666
У Тэхена к спине липнет рубашка, потому что в комнате, где собралось большинство народа, очень душно, а пар от кальяна только добавляет влажности в воздух. В руках у парня банка закрытая пива, явно очень дешевого, врученная Чонгуком. Холодный алюминий покрылся каплями воды, приятно морозящими кожу ладоней. У Кима в голове легкий туман из-за громкой оглушающей музыки и запаха алкоголя, пропитавшего, кажется, даже обивку дивана. Тэхен оглядывает толпу, потому что в таком он участвует впервые и хочет, чтобы все максимально отложилось у него в памяти. Замечает группу танцующих прямо возле массивных колонок, людей, их движения смазаны, глупы и нелепы, они напились до того состояния, когда абсолютно не соображают. На вечеринке почти нет девушек, только пара стоит возле стенки, потягивая какой-то напиток из красных пластиковых стаканчиков. Все начинает напоминать какую-то гей-тусовку, потому что совсем рядом с Тэхеном стоят самозабвенно целующиеся парни, то ли обкуренные, то ли совершенно бухие. Весь сайфер расположился на диване, они расслабленно сидят одной компанией и курят то, что Тэхен бы предпочел никогда не пробовать. Парень с ними познакомился, но желал находиться где-нибудь в стороне, чтобы его не затянуло в эту пучину неправильных радостей жизни. Девушки, которую Чонгук назвал какой-то газировкой, рядом со всеми не наблюдалось, она ушла куда-то полчаса назад, перед этим что-то шепнув парню с красными волосами на ухо и ярко улыбнувшись. Из-за неожиданно появившегося любопытства, Тэхен пытается найти ее взглядом. Вокруг много людей, они постоянно перемещаются, из-за чего перед глазами все начинает рябить, но маленькая фигура все-таки обнаруживается в темном углу, находящимся за одним из кресел. Она разговаривает со своей какой-то, наверное, подругой, если такие вообще имеются, смеется, запрокидывая голову назад, и ударяется затылком об стену, побеленную кусками, в ее руках самокрутка, которая почти догорела до ее пальцев. Ее компаньонка, волосы которой выкрашены в отвратительно зеленый цвет, неожиданно хватает девушку за худые бледные щеки и тянет на себя, впиваясь в покрытые трещинами губы. Тэхен удивленно распахивает глаза, и снова переводит взгляд на сайфер, он надеется, что такое для всей компании норма, и никаких последствий не последует. — Что случилось? — Чонгук окутан дымом выкуренной им только что самокрутки, его зрачки расширены, в них играют блики света, на лбу выступила испарина, а пряди волос, падающие на лоб, слиплись от пота. Тэхен несколько секунд испуганно смотрит на парня, а потом поворачивает голову в сторону целующихся девушек. Его руки дрожат, и банка пива грозит упасть на пол. Третий получает толчок в ребра от своего друга, тоже переводит взгляд в темный угол комнаты и резко встает. Ким видит, как изменилось его лицо: скулы обострились, брови нахмурились, опуская на глаза тяжелые тени. Парень, не выглядящий особо большим и крупным, стал будто в два раза шире в плечах, и во всем его теле читалось одно слово: «опасность». — Доставайте попкорн, девочки, — первый откинулся на спинку дивана, делая большой глоток пива из стакана, его кадык дернулся. Два сидящих рядом с ним блондина переглянулись. Один что-то зашептал другому на ухо, укладывая руку на бедро. А для Тэхена все дальше было подобно замедленной съемке. Третий размашистым шагом подходит к девушкам и оттаскивает зеленоволосую от Спрайт за ворот футболки, ткань трещит под его пальцами и почти рвется. Та сразу отбегает, боясь попасть под раздачу. Подходить к кому-то из сайфера опасно, и она уже жалеет о действии, сделанном по пьяни. Парень стоит, его грудная клетка вздымается, как после тренировки, и в этой ситуации действительно хотелось, чтобы он долго танцевал. Тэхен видит, что Спрайт что-то говорит, ее раскрасневшиеся губы едва шевелятся. Третий в ответ только машет головой и подносит широкую ладонь к ее бледной щеке, начиная гладить теплую кожу, потом рука переходит на затылок, наматывая ленты черных волос на кулак, а