Туманное поле экспериментов

С наступлением зимы мир Сущности начинал меняться и становился, казалось, ещё ужаснее. Помимо сквозивших ледяных ветров, от которых выжившие защищались тёплыми свитерами, а убийцы горячей кровью выживших, почти повсеместно выпал рыхлый снег, укрыв холодную землю огромным белым одеялом. В одну из таких снежных ночей, когда лютая метель смешивалась с густым туманом, и разглядеть что-либо дальше своего носа было практически невозможно, Эван внезапно проснулся с чувством неясной тревоги. Был ли это зов Сущности? Ночной кошмар? Он не мог понять, что разбудило его, однако и успокоиться не мог. Макмиллан поднялся с постели, ощущая, как холодный пот стекал по его спине, а сердце гулко стучало за грудиной и пульсировало в висках. Давно он не чувствовал себя так паршиво. Схватившись за голову, он вышел из дома и глубоко вдохнул, пытаясь прийти в себя. Но лучше не становилось. Словно в бреду, Эван вдруг сделал нерешительный шаг, за ним ещё один, всё сильнее отдаляясь от дома и теряясь в буране. Несмотря на мороз, ему было жарко, ему казалось, что его тело сейчас растает, как восковая фигурка, забытая у камина. В безумном порыве, борясь с лихорадкой, он продолжал бесцельно идти вперёд, пока ноги наконец не подвели его. И он рухнул на землю — снежная буря тотчас накрыла его. Очнувшись уже засветло, Эван с трудом разлепил веки и тут же заметил на снегу красные пятна. Кровь? Он протёр глаза и взглянул ещё раз: нет, это была не кровь — красная ткань его пижамы беспорядочно валялась вокруг, словно кто-то с силой разорвал его одежду в клочья. Макмиллан озадаченно помотал головой и попытался подняться из сугроба, однако потерял равновесие и упал обратно в снег. Его голова казалась такой тяжёлой… Эван нахмурился и привычным движением провёл ладонью по макушке, как вдруг нащупал рога?.. Этого не может быть! Должно быть, он всё ещё спал. Макмиллан оглядел свои руки — с ними тоже произошли метаморфозы — его предплечья были покрыты густой тёмно-каштановой шерстью. Эван уже и не помнил, когда в последний раз видел столько волос на своём теле. Наконец, поднявшись в полный рост, Макмиллан сделал шаг и вновь едва не свалился. Ощущая дрожь в коленях, он стряхнул с ноги снег и внезапно обнаружил, что его ступни превратились в копытца. Эван опешил, не веря своим глазам. Что за чертовщина? Сущность нашла новый способ изуродовать его? Охотник судорожно начал ощупывать своё новое тело, покрытое шерстью и рождественскими украшениями. Она превратила его в какое-то чудовище… Весь день Эван провалялся в постели, тщетно пытаясь отдохнуть. Из полудрёмы его выдёргивали странные ощущения и лихорадочные порывы, ему всё время было жарко, и что-то свербело внутри, не давая покоя. Он всерьёз думал дойти до Доктора, но Картер, скорее всего, только засмеял бы его или, того хуже, попытался бы поставить на нём эксперимент, так что от этой идеи пришлось отказаться. Как только тёмный туман заволок поместье, Эван вновь почувствовал непреодолимое желание бежать куда-то, словно, если он не сделает этого, его тело сгорит. Пробиваясь через туман и снегопад, Эван цеплялся за ветки деревьев, ломая тонкие прутья и забирая их с собой. Вскоре их набралось достаточно, и Макмиллан обвязал охапку вичек красной тесьмой, крепко сжимая в руке свои новые розги. Он дошёл до башни и набрал полный мешок угля, взвалив его за плечи. Эван ощущал жар, исходивший от его тела, и слышал звон маленьких колокольчиков, что украшали его грудь и пояс, пока шагал по хрустящему снегу и вдыхал морозный воздух. Что-то дикое и необузданное просыпалось в нём, чем ближе он подходил к месту, куда ноги сами несли его — не то по привычке, не то по зову Сущности. Эван ехидно улыбнулся, насколько позволял оскал его острых зубов, и поудобнее перехватил розги. Он знал, кто был первым в списке непослушных.

