cypher 8

Подошва вансов полностью промокла. Этот район настолько ужасный, что никто даже не думал о том, дабы положить асфальт, поэтому дорога до школы представляет собой череду глубоких луж и вязкой глины. Тэхён переехал сюда из Кореи, буквально две недели назад. Покинул родной, любимый Сеул, где люди говорили на знакомом ему языке и где было проще общаться. Причина этому была не самой радужной. Тэхён не из тех, кто родился с заботливыми любящими родителями, которые водят по выходным в кафе и приносят после работы сладости. Он никогда не знал тепла маминых рук, не играл с отцом в футбол, не чувствовал их поддержки. Все детство, почти с самого рождения, его воспитывала бабушка. Она по-настоящему любила Тэхёна. Парень помнит, как они гуляли по берегу Хангана, поедая сладкую вату. Мальчик тогда весь измазался, а женщина вытирала липкие следы на его лице. Помнит, как она учила его писать, читала книги на ночь и целовала перед сном, заботливо поправляя одеяло. Помнит, как всегда подбадривала его в тяжёлые моменты и не давала впасть в отчаяние. А ещё помнит, как его самый родной человек последний раз слабо сжимал тэхёнову ладонь. Тогда Ким был настолько одинок, казалось, будто во всем мире больше никого не существует. Людей рядом не было, парень ни с кем не общался, все считали его странным и скучным. Родителям он был совершенно неинтересен, они даже не звонили, чтобы узнать его эмоциональное состояние. А в моменты, когда Тэхен ночью плакал от безысходности в подушку, на телефон приходило уведомление от единственного друга. И когда тот позвал его к себе в Америку, парень, не раздумывая, собрал вещи, оформил документы и отправился навстречу новой жизни. — Готов к первому дню пиздеца? — рядом звучит высокий знакомый голос, прервавший мысли Тэхёна. Он поворачивает голову вправо и видит, несмотря на сказанное, спокойное лицо друга. Из-за того, что в Северной Каролине солнце является редким гостем, его кожа довольно бледная с сероватым отливом, причиной чему также послужили: нездоровый образ жизни, курение и алкоголь. По отросшим корням апельсиново–рыжих волос можно понять, что красили их последний раз очень давно. Парень постоянно проходится влажным языком по сухим искусанным губам, бровь рассечена, предвещая о появлении эстетичного шрама. — И тебе привет, Чимин, — Тэхён переводит взгляд на тлеющую сигарету, замечая странный блеск в глазах собеседника, — Это марихуана? — Нет, Тэ-Тэ, здесь ее слишком сложно достать, — Пак отрицательно помахал головой и протянул никотиновую палочку, предлагая затянуться, на что Тэхён только отодвинул руку друга от себя, поморщившись. — Почему? — Скоро сам все узнаешь, — Чимин похлопал Кима по плечу и сделал последнюю затяжку, — Как тебе райончик? Тэхён оглядывается вокруг и видит старые постройки, окна первых этажей которых выбиты, а стекло валяется рядом, гаражи, расписанные неумелыми граффити и матами. Во дворах стоят дешёвые, явно купленные с рук после нескольких аварий автомобили. В ночное время суток здесь все фонари почти не горят, из-за чего Ким не выходит из дома после одиннадцати. А вот Чимин не против прогуляться, поэтому часто попадает в какие-то перепалки с пьяницами и смелыми малолетками. Такие разные люди априори не должны дружить, но это общение тянется из глубокого детства, и каждый из них понимает друг друга, как никто другой. Пока Тэхён брал в руки очередной учебник по информатике, Чимин покупал новую пачку Marlboro и отправлялся на поиски шлюхи, чтобы приятно провести ночь, не думать о проблемах, заполнивших всю его жизнь. Младший одет в строгую школьную форму, рубашка белая и выглаженная, за спиной тяжелый рюкзак с кучей книг, давящих на плечо своим весом. В то время как на Паке светлая футболка, просвечивающая татуировки на ребрах, поверх которой накинута черная замшевая куртка с множеством металлических заклепок, на шее болтается несколько серебряных цепочек, а с собой только телефон, мелочь и ключи. Выглядит так, будто он собирается далеко не в школу. Здание, к которому приближаются парни, выстроено из красного кирпича, покрывшегося белым налетом от пыли и влаги. Кованый чугунный забор навевает мысли совсем не об учебном заведении, а о какой-нибудь психиатрической лечебнице. Нет привычной аллейки из молоденьких деревьев и цветочных клумб, а только голый асфальт, усеянный лужами и разбросанными окурками. Учащиеся разбились на небольшие компании, которые разговаривают и смеются. Младшие бегают друг за другом и тем самым создают шум, мешающий настроиться на получение знаний. Тэхёну не нравится это место, есть какое-то не самое хорошее предчувствие, что что-то должно случиться. Друг, идущий рядом что-то говорит, но Ким, занятый осмыслением впечатлений о новом месте, его совсем не слушает. Он ловит взглядом группу людей, выбивающуюся из общего балагана. Они стоят немного в стороне, возле лавочек, окружённые дымом тлеющих сигарет. В руке каждого алюминиевая бита, непонятно с какой целью взятая сюда. Их окружает слишком тяжёлая атмосфера, никто даже не пытается подойти ближе, а бегающие дети, приближаясь к ним, переходят на осторожный медленный шаг. Трое парней и девушка одеты во все чёрное, а их кожа забита чернилами. Эти ребята по-настоящему пугают. — Не смотри туда, — вдруг из мыслей, отдернув, его вырвал голос Чимина, схватившего его за рукав рубашки. — Что? — Опешил Тэхен и повернул голову на друга. Подул ветер, растрепавший волосы парня, и заставил побежать мурашки по коже. И это не из–за погоды, — Почему? — Просто, блять, не смотри на них, — с нажимом повторил Пак, а сам не отрывал взгляд от странной компании, — Один, три, пять, шесть, — добавил он шепотом. Они подошли к каменному крыльцу, покрытому каплями дождя. На нем скопилось больше всего народу, ожидающего начало занятий и мешающего пройти к главной двери. Приходилось толкаться плечами, чтобы попасть внутрь. Прозвенел звонок, а заинтересовавшая Тэхёна группа так и не сдвинулась с места. Его спину прожигал один цепкий взгляд, парень чувствовал это всем своим нутром. Сука.

666

Первый день для Тэхена оказался достаточно трудным, помимо того, что было сложно усваивать информацию на неродном языке, так еще и казалось, будто уже все испытывали неприязнь к Киму. Его пару раз сильно толкнули, сбросили вещи со стола так, что ручки и карандаши покатились по каменному полу, а в туалете чуть не избили, но, увидев вошедшего Чимина, сразу отпустили, только помяли ткань белой тэхеновой рубашки. Ким также заметил весьма странное отношение к Паку, его будто сторонились и остерегались, но самому парню не было до этого дела. Даже сейчас, когда они неспеша идут по широкому темному коридору, люди немного расступаются перед невысоким, достаточно щуплым, парнем. — Чимин-а, к тебе всегда так тут относятся? — Тэхен поправил съехавшую лямку рюкзака. — Только последний год, — Пак отрывает взгляд от зажигалки, зажатой в руках, и смотрит на друга, — Покурим? — Я не курю, — Ким повел плечом, вспоминая горький запах дыма, оседающего на слизистых носа. — Рядом постоишь, — Чимин зашагал быстрее, направляясь к выходу. Все еще было прохладно, и даже яркое солнце не грело, но заставляло жмуриться и вызывало головную боль. Пак ведет своего друга за школу, шлепая тяжелой подошвой ботинок по лужам и пачкая ткань темных джинсов. Тэхен же старательно обходит воду на асфальте, чтобы не промочить вансы еще сильнее, чем утром. На стадионе, обнесенном каменным забором, столпились ученики старших классов. Чужая речь казалась Киму белым шумом, как из поломанного радио. Он неожиданно обрадовался, что Чимин знает корейский и без проблем его понимает. Парень с рыжими волосами нашарил в кармане куртки красную пачку, достал сигарету и поджег ее зажигалкой, давно находящейся в его руках. Тэхен соврал, если бы сказал, что его другу не идет курить. Он выглядит красивым, когда его полные губы обхватывают фильтр, а потом выпускают сизый дым вместе с воздухом. — Почему даже сейчас к нам никто не подходит? — Ким оглядывается по сторонам и продолжает, — Мне кажется, это твой контингент. — То, что я курю, не значит, что общаюсь с местными долбоебами, — Чимин фыркнул, а огонек на табаке дошел почти до середины. Парень курил жадно и быстро, будто боялся не успеть. — А ты нет что ли? — Тэхен не успел договорить, как на его ягодицу со звонким звуком приземлилась тяжелая ладонь, и раздался басистый, сиплый голос: — Твоя задница просится на мой член, — черноволосый оборачивается и видит двух парней, тот, что с мятными волосами, усмехается, оголяя десны. Но Ким рассматривал только человека, рука которого покоилась все еще на его заднице. И сказанные слова становятся неважны, потому что взгляд медовых глаз опустошает голову от всех мыслей. Тэхену приходится приподнять голову для того, чтобы разглядеть лицо незнакомца. Оно