вторая поднимается в воздух и через секунду бьет красивое и нежное лицо. Ким, будто из далека слышит свой вскрик, и отворачивается, не желая смотреть дальше, потому что успел заметить текущие из носа девушки капли крови. Он резко ставит так и не открытую банку пива на деревянный стол, она с глухим звуком опускается на него, и делает пару шагов к двери, ведущей в коридор, думая, что Чимин был прав, и все в сайфере наглухо отбитые. Сердце бешено стучит в груди, а губы начинают дрожать, парень больше не хочет находиться в обществе этих придурков. — Стоять, — Шестой хватает парня за рукав кремовой рубашки, заставляя обернуться. У Тэхена мороз по коже от его голоса, который слегка хрипит. — Я хочу домой, — во взгляде Тэхена испуг и какая-то паника, он не знает куда деть руки, поэтому пытается спрятать их в карманы джинс. — Расслабься, — Ким чувствует горячую ладонь в своих волосах, после увиденного ему кажется, что его тоже ударят, поэтому он вздрагивает, но тут же ощущает сухие, теплые, горькие от алкоголя и сигарет губы на своих. Чонгук грубо целует его, переходя пальцами на шею, и чуть сжимая в миг ставшей очень чувствительной кожу. У Тэхена пятна перед глазами, будто он сам курил траву, а не распробовал ее на вкус в чужой слюне, когда язык шестого прошелся по его зубам, — и кайфуй. И Тэхен кайфует. Когда парень кусает его губу, чтобы распробовать вкус вишневого бальзама, смешанным с привкусом крови из образовавшихся ранок. Когда Чонгук всасывает язык в свой рот и легкий комок боли образуется в горле. Когда руки шестого сжимают его ребра, оставляя синяки, которые будут сходить еще несколько дней. Да, Тэхен кайфует. — Ви, пойдем наверх, — тяжелое дыхание Чонгука опыляет его лицо, раскрасневшееся от смущения и паров алкоголя. — Ви? — Спрашивает Ким, цепляясь пальцами за куртку на широких плечах, холодная кожа остужает горячие ладони. — Вишневый бальзам, — Он указывает на губы и снова припадает к ним поцелуем. Тэхен что-то мычит в его рот, теряя равновесие, дрожащие ноги подкашиваются, но сильные руки подхватывают его, прижимая к мускулистому телу. Чонгук идет впереди, тяжелая подошва ботинок стучит по лестнице, ступеньки которой скрипят под его весом. Он держит изящную ладонь Тэхена в своей большой и шершавой. Вокруг расслабленная шумящая толпа, а грудь Кима сковывает страх и напряжение. Если в этой компании нормально ударить своего любимого человека, то шестой живого места на нем не оставит. — Ты тоже ударишь меня? — Голос слегка надламывается, парни с лестницы оказываются в широком коридоре, освещенном только светом лампы, одиноко свисающей с потолка. — Что? — Чонгук оборачивается, остановившись перед одной из дверей, и заглядывает в большие испуганные глаза. — Ты будешь меня бить? — повторяет Тэхен. — Ага, прям сейчас, — Чонгук облизывает сухие губы и улыбается, обнажая зубы, — по ебалу пропишу. Ким медленно кивает, втягивает воздух носом, чтобы наполнить легкие кислородом, и делает маленький шаг в сторону. Шестой, лицо которого все еще искажено ухмылкой, тянет ручку двери на себя, заталкивая Тэхена вглубь темной комнаты. Через секунду тот оказывается на кровати, матрац под его спиной жесткий, а незаправленное одеяло неудобно мнется под ним. Парень чувствует сильное тело, нависающее над ним, грубые руки, сжимающие предплечья, и жмурится, ожидая получить удар. Сердце бьется в горле, пальцы онемели. — Если посмотрел на третьего, то забей, — Чонгук одним длинным движением языка проходится по горячей коже на щеке, его холодная слюна пахнет алкоголем и дымом, — он ебанутый, а нашей даме это нравится. — Да вы все тут ебанутые, — пальцы Тэхена зарылись в волосы Чонгука, прижимая ближе, пока дыхание того опыляло его краснеющее ухо. — Не отрицаю, — свет уличного фонаря проникает в комнату, но вокруг по-прежнему царит темнота, образы парней на кровати едва различимы, — Хочешь проверить насколько? — шестой шершавым языком все еще вычерчивает неясные узоры на смуглой щеке, скользит по точенной скуле вниз к