Когда у майора Круглова время от времени появлялась свободная минутка — он сразу же шел в морг, чтобы проверить, как идут дела у патологоанатома. И дело тут было вовсе не в работе. Вот и сейчас, по обыкновению, Николай Петрович завалился в морг, шагая уверенными, твердыми шагами. Зашел он как раз в тот момент, когда Борис раскладывал вымытые и продезинфицированные инструменты на столик, сияя мягкой, добродушной улыбкой. Майор встрепенулся. Он ясно представил себе, на что сегодня сможет уломать Борю, когда тот в таком чудном настроении. На что-то одно точно убедит. А может, и не на одно…
Улыбка Круглова стала шире, а поступь смягчилась. Сейчас главное не сплоховать и не сбить такое прекрасное настроение Селиванова. Поэтому он аккуратно пристроился рядом с Борей, бросив взгляд на инструменты. Жуткое оружие, на самом деле. Но мысли об этом майор в тот же миг откинул куда подальше, он ведь пришел за…
— А толстяк точно никуда не выходил? — первым нарушил тишину Борис, бросая улыбчивый взгляд на Круглова. От этого у последнего повылетали все мысли из головы.
— Сейчас многие работают удаленно, — быстро стал соображать Николай Петрович, — дома или на берегу моря с компом.
На его лице, как и на лице Селиванова, снова расползлась улыбка, но майор продолжал:
— Вот бы нам так! Хотя нет… — тут на лице Круглова появилась напускная, комичная серьезность, — как я дома буду опасных преступников задерживать?
И он то ли подмигнул Селиванову, то ли цыкнул. Николай Петрович и сам толком не понял.
— Да, я б тоже бы взял свою работу на дом. Вот боюсь, что соседи мои будут против.
— Да? — с наигранным удивлением поинтересовался Круглов.
— Да, — с такой же ноткой наигранности парировал Борис, — запах.
Круглов откровенно заржал, но через пять секунд умолк, представив себе морг в их квартире. Жуть-то какая. И холодно. Зато Боря всегда бы был в безопасности. Хотя, не факт. Бандиты быстро прознали бы адрес столь ценного сотрудника ФЭС и…
Тут Круглов мысленно остановился и так же мысленно дал себе пощечину. Как стремительно поток его мыслей мог менять направление, притом не в лучшую сторону. Интересно и то, что до отношений с Борей у Круглова никогда не было темных мыслей на тему «а что, если бы…». Зато теперь этих мыслишек хоть отбавляй.
Когда-то давно в морге ФЭС был взрыв*. Взрывчатку пронесли в здание прямо внутри трупа, а точнее, насколько майору не изменяла память, там был баллон под давлением со снотворным газом. Тогда на дежурстве была Валя, и Николай Петрович много тысяч раз думал о том, а что, если бы в тот день была бы смена Селиванова? А если бы взрыв получился более мощным? А если бы внутри был опасный вирус?
И хотя Коля понимал, что в его голове роятся одни «если» — поделать он с ними ничего не мог. Даже сейчас вот мутное какое-то дело. Бочка с водкой, выстрел, утконос. Кому вообще понадобился утконос?!
Оценивая все риски и последствия работы в ФЭС, Круглов с ужасом понимал, что лучше уже отправлять Бориса на пенсию (ага, кто бы его самого отправил), о чем не уставал напоминать Рогозиной. Мол, устает Борис, да и свежие умы в ФЭС лишними не будут. Галина Николаевна никогда на подобные фразы своего заместителя не реагировала, но Артема Тукаева на работу приняла без лишних вопросов (по рекомендации Круглова, разумеется). К счастью, все сложилось удачно. Артем все ожидания оправдал, так что увольнять его никто не собирался.
