Дело № "Личная жизнь"

Когда бледный, словно полотно, Сергей вошел в лабораторию — Игорь сразу понял, что что-то случилось. И что-то серьезное. Провожая оперативников на выезд, глаза программиста чуть было не наполнились слезами, которые он все же сдержал. Шустов, уезжая, успел шепнуть ему, что вернется. И он вернулся. Целым и невредимым. Сергей вздохнул с облегчением, но грусть и тоска из его глаз никуда не делась и не притупилась. Лишь во время обеденного перерыва Игорь выловил возлюбленного в буфете, когда тот сидел над чашкой еле теплого кофе. — Сергей, — Шустов звал его так лишь в случае серьезного разговора, — что случилось? — О, Игорь, заходи. Я как раз хотел с тобой поговорить. Шустов испугался. Испугался, что сейчас прозвучат те самые слова, которые произносятся тысячами людей на всей земле ежедневно: нам надо расстаться. Опер сел напротив и приготовился слушать. — Игорь, сходишь со мной на… Похороны. — Что? — На похороны. Игорь никогда не видел Сергея таким. Бледный, подавленный, с синяками под глазами, казалось, за прошедшую ночь он даже похудел на несколько килограммов. — Конечно, я пойду с тобой. — Спасибо. На похороны Антона я не смогу пойти один. Антон. Лучший друг Белозерова ещё со школы. Человек, с которым он знаком полжизни. — Как это случилось? — Игорь накрыл своими ладонями руки Сергея, которые намертво вцепились в чашку. — Обвал балкона в старой девятиэтажке. Несчастный случай. Вчера вечером вышел покурить. — Я пойду с тобой, — подтверждение, ещё раз. Потому что так надо. — Спасибо, Игорь. Послезавтра. — Я заеду за тобой. — Спасибо. Игорь смело подошёл к Белозерову и прижал к себе. Потому что так надо. Потому что слова будут лишними. Шустов понимал, какой это удар для Сергея. Вот так в миг потерять того, кто был с тобой почти всю жизнь. Раз — и нет человека. Дурацкий балкон, люк, автомобильная авария, удар тока, угол стола и все — нет человека. Нет и частички тебя. Они знали друг друга наизусть, помогали, выручали. Антон был первым, кто узнал об их отношениях. И он поддержал, не отринул, не бросил приятеля, не сказал ничего плохого. А после, они даже собирались семьями: Антон с женой и Сергей с Игорем. Сложно. Слишком сложно. Этого не должно было произойти. Этого просто не могло случиться. Многолетняя паутина тоски, казалось, уже сто лет как расположилась в прекрасных глазах Сергея. При взгляде в эти глаза сердце ломалось. А сделать ничего нельзя, Антона не вернуть, прошлого не изменить. Галина Николаевна без лишних вопросов дала им обоим трёхдневный отгул, хотя Игорь думал, что его самого отпустят лишь на сутки. Но нет. Рогозина все же не робот. Шепотом она велела Шустову очень внимательно присматривать за программистом, но капитан знал, что в этом нет нужды — Сергей ничего с собой не сделает. Но рядом он будет. Беспрекословно. Уже вечером Игорь вытянул Белозерова из лаборатории, потому что тот потерял счёт времени, желая отвлечься. Он монотонно делал и делал всякие экспертизы, анализы, разборы веществ. Молча, монотонно, потому что и сказать было нечего. В тот вечер Игорь забрал компьютерщика к себе домой. Потому что боялся. Потому что любил. Сергей почти ничего не ел, и для Игоря это стало проблемой. Подобное издевательство над собой до добра не доводит. «Ему нужно время. Он оклемается» — думал про себя капитан. И молча нес тарелку с бутербродами и чай в зал, где Белозеров не глядя смотрел телевизор. Можно сказать, вообще не смотрел, но сидеть в полной тишине было бы ещё хуже. — Серёжа, тебе надо поесть. Хотя бы немного. — Спасибо, Игорь, но я ничего не хочу. — Надо, Серёж, надо. И тогда Белозеров брал один единственный бутерброд, просто ради спокойствия Шустова. Есть ему совсем не хотелось. Он вспоминал. Вспоминал все, что было. Совместные проделки в школе, драки едой в столовой, догонялки на физкультуре. Как сбегали со школы через окно в туалете, как подглядывали за девчонками в раздевалке и как строили гримасы старенькой учительнице истории, пока та не видит. А как же зимние игры в снежки, когда игра «кто кому закинет больше снега за шиворот» превращалась в реальную бойню? Милые, безобидные детские проделки. Вспоминал первые походы на дискотеку, совместные драки с местными гопниками, и как после этого они сидели дома и прикладывали ледяные куски мяса к подбитым глазам. Вспоминал свадьбу Антона. Торжественный тост лучшего друга. А ещё мальчишник накануне, где два уже взрослых дурака снова играли в догонялки по снегу. Воспоминания, воспоминания, воспоминания. В них можно утонуть. Но уже ничего не будет как прежде. Антона нет. Его тело лежит в морге, а жена оплакивает свою потерю в пустой квартире. Сергей говорил с ней. Женщина безутешна. Она считала себя виноватой во всем. Ведь если бы она не сказала Антону идти курить на балкон, вместо того, чтобы выйти в подъезд, ничего бы этого не случилось. Сергей не читал ее виноватой. Нет, балкон упал, потому что уже давно нуждался в ремонте. Не выйди Антон — вышла бы сама Ольга, и ее ожидал бы тот же исход. Не выйти Антон на балкон сейчас, весной — он сделал бы это летом, и его ожидал тот же исход. Нет, Ольга ни в чем не виновата. Но разве ее переубедишь? Да и как переубедить безутешного человека, если ты сам еле дышишь. В день похорон Игорь был рядом. И Белозеров уже столько раз не успел сказать ему спасибо, что даже не понимал, почему тот всё ещё рядом. Но он был. Черный лакированный гроб медленно опустили в глубокую яму. Немногочисленные пришедшие попрощаться стали бросать вниз последнюю горсть земли. Кинула землю и отошла от края безутешная, плачущая вдова. Подошёл и Сергей, подошёл Игорь. Вместе взяли земли, кинули. Послышался стук о дерево, и Белозерову показалось, что это Антон изнутри скребёт ногтями по крышке, желая выбраться из тесного гроба. Он вскрикнул, и, если бы не Игорь, упал бы вниз к покойнику, потеряв сознание.