А ещё Кагеяма любил убираться. Сам процесс выстраивания вещей в идеальном порядке по своим местам — что, между прочим, выглядит до безумия эстетично — приносил ему море удовольствия. Так что даже в кромешной темноте, из-за которой пришлось распахнуть все двери и окна, дабы лунный свет хоть немного освещал всё вокруг, он сумел отыскать веник и перчатки. Возможно, сообщение до Хинаты так и не дошло или он его просто проигнорировал, однако убраться всё равно срочно нужно.
Но вот кто-то гулкими шагами взлетает по лестнице вверх, тяжело выдыхая горячий воздух, и стоит на его пороге спустя две минуты. Хината крепко прижимает к себе набитый рюкзак, подсвечивая вспотевшее лицо небольшим экраном телефона. Студент глядит на него снизу вверх, не выпуская из рук запутавшийся кроссовок, хлопая глазами. Неимоверно быстро. С раскрытым ртом он пытается отдышаться, пока молча залипший Тобио смотрит на переливающиеся в лунном свете волосы. Он и подумать не мог, что огненно-рыжий может так плавно переливаться в золотистых оттенках под дуновением ветра.
— Простите за вторжение! — смущённо лепечет Шоё, небрежно сняв свои босоножки, и торопливо пошлёпал в единственную комнату; из неё сразу послышалась тихая ругань и недовольные бормотания, что и привлекли Кагеяму сильнее всего. Это теперь из него сделали врага «зелёного народа», выставляя его как: «Неотёсанного грубияна, посмевшего так грубо поступить с прекрасным деревом»? — Иди сюда! Будешь помогать мне.
Ладно, частично он виноват. Без слов студент плавно поднимается с места, словно марионетка, шагая к флористу и опускаясь на голени по левую руку от него. Перед ними большой горшок синего цвета, внушительный мешок со специальным грунтом, а к груди Шоё прижимает ту самую кастрюльку с кривым деревом. При этом он успевает ещё кинуть на него несколько осуждающих и обиженных взглядов до того, как Тобио сам не подаёт голос и не спрашивает, что делать.
Кагеяме пришлось признать, что из его нового знакомого просто никакой руководитель. Все эти пояснения со странными комментариями по типу «бум, бах и ляп-ляп» совершенно не помогали, вызывая только новую волну непонимания. Но они оба тактично молчали, обмениваясь только взглядами и тихими вздохами, если земля очередной раз рассыпалась на любимый ковёр хозяина квартиры.
Атмосфера спокойствия совершенно не настораживала его, создавая ощущение, что всё так и должно быть. Словно это обычная ситуация, когда к нему в дом заваливается полузнакомый человек и в свете почти разряженных фонариков на телефоне они пытаются спасти растение. Оба в чёрной земле, постоянно сталкиваются оголёнными из-под майки плечами, но полностью погружённые в процесс.
Дренаж, небольшой слой нового грунта, выслушать тихую тираду флориста о ненадобности поливать дерево, а потом молча наблюдать, с какой аккуратностью Хината достаёт дерево и, как родное дитя, укладывает в новый горшок, едва слышимо попросив медленно закинуть грунт. Это словно какой-то секретный ритуал, в который его посвятили из-за собственной неаккуратности. И ему приятно от этого. Ему нравится наблюдать за работающим флористом, глаза которого светятся от радости и любви к своему делу.
Напряжение между ними спало, это точно. Не исчезло полностью, но Тобио уже не так неприятна компания слабо улыбающегося Шоё. Возможно, они смогут стать друзьями, если Хинате вдруг вновь не вздумается устроить какое-то очередное шоу с угадываниями. Ну, а сейчас ему нужно навести порядок вокруг них, пока флорист с задумчивым видом осматривается и прикидывает, куда можно поставить спасённого «сына».
— Эм… спасибо за помощь, Хината, — выбор остановился на большом подоконнике, прямо около засыхающего кактуса; Кагеяма одобрительно кивает, дёрнув уголками губ в краткой улыбке, и протягивает Шоё прохладную банку с пивом. Нужно же как-то отблагодарить, верно? А, кроме последних двух банок с алкоголем, у Тобио в холодильнике ничего нет. Флорист поправляет волосы, растерянно хихикнув, но принимает предложение, ловко открывая и едва-едва ощущая хмельной аромат. — За мандарины…?
— За мандарины! — теперь уже смеётся Хината, пригубив жестянку и прикрыв от удовольствия глаза; его собутыльник устало валится на пол напротив, привалившись к стене около того самого окна в тени. Он и не замечает, что сам ещё не тронул алкоголь, с неподдельным интересом наблюдая за расслабленно раскинувшимся на ковре рыжеволосым. Неужели он так быстро пьянеет, что уже так свободно раскинул ноги и полулёжа опёрся на одну руку? — Хм, — Тобио зря отводит взгляд, дабы открыть свою банку и самому закинуться, не заметив загоревшийся огонёк в светлых глазах Хинаты. — Может, не будем медлить и… сыграем во что-то? Две правды одна ложь?