губам, раздвигая их своими, делясь опьянением. Тэхен скользит ладонями по горячей шее на плечи и стягивает черную куртку. Чонгук позволяет ему это сделать, отбрасывая ее на пол возле деревянной ножки кровати. — Хочу, — стонет Ким, когда шестой раздвигает его ноги коленом, опираясь им о жесткий матрац между стройных бедер. У Тэхена в голове каша, он сам отдает себя в руки плохого парня, дружок которого только что ударил собственную девушку на глазах у толпы, отдает себя в руки человека, который, кажется, торгует наркотиками, отдает себя в руки, которые возможно воспользуются им, как игрушкой. Но ему надоело быть правильным, можно хотя бы в этот вечер сделать что-то глупое и не думать о последствиях. — Давно ты трахался? — Ким расстёгивает ему ремень на джинсах, звеня бляшкой, дрожащие пальцы дотягиваются до пуговицы, когда он слышит это. Щеки вмиг краснеют, и парень благодарен царящему в комнате полумраке. — Да, — парень тянет бегунок ширинки вниз, которая, итак, была наполовину расстегнута, замок сам разъезжался из-за уже налитого кровью члена. — Насколько давно? — Чонгук улыбается, перехватывая чужие ладони, и отстраняет их от себя, снова прижимая их к кровати. — Бля, да никогда, — пальцы, лежащие на одеяле, слегка подергиваются, Тэхен шумно сглатывает, когда видит замерший на пустоте взгляд Чона. Проходит пара секунд молчания, перед тем как парень, моргая несколько раз, отрывается от Кима. Тот уже думает, чтобы выйти за дверь, но вместо этого он тянет за край хлопковой футболки, пахнущей потом, и стягивает ее через голову. Черные волосы и без того слипшиеся, будто испачканные в машинном масле, запутываются еще сильнее. Тэхен замирает от открывшегося ему вида: бледная кожа, покрытая черными татуировками, мышцы пресса, сокращающиеся от дыхания, темная блядская дорожка, уходящая под резинку трусов. — Давай и с тебя штаны снимем, — Тэхен согласно мычит, приподнимает бедра, чтобы Чонгуку было удобно стягивать с него брюки, разгорячённую кожу обдает прохладой воздуха. Окно открыто и пропускает легкий ветер, колышущий потрепанный тюль. Ким пытается сдвинуть колени, прикрыть вставший член дрожащей ладонью, но Чонгук хватает его сильной рукой за бедро, не давая сделать этого. Тэхен коротко вскрикивает, когда чувствует горячие пальцы, с силой сжимающие его кожу. Сухие губы исследуют его шею, оставляя мокрые краснеющие следы, обещавшие стать ярко-багровыми засосами. Нежный шелк рубашки вдруг стал грубее и начал неприятно колоть спину, хотелось от нее избавиться, но он был слишком занят тем, что перебирал волосы шестого. — Чонгук, — шепчет Ким куда-то в сторону. — Что? — ладони оглаживают мягкие ягодицы, проходясь кончиками пальцев по туго-сжатому колечку мышц. Чонгук отрывается от вкусной кожи и заглядывает в затуманенные глаза, полные нетерпения и жажды новых ощущений. — Ты можешь… — Тэхен опускает взгляд вниз, на ласкающую его руку. Видит шестого, освещенного только светом уличного фонаря, замечает на правом предплечье четкую надпись «cypher 6» и смотрит на расстегнутые, но так и не снятые джинсы. — Могу? — Ким слышит хриплый голос, звучащий как-то сдавленно, и спустя мгновение чувствует что-то теплое и мокрое возле своего ануса. В него проталкивается один палец, почти ничем не смазанный, от того вызывающий легкое жжение и непривычный дискомфорт. Парень прикусывает губу, чувствует на языке липкость вишневого бальзама вперемешку с кисловатым привкусом слюны Чонгука, по виску течет прозрачная капля пота, щекочущая чувствительную кожу. — Вообще-то я хотел, чтобы ты джинсы снял, — стонет Тэхен, сотрясая раскалившийся воздух в комнате. — Надо быть точнее, — в темноте Ким различает, как Чонгук подмигивает, он серьезно готов рассмеяться от неловкости. Шестой рычит, вместо того чтобы вытащить палец из отверстия, начинает двигать им, подготавливая Тэхена для себя. Парень чувствует, как его тощую ногу закидывают на мускулистое плечо, лодыжка соскальзывает с мокрой кожи, но Чонгук одним движением возвращает ее на