Семь ступеней радуги (том1) Учение

Наступило долгожданное воскресенье. Родители с утра уехали на вокзал узнать насчёт контейнера — ещё не все их вещи прибыли на новый адрес; Жанна была дома одна. Погода стояла чудесная, как и ожидающее её событие, и она с восьми часов была на ногах, перетряхивая весь свой гардероб в раздумье — что бы надеть? В конце концов она остановилась на белом костюме — длинный жакет и мини-юбка. Под жакет Жанна надела молочно-белую блузку, перед зеркалом уложила волосы феном, подвела контуром брови и губы. Вообще-то она не очень жаловала декоративную косметику, предпочитая хорошие средства по уходу за кожей. Поэтому и сейчас она лишь слегка припудрила нос рассыпчатой пудрой, чтобы не блестел, и накрасила губы увлажняющей помадой кораллового цвета. Максимум естественности — таков её девиз. А теперь… Жанна зажмурилась от удовольствия, открыла шкатулку с палехской росписью и принялась увешиваться серебром. Она нанизала серебряные кольца чуть ли не на все пальцы обеих рук, надела толстую витую цепочку, браслет, вдела серьги в уши… Похлопала глазами и жеманно сказала своему отражению:  — Возможно, вы сочтёте это кокетством, но поверьте — к золоту я абсолютно равнодушна. И у меня нет ни малейшего желания надевать золотые серьги и видеть, как они пылятся во всех моих ушах… И это было истинной правдой. В соседней шкатулке у Жанны лежала золотая цепочка с кулоном, две пары серёжек и кольцо с фианитом — подарки родителей и разных родичей. Жанна вежливо благодарила, прятала золотые подношения в шкатулку и продолжала обвешиваться серебром. В мочке левого уха у неё было три прокола — она сделала их исключительно для того, чтобы вдеть в это ухо три серебряных колечка вместо одного… Тончайшие, почти незаметные на ноге колготки, белые туфли на средней высоты каблуке (копытообразные «платформы» Жанна тереть не могла, равно, впрочем, как и иголочки-шпильки), маленькая белая сумочка в руках, капелька духов «Champs Elysees» — она закрыла дверь и направилась к остановке «десятки». К счастью, было не очень людно — ей вовсе не улыбалась перспектива приехать в «Космос» в разодранных колготках — впрочем, на этот случай у неё в сумочке лежали запасные. Снова кто-то болтал об «Амадеусе», а девушка лишь улыбалась про себя. Время от времени её окатывало волной радости и трепетного нетерпения: неужели сегодня она увидит Самого Лиго? Она сошла с автобуса во всеоружии, уверенная в себе и готовая к любым приключениям. Поспешила ко дворцу — уж лучше там ждать! Однако, когда Жанна вышла из-за угла и взглянула в сторону «Космоса» — её радость как дождём смыло. У ворот уже стояла толпа девушек человек в пятьдесят и когда она, чуть растерявшись, приблизилась, взгляды, искоса или вызывающе обратившиеся на неё, недвусмысленно показывали, что лучше бы катиться ей отсюда, куда подальше — и так желающих много. Но она приняла независимый вид и присоединилась к ним. По туалетам собравшихся здесь девушек можно было изучать все веяния моды. Над этой толпой стоял аромат, как над парфюмерной фабрикой… Девушек впустил во дворец ровно без семи двенадцать не знакомый уже Жанне дворник-ворчун, а другой дедуля — вежливый и миролюбивый, возможно, вахтёр. Он сказал:  — Проходите в актовый зал, девушки. И Жанна впервые вступила под своды «Дворца культуры «Космос» и «Театра-студии «Amadeus» — как гласили две таблички над дверями главного входа. Внутри было красиво. Зеркала, люстры, мраморная лестница, по которой они поднялись в актовый зал. Похоже, Жанна была единственной, кто вошёл сюда впервые. Оказавшись в зале, она восхищённо вздохнула. Он был вовсе не таким, какими залы бывают обычно — не прямоугольный, а полукруглый. Зрительные ряды располагались сектором вокруг округлой сцены. Каждый ряд был на ступеньку выше предыдущего, и каждое заднее сиденье находилось не за спинкой переднего, а между ними. Таким образом, в этом зале головы сидящих впереди зрителей никоим образом не могли помешать зрителям, сидящим сзади. Стены зала украшала живопись, естественно, на