Семь ступеней радуги (том1) Учение

Похоже, она и в самом деле заболела. Заразилась вирусом «Амадеуса», которым был болен весь город. Нет, Жанна не собиралась делать фанатский альбом или мотаться за шоу-балетом по гастролям; не намеревалась оккупировать ворота «Космоса» в погоне за автографами. Она захотела сама стать частью «Амадеуса». Жанна всю ночь после спектакля не могла сомкнуть глаз. Вспоминала неземной красоты солистку, потом плачущих Плеяд, неистовый танец девушек, и зал, стоя скандирующий: «Amades, Amadeus, о-о-о, о, Amadeus!» Ужа далеко за полночь, устав ворочаться с боку на бок и поняв, что самостоятельно справиться с лихорадочными видениями ей не удастся, Жанна выпила пол таблетки снотворного. Проснулась с тяжёлой головой, и спаслась только чашечкой кофе — а вообще-то она не очень жаловала этот напиток. Был выходной, и чуть позже Жанна созвонилась с Лариской и напросилась к ней в гости. …Они долго обменивались впечатлениями о концерте, и в конце концов гостья созналась в посетившем её желании — тоже стать танцовщицей в «Амадеусе».  — Кто бы мог подумать! — хмыкнула её одноклассница, — Не ты ли ещё несколько дней назад иронизировала над всем N-ском?  — Собираешься насмехаться?  — Ты ведь насмехалась.  — Я же не знала, что Лиго — гений, — вздохнула Жанна.  — Правда, ты так считаешь? — обрадовалась и мгновенно растаяла хозяйка квартиры. Жанна закивала и спросила:  — Послушай, а ты что-нибудь знаешь о конкурсе туда? Ты говорила, что знакома с девушкой, которая поступала в студию к Лиго.  — Значит, ты всерьёз надумала попробовать?  — А разве нельзя?  — Почему нельзя, — пожала плечами её подруга, — не ты первая, не ты последняя. Многие уже пытались.  — Хочешь сказать — у меня нет никаких шансов?  — А ты когда-нибудь занималась танцами?  — Да, и ещё не всё забыла.  — Разве я что против имею? — улыбнулась Лариса, — Конечно, попробуй. Тем более, Лиго принимает девушек твоего примерно возраста — лет пятнадцати-шестнадцати. А по чисто внешним данным, я думаю, ты бы ему подошла. Она рассказала, что конкурс бывает примерно раз в полгода; последний раз он проходил в начале весны, перед каникулами — так что, вероятно, скоро снова состоится.  — А как узнать, что он объявлен? Возле «Космоса» объявление повесят, или в газете напишут? — полюбопытствовала Жанна.  — Ну что ты! — подивилась та её наивности, — Да если такое объявление в газетке пропечатать — желающих сбежится полгорода.  — Тогда как же?..  — Кому очень надо, тот узнает… Не бойся, я тебе скажу. Помнишь, я говорила, тамошняя техничка баба Маша — соседка наша бывшая.  — Ой, да, правда… Слушай, Ларис! — спохватилась Жанна, а та девчонка, которая к Лиго поступала и не прошла по конкурсу — ты не можешь меня познакомить с ней?  — Я бы с удовольствием. Но они отсюда уехали, поменялись. Она теперь живёт где-то в областном центре.  — Но ты ведь что-то от неё узнала? — нетерпеливо настаивала Жанна.  — Не так уж много. Ну, Лиго отбирает сначала тех, кто подойдёт ему по внешним данным, делит на группы и занимается с ними два-три раза в неделю с месяц. Что-то там им показывает и смотрит уже на хореографические способности. Потом называет победительниц. Ну, заниматься, конечно, тяжело. Вот, собственно, и всё, что я знаю. Мы были не слишком-то близко знакомы с той девчонкой.  — А про Лиго она тебе не рассказывала?  — Сказала — красивый парень, но не в её вкусе. И холодный как камень.  — А она его трогала? — развеселилась Жанна.  — Жанн, я за что купила, за то и продаю. Она сказала именно так, я не уточняла, трогала она его или он на расстоянии холодом обдаёт…  — Наверное, она это — с досады, что не поступила!  — Посмотрим, что ты скажешь.  — Если не поступлю?  — Если поступишь — тем более.  — Слушай, Ларис, — заметила Жанна, — вообще я тебе удивляюсь. Ты — такая фанатка «Амадеуса», а его руководителя ни разу не видела. Неужели тебе не интересно, неужели ты ни разу не попыталась?  — Во-первых, я люблю шоу-балет «Амадеус», а не человека, который им руководит, — терпеливо ответила та. — А во-вторых — если Лиго хочет оставаться инкогнито, то пусть остаётся, я уважаю его право на это.  — Понятно…  — Ну, словом, если я узнаю о конкурсе — сразу сообщу тебе… Днём Жанна поведала о своём желании родителям. Мама была в восторге от того, что дочь снова решила заняться танцами, а отец сказал, покачав головой:  — Дочка, к сожалению, нет в тебе одного очень важного качества, которое необходимо, чтобы добиться какой-то цели. В тебе нет целеустремлённости.  — Это ты говоришь потому, что я до сих пор не решила — куда пойти учиться после лицея?  — Нет, — возразил он. Это не причина, это — следствие. Ты ни к чему в жизни не относишься достаточно серьёзно. Всё у тебя как-то легкомысленно: понравилось — начала заниматься, надоело — бросила. Так ты никогда и ничего не достигнешь.  — А при чём тут моё будущее после лицея — и «Амадеус»? — пожала плечами Жанна.  — Потому что без целеустремлённости ты никуда не поступишь — ни в хороший институт, ни даже в твой «Амадеус».  — Я не больно-то и хочу в институт, — сдержанно заметила она, — а насчёт «Амадеуса» мы ещё посмотрим… Жанна ушла в свою комнату, включила музыкальный центр и запустила в него диск Роберта Майлса. Под тихий шелест дождя dream vershion «Children» она прилегла на тахту и задумалась. А может быть, отец прав, и ей действительно не мешало бы стать более целеустремлённой? Не слишком ли разбросанно она относилась до сих пор к своим увлечениям? Совсем маленькой — в шесть, семь лет — Жанна занималась художественной гимнастикой. И все в один голос хвалили её прекрасные природные данные и предвещали большое будущее. Но этим пророчествам не суждено было сбыться. Однажды вышла замуж и покинула город их хорошенькая девушка-тренер. Сменившую её «старую вешалку» Жанна невзлюбила с первого взгляда. И этого обстоятельства для неё оказалось достаточно, чтобы вскоре раз и навсегда поставить крест на своей карьере гимнастки. Несколько позже — в четвёртом классе — Жанна увлеклась бальными танцами. Увлеклась всерьёз, и тоже проявила в этом деле недюжинные способности. Их пару — Жанну и её партнёра — выдвинули на областной конкурс бальных танцев. Но накануне самого конкурса она вдрызг разругалась со своим мальчиком-партнёром (Жанна невольно улыбнулась, вспоминая сейчас об этом) — и чтобы отомстить ему — бросила студию. Причём делала она это всё без малейшего сожаления. И наконец, совсем недавно — в девятом — она увлеклась аэробикой. Нашла соответствующий клуб и стала туда ходить. Как обычно, взялась за это дело горячо… но вновь её хватило ненадолго — на три месяца от силы. И снова причиной была их руководительница — бледная тощая немочь, которая — чуть только девчонки начинали шалить и не слушаться — тут же поджимала тонкие губы и бежала жаловаться директору клуба. Получив пару хороших нагоняев, Жанна махнула на всё рукой и ушла оттуда. Аэробика ей нравилась, но ездить в другой клуб она не захотела, а заниматься самостоятельно… покупать видеокассеты, заставлять себя — нет, для этого она была слишком ленива. А может быть, перегорела уже. Перебрав все подобные случаи в памяти, девушка со вздохом должна была констатировать факт, что делать она всё привыкла из-под палки. Причём желательно, чтобы палка была поувесистей… Но если ей было позарез нужно — Жанна могла достичь результатов очень быстро. Как-то раз она поспорила с одноклассниками, что за три дня выучит «Евгения Онегина». И — выучила. «Онегин» до сих пор оставался её любимым литературным произведением. Она может доводить дело до конца — если только очень сильно этого захочет. Например, как сейчас. Девушка поднялась, слегка прибавила звук и подошла к трельяжу. Насчёт своих «внешних данных» она не беспокоилась. В прошлом году в том городе, где они жили до этого, её единодушно избрали «Мисс лицея». Жанна критически осмотрела себя в зеркало. Метр семьдесят четыре, вес — пятьдесят шесть килограммов (и, по правде говоря, она хотела бы скинуть ещё парочку). Объёмы её груди, талии и бёдер близки к классическим — 88-60-88. Пепельные, слегка вьющиеся от природы волосы средней длины, больше светло-серые глаза. Почти идеально овальное лицо, прямой короткий нос, чуть капризный (как ей казалось) — изгиб губ, чистая светлая кожа. Жанна вспомнила интервью с Лиго. «Вы, может быть, сочтёте это кокетством — но я абсолютно не тщеславен». О себе она бы так не сказала. Пусть, по определению отца, она и лишена целеустремлённости, но отнюдь — не тщеславия. Без сомнения, гордость и тщеславие присутствовали в ней и возможно, их было даже больше, чем следует (уж перед собой-то можно не притворяться!) Но ведь тщеславие — не та причина, по которой она захотела влиться в коллектив «Амадеуса» — самый стильный и первоклассный в N-ске. Во всяком случае, не единственная причина… …В четверг Жанна опоздала на историю. К счастью, историк был мужиком не вредным, придираться за пятиминутное опоздание не стал, только покачал головой укоризненно, и запыхавшаяся девушка поспешила к третьему столу у окна, где они прочно обосновались с Лариской. Когда Жанна копалась в сумке, отыскивая нужный учебник, соседка потянула её за рукав и прошептала еле слышно:  — Где тебя носило? Та удивлённо покосилась на неё и поразилась возбуждённому виду подруги — словно ту распирала какая-то новость.  — А что такое? Лариска притянула её к себе и жарко зашептала в самое ухо:  — Я только сегодня узнала. Хотела перед уроками сказать, а тебя всё нет и нет. У Жанны сильнее забилось сердце.  — Конкурс?.. — боясь поверить, произнесла она шёпотом.  — Да!  — А ты не шутишь?  — Я?! — от возмущения Лариска вскрикнула чуть ли не в полный голос. Потерявший терпение историк жахнул об свой стол ладонью, и им пришлось замолчать до конца урока. Когда, наконец, эта тягомотина была позади, Лариса утянула сгорающую от нетерпения подругу к самому дальнему окну в рекреации и та, наконец, всё узнала. Конкурс в студию «Амадеус» объявлен, и организационное собрание состоится в это воскресенье в двенадцать. Сбор, естественно, около дворца «Космос».  — Ничего твоя баба Маша не перепутала? Точно, в двенадцать?  — Да точно, тебе говорят! Из нашего лицея об этом знают ты да я. А сколько ещё народу проведало — понятия не имею…