***

Проснувшись утром от кошмара, мальчик распахнул свои голубые глаза. Это же был просто сон? Во сне ему казалось, что холод опоясывал всё его тело, и зверь, огромный и рогатый, смотрел на него издалека, стоя по колено в снегу. Тогда он не мог пошевелиться, только наблюдал, как монстр, смеясь, подходил всё ближе, и ближе, и ближе… Майки мотнул головой, пытаясь стрясти остатки пугающего сна. По дому витал сладкий, немного пряный запах имбирной выпечки, и слышалось, как кто-то смеялся и разговаривал внизу. Мальчик приподнял голову, и его взгляд тут же устремился в окно. Этот день был кануном Рождества. — Мам, я не хочу опять сидеть с Майклом, Дэниел обещал заехать за мной в три! — Джудит, ты же прекрасно знаешь, что мы не можем оставить твоего брата одного. — Почему вы просто не можете взять его с собой? — девушка измученно вздохнула, состроив хмурую гримасу и тыкнув вилкой в яичницу в своей тарелке. — Неужели нельзя… — Довольно, — строго произнесла Эдит, вытирая руки кухонным полотенцем, — этот вопрос даже не обсуждается. Нам с твоим отцом тем более уже пора ехать. Ты же знаешь, что сегодня в торговом центре будет очень много народу, а нам ещё нужно купить продукты и подарки! Ты посидишь с ним, и Луна с неба от этого не свалится… Делать больше было нечего. Придётся им с Дэнни сидеть дома, пока остальные их друзья наверняка будут развлекаться и пить пиво, да и просто отрываться по полной. Уже на выходе из дома, Эдит, повязывая шарф, смотрела на сидевшую на диване дочь, красившую ногти. — И проследи, чтобы Майкл спустился и позавтракал. Мы любим вас, детка, ты же знаешь. — Да, мам, — буркнула в ответ девушка. Ей оставалось лишь надеяться, что пока родителей не будет, её брат не учудит чего-то странного или не навредит себе, свалив всю вину на неё. Или, что ещё хуже, не будет просто стоять и таращиться на неё… брр, от этих мыслей даже мурашки по коже пробежали. На удивление, в течение дня мальчик вёл себя довольно спокойно, большую часть времени просто стоя и глядя в окно. В выпавшем за ночь снегу резвились другие дети, кидались в друг друга снежками и смеялись. Кто-то из соседей запоздало украшал дом рождественскими украшениями, подключал огоньки, и уже к вечеру вся улица светилась золотистыми и разноцветными лампочками. Крупными хлопьями падал снег. Мальчик подошёл к сестре, увлечённо целовавшейся со своим парнем, и легонько потянул её за край свитера. — Может быть, пойдём на улицу, поиграем? Лицо девушки было полно недоумения и раздражения. — Не видишь, я занята? — блондинка слегка отстранилась от своего ухажёра и оперлась руками на колени, глядя в лицо брата и неловко улыбаясь. — Иди и поиграй с игрушками, можешь где-нибудь ещё развесить оставшиеся украшения. Я присоединюсь позже… Обиженно поглядев на Джудит, младший Майерс пошёл в свою комнату, по дороге остановившись возле двери сестры. Через какое-то время со второго этажа раздался грохот, и Джудит, быстренько поднявшись по лестнице, влетела в открытую дверь. — Что ты тут делаешь?! Я же говорила тебе не заходить в мою комнату! Что ты тут устроил, — в то время как мальчик отошёл от кучки журналов на полу, его сестра подняла выдернутый из шкафчика ящик, замечая под ним свой распахнутый дневник. На одной из страниц была нарисована женская фигура, насаженная на рога какого-то чудища с горящими красными глазами. Её тонкие, аккуратные пальчики вставили ящик на место, приложив немного усилий, а затем подняли с пола дневник. В её взгляде читался испуг. Нет, дети не должны были такое рисовать. Дети не должны были вести себя так, как вёл себя он.

