Переменная

      С самого детства она была идеальной. Всегда вежливая, прекрасная внешне, обременённая кучей знаний о политике и умением лгать. Нет, безусловно, это не касалось семьи — в некоторых вещах её принципы были нерушимы. Но во всём, что относилось к управлению — подчинёнными, Авенниром, Эраклионом — она добивалась поставленной цели любой ценой. Впрочем, как и её младшая сестра — видимо, способность манипулировать людьми содержалась у них в крови.       Быть Диаспро было не так-то легко, особенно в детстве. Всё время нужно держать до смерти надоевшую маску неподражаемой принцессы и в то же время — насмешка Дракона — помнить об этой самой смерти. Предложение короля Эраклиона стало для неё настоящим спасением, вот только за этой лицемерной бескорыстностью скрывался расчёт. Но она не возражала: в конце концов, брак за жизнь — не такая уж высокая плата.       Она всегда знала, что политика и любовь — вещи несовместимые, но… Но, увидев принца Ская, она — абсурд! — испытала симпатию, и это всего лишь из-за его образа! И проводя каждый свой день с ним, замечая всё больше положительных черт в нём, Диаспро с замиранием сердца осознавала, что её симпатия перерастает в нечто большее.       Так уж вышло, что в жизни Ская тоже хватало сложностей. Грязные игры дворянства, мафия, пытающаяся развязать гражданскую войну… и люди в алых, цвета крови, одеждах. Они не раз устраивали покушения на жизнь маленького наследника престола, их кинжалы часто были близки… но ему везло, приходили спасители, одной из которых, как ни удивительно, оказалась совсем юная принцесса Айсиса.       Брак по расчёту — что может быть ужаснее? Так ему казалось всегда. Он с не свойственной человеку его положения упёртостью верил, что сможет найти истинную любовь. Пример родителей всегда был перед глазами, и он не хотел повторения их истории. Встретив Диаспро, он даже не надеялся, что она — его судьба. Нет, его судьба не может быть настолько (аж до тошноты) идеальной. Ему всё время мерещилась искусственность в её ослепительной красоте и безупречных манерах.       Однако каждое мгновение Диаспро развенчивала его убеждённость и показывала свою искренность. Ну в самом деле, ему эти глаза лгать не могли. И он — пусть и позже, чем следовало — доверился ей, поверил в предоставленный судьбой шанс.

***

      В тот день она тоже была, как и всегда, идеальна. Превосходно провела встречу с администрацией столицы, безупречно себя вела и выглядела. Её жизнь во многом была игрой, в которой нельзя потерпеть поражение. Нет, слишком высокую цену пришлось бы заплатить. И потому она кружилась в этом вихре дворцовых интриг и насквозь фальшивых лиц (нет, масок, масок!).       Но настал в этой буре страстей час затишья: в кругу друзей она наконец могла скинуть маску невидимую и надеть реальную — на карнавале в честь Лугнасада твоё настоящее «я» никого не интересовало. Скрыв своё лицо за вычурной ярко-красной с золотом полумаской, она настойчиво пыталась хоть ненадолго забыть о долге, о нарушившей обещание сестре и ветрености принца. Карнавал затягивал её в свой порочный круг.       — Почему такая удивительная девушка совершенно одна? — ворвался в её мысли чужой голос. — И не могу ли я составить вам компанию?       Голос был учтив, сыпал комплиментами и искренне пытался развеселить её. И, надо признать, ему это удалось: подделка скоро уступила место настоящей радости. Однако капля самообмана всё же жила в ней — в глубине души она переживала из-за отсутствия своего принца. Смешанное с ревностью беспокойство отравляло сердце, проникая в него тупой иглой.       Видимо, она настолько погрузилась в себя, что её собеседнику это надоело. Или он тоже просто устал от притворства. Так что вновь взглянув на таинственного незнакомца, она с удивлением обнаружила снявшего маску герцога Торена.       — Но зачем? — помимо воли вырвалось у неё. — Чего вы добивались, проводя со мной карнавал?       — Леди Диаспро, я буду говорить откровенно, — собравшись с силами, произнёс герцог. Смутное ощущение неправильности происходящего никак не хотело покидать Диаспро. — Думаю, вы знаете о противоречиях между моей семьёй и родителями Ская. Так или иначе, но рано или поздно наша конфронтация перейдёт в открытую форму — и тогда полетят головы. Вас не пощадят, леди Диаспро.       — Я не понимаю, о чём вы говорите, — холодно отрезала она.       — Боюсь, вы просто не хотите меня понять, — Торен вздохнул. — Я предлагаю вам принять сторону победителя — нашу... мою сторону. Я восхищаюсь вами и хочу, чтобы вы стали моей королевой, — от шока у Диаспро отнялась способность трезво мыслить и отвечать, а герцог тем временем взял её за руки и проникновенно заглянул в глаза: — Однако я не собираюсь на вас давить. До скорой встречи, — Торен резко развернулся и скрылся вдали.       Потерянная, смятённая, она развернулась... и тут же наткнулась на взгляд голубых глаз. В них отражалось всё: и разочарование, и печаль, и некое осознание... Скай слышал предложение Торена, но не услышал отказа Диаспро.       — Почему ты промолчала, не оборвала его? — с тихой яростью спросил принц. — Я думал, что ты и впрямь другая, не такая, какой кажешься на первый взгляд. Я поверил тебе! — сорвался юноша. — Но это оказался очередной морок, твоя лживая сущность, как нельзя кстати проявившаяся на этом карнавале тлена!       — Я не знаю, что ты себе там придумал, но не позволю говорить со мной в таком тоне! — терпеть голословные обвинения Диаспро не собиралась. — Я никогда не предавала тебя и никогда не предам.       — Я не верю тебе — я верю своим глазам и ушам. Ты не отказала Торену, не поставила его на место. Все твои слова — лишь очередная игра, фарс! Но я спасу себя от твоего влияния. Не желаю больше иметь с тобой ничего общего.       Хлёсткие слова, брошенные в порыве гнева Скаем, и несправедливые обвинения вызвали слёзы горечи и обиды. Нет, она выше этого, она не должна реагировать на подобное... А в голове всё билась единственная мысль: «Не уходи, не уходи, не уходи! Не позволяй этому дню, порочной ярмарке и заблуждениям разрушить всё, что было, все зарождающиеся чувства! Без тебя мой мир сгорит в огне и всё повергнет в прах!»       Но Скай был уже далеко, исчезая, пеплом оставляя за собой все сломленные надежды.