настолько по–настоящему красивое и эстетичное, кажется, будто из легких выбили весь воздух. Четко очерченная линия челюсти, родинка под губой такая же как у него самого на кончике носа, еще не до конца заживший шрам на щеке, темная челка, падающая на лоб неровными прядями. Тэ переводит взгляд на бледную шею и замечает извилистые линии, изображающие тигровую лилию. «Пожалуйста, люби меня». Тэхен знает ее значение, которое кричит о желании такого сильного чувства. И ему кажется, что он может выполнить эту просьбу. Уже сейчас, с этой секунды. — Ты подошел только потому, что я здесь стою? — высокий голос Чимина вывел парня из транса. — Да сдался ты мне, — Чонгук наконец убрал руку от Тэхена и сунул в карман темно–серых джинс, люди вокруг разошлись, оставляя компанию из четырех человек на пустом стадионе, — Твой дружок? — незнакомец кивнул на Кима. — А это твой? — Чимин прошелся влажным языком по губам, демонстрируя металлический шарик пирсинга, кивая на мятноволосого. По мнению Тэхена такие люди были известны каждому в этой школе, а его друг просто выводил их на агрессивные действия. — Ты нарываешься, — Глаза Шуги недобро сверкнули. — Что, если да? — Чимин начал подходить ближе,— Рискни. Юнги на это только фыркнул и проехался тяжелым кулаком с массивными кольцами по паковской щеке. Голова того дернулась, а в глазах на мгновение потемнело. Послышался вскрик Тэхена и громкий мат со стороны Чонгука. Кожа на скуле начала гореть огнем, предвещая появление багрового синяка. Чимин пусть и сам провоцировал оппонента, но такого резкого выпада не ожидал. Тэхен в этот момент не понимал, что ему делать. Он хотел ринуться разнимать драку и уже сделал пару шагов в сторону Шуги и Чимина, но его остановили покрытые татуировками сильные на талии руки. — Лучше не стоит, — прошептал Чонгук на ухо парню. И Киму ничего не оставалось, как беспомощно смотреть на друга. Вокруг них нет ни одного человека, который бы в случае чего мог помочь Паку, потому что его соперник явно сильнее и имеет больше опыта в подобном. Это было понятно еще с того момента, как произошел первый удар, и было видно по яркому шраму на носу, по потрескавшимся в кровь костяшками и лежащей на мокром асфальте бите. Ветер колышет пару деревьев, одиноко стоящих за бетонным забором стадиона, и темные волосы Тэхена, которые закрывают обзор. Он переводит взгляд на все еще держащую его руку, на пальцах которой надето множество серебряных колец, играющих бликами на солнце. Одно из них особенно заинтересовало Кима, вновь та самая тигровая лилия, отлитая из металла и украшенная танзанитом в центре. Чимин дотронулся рукой до челюсти, проверяя все ли с ней в порядке, потому что место удара отдавало болью аж в затылок. Парень, недолго думая, сделал ответный удар, попадая по бледным губам, которые сразу же окрашиваются в красный. Шуга чувствует металлический вкус крови во рту и от такого приятного и знакомого ощущения рот непроизвольно демонстрируют оскал. От удара голова мятноволосого дернулась, но он быстро вернул свой хищный взгляд и за один шаг сократил расстояние между ними. Мин намотал тонкую ткань белой футболки на кулак и резко дернул Чимина на себя. В ушах слышался пульс, в голове, внутри черепной коробки, стоял неясный звон. Юнги удивился сильному удару со стороны этого, казалось бы, тощего парня. Сам Шуга был достаточно мускулистым, под тонким слоем бледной кожи с черными узорами бугрились мышцы, а пальцы на руках были сильными настолько, что он мог бы легко переломить Паку шею. Но он не собирался этого делать, а только припугнуть, чтобы в следующий раз держал язык за зубами. Юнги заглядывает в янтарные глаза напротив и не видит в них страха, только дерзкий огонек, желание соперничества. Чимин не пытается вырваться, а лишь смотрит в ответ, облизывает пухлые потрескавшиеся губы и ждет дальнейших действий. Обоим нравится происходящее, хоть они и понимают, что синяки и царапины будут заживать несколько дней. Это даже не драка, а развлечение для них. Для Шуги обычное, а для Пака, словно лезвие ножа, острое и диковинное. Юнги, решив закончить эту игру, бьет, не жалея сил, по чиминовой щеке, и отпускает ослабшее тело. Тэхен, больше не в силах смотреть, вырывается из рук Чона и подбегает к другу, опускаясь перед ним на колени, наплевав на состояние школьных брюк. А двое татуированных парней удаляются с пустого стадиона, при этом громко смеясь.