Вот так быстро Хината пытается развести его на откровения из жизни.
Потрясающая идея. Парень тихо цокает, глянув на глупо улыбающегося флориста исподлобья, пытаясь намекнуть, что это не лучшая идея. Но тот не сдаётся, в ответ впиваясь насмешливым взглядом, и невзначай крутит баночку в руках. Он точно не боится ни угрожающих взглядов, ни тихого рычания, и Тобио всё же ломается и кивком соглашается на это предложение. Если это поможет ему быстрее и легче сплавить пьянеющего Хинату, то пусть.
— О, тогда я начну! — парень мигом меняется в лице, просветлев и сев ровно, аккуратно сложив ноги в позу бабочки. Кажется, даже его взгляд стал веселее и более заинтересованным, когда он ровным голосом произнёс: — Первое: я так и не окончил школу. Второе: мои любимые цветы — ромашки. Третье: ты мне ещё с первой встречи понравился.
— Третье, — без раздумий отрезал Кагеяма, с вызовом глядя на соперника, и крепче сжал баночку в руках при виде расплывающейся хитрой улыбки. Блеф. Хината точно блефует, а вот эта склонённая на бок голова с прищуренными глазами не больше, чем попытка его напугать и заставить засмущаться. Ещё при первой встрече он видел в его глазах ответную неприязнь, а последующая встреча в магазине только это подтверждает.
— Не-а, — игриво лепечет Шоё, тихо вздохнув и медленно отпив ещё чуть-чуть хмельного напитка. Холодное пиво неприятно саднит горло, когда Тобио залпом выпивает почти половину. Нормальный поворот событий. Чуть-чуть абсурдный, но, как говорят, под пиво покатит. Флорист морщит нос, видя, как тяжело закашлялся брюнет, и подступает чуть-чуть ближе, дабы постучать по спине. Но Кагеяма жестом его останавливает на полпути, и он послушно садится в двух шагах, сдержанно вздохнув. — Мои любимые цветы — подсолнухи. Как это можно было не угадать? А школу я и вправду не закончил: сбежал в середине второго года старшей школы. Без телефона и еды и лишь с небольшой наличкой в кармане.
— Проблемные родители? — ладно, он признаётся, что слегка покраснел от открывшейся правды, но Хината так и не уточнил, в каком смысле он ему нравится; парень быстро меняет тему, зацепившись за действительно интересующую страницу жизни его собеседника, и пытается расслабиться под томным взглядом стеклянных глаз, но от каждого лишнего движения, будь то попытка незаметно усесться поближе или поправить падающие на лицо рыжие кудри, заметно вздрагивал и шарахался. Шоё почти удалось скрыть тень грусти на лице, произнеся на выдохе:
— Проблемная жизнь. И общество. Я по своей натуре довольно ранимый человек, меня легко испугать или обидеть, а так уж получилось, что мне, похоже, досталось самое токсичное окружение во всей Японии, — его спина ссутулилась, тонкие костлявые пальчики крепче сжались на жестянке, и что-то встало поперёк горла Кагеямы при виде грустного Хинаты. Он ведь для него кажется маленьким лучиком солнца, и хватало светлого взгляда, чтобы становилось легче на душе. А сейчас… он словно совершенная противоположность. — Родители, которые не принимали моих увлечений, бесконечно ограничивали моё общение с кем-либо и заставляли вечно играться со своей младшей сестрой — подготовка к отцовству. А мне… было всего десять, когда вместо игр с дворовыми ребятами, я сидел дома и приглядывал за неусидчивой сестрой.
— И из-за этого ты сбежал?
— Нет-нет, это только начало, — Тобио внимательно следил за каждым движением, готовясь в любой момент всё же попытаться поддержать, но Шоё лишь задумчиво отвёл взгляд в окно, грустно улыбнувшись: — Потом была средняя школа. Помимо конфликтов с родителями из-за моей плохой успеваемости и моего поднявшегося внутри меня бунтаря, были ещё ужасные одноклассники. Любили поиздеваться надо мной
чуть-чуть. Я, как сам видишь, точно сильно выделяюсь среди других. Эти ужасные рыжие волосы и уродские веснушки…
— Заткнись. Мне нравится твоё рыжее кубло на голове и очаровательные веснушки на носу, — неожиданно беспристрастно выпаливает брюнет, как-то сильно не задумавшись о контексте. Он медленно моргает, сбросив наступающую сонную пелену, и не понимает ошарашенного взгляда флориста. Что не так? Он сказал правду, верно? Верно! Так в чём проблема? Он не может сказать, что такая особенность на фоне брюнетов и шатенов придаёт позитивному Шоё свой шарм и привлекательность?
