Семь ступеней радуги (том1) Учение

Жанна, не веря глазам своим, смотрела на открытку, не отрываясь — до тех пор, пока свечение не прекратилось. После этого ноги у неё подогнулись и она не то рухнула, не то села на стул. «Как же так?! Почему? Не может такого быть!» — вот что безостановочно крутилось у неё в голове. Сказать, что она была потрясена — значило бы не сказать ничего. «Ведь у меня был только один жетон, и Лиго сам согласился с тем, что мне глупо думать о шансах попасть в «Амадеус!» Вдруг её пронзила страшная мысль — как ледяная стрела вонзилась под лопатку — наверное, это ошибка. Ей по случайности попал в руки чужой конверт! Да, конечно. Ведь они были совсем одинаковыми, да Лиго их и не рассматривал особо. Подумав об этом, Жанна ощутила ещё большую горечь и досаду. Неужели трудно было подписать конверты?! Уж лучше бы она вовсе не видела этого свечения! По крайней мере, не стала бы обольщаться несбыточными надеждами. Да ведь и надпись загорелась без пятнадцати шесть, а вовсе не в восемь. Ехать завтра в «Космос» и объясняться с Лиго всё равно придётся. Вечер она провела в самом поганом настроении. Ей ничего не хотелось, ничто не шло на ум — ни книги, ни любимые комедии, да что там — музыку, и ту не было настроения слушать. Хотя музыка выручала её прежде в любых обстоятельствах. Свалившаяся депрессия совершенно измотала её, и спасаясь, Жанна в восемь часов легла спать, как дошкольница, и даже не дождалась возвращения родителей… …Поутру они пытались вызнать у дочери — как завершился конкурс, но та ответила уклончиво и сказала, что нужно ещё раз съездить во дворец и прояснить некоторые вещи. Об открытке, и вообще о вчерашнем она не обмолвилась ни словом. В «Космос» Жанна приехала рано — так велико было её нетерпеливое желание скорее во всём разобраться. Ворота дворца были закрыты, и она остановилась возле них, поджидая Соньку. Минут через пять Жанна увидела девушку, спешащую ко дворцу. В спортивном костюме, с сумкой через плечо, светлые волосы подстрижены в ассиметричное каре. Заметив Жанну, она заулыбалась, ещё издалека помахав ей рукой, и припустила бегом. Наша героиня удивлённо смотрела на неё: это была вовсе не Сонька. И даже не одна из обладательниц желанной контрамарки. Девушка из группы номер два.  — Привет, — сказала она, подходя и не переставая улыбаться. — А ты что это такая хмурая? Не рада?  — Привет, — отозвалась Жанна, слегка оторопев, — а ты что… у тебя тоже оказалась открытка с секретом?  — Ну разумеется. А то что бы я иначе здесь делала? — пожала она плечами.  — По-моему, это какая-то ошибка… — пробормотала Жанна. Девчонка перестала улыбаться:  — Почему это ты так решила?  — Ну, у тебя сколько было жетонов?  — Четыре.  — А у меня вообще один!  — И что из этого?  — А то! Победить должны были те, кто получил контрамарки. Девчонка вдруг засмеялась:  — Зачем тебе контрамарка, когда ты сама теперь в «Амадеусе»? И потом что — ты разве за контрамаркой шла на конкурс?  — Тогда ты можешь мне объяснить, — рассердилась Жанна — зачем всё это было нужно: жетоны…  — А ты никогда не слышала про такое понятие — утешительный приз?  — Лиго сказал, что контрамарки получат те, кто «проявит больше всех усердия и прилежания!» У меня один жетон, у тебя четыре, а у Соньки было семь!  — Да хоть сорок семь. Открытки засветились у тебя и у меня.  — Потому что Лиго перепутал конверты.  — Лиго никогда и ничего не путает, — сказала девушка торжественно.  — Что ты говоришь? — преувеличенно удивилась Жанна.  — Слушай, — девчонка вынужденно улыбнулась, — чем спорить из-за ничего, давай лучше познакомимся. Меня зовут Мария.  — Очень приятно. А меня Жанна.  — Я тебя помню. На первом сборе Лиго назвал тебя «девушкой в белом».  — Да, верно, — она слегка остыла и вздохнула, — знаешь, мне так хочется тебе верить…  — Да ты не мне верь, а тому, кто дал тебе эту открытку…  — Кстати, а во сколько у тебя загорелась надпись?  — В половине двенадцатого.  — Правда? — изумилась Жанна. — А у меня без пятнадцати шесть.  — Тебе повезло…  — Конечно, повезло. Я его заметила-то чисто случайно.  — А я сидела над этой открыткой, пока глаза слипаться не начали. Ни на что уже не надеялась.  — Подожди… — Жанна наморщила и потёрла лоб. — Что же получается? Ведь Лиго сказал — надпись засветится в период от восьми до десяти. Мы обе запросто могли прокараулить.  — Конечно, могли, — согласилась Мария. — Я теперь думаю — это было последнее испытание. Помнишь, Лиго говорил, что в студию к нему поступит только тот, кто очень сильно этого захочет.  — Говорил… — Жанна задумалась, — Ну, ты, я вижу, действительно очень хотела. Сидеть, уставившись в открытку до половины двенадцатого — на такое мало кто способен.  — Но и ты бы стала ждать до последнего, если бы в тебе теплилась ещё хоть искорка надежды — разве нет? — Мария пожала плечами.  — Ещё чего. Если бы открытка не засветилась в десять — то в одну минуту одиннадцатого она бы отправилась в путешествие по мусоропроводу.  — Открытка с автографом Лиго? Не шути, это даже не смешно… и это ты сейчас так говоришь, — девушка поправила на плече сумку, а Жанна вдруг её вспомнила.  — Слушай, — сказала она, — я тоже тебя помню по первому собранию. Когда Лиго велел нам всем разуться — ты первой решилась это сделать.  — Ну и что? — отозвалась Мария равнодушно. — Надо же было кому-то сделать это первым. В этот миг Жанна впервые ощутила какое-то духовное превосходство своей собеседницы, которая с таким спокойствием, внутренним равновесием и полным доверием принимала всё, что исходило от руководителя «Амадеуса»… И ей вдруг захотелось как-то утереть ей нос. Или хотя бы козырнуть перед ней чем-то.  — Да, а ты знаешь, — сказала она словно невзначай, — что Лиго курит?  — Конечно, — отозвалась та, — а ты знаешь, что у него проколот язык?  — Нее-ет… — растерялась Жанна. — Язык проколот?!  — Ну да, и в него вставлен такой золотой кругляшок, примерно посередине языка. Довольно-таки оригинально смотрится.  — Я не замечала… Он никогда не улыбался.  — Значит, повода у него не было улыбаться в вашей группе. Этот выпад Жанна отразить не успела: она увидела направляющегося к воротам вахтёра. Тот открыл их и приветливо поздоровался с девушками.  — Вы новенькие? — спросил он, улыбаясь. Они закивали, входя и здороваясь в ответ.  — Значит, победили на конкурсе? Молодцы, поздравляю. А как вас зовут? Жанна и Мария? Ну, в этом я сомневаюсь. Девушки недоумевающее переглянулись:  — Почему?  — Потом поймёте, — добродушно усмехнулся он, — есть одна причуда у нашего директора…  — И не одна, — подтвердила Жанна.  — Ладно, пойдём, — Мария потянула её за руку.  — Что он имел в виду, как ты думаешь? — поинтересовалась Жанна, когда они поспешно поднимались в танцевальный зал.  — Что он прав. Потом поймём. …Возле двери зала Жанна снова разволновалась. Что, если Мария заблуждается, и Лиго всё-таки перепутал конверты? Но ей так уже не хотелось думать о подобном… С бьющимся сердцем она потянула на себя дверь и заглянула в зал:  — Здравствуйте… Руководитель «Амадеуса» обернулся к ней от окна и подошёл к двери.  — Здравствуйте, девушки, — сказал он спокойно, чуть свысока глядя на них из-под полуопущенных ресниц, — а почему вы не переоделись?  — Мы не знали, что нужно, — отозвалась Мария. — Но у меня с собой купальник, я сию минуту переоденусь.  — Давайте, только быстро, — кивнул он, и Мария побежала в раздевалку, а Жанна осталась стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу.  — Алугина, а тебе нужно сделать особое приглашение?  — Я… — Жанна сбилась, — Я не взяла с собой купальник… Когда надпись на открытке загорелась, я подумала, что это какая-то ошибка…  — О чём ты? — холодно спросил он, скрещивая руки на груди. — Хочешь сказать, что я ошибся, сделав тебя победительницей?  — Нее-ет, — растерялась она, — Это я ошиблась… подумала, будто мне достался чужой конверт.  — Ничего глупее я в жизни своей не слышал. Ты что — решила, будто я раздавал конверты наугад? Жанна молчала, не зная, что ответить, а он тем же повышенным тоном продолжил:  — Лучше скажи, почему ты явилась без купальника? Здесь — балетный класс, Алугина, а не дискотека!  — Я… — она осеклась и проглотила возражения. — Я съезжу за купальником, можно?  — И сколько же мне тебя ждать?  — Я постараюсь очень быстро обернуться, — Жанна повернулась, чтобы идти, но Лиго придержал её за руку.  — Как же ты постараешься? Снова заложишь свою цепочку?  — Нет, на сей раз у меня есть с собой деньги, — девушка вскинула на него глаза — и поразилась. Мистер Ли улыбался насмешливо и добродушно. Наверное, это предвещало град и снежные заносы в течение ближайшего часа.  — Ладно, Жанна, — сказал он мягко, — входи в зал. Я всего лишь пошутил, а ты, кажется, поверила и испугалась. Впрочем, нет. Знаю, испугать тебя не так-то просто. Она продолжала заворожено смотреть на него. Эти внезапно потеплевшие глаза, дивная улыбка, осветившая его лицо, как восход солнца… И Жанна силилась, но не могла понять — когда же мистер Ли был в маске: на конкурсе, или сейчас?  — Вы никогда не шутили раньше, — проговорила она, чтобы скрыть своё замешательство.  — Ты так считаешь? — Лиго приподнял одну бровь.  — Значит, с жетонами — это тоже была шутка?  — Ну почему же шутка? Разве я говорил, что победителем будет обладатель наибольшего числа жетонов? По-моему, ты сама это придумала.  — Лиго… — проговорила Жанна почти жалобно. — Вы правда меня приняли? Я никак не могу в это поверить.  — Иначе тебя бы просто не впустили в ворота.  — И мне правда можно войти? Снова улыбнувшись, он просто посторонился и сделал приглашающий жест. Помедлив, Жанна разулась и оставила кроссовки у двери. Потом приткнула на них куртку, и после этого вошла в зал. (Реверанс, исполненный в джинсах, показался ей самой отвратительным — но тут уж ничего не поделаешь).  — Садись, — руководитель «Амадеуса» указал ей на эстраду, а сам взял стул, повернул его и уселся на него верхом, опершись спереди локтями о спинку. Девушка поблагодарила и присела на краешек эстрады. Повела глазами вокруг и почувствовала, как, наконец, потеплело у неё на сердце, и разом стало легко; как окрылила её радость. Она победила! Она по праву находится в этих стенах!  — Ты рада, Жанна? — понаблюдав за ней, скорей утвердительно, чем вопросительно, проговорил Лиго. Девушка перевела на него засиявшие глаза:  — Я счастлива!  — А вот и Мария… Та с реверансом вошла в танцкласс и, подчиняясь приглашающему жесту Лиго, присела рядом с Жанной. На ней был тёмно-синий купальник, чёрные лосины и миниатюрная белая капроновая юбочка.  — Я не слишком долго? — спросила Мария настороженно.  — В самый раз… Так, а теперь ответьте мне, девушки — во сколько у вас вчера активизировались открытки? Услышав их ответы, он удовлетворённо кивнул:  — Что ж, вижу — я в вас не ошибся. А теперь попрошу выслушать меня очень внимательно. Нам предстоит долгий разговор, долгий и серьёзный. Поэтому настройтесь на весьма длительную беседу. Жанна и Мария кивнули.  — Что, если бы вы узнала, что театр-студия «Амадеус» — не совсем то, а точнее — совсем не то, чем её принято считать? — Лиго пристально поглядел в глаза каждой из них. — Если бы вы узнали, — медленно продолжил он, — что дворец «Космос» объединил под своей крышей не просто танцевальный коллектив и его руководителя — а группу людей, изучающих новую, не имеющую больше нигде аналогов философию, и живущих в соответствии с её канонами? И вы обе станете частью «Амадеуса» только в том случае, если тоже согласитесь следовать этому учению, причём совершенно добровольно. Изумлённые девушки молчали, потом Жанна с сильно забившимся сердцем спросила, запинаясь:  — Это что… сродни новой секте?  — Нет, — усмехнулся Лиго, — ты всё слишком упрощаешь.  — Правда? А как имя Вашей философии?  — Учение Семи ступеней.  — Лестницы? — спросила она невинно.  — Нет, Алугина. Скорее — радуги.  — А чему учит Ваша философия, Лиго? — задумчиво спросила Мария.  — Прежде всего, — откликнулся он спокойно, — она учит совершенству. Сердце Жанны забилось ещё сильней, ей даже стало нехорошо. Ведь она почувствовала это, почувствовала ещё тогда, когда впервые увидела Сирин! — и вот все её предчувствия сбываются. Так зачем тогда этот сидящий внутри бес противоречия опять толкает её?  — Чем же Ваше учение так уникально? — спросила она. — Совершенству учат и другие философии. Мистер Ли слегка откинулся назад, сел на стуле ровнее. Его глаза стали колючими и холодными:  — Начнём с того, Алугина, что это не моё учение. Я не основоположник, а просто Учитель, или, если угодно — Посредник. Почему она противоречит ему, почему? Жанна и сама не знала. Она чувствовала, что Лиго говорит чистую правду — но что-то в ней не хотело в это поверить. Сопротивлялось.  — И где же Вы изучали эту философию «Семи ступеней»? — вежливо, но с затаённой издевкой спросила девушка. — Где-нибудь в Тибете?  — Нет. Намного дальше, — отрезал Лиго и поднялся, — Похоже, отмена обета молчания не пошла кое-кому на пользу. Я запрещаю тебе задавать мне вопросы. Это будешь делать ты, Мария. Та послушно кивнула, а Жанна вспыхнула от стыда. А потом разозлилась — на себя и на Лиго.  — Я не могу сейчас посвятить вас во все подробности учения, — заговорил он, — их узнают только прошедшие Обряд Посвящения, изъявившие желание стать моими учениками и последователями. Я не имею права доносить это учение до ушей посторонних, а вы пока являетесь таковыми.  — Это пока, — тихо сказала Мария, — но мы не хотим быть посторонними! Мы — я и Жанна, конечно, мечтаем стать Вашими ученицами. Её слова обезоружили мистера Ли. Жанна упорно смотрела в пол (она не знала, что и думать), но всё равно почувствовала, что голос Лиго смягчился:  — Девушки… Я ведь остановил свой выбор на вас не после окончания конкурса. Я решил это через несколько дней после его начала. Вы что — думаете, меня действительно волновали ваши хореографические способности или внешние данные? Нет, они тоже важны, конечно, но в данном случае это дело десятое. Я смотрел на конкурсанток, руководствуясь одним-единственным критерием: кто из вас способен будет понять и принять это учение, кто сможет достичь в нём высот. Поиск достойного ученика — дело очень важное, здесь нельзя ошибиться. Вы обе покорили меня, каждая по-своему. Жанна — выносливостью, упорством и терпением; ты, Мария — невозмутимым спокойствием и естественностью. Я уверен, что вы сумеете быстро влиться в слаженный коллектив «Амадеуса» и со временем, возможно, даже станете его украшением. Жанна, наконец, подняла на него взгляд. На лице мистера Ли было непередаваемое выражение — мудрость и ирония, словно в душе он усмехался над ней и её смятением.  — Далеко не все способны овладеть этим учением, — сказал он ей, — только очень немногие. Поэтому-то я и устраиваю конкурс, внимательно присматриваюсь к приходящим людям. У тебя сложная натура, Жанна, сложная и противоречивая. Два главных твоих качества — гордость и упрямство — конечно, помогли тебе победить. Но в дальнейшем, боюсь — они весьма сильно тебе помешают. Трудности, — теперь Лиго обращался к ним обеим, — которые я поставил перед вами на конкурсе, преследовали лишь одну цель: наблюдая, как вы их преодолеваете, я мог делать выводы о ваших физических, психических и духовных данных, чтобы не ошибиться в выборе.  — Мы постараемся, чтобы у Вас не было повода сомневаться в этом, — с поспешностью, которая опять рассердила Жанну, ввязалась Мария. — И… я хотела спросить: можно ли нам узнать хотя бы — почему Ваше учение носит название Семи ступеней? Лиго кивнул и вновь уселся напротив них, положив ногу на ногу.  — Оно называется так по числу этапов, через которые должны пройти приверженцы данной философии. Каждый последующий этап — сложнее предыдущего, и поэтому продвижение по ним сравнивается со ступенями, — закончив эту тираду, (которая показалась девушкам монотонной — до того они привыкли к тому, как мистер Ли подчёркивает слова) — вслед за этим он заговорил в своей обычной манере: — Для удобства каждый этап соответствует одному из цветов радуги. Последовательность, как вам известно, в радужном спектре такая — красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Эти цвета мои ученицы носят во время занятий на купальниках и аксессуарах. Неофиты… то есть вновь посвящённые ученицы носят всё красное. (Жанна сражено вскинула на него глаза), — Да, Алугина, — кивнул он, именно поэтому я сразу обратил внимание на цвет твоего купальника. В первый момент я решил, что ты каким-то образом узнала об этом первом цвете и нарочно оделась, как младшая ученица моего театра-студии… Итак, этапы. Усвоив всё, что необходимо, на первом этапе, девушка переходит на второй, и тогда в её одежде добавляется оранжевый. И это продолжается до последнего этапа, пока на одеянии ученицы не отразится полный радужный спектр. Цвет этапа является преобладающим в спектре. «Значит, Сирин на последнем этапе», — подумала Жанна, и Лиго, конечно же, догадался об этом.  — Да, — кивнул он, — Сирин — на седьмом этапе.  — Сирин? — удивлённо переспросила Мария. — Кто это?.. Впрочем, — поправилась она, — я хотела узнать не об этом. Когда мы входили сюда, с нами поздоровался вахтёр, спросил наши имена, а услышав их, заявил — что сомневается. Что он хотел этим сказать? Руководитель «Амадеуса», таинственный «Посредник» невольно улыбнулся. В этой непринуждённой улыбке зубы его ненадолго разомкнулись, и Жанна воочию увидела то, о чём говорила Мария — блеснувшую в языке у Лиго золотую бусинку. Кто бы мог подумать, что этот доморощенный философ — Жанна слушала его с растущим скептицизмом — является поклонником пирсинга? Может, у него ещё что-нибудь проколото? Кольцо в пупок вставлено, например…  — Вахтёр сказал чистую правду. Хотя он мог бы и промолчать, надо будет поставить ему на вид, — заметил Лиго (Жанна уже и забыла, заворожённая блеском золота у него во рту — надо же пойти на такую пытку — проколоть язык! — какой вопрос её соседка задала мистеру Ли), — Девушкам, поступающим в «Амадеус», я даю новые имена в ознаменование того, что они начинают новую жизнь.  — Нам Вы тоже дадите другие имена? А какие? — чуть растерянно, но с неприкрытым любопытством спросила Мария.  — Вы всё узнаете в надлежащее время, — заверил он её. — Итак, — Лиго развёл руками, — Всё необходимое я вам сказал. Я выбрал вас, но теперь спрашиваю — согласны ли вы стать моими ученицами? Наша героиня подумала, что Мария подбирает слова, дабы как можно подобострастней выразить своё согласие. Подумала с неприязнью, а та сказала задумчиво и искренне:  — Лиго, всё, что Вы говорите — так странно… Мне кажется — Вы очень, очень необычный человек… Я не знаю канонов Вашего учения, но у меня такое чувство… — она поколебалась, — Что оно рождено не на Земле… Помолчав, Лиго проговорил:  — Чувство тебя не обманывает. Родина этого учения — иной мир… Откуда родом я сам. «Ну вот. Ненормальных уже двое», — подумала Жанна и встала. Всё в ней пронеслось вихрем — «Плачущие Плеяды», танец Аэлиты-Сирин, услышанный ею зов… куда она звала её, зачем? Конкурс, испытания, пытки… она так мечтала об «Амадеусе»! Она сделала всё, чтобы попасть сюда, она выиграла! Но не оказался ли этот выигрышный билет фальшивым? Ей хотелось поступить в элитную танцевальную студию, а её втягивают в какую-то бредовую секту. «Учение Семи ступеней», «Посредник», «Иной мир»… что за чушь! Она прижала руки к сердцу и сказала с подчёркнутой вежливостью:  — Я, конечно, прошу прощения за нарушение священного обета молчания, но иначе я не смогу ответить отказом на Ваше лестное предложение!  — Пожалуйста, — невозмутимо пожал плечами Лиго, — мне кажется — я не принуждаю тебя становиться моей ученицей… Я принимаю только приходящих добровольно. Ты свободна. Никто тебя не держит — можешь идти. Нет, такое равнодушие к её уходу девушку не устраивало. Она взорвалась:  — Будь Вы сторонником какой-нибудь новомодной Дианетики и Сайентологии, или тому подобной ерунды — я бы отнеслась к этому с пониманием и сочувствием! Но Вы объявляете себя чуть ли не новым Мессией, да ещё из другого мира! По-моему…  — она осеклась.  — «По Вам психушка плачет», — ты это хотела сказать?  — Вы что — умеете читать мысли?  — Конечно. Телепатия — один из талантов Посредника — Лиго не спеша поднялся, поставил одну ногу на стул, облокотился о колено. — Ты могла бы и не начинать свой трагический монолог — все твои слова были написаны у тебя на лице. Ты мне не веришь?  — А с какой стати я должна Вам верить?! — вскинулась она.  — Тебе не хватает воображения.  — Зато хватает здравого смысла! Вы чем-нибудь можете доказать свои слова? Лиго задумчиво и с иронией покачал головой:  — За века человечество не переменилось. Две тысячи лет назад у Иисуса Христа также требовали знамений и доказательств — какой силой и властью Он пользуется. Помнишь — что Он ответил? «Род лукавый знамения требует, но знамения не дастся ему…» Но я — не Иисус Христос! — он снял ногу со стула и выпрямился, холодными глазами глядя на Жанну, — И я покажу тебе одно доказательство! Но если оно тебя испугает — ты уйдёшь отсюда и никогда не вернёшься!  — Я и так уйду, если Ваше доказательство будет недостаточно убедительным!  — Есть у тебя шпилька? Дай мне!  — Шпилька? Пожалуйста, хоть четыре, — Жанна сунула руку в волосы и вытащила из причёски шпильку.  — Достаточно одной, — сообщил ледяным голосом руководитель «Амадеуса», взял у девушки просимый предмет и поднялся на эстраду. Спокойно и деловито растопырив концы шпильки, протянул руку с ней к розетке. Потом обернулся к Жанне и, подав ей левую ладонь, потребовал:  — Иди сюда и дай мне руку! Оторопев, она смотрела на него и на шпильку, остановившуюся в сантиметре от розетки.  — Долго мне ещё ждать, Алугина?  — Чт…то Вы намереваетесь делать?..  — Дай мне руку — и увидишь!  — Вы сошли с ума? — возмутилась она.  — Ты требовала доказательства, и сейчас его получишь! — он печатал каждое слово и, не мигая, смотрел ей в глаза. — Руку!  — Ни за что! — Жанна отступила на шаг. Она смертельно боялась электричества. В это время Мария встала, легко ступила на эстраду и подошла к хореографу.  — Я верю Вам и без доказательств, — сказала она, — но если Вы что-то хотите показать — возьмите мою руку, — и бесстрашно подала ему ладонь.  — Спасибо, Мария, — Лиго улыбнулся, крепко сжал её ладонь левой рукой, а правой воткнул шпильку в розетку. Жанна вскрикнула, отшатнулась и закрыла руками глаза… Ничего не произошло. Грохот не раздался, искры не посыпались, рука Лиго не обуглилась, хотя он по-прежнему держал шпильку воткнутой в зловещий кабаний пятак розетки. Они оба смотрели на неё; Мария торжествующе улыбалась и в глазах у неё светилась гордость. Наконец Лиго извлёк шпильку и, поблагодарив Марию взглядом, вернул Жанне. Та растерянно приняла её и покрутила в руках, не зная, что сказать и подумать.  — Ты струсила, — жёстко и презрительно сказал Лиго, — ты не сможешь стать моей ученицей. Мне немного жаль затраченных на тебя сил, но всё-таки я вынужден с тобой расстаться. Впрочем, ты ведь сама этого хотела. С меня достанет и одной ученицы, но зато — достойной! (Жанна вертела в пальцах шпильку, не отводя от неё глаз).  — Но сначала мне придётся подвергнуть тебя небольшому гипнозу, чтобы подробности сегодняшнего разговора навеки изгладились из твоей памяти. Лиго и Мария спустились с эстрады. Жанна взглянула в их сторону, и ей почудилось, что она отделена от них невидимым куполом. Но тут девушка повела глазами по сторонам… ни одна люстра не горела — это естественно днём. Магнитофон был отключен… её бросило в жар от внезапной догадки, и вслед за этим пришла ярость.  — Ах, так?.. — медленно сказала она, тяжело дыша, — Решили выставить меня идиоткой, мистер Ли?! (она даже не заметила, как это прозвище сорвалось с её губ), — Проверка на дуракоустойчивость, да?! Розетка, конечно, обесточена?!  — Ты оши… — начал он было, но Жанна взлетела на эстраду, крикнув:  — Я тоже так умею! — и протянула концы шпильки к зловещим отверстиям.  — Не нааадо!!! — услышала она вопль Марии и решительно воткнула шпильку в розетку. Ощутив страшный удар, Жанна с ужасом увидела искры и пламя, рванувшееся из розетки. Жуткая боль взорвалась у неё в голове, сотрясла всё её тело, и вслед за этим опустилась ночь… ………………………………………………………………………………………………...........................................