Борис, кстати, хотя и знал, по чьей просьбе был взят паренек, но майору ни слова не скал. Собственно, и незачем было. У него появилось больше свободного времени, график стал менее загруженным, а это не могло не радовать. Селиванов, наконец-то, выделил время на генеральную уборку квартиры, перебрал все книжные стеллажи и шкафы с одеждой. Добрался даже до пресловутых специй в самом дальнем кухонном шкафчике. Оказалось — половина из них уже непригодна к использованию, а некоторая одежда уже так долго пылится в шкафу, что лучше будет смотреться на местных бомжах, чем на нем или Коле… Что уже говорить о допотопных медицинских книгах, в которых 90% информации уже устарело (но выкинуть их все равно рука не поднялась, так что книги, по задумке Селиванова, будут аккуратно перевезены на дачу).
Обо всем этом Борис размышлял, стоя в свой законный выходной на кухне у плиты, напевая древнюю мелодию из давно забытого всеми фильма. Лишь одна навязчивая мысль не отпускала его, словно густым киселем залив весь мозг: а ведь Коля его на десяток лет старше. Казалось бы, что с того? Но патологоанатом думал обо всем в ином ключе: почему старше Коля, а на пенсию хотят отправить его? Нет, конечно, Боря, как бывший военный обязан выходить на пенсию намного раньше гражданских, но ведь, черт побери, КОЛЯ ТОЖЕ ВОЕННЫЙ!
И именно эта мысль не давала Селиванову спокойно работать. Он стал присматриваться к себе в рабочее время. Достаточно ли ровный надрез на трупе? Аккуратно ли вырезана печень? Вся кровь слита? Нет ли на полу пятен? Халат слишком грязный? А ровно ли он зашил убитого? Быть может, он уже и правда негожий специалист…?
Сомнения. Сомнения. И снова сомнения. Сколько раз они уже подводили человечество?
Вздохнув, Боря отпустил ложку. И, видимо, зря. Забыв вытащить ее из кастрюли, патологоанатом просто утопил прибор в кипящем борще.
— Да ну… — на ругань уже не хватило сил. Вместо этого был еще один вздох и осознание, что несчастную ложку надо как-то доставать. В борще-то ее не оставить.
— Сегодня, видимо, мою голову в борщ окунули, — сам себя корил Борис,
— еще и сны эти странные снятся в последнее время.
Он взял щипчики для выпечки (из набора, который Коля привез зачем-то) и аккуратно полез обшаривать дно кастрюли. Когда злосчастную ложку почти удалось вытащить, сзади послышалось:
— Смотри не обожгись.
Селиванов подскочил на месте, уронив в кастрюлю и ложку и щипцы.
— Коля, ты издеваешься?! — возмущенно крикнул он, оборачиваясь, — у меня все из рук выпало!
Круглов тихо посмеивался, стоя в дверях.
— Я просто предупредил, — он поднял руки в примирительном жесте.
— Ты чего так рано?
— Да я ненадолго, на обед заскочил. Пока Субботин на машине поехал к Ильиным, я в банк ходил. Ну, там мне записи с камер быстро выдали, так что теперь жду старлея.
— А тебе записи в ФЭС как можно скорее отправить не нужно?
Николай Петрович подернул плечами.
— Я на метро больше времени потрачу, чем на ожидание Субботина, так что все в порядке.
— Как знаешь. Котлеты будешь?
— Ты еще спрашиваешь!
Селиванов быстро разогрел майору еду, а сам принялся снова доставать со дна кастрюли явно лишние в ней предметы, теперь уже с помощью половника. Он делал все четко, монотонно, без слов, словно робот. Бросив мимолетный взгляд на Круглова, он заметил, что из его глаз тоже исчезла лихая веселость. Теперь Николай источал тревожную, но в то же время суровую энергию. В остывшей тишине было слышно лишь кипение борща на плите, которую Боря сразу же выключил, помешивая готовое блюдо.
— Сегодня утром моим напарником был Игорь, — разорвал тишину Круглов, — его подстрелили. Два выстрела. В плечо и в ногу. Третья пуля прошла мимо. Ему очень повезло. Белозеров уже дежурит в больнице.
В комнате вновь образовалась тишина, и в этой тишине собраться с мыслями было совершенно невозможно. Они повернулись друг к другу одновременно. Одним мгновением, одним порