Папа

Очередной бар, звон бокалов, толпа людей: девушки в до неприличия коротких юбках, парни в кожанках, с похотью смотрящие на всё вокруг. Многие бы сказали, что это плохо, неправильно. Знакомые постоянно кричали, что она скоро вконец сопьётся. А Реджина Миллс плевала на все слова и предостережения, это был её способ забыться и забыть все эти чёртовы семнадцать лет своей жизни. Она выживала каждый день, стараясь верить, что когда-то будет по-другому. Но, наконец, в день семнадцатилетия терпение лопнуло. Реджина скидала самое необходимое в потрёпанную спортивную сумку и, стащив из сейфа деньги, ушла из дома, пока мать гуляла на очередной вечеринке в гостях у кого-то из друзей. Первым делом Реджина потрудилась выйти на подпольных торговцев документами, избавившись от навязанной матерью фамилии нового отчима, из Реджины Спенсор превращаясь в Реджину Миллс, а заодно и подправив себе возраст. Дома все помнили её как улыбчивую девочку с длинными тёмными волосами, которая обожала изящные лёгкие платьица. Той девочки больше нет. Реджина коротко отрезала волосы, с большим трудом перекрасив в тёмно-русый цвет, на смену воздушным платьицам пришли драные джинсы, майки с откровенным вырезом, джинсовки и кожаные куртки. С момента побега прошёл год, и её уже перестали искать, а Реджина практически перестала красить волосы. Мать наконец сдалась. Кору и раньше не особо заботила жизнь дочери, главным скорее было контролировать всё, подчинить своей воле. Теперь этого не повторится, она никому больше не позволит указывать ей, Реджина Миллс теперь другой человек. Ещё несколько порций виски. Часы показывали четыре часа. Пора возвращаться домой, если только халупу в Бруклине, которую она снимала, можно было назвать домом. Завтра вновь на работу. Редж теперь работала в тату салоне, сначала администратором, а затем, сдружившись с мастером и обучившись ремеслу, после чего как его, так и её спина приобрела несколько новых рисунков, превратилась в тату-мастера. Миллс поднялась с места, направляясь к выходу. В голове шумел алкоголь, от чего мужчина, который всё это время сидел рядом, а теперь последовал за ней к выходу, остался незамеченным. Девушка уже собиралась было идти в сторону дома, как у самого уха послышался мерзкий пропитый голос.        — И что же такая красотка делает в баре одна, — Реджина изо всех сил старалась не дрожать, чувствуя грубые мужские руки на своих заднице и талии.        — Пусти. Сейчас вернётся мой парень, и тебе конец, — живя в Бруклине, она уже неплохо знала, как вести себя в таких ситуациях.        — Не ври, сучка, — удар обрушился на точёную скулу, а незнакомец, не церемонясь, потащил её в тёмный переулок, что находился за углом. В голове гудело, Реджина ощущала огромные ладони, блуждающие по всему телу. Под кожей холодком пробегал страх, а к горлу подкатывала тошнота. Вот только сдаваться не в правилах Реджины Миллс. Собравшись с силами, девушка резко пнула насильника между ног. На пару минут это сработало, и насильник, согнувшись, слегка отошёл в сторону, но спустя минуту девушка уже пожалела о сделанном.        — Ах ты ж сучка, не хочешь по-хорошему, будь по-твоему, — он вновь поднялся, огромный, возвышаясь над ней, заставил отступать назад, пока брюнетка не упёрлась в стену.        — Хэй, парни, я нам новую шлюшку нашёл, — пробасил громила, и откуда-то из темноты появились ещё двое. Мужчины окружили её, отрезая пути к отступлению. Один из них приблизился, одним движением разрывая на ней майку и до боли сжимая грудь, от чего, она уже знала, останутся синяки, в то время как двое других расстегнули джинсы, желая поскорее пробраться в трусики. Миллс пыталась сопротивляться, ей даже удалось с силой долбануть по губе головой одному из мужчин, однако это лишь раззадорило насильника, и отныне одна из его рук с силой вжимала в стену запястья, а другая нашла своё место на шее. В мыслях будто проносилась вся жизнь, а сознание попыталось смириться, желая хотя бы выбраться отсюда живой.        — Хэй, мужики, а вас не учили, что беззащитных девушек трогать нельзя, — послышалось откуда-то со стороны, но горе-спасителя от брюнетки заслонял один из громил. Господи, и что он только здесь забыл. Один против троих громил, это же самоубийство. Безумец.        — Иди куда шёл, — буркнул один из насильников, не отвлекаясь от девушки, припадая сухими губами к шее и выдыхая в лицо перегар.        — А я вижу, ты меня, кажется, не понял, — её «герой», кажется, не собирался отступать, и в следующее мгновение на голову и живот одного из мужланов обрушились несколько сильных ударов. На мгновение это освободило Реджину, пока все трое переключились на парня, решив, что сначала быстро и легко разберутся с ним, а потом уже приступят к десерту. Их трое, он один, брюнетка понимала, что он лишь немного отсрочит её мучения и никому из них живым отсюда не выбраться. Внезапно на глаза попался какой-то железный обломок трубы. Вспомнились какие-то крупицы знаний, которые она всё же вынесла с уроков брата. Нил был её сводным братом по отцу, они не часто общались, но каждый раз, когда удавалось встретиться, весело проводили время вместе. Несколько раз Кэссиди пытался таскать её в бойцовские клубы или спортзалы, но лёгкой и наивной Реджине того времени, которая всё ещё не предпринимала никаких попыток противостоять матери, это было совсем не интересно. Но к счастью, некоторые приёмчики всё же невольно зафиксировались в памяти. Миллс схватила трубу, сшибая с ног одного из мужиков, в то время как парень пытался разобраться ещё с двумя, когда противник оказался на полу, она добавила ещё удар по голове. Но, увлёкшись, она совсем забыла про других, от чего в считанные секунды руки другого громилы сжали её шею. Хватка становилась всё сильнее, и Реджина уже было подумала, что это конец, как на соперника обрушилась серия мощных ударов со стороны её спасателя, который всё же смог уложить третьего амбала на лопатки. Едва последний отлетел в кирпичную стену, как парень, что вытащил её, потянул за руку, уводя за собой.        — Бежим, пока не очухались. У меня байк за углом, — произнёс он, на что Миллс лишь кивнула, на бегу застёгивая джинсы. За углом и вправду стоял мотоцикл, который парень тут же завёл, сажая её на пассажирское сидение, а следом сел сам, унося их на железном коне подальше от этого жуткого места. Реджина сильнее прижималась к нему, соприкасаясь грудью, облачённой теперь в один лишь бюстгальтер, с его спиной. Они ехали минут пятнадцать, петляя дворами, пока байк, наконец, не остановился. Новый знакомый слез с транспорта и, спохватившись, тут же накинул на плечи слегка озябшей девушке свою куртку.        — Ты вся продрогла. Прости, стоило подумать об этом раньше, — он аккуратно заправил прядку её волос за ухо.        — Забей, — сухо бросила Реджина, залезая ладонью в карман джинс, извлекая пачку сигарет. — Зажигалка есть? — Локсли кивнул, порывшись в карманах, достал нужную вещь, поджигая сигарету в её руках. Лёгкие наполнил дым, расслабляя изнутри.        — Так… Как твоё имя? — нарушая звенящую вокруг тишину, спросил парень.        — Я предпочитаю оставаться инкогнито, — хитро улыбнулась Миллс, выпуская изо рта клубы дыма с запахом терпкой вишни.        — Ты наверняка устала, да и ссадины нужно обработать, может, зайдёшь? Моя квартира в этом доме, — опуская тёплую ладонь на плечо девушки, предложил Локсли.        — Зачем? Не вижу смысла. К тому же мне уже пора бы возвращаться домой, скоро моя смена, — ответила Реджина и направилась было прочь, напоследок бросив лишь изучающий взгляд с прищуром через плечо.        — Хэй, постой! А как же спасибо? — не пожелал отступать Робин.        — Я бы и сама справилась. В конце концов мы же в Бруклине. Здесь привычно бороться за выживание, — в глазах сверкали увереность и холод. Голос не дрожал.        — И что, вот так вот и всё? Ни капли страха, никаких слёз? — с неверием спросил Локсли, во взгляде которого играли задорные огоньки.        — Слёзы? — казалось искренне удивилась девушка. — Все слёзы уже давно выплаканы. Всё, мне пора, сказала же. Аривидерчи! Куртку завтра после работы принесу в тот же бар.        — Ты вернёшься туда снова? — не поверил своим ушам он.        — А почему нет? Там чудесная дешёвая выпивка. Не вижу никаких причин отказываться от этой возможности, — Реджина быстрым шагом направилась прочь, даже не спросив, где они находятся и как добраться до дома: Бруклин Миллс знала, как саму себя. А Локсли так и остался стоять в неком оцепенении, смотря ей вслед, будто околдованный.       Реджина подскочила на кровати, стряхивая с себя наваждение. Господи, ну почему? Почему даже во сне он не может оставить её в покое? Она бежала. Бежала от этого пятнадцать лет, и лишь ненависть способна была заглушить любовь. Но сейчас чувства, сравнявшись в силе, буквально разрывали на миллион кусочков. Сделав глубокий вздох, с осознанием, что пролежи она здесь хоть всё утро, это ничего не изменит, Миллс всё же нашла в себе силы встать с постели. Воспоминания о вчерашнем вечере вместе с осознанием того, что Саманты нет рядом, больно ударило в голову, от чего Реджина, напрочь забыв про сон, на реактивной скорости пронеслась по дому, заглянув в комнату дочери, ванную, гостиную. Постепенно женщиной овладевала паника. «Нет, только не снова, я больше не могу», — с отчаянием пронеслось в голове. А что, если Саманта нарвалась на плохих парней? Или это Локсли решил силой отобрать у неё дочь и похитил ребёнка? Она ведь могла попасть под машину или… Все «или» тут же отошли на второй план, позволяя вздохнуть с облегчением вместе с запиской, что обнаружилась в кухне на холодильнике. «Мам, прекрати носиться по дому, словно за тобой гонятся черти, и вспомни, что сегодня понедельник, а потому я ушла в школу. Не хотелось лишний раз будить тебя после вчерашнего насыщенного дня. Люблю. Саманта» Реджина буквально упала на стул, стараясь привести дыхание в порядок. Внезапно резко кольнуло где-то в области сердца. Пора бы уже заканчивать со всем этим бардаком в жизни, а то так и до реанимации недолго.       Миллс сварила себе чашку кофе, с головой погружаясь в размышления. Вчерашние события раз за разом накрывали с головой, не давая покоя. Вот только отвлечься в этой пустой квартире было абсолютно не на что: дом лишь вчера был убран клиннинговой компанией, вещи аккуратно лежали на своих местах, и даже посуда абсолютно чистая стояла в шкафчиках (спасибо заботливой Саманте, решившей не загружать её домашними делами). Женщина пробовала расслабиться и потратить этот день на отдых, но музыка лишь действовала на нервы, а от книг тошнило. Реджина бесцельно слонялась по дому, надеясь, что кто-то свыше сжалится над ней, и сейчас же, как по мановению руки, появится срочное дело. Проходя мимо спальни, женщина случайно наткнулась взглядом на узкую, крутую, деревянную лестницу..... Точно! Чердак! Вот уж где полно разного хлама, который давно пора разобрать. Не теряя времени зря, Миллс поднялась наверх, приступая к сортировке хлама. Половина, такая, как колёса от старых велосипедов и коробки старых запылившихся игрушек, была отправлена на выброс, другая, такая, как бухгалтерия прошлых лет, различные книги по экономике и ведению бизнеса, была аккуратно разложена или же перенесена вниз на книжные стеллажи. За этим занятием пролетело несколько часов, Саманта позвонила, сказав, что сегодня останется с ночевкой у подруги, а гора хлама значительно поуменьшилась. Наконец брюнетка дошла до потрёпанной картонной коробки, что стояла в самом дальнем углу. Сердце дрогнуло. Эта коробка — всё, что осталось от их с Робином отношений, единственное, что она сохранила. Сохранила очень и очень зря, а теперь пора, наконец, избавиться. Открыв, Реджина решила, что позволит себе в последний раз взглянуть на эти вещи. Первым, что оказалось в руках у хозяйки, были альбомы с фотографиями, чьи переплетения и страницы в некоторых местах были украшены причудливыми узорами, сердечками и различными надписями. С множества кадров на Миллс смотрела счастливая пара молодых людей, что искренне наслаждались друг другом. Вот они вдвоём лепят снеговика, с ног до головы вывалявшись в снегу, а вот та самая фотография с озера. Робин, обнимающий улыбающуюся Реджину, в руках у которой огромный букет цветов, они праздновали её двадцатилетие, но на вопрос, почему же тогда роз пятьдесят одна, Локсли ответить так и не смог, на что девушка лишь заливисто рассмеялась, подкалывая его весь оставшийся день. А вот она, завёрнутая в одеяло, словно «сосиска в тесте». Кадр был сделан мужчиной ранним утром, пока его девочка отсыпалась после утомительной ночи, а Робин встал, чтобы приготовить завтрак в постель. А вот они сидят на берегу моря, наблюдая за закатом. Робин тогда только открыл для себя функцию обратного отсчёта на камере и фотографировал буквально всё. От такой огромной дозы прошлого внутри всё стянуло в тугой узел. Не найдя в себе сил, чтобы долистать до конца хотя бы один альбом, женщина отложила все эти книги в сторону. Внезапно на глаза попалась ещё одна небольшая фотокарточка — первый снимок Саманты, тот самый, что был сделан задолго до рождения девочки на первом сеансе УЗИ. Брюнетка тут же отложила карточку в сторону. Это единственное, что она оставит. Заглянув в коробку, Реджина с удивлением осознала, что всё содержимое уже разобрано, и лишь на дне коробки виднелась последняя вещь. Его футболка, которую она случайно прихватила тем вечером. Вещь была покрыта пятнами от молока, но даже спустя столько лет не потеряла его аромат. Реджина любила носить его футболку, особенно первое время, когда Саманта была ещё крошкой, от чего на ткани и появилось столько пятен от потёкшего молока. Она даже специально сбрызгивала вещь его парфюмом после стирки. Какая глупость. Всё. Хватит. Что-то уж слишком сильно она предалась ностальгии. Футболка полетела обратно на дно коробки, а вслед за ней и прочие вещи, лежавшие там раньше. Бросив картонную коробку у двери, пообещав себе, что обязательно выбросит, когда будет уходить, Реджина отправилась собираться, надо в конце концов немного развеяться. Волосы не без помощи плойки аккуратными локонами ложились на плечи, руки привычными движениями накладывали макияж. Не позволила себе брюнетка забыть и о выборе платья. После критичного осмотра гардероба взгляд остановился на коротком, плотно обтягивающем фигуру, платье на тонких бретельках и с внушительным декольте. Образ дополняли несколько серебряных украшений и чёрные туфли на высоком каблуке. Сегодня тот самый день, когда можно просто забить на всё и оттянуться по полной. Когда образ, после критичного осмотра в зеркале, полностью удовлетворял хозяйку карих глаз, Миллс направилась к выходу. Уже закрыв дверь квартиры на ключ, Реджина вспомнила о той самой старой картонной коробке. Ничего, она обязательно выбросит её потом…

***

      Бар встретил брюнетку привычным шумом голосов, таким знакомым запахом алкоголя и громкой музыкой. Умело пробираясь сквозь толпу, она кошачьей походкой направилась к барной стойке. Атмосфера этого места по необъяснимым причинам удваивала уверенность в себе, заставляя ощущать себя такой же лёгкой и свободной, как 20 лет назад.        — Хэй, пчёлка Майя! Опять трудишься во всю, — окликнула друга, который не заметил её появления, разливая напитки по стаканам.        — Кого я вижу! Реджина? Неужто завтра пойдёт снег? С каких это пор Её Величиство позволяет себе тусовки в будни? — усмехнулся Джейкоб, оборачиваясь, пока руки механически продолжали протирать бокалы.        — У меня сегодня выходной, чем не повод оторваться по полной, — хитро улыбнулась Миллс, надеясь, что эмоции вчерашнего дня не отражаются у неё во взгляде.        — Погоди, когда это ты позволяла себе выходные в понедельник? — прищурился, словно сканируя её, мужчина.        — Погоди, а когда это ты стал таким занудой? — передразнила его подруга, закатывая глаза. — Лучше налей мне выпить, Джей.        — А знаешь, ты права! Давай выпьем, Реджи, — поддержал предложение он, наливая два стакана крепкого виски.        — А разве ты тут не на работе? — вскинув бровь, дразняще произнесла она, одновременно предостерегая и в то же время призывая нарушить правила.        — Пфф… Миллс, когда нас это останавливало? Сегодня мы пьём… — отмахнулся Джейкоб, поднимая стакан.        — Так, чтобы завтра было плохо! — закончила за него Реджина под звон стекла.