космическую тему — звёзды, планеты, космические корабли. Кресла и занавес были светло-синего бархата. Но больше всего Жанну удивило освещение. Ведь здесь должен был пройти всего лишь организационный сбор, а сцена освещалась явно, как перед началом спектакля: сзади и сверху в центр бил яркий луч прожектора, нарисовавший на занавесе жёлто-голубой полукруг; и с обеих сторон сцену подсвечивали близкие прожекторы, жёлто-красные. Крохотные ворсинки бархата искрились и переливались в свете этих ярких лучей. Сам же зрительный зал был погружён в полумрак. Сперва растерявшись, а потом обрадовавшись, будущие конкурсантки спустились по боковому проходу вниз, на первые ряды. «Что такое? Наверное, «Амадеус» выступит сейчас, перед сбором?» — переговаривались они между собой. — «Да, очень похоже на то». Вот так неожиданная радость! Жанна села на первый ряд, среди других девчонок. Все они с нетерпением ожидали начала. В это время открылась дверь в боковом проходе, и через неё в актовый зал вошёл какой-то парень в спортивном костюме. Мельком оглянувшись, Жанна толком и не разглядела вошедшего: его скрывала темнота. Она почему-то решила, что это тот самый осветитель, для чего-то спустившийся к ним.  — Девушки, — негромко заметил он, — вы совершенно напрасно тут устроились. Поднимайтесь и выходите на авансцену.  — Куда-куда? — переспросила одна из девушек.  — Авансцена — это место на сцене перед закрытым занавесом, — сухо сообщил незнакомец. Жанна поёжилась от удовольствия. У этого парня был такой красивый голос! Чистый, глубокий. Словно гравёр рисовал серебряным грифелем по перламутру. В смысл сказанных им слов она пока не вдумывалась. И не только она одна. Все девушки с любопытством оглядывали парня, с места никто не трогался.  — Вы плохо слышите? Поднимайтесь на сцену, — повторил он. «Какая интересная манера подчёркивать отдельные слова», — подумала Жанна. И ещё было в его голосе что-то необычное, точно какой-то едва уловимый акцент, не смотря на совершенно правильно произносимые звуки…  — Это Лиго велел вам передать? — недоверчиво спросил его кто-то. Парень подошёл ближе.  — Нет, это вам Лиго велел передать! — возвысил он голос, — Я не шучу, и давайте не будем терять время! Будущие конкурсантки оторопели. «Так это и есть Лиго?» — закрутился в голове у каждой один и тот же вопрос, а Жанна запоздало вспомнила интервью; вспомнила, что почти никто из поклонниц «Амадеуса» не знает в лицо его руководителя. Она уставилась на парня, но в темноте зрительного зала он был совсем неразличим. Он молча ждал. Переглядываясь, девушки стали неуверенно подниматься. Встала и Жанна, и вслед за другими девчонками поднялась по боковой лестнице на сцену. Они сгрудились там неровной толпой, а лучи прожекторов били в лицо, заставляя щурить глаза или прикрывать их рукой. Лиго прошёл во второй ряд и сел напротив центра сцены, облокотившись обеими руками о спинки соседних кресел. Он молча разглядывал девушек; те также молча разглядывали его. Жанна ощутила волну разочарования. Отчего-то воображение рисовало ей руководителя «Амадеуса» смуглым брюнетом с соболиными бровями и горящим взглядом, с густой копной чёрных волос. А Лиго оказался светловолосым и светлоглазым, с чисто европейскими чертами лица. Симпатичный — но ничего особенного. Словом, совсем не тот типаж, в который она могла бы влюбиться с первого взгляда… Он сидел, так непринуждённо откинувшись назад, что казалось — вот сейчас он забросит ноги на спинку кресла, стоящего перед ним, щёлкнет зажигалкой и закурит, картинно выпуская изо рта дым. Но этого, конечно, не произошло. С минуту понаблюдав за неуверенно переминающимися с ноги на ногу девушками (очень уж неуютно им было здесь, на сцене, под ослепляющим светом прожекторов) — Лиго заметил с коротким вздохом:  — Да… Всё как обычно. Каждый раз — одна и та же история. Я должен сразу вам сказать, девушки — мне нужны только двое. Двое! Вы меня хорошо поняли? Разочарованный вздох прокатился по сцене. А стоявшая рядом с Жанной девчонка сказала кокетливо:  — Возьмите нас с подружкой! Лиго и бровью не повёл, а Жанна искоса уставилась на нахалку. У той на голове был такой плотный начёс, что казалось — надень она шляпку — та отскочит и закачается над макушкой, как на пружинках.  — Единственный критерий, — снова заговорил Лиго, — по которому сейчас я могу вас оценивать — это рост. Мне нужны девушки не ниже ста шестидесяти пяти и не выше ста семидесяти пяти сантиметров. Вот вы — он указал протянутой вперёд рукой на одну из девчонок, — третья слева — какой у вас рост?  — Метр шестьдесят шесть… — ответила та.  — Ну, это только если с каблуками, — невозмутимо заметил Лиго. Вокруг захихикали, и Жанна тоже не могла удержаться: девчонка и в самом деле была невысока ростом, сантиметров пятнадцать ей добавляла немыслимой высоты платформа. А вслед за этим они услышали спокойный приказ:  — Все разуйтесь и встаньте по росту. И не кучей, а так, чтобы я видел каждую из вас. Девушки опять растерянно переглянулись. Похоже, Лиго и не думал шутить. Но они топтались на месте, пока среди них не нашлась одна посмелее. Она ловко сковырнула туфли, отодвинула их в сторону и подошла к самому краю сцены:  — Вот здесь встать?  — Здесь, — согласно кивнул Лиго, — только пиджак тоже снимите… И это всех касается. У кого пиджаки, жакеты, пуловеры — снимайте, девушки.  — Да мы ещё что-нибудь можем снять, — невинно уверила его та же бестия с начёсом, но Лиго вновь пропустил её слова мимо ушей, хотя вокруг хихикали уже громче. Сняв туфли и держа в руках жакет и сумочку, Жанна неуверенно спросила:  — Простите… А можно это всё на кресле оставить?  — Да, пожалуйста, — Лиго приглашающим жестом указал на пустые ряды. Девчонки потянулись со сцены в зал, оставляя там детали своих роскошных туалетов — и оттуда вновь на сцену. Без обуви, в ополовиненных нарядах, выстроенные по росту дураков в ярком свете прожекторов… Они-то надеялись увидеть здесь спектакль, но кто бы мог подумать, что этим спектаклем будут они сами? Лиго смотрел на них из зала — единственный зритель и полновластный режиссёр сего действа.  — Пять девушек слева и три — справа, самые крайние, — сказал он, наконец, — к сожалению, с вами я вынужден расстаться сразу же. Я не могу принять вас из-за роста — слишком высокого, либо слишком низкого; мне не нужен такой резкий диссонанс, поэтому нет вам смысла участвовать в конкурсе. Вы свободны. Отсеянные девчонки понуро сошли вниз, оделись и, попрощавшись, вышли.  — Те, кто остался — рассчитайтесь по порядку, — снова повелел им Лиго. Куда деваться — они уже не удивились и послушно рассчитались, как на уроке физкультуры.  — Сорок девятая. Расчет окончен…  — Так. Значит, сорок девять. А мне нужны, повторяю, двое. Какой у нас получается конкурс? Двадцать четыре с половиной человека на место? Пожалуй, я могу ещё слегка его подсократить. Вы, — Жанне показалось, что он указал на неё. — Покиньте зал.  — Я??? — у неё ёкнуло сердце.  — Нет, не вы, девушка в белом. Слева от вас. Слева, рядом с Жанной, стояла та самая курва с начёсом, похожим на парик.  — А почему это я?  — Хотя бы потому, что сорок восемь легче разделить на четыре, чем сорок девять, — холодно сказал Лиго.  — А вы разделите на семь, — посоветовала та, не трогаясь с места. Серебро в голосе Лиго сменилось титановым сплавом:  — Вы неправильно выбрали студию, девушка. Я бы посоветовал вам лучше поступить в «КВН». Там собираются такие же, как вы, любители острить. Уходите!  — Но вы ещё не видели…  — И надеюсь, что не увижу! — отрезал руководитель «Амадеуса». Девчонке оставалось только спуститься со сцены и, обувшись, покинуть актовый зал «Космоса».  — Ещё есть желающие пойти следом? — осведомился Лиго, — Могу устроить. Легко! Оставшиеся девушки присмирели. Похоже, с этим мальчиком надо поосторожнее. «С ним не очень-то позаигрываешь. Отбреет так, что в кровь порежешься…» — опять вспомнила Жанна Ларискины слова. Впрочем, той девахе туда и дорога. Нахалок она сама не терпела.  — Девушки! — снова раздался серебряный голос с чуть заметным акцентом, — Сейчас слушайте меня очень внимательно. Я поставлю перед вами четыре условия, и конкурс буду проводить только в том случае, если вы согласитесь беспрекословно выполнять эти условия. Если же нет…  — Мы согласны! — поспешно сказали сразу из нескольких мест.  — Ну и прекрасно. Тогда вот мои условия. Условие номер один. Одно опоздание — и с этим человеком я распрощаюсь. Условие номер два. Лёгкой жизни не обещаю. На занятиях будет тяжело, поэтому если кто-то не уверен в своей выносливости, то лучше ему будет уйти сразу. Теперь — третье условие, — Лиго помолчал, как бы подчёркивая его особое значение. — Танец — это движение и музыка. Это — искусство жеста, а не слова. Поэтому на занятиях, девушки, вам придётся дать мне обет молчания. Разговаривать можно будет только в двух случаях: отвечать на мои вопросы, или задавать их самим — но только если я дам на это разрешение. Иначе за разговоры буду наказывать. Всё поняли? Тогда — последнее условие. Танцкласс, балетный зал, это — некоторым образом, священное место. Поэтому, находясь в зале, вам придётся соблюдать некоторые ритуалы. Это — реверанс при входе и выходе, во время приветствия и как раз тогда, если вам нужно задать мне вопрос. Девушки переваривали услышанное. Они были уже достаточно переполнены впечатлениями, чтобы не слишком удивиться на выдвинутые Лиго условия.  — Не слышу возражений, — сказал он, — и это хорошо. В таком случае поделитесь на четыре группы по двенадцать человек. Ну, что вы на меня смотрите? Разделитесь сами, в том порядке, как стоите… Когда они встали так, как он велел, руководитель «Амадеуса» продолжил объяснения:  — Заниматься будем по три раза в неделю. Группы первая и третья — в понедельник, среду и пятницу. Первая группа — с четырёх до шести, третья — с шести до восьми. Группы вторая и четвёртая приходят во вторник, четверг и субботу. Тоже, вторая группа — к четырём, четвёртая — к шести. Воскресенье — общий выходной. Теперь решим вопрос с формой. Вам понадобится, во-первых, спортивный костюм. Если будет хорошая погода, занятие начнём с кросса. Беговая дорожка, если кто не знает — находится за дворцом. И во-вторых, в зале вам будет необходим купальник. Если у кого-то нет спортивного купальника — придумайте вместо него что-то другое. Но тогда — ещё условие: это «что-то» должно хорошо подчёркивать вашу фигуру. Потому что на конкурсе я буду оценивать вас более критически — и с точки зрения хореографических, и с точки зрения внешних данных. Поэтому не пытайтесь замаскировать лишние килограммы под свободной одеждой. Да. И ещё одно. Волосы на время занятий — убирать. Чёлки, желательно, тоже заколоть. Танцкласс «Космоса» — не то место, где вы сможете почувствовать себя моделями, рекламирующими «Pantin pro V». Девчонки продолжали молчать. Возможно, у них и роились в голове десятки вопросов к этому грозному мальчику, но рискнуть задать хотя бы один из них никто не решался.  — И хочу сказать ещё вот что, девушки, — серебряный голос Лиго, заполняющий собой актовый зал «Космоса» (обладающий, вероятно, хорошей акустикой); серебряный, как Эолова арфа, голос Лиго был задумчивым. — Соблюдение условий, ваши хореографические, и другие данные — это, конечно, важно. Но я хочу, чтобы вы усвоили самое главное. В студию ко мне попадёт только тот, кто очень сильно этого хочет. Терпение — вот то качество, которое понадобится вам больше всего. Тем двум девушкам, которые победят на конкурсе, придётся очень быстро вливаться в коллектив «Амадеуса». Времени на раскачку, на то, чтобы освоиться там — у них практически не будет. Поэтому я буду готовить вас всех, и сразу же. Не обессудьте, если кому-то покажется нелегко… Ну, а теперь… Я благодарен вам за то, что вы выслушали меня без вопросов и возражений. Теперь вы можете спросить то, что непонятно. Девчонки стали задавать вопросы. Уточнили насчёт формы, места сбора на первое занятие, прояснили ещё кое-какие мелочи. Но, едва лишь Лиго показалось, что они узнали всё необходимое, как он поднялся; вежливо, но решительно распрощался с будущими конкурсантками и проводил их из актового зала дворца «Космос».