Дело № "Личная жизнь"

Пропажу бутылочки с аконитом заметили слишком поздно. А точнее, никто не заметил. Когда в деле появилась точно такая же бутылка, но без содержимого, все и забыли о той, что была нетронута преступниками. Она словно куда-то укатилась, потерялась. А капитан Котов в последние дни ходил какой-то странный, будто намертво прибит собственными мыслями и блуждает глубоко внутри собственной души. Конечно же, это заметили не все. Внимательная Рогозина не стала ни о чем расспрашивать подчиненного — мало ли, что могло случиться у того в личной жизни. Перемены в товарище заметил ещё и Круглов, который вот уже неделю с ним работал в паре и даже успел привыкнуть к постоянному сарказму под левой рукой. Поэтому слегка притихший капитан сразу вызвал у него подозрения. Однако ничего кроме этого майор не заметил и списал поведение Константина на усталость и недосып. Выбить у Рогозиной отпуск для капитана не получится — слишком много нераскрытых дел сейчас находятся в разработке ФЭС, да и сам капитан не выказывал желания отдохнуть — молча брался за очередное дело. И все же пропажа была обнаружена. Притом, совершенно случайно. Вечером майор Федеральной Экспертной Службы, Николай Петрович Круглов, возвращался со службы домой на своей машине. Последнее нераскрытое дело так и крутилось в его голове — что-то не клеилось оно. Рогозина уже начинала терять терпение. Нераскрытые дела всегда сначала раздражали ее, а потом заставляли убеждаться в невсесильности ее конторы. Ну, они же не Боги, чудо сотворить не могут и улики достать из воздуха тоже. А вот с последним закрытым делом все было предельно ясно. Шерсть кота и видеозапись погибшей полностью подтвердили вину Стаса (Сергея или Степана, Николай уже выкинул это из головы) и дело было быстро доведено до конца. А как, главное, идеально выкрутился этот мужик: руками любовницы отравил свою жену, потом аккуратно отравил и саму любовницу, а любил в действительности третью, замужнюю даму. Ну и цирк. Когда Рогозина по привычке добивала подозреваемого уликами и аргументами, майор сидел в теневой вместе с Селивановым. Тогда-то Боря и сказал то, что запало в душу Круглова. «Ты знаешь, это даже не любовь, а страсть, умноженная на подлость, жадность и трусость». Да, с этим Николай был полностью согласен. Приехав домой, майор даже не сразу обнаружил, что при нем нет телефона. Спустился обратно в машину — нет его там. Только потом он вспомнил, что сегодня во время выезда попросил Костю положить свой телефон к нему в барсетку — чтобы не мешал работать. Чертыхнувшись, Круглов поехал к дому Константина. Мало ли что — вдруг срочный вызов на дело, а телефон не с ним. Благо, адрес капитана он знал, номер квартиры помнил, а за столь поздний визит его, скорее всего, простят. Тем более, что дорога была не такой уж и дальней — через полчаса скорой езды Николай уже был у дома Котова. Повезло ещё и с тем, что дверь подъезда оказалась открыта — видимо, доводчик на домофоне сломался. Взлетев на нужный этаж, майор позвонил в двери сослуживцу. Ему несмело открыли. — Здорова, капитан. Ещё не спишь? — знакомая всем приятельская улыбка осветила лицо Круглова, когда он заулыбался в усы. — Доброй ночи, Николай Петрович. Нет, не сплю. Ещё нет, не сплю, — Костя явно был удивлен ночному визиту, отчего мысли в его голове выстроились правильно, а вот наружу вышли очень даже криво. — Я у тебя телефон оставил в барсетке. Не вернёшь? — А, телефон? Конечно. Костя рассеяно пошел обратно в квартиру по дороге слегка шатнувшись. Николай молча проследовал за ним. На кухонном столе стояла бутылка коньяка, рядом лежал нарезанный лимон и тарелка с колбасой. — Пьешь на ночь глядя? Нам же завтра на сутки. — Вам какое до этого дела, майор? Не маленький вроде, сам все понимаю. Ответ показался Николаю немного агрессивным. — Ну, как никак, мы с тобой напарники, и завтра нам работать вместе. Не хочу, чтобы вместо капитана Котова передо мною завтра очутилось чучело в беспамятстве. — Не беспокойтесь за меня, Николай Петрович. Вам не придется испытывать такого счастья, — Костя уже протягивал телефон его законному владельцу, разворачиваясь на 180 градусов по направлению к двери. Сделал он это слишком резко — что-то стеклянное вылетело из его кармана и со звонком покатилось по плитам, которыми была выложена коридор. Николай Петрович молча поднял упавшее и сразу узнал эту вещицу — бутылочка из недавно закрытого дела. Не хватало только этикетки с надписью «аконит». — Что это, Костя? — Снотворное мое. Мне его врач прописал, да вот только не помогает оно уже. Все равно уснуть не могу. — Снотворное, говоришь.? Николай сердцем чуял неладное. Не могло это быть просто совпадением. Он быстро открыл флакон и понюхал. Как и ожидалось — в нос ударил запах коньяка. Именно так пахнет ядовитая настойка из аконита. Именно поэтому в своем бокале с коньяком его не почувствовала фигурантка их прошлого дела и отравилась. Майор молча вперил взгляд в Константина. Тот смотрел на старшего по званию все так же спокойно и неотрывно. — Травится вздумал? — о, этот тон голоса, этот ужасный тон… командира? Да, именно. Костя молча развернулся и пошел на кухню. Ответа и не требовалось. Иначе зачем бы он носил в кармане домашних штанов яд? Но Круглову такой расклад не нравился. — Ты что, остолоп, совсем голову потерял? Ты чего умирать решил? — Так, знаете что, Николай Петрович, — Котов включил внутреннего интеллигента, расправил плечи и прибавил к голосу гонора, — я не намерен выслушивать это в своей собственной квартире, так что… Но договорить он не успел, так как рядом с его ухом просвистел кулак, врезавшийся в некстати оказавшуюся позади капитана стену. Четко, ясно. Котов медленно отвел руку, тянувшуюся за бокалом. Отравлен ли там коньяк? — Дурак ты, Костя, — презрительно плюнул Круглов, — если у тебя есть проблемы, ты знаешь, что я всегда готов помочь. Или тебе как подростку надо объяснять, что смерть — это не выход? Майор кладет яд себе в карман. Ни повышения голоса, ни злости, ни испуга. Ничего. Лишь спокойное, ровное объяснение куда-то в ухо. Шепотом. Один на один. И тогда Константин понял: то, что было между ними — никогда не было и не будет игрой, как он ошибочно считал раньше. Здесь все гораздо серьезнее. — Это из-за того случая с маньяком? Поэтому ты снова переехал от меня в свою квартиру? Капитан вяло кивнул и, словно слепой щенок, уткнулся в шею Круглова, закрыв глаза. Незаметно для самого себя, Константин стал оседать на пол, цепляясь за рубашку бывшего любовника, как за единственное спасение. Николай осел вместе с ним. Они ещё долго простояли там, на кухне, на коленях, пока Котов все сильнее и сильнее сжимал рубашку своего начальника. Про яд так никто и не вспомнил.