, лишь бы только найти меня. Все же лучше было умереть от этих чертовых устриц, чем теперь надеяться не встретиться с Джоном в холле или в ресторане во время завтрака. Почему я не могу просто наслаждаться отдыхом, а? Включив все же какую-то комедию, пытаюсь разобраться в словах, периодически хихикая, вспоминая перевод, но мой выдохшийся организм требует отдыха, поэтому даже не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Black Atlass — Show me

Просыпаюсь, чувствуя странную тяжесть. За окном уже давно стемнело, и слабый лунный свет освещает комнату. Пытаюсь перевернуться и лечь на бок, но у меня не получается ровным счетом ничего, зато еще влажные после душа волосы неприятно холодят кожу. Приподнимаюсь, надеясь разглядеть что-то в абсолютной темноте, и веду рукой, когда слышу знакомый голос, и улыбаюсь. — Не можешь спокойно поспать, да? — усмехается Аарон, ослабляя хватку, и я поворачиваюсь к нему лицом, замечая, как в темноте едва поблескивают его глаза. — Как ты себя чувствуешь? — Привет, — медленно тяну каждую букву, касаясь ладонью щетинистой щеки, чтобы убедиться, что это не сон и он действительно здесь. — Уже лучше. Когда ты пришел? — Пару часов назад. Стефани дала карту от твоего номера, не хотел тебя будить, — он оставляет невесомый поцелуй на виске, и с губ слетает тихий стон, ведь невозможно противиться этой нежности. Это что, ее способ объявить перемирие? Я думала, она ни за что на свете не позволит Аарону приблизиться ко мне. Кажется, она смирилась. Наконец-то. Значит, топор войны зарыт и мы можем вести себя, как и раньше. — Я рада, что ты здесь. Не знаю, стоило ли говорить это, но молчать совсем невозможно, когда он рядом, когда так запредельно близко, что я готова раствориться в нем без остатка и утонуть в голубых озерах глаз. Он проводит пальцами по щеке, убирая непослушные пряди, и наклоняется ближе, срывая такой неосторожный поцелуй, будто борясь с сумасшедшим желанием наброситься на меня в эту же секунду. — Я тоже рад, малышка, — он снова накрывает мои губы своими, скользит языком, пробегаясь по ряду зубов, пока пальцы зарываются в волосах, едва сжимая. Желание быть с ним сводит меня с ума. Стоит ли говорить, насколько сильно я хочу этого мужчину, если одни только поцелуи открывают мне такие стороны наслаждения, о которых я даже и не могла подумать. Его рука скользит по телу, задерживаясь на сосках, сжимая их, пока мои стоны разбиваются о его поцелуи, жадные и страстные. Тело дрожит в предвкушении, Аарон снимает с меня шелковую сорочку, устраиваясь между ног, и рассматривает меня, медленно ведя пальцем по телу, вынуждая кожу гореть от каждого его прикосновения. Щеки заливает краской от смущения, и я тяну к нему ладонь, касаясь щеки. Он оставляет поцелуй на запястье, втягивая носом аромат оставшихся духов. — Ты прекрасна, — улыбается Хилл, надавливая пальцем на клитор. Прикрываю глаза, поглощенная эмоциями, когда слышу его хриплый голос, звучащий так интимно, так тихо, так… для меня. — Посмотри на меня. Подчиняюсь, открывая глаза, хотя соблазн вновь прикрыть веки растет с каждой секундой. Смотрю, как он оставляет влажные поцелуи на внутренней стороне бедра, опускаясь ниже, к горячей пульсирующей точке, которая жаждет ощутить его прикосновение. Он прикусывает кожу. Вздрагиваю, подаваясь вперед, и встречаюсь с его глазами, готовая кончить в ту же секунду, когда его язык касается влажных складочек. Руки сжимают ягодицы, пока язык вырисовывает узоры, надавливает и ласково обводит, отправляя меня в бескрайний космос, туда, где только я, он и удовольствие, тягучей патокой заливающее нас обоих. Желание собирается тугим комком внизу живота, и я чувствую острую необходимость в том, чтобы он оказался ещё ближе, теснее, жарче. Кажется, я забываю, как дышать, когда его пальцы скользят внутри, начиная неторопливое движение, пока губы втягивают мягкую плоть, разбавляя привычное возбуждение безудержной похотью и неприкрытым желанием. Всё тело дрожит, и я едва слышно шепчу его имя, умоляя его делать это ещё, ещё и ещё… — Аарон… — чувствую его ухмылку. Медленно, но верно он приближает меня к пику наслаждения. Пальцы сильнее сжимают его волосы, а бедрами то и дело подаюсь вперед, не желая упустить ни одной унции сладкого оргазма, который накрывает меня с головой, взрываясь фейерверками во всем теле, пока его движения становятся грубее, яростнее, сменяясь нежными и мягкими поцелуями, поднимающимися вверх, стоит моему телу обмякнуть. В нетерпении тяну его выше, обхватывая торс ногами, и впиваюсь в губы, чувствуя собственный солоноватый вкус и упиваясь его ласками. — Отдыхай, малышка, — он оставляет поцелуй в уголке губ и ложится рядом, прижимая меня спиной к себе и зарываясь носом в волосы, пока я искренне пытаюсь понять, что только что произошло, проваливаясь в сон абсолютно счастливой.