— Ты же понимаешь, что это
варварство говорить
такие смущающие вещи таким спокойным тоном?! Ты словно попросил пачку масла, а не сказал чёртов комплимент! — быстро затараторил смущённый парень, половину слов явно проглатывая, превращая свою тираду в непонятное бульканье; Кагеяма пожимает плечами, пригубливая полупустую банку и поднимаясь с места, дабы выкинуть её в мусор. — И не перебивай ме….
— Ты сам так делал, — с ноткой смеха парирует студент, легонько толкая ногой красного как рак собеседника. Тот вспыхивает словно бенгальский огонёк, вскинув голову и проследив испепеляющим взглядом за ним, готовясь накинуться на него в следующий раз.
— Каге….
— Тобио, — фыркает, демонстративно захлопнув крышку мусорного бака, и возвращается обратно, довольный непонимающим выражением лица флориста. Он рад, что смог хоть немного его растормошить, дабы паренёк не загнался в неприятные воспоминания слишком глубоко, пусть и таким хитрым и относительно неприятным способом. Но его лицо становится таким же пунцовым, ощутив крепкую хватку на краю домашних штанов, которая уверенно потащила его вниз и заставила плюхнуться под лучами восходящего солнца около Хинаты. Совсем близко, едва ли не ему на колени. — Что ты…?
В нос резко ударяет пьянящий запах алкоголя. Чёрт. Его тёмные синие глаза мгновенно ловят чужой светлый взгляд из-под полуопущенных век и ресниц, совершенно не скрывающих своих намерений. Да, Хината, возможно, действительно ранимый и добрый, но точно упрямый как танк.
Снова эти абсурдные повороты судьбы. Смущение и алкоголь — опасная смесь, что разогоняет адреналин в их крови до неимоверной скорости. Кажется, он сейчас просто выплюнет подпрыгнувшее в глотку сердце, если Шоё не перестанет так пялиться на него.
— Тобио-о… — словно смакуя сладкую конфету, шепчет Хината, выдыхая горячий воздух и уверенно подползая ещё ближе к Тобио.
О нет, дорогой. Только не это. Кажется, Кагеяма даже тихо пискнул, испуганно закрыв глаза, ощутив накрывший его жар юношеского тела. Но всё остановилось. Слышится тихий смешок, а потом ему на плечи что-то взваливается. Тяжёлое, шумно, но спокойно дышащее.
Ёлки-иголки.
Сначала открывается один глаз, двигаются руки, начиная ощупывать упавшую ему на тело ношу, потом второй и невиданное облегчение сваливается ему на голову. Сопящий Шоё удобнее устраивается, словно его новый
друг — большая подушка, которую,
чёрт возьми, обязательно нужно сжать до болезненного кряхтения. Подтягивает короткие худощавые ноги, заставляя продавца завалиться назад на спину, ослабляет немного хватку на талии, видимо, услышав молитву парня, и тихо причмокивает.
А Тобио остаётся анализировать, как они пришли от простой помощи в пересадке мандарина к тому, что «мандарин на ножках» уснул прямо на нём. И то, почему он совершенно не против этого. Он тяжело вздыхает, всё же легонько толкая Шоё в бок и скидывая его на мягкий футон, который он так и не застелил утром; сам же садится около него и присматривается. Вьющиеся яркие волосы, вздёрнутый нос с россыпью веснушек и наверняка мягкие губы.
Какой же Кагеяма дурак. Сердце пропускает удар, а во рту очень сушит. Нет, он не должен этого делать. Для своего же блага. Ему не хочется вновь лезть в это дерьмо, он ведь поумнел за эти годы. Не станет на одни и те же грабли дважды. Нет.
Нет, придурок.
Кончики пальцев мелко прошибает током. Но они с интересом погружаются в эту копну, аккуратно выпрямляя их. И он не сдерживает чертыханий, когда из губ спящего вырывается отрывчатое томное мычание.
ПРИДУРОК ПРИДУРОК ПРИДУРОК
Он быстро моргает, когда тупой удар приходится ему в затылок. Он ударился о подоконник, чуть не словив головой горшок с деревом. Он сам не осознает, что только что за секунду оказался в нескольких шагах от своей
величайшей ошибки, дыша, словно загнанная лошадь, и совершенно не ощущая былую сонливость. Руки трясутся, он смотрит на свои ладони шокированным взглядом, словно они полностью в крови.
Лучше бы действительно были в крови….
Какой же Кагеяма придурок…