место. Он замечает съехавшую резинку белого носка на тонкой щиколотке, на секунду отрывается от своего занятия, поправляет ее, припадая к бледной коже под коленкой, покрытой редкими темными волосами, нежным поцелуем. — Чонгук, мне больно, — шипит Ким, когда к первому пальцу добавляется второй. С первого этажа раздаются тяжелые басы музыки, пьяные крики толпы. Возможно, там сейчас происходит какая-то драка, учитывая, что сайфер здесь. — Потерпи, — шепчет парень, отрывисто двигая рукой, его лоб мокрый, челка падает на глаза, закрывая обзор на красивое лицо с нахмуренными от боли бровями и застывшими на длинных ресницах бусинами слез. Комнату наполняет громкий стон, когда пальцы находят простату, поглаживают ее, проходятся кончиками по напряженному комочку нервов. Чонгук улыбается, когда Тэхен сам начинает насаживаться до самых костяшек. От набитой на указательном пальце татуировки виден только край. Киму вмиг становится холодно, когда шестой отпускает его, чтобы разобраться с джинсами. Черный хлопок трусов промок от выступившей смазки, парень быстро избавляется от них и пытается липкими дрожащими пальцами нащупать в одном из карманов фольгированную упаковку. — Готов? — Чонгук приставляет сочащийся член к влажной розовой дырочке. Тэхен лежит на боку, черные волосы, едва различимые в темноте, спутаны. Он тяжело дышит, глотая горячий воздух ртом. Почему-то парень не боится отдать свой первый раз этому человеку, несмотря на всю свою внешнюю грубость, шестой заботливо разглаживает складки рубашки на спине, убирает сбившиеся пряди с лица, нежно целует мокрую щеку и только потом входит одним медленным движением в горячее тело. Удовольствие, смешиваясь с болью, поднимается от копчика вверх по позвоночнику и ударяет в голову. Тэхен непроизвольно тянется дрожащей ладонью, чтобы провести ей по напряженным мышцам, тяжело вздымавшегося пресса. Тэхен не боится.666
Свет от горящей на столе лампы заполняет помещение и позволяет рассмотреть его. Кроме хлипкой кровати, стоящей по середине и письменного стола из фанеры, в комнате нет больше ничего. Обои на стенах пожелтели от времени, на полу лежит грязный, прожжённый в некоторых местах половичок, старый тюль, недостающий до пола, посерел от пыли, скопившейся в нем. От тлеющей сигареты, зажатой в длинных пальцах Тэхена, к потолку поднимается дым. Парень кашляет, пытаясь перебороть жжение и в без того сорванном горле. — Аккуратнее, — смеется Чонгук, похлопывая того по взмокшей спине, — хочу попробовать курить, хочу попробовать курить, — передразнивает он, специально делая голос выше и невнятней. Шестой опирается головой об потертое изголовье кровати, его губы кроваво-красные от нескончаемых поцелуев, а на бледной коже плеч багровеющие полосы – следы чужих ногтей. — Хотел понять, зачем вы это делаете, — Тэхен морщит лицо, перекатывая неприятную горечь табака на языке. — И как? — Парень выхватывает сигарету и затягивается сам, блаженно прикрывая глаза, — Понял? — Ну, — тянет Ким, — у меня закружилась голова, — в висках тянет болью, и он безмерно рад чужой мокрой ладони на своем горячем лбу. — Кстати, о головокружении, — Чонгук поднимает веки и опускает взгляд на черную макушку, покоящуюся на его груди, ерошит спутанные кудри, заставляя поднять голову на себя, — Не хочешь присоединиться к сайферу? — Зачем? — Шепчет Ким, пораженно распахивая глаза, в его зрачках, широких от слабого света, шестой видит свое затраханное отражение. — Ну, ты будешь рядом, — Чонгук отбрасывает догоревший окурок на пол, туда, где свалена их одежда. Тэхен прикусывает влажную губу, задумываясь. Он вспоминает все слова Чимина об этой компании, всегда нелестные, грубые и неприятные, вспоминает пакетики с травой в рюкзаке Чонгука и его покрытое нелепыми татуировками тело, вспоминает третьего, ударившего свою девушку. Но все эти вещи перебарывает одно – нежность Чонгука, затопившая его минутами ранее, поглотившая полностью, до последней клеточки тела. — Хорошо, — отвечает он, помедлив лишь несколько секунд.