***

Родители вернулись уже вечером, с огромными сумками, которые глава семейства выгружал из машины. Они отпраздновали Рождество, как и подобает «идеальной» американской семье — за большим столом, увлечённо разговаривая. Дело всё больше близилось к полуночи, за окном была кромешная темень, разгоняемая только слепо горящими в метели огоньками. Ветер поднялся не на шутку, и вкупе со стремительно падавшим мелким снегом, стал походить на настоящий буран. Было решено отправить детей спать, ведь к утру Санта должен был оставить им подарки под ёлкой. Эдит вместе с дочерью оставила подле камина стакан молока и печенье, после чего вся семья отправилась спать. Или почти вся.

***

Майкл всё никак не мог заснуть, глядя в потолок и слушая метель за окном. Было и без того жутко, но теперь в тёмной комнате предметы начинали приобретать очертания монстров. Он встал с кровати, потирая глаза и включая маленький ночник в виде мишки, как вдруг замер. Снизу послышался грохот. Но ведь все уже спали? Будучи любопытным ребёнком, недолго думая, мальчик медленно подошёл, почти подкрался к двери, стараясь не скрипеть половицами и слушая звуки. Затем медленно, с тихим скрипом, приоткрыл дверь. В коридоре было темно, и только лестницу на первый этаж освещали огни от всё ещё горевшей ёлки. Он решил спуститься вниз и посмотреть одним глазком. Вдруг это и правда Санта? Но ведь он будет плохим ребёнком, если не будет спать. А был ли он вообще хорошим в этом году? Поразмыслив ещё несколько секунд и даже как-то замявшись, младший Майерс отчётливо услышал скрип половиц с первого этажа. Тихо крадясь босыми ножками по полу, он пошёл на звук.

***

Пробравшись в дом через дымоход, Крампус очутился в просторной, украшенной, сверкавшей огнями гостиной и тут же почувствовал запах имбирного печенья. Он подошёл к небольшому столику у камина и заметил тарелку с угощениями, которые и источали сладкий аромат. Он так проголодался, пока шёл сюда. Сколько же времени он шёл? Схватив сразу несколько, Крампус тут же начал жадно поедать их, запивая уже остывшим молоком, как вдруг заслышал тихий шорох, доносившийся с лестницы. Он тотчас бросил остатки печенья и обратил свой взор в сторону шума. Меж столбиков перил он заметил мальчишку, который, казалось, был напуган и пытался спрятаться. Вдруг Крампус ощутил, что перед ним был именно тот, из-за кого он проделал этот долгий и нелёгкий путь. Непослушный мальчишка, которого нужно было наказать. Внезапно Крампуса пронзило чувство праведного гнева, он крепко сжал свои розги и, усмехнувшись, двинулся в сторону ребёнка. Тот, спотыкаясь, попятился назад, а после и вовсе бросился бежать обратно на второй этаж. Крампус медленно шёл за ним вдоль длинного и тёмного коридора, цокая копытцами по деревянному полу. Мальчишка влетел в свою комнату, на мгновение встретившись взглядом с чудовищем, и с силой захлопнул перед ним дверь, щёлкнув замком. А после Майкл сполз на пол, пытаясь перевести дыхание, его голова пульсировала от напряжения, а сердце бешено стучало, казалось, в самом горле. Здесь он был в безопасности. Крампус не мог добраться до него… Майерс закрыл глаза, стараясь успокоиться, но что-то всё же было не так. В комнате было слишком холодно. Мальчишка медленно открыл сначала один глаз, а потом второй, и вдруг заметил, что окно было распахнуто настежь. Сильный ветер трепал занавески, заставляя хлопья снега влетать прямо в комнату. Майки перевёл взгляд на свой любимый ночник, не раз спасавший его от кошмаров, но и он предательски погас. Майерс вжался в дверь, замерев от ужаса… Внезапно он услышал тяжёлое дыхание зверя где-то совсем близко. Вскоре на весь дом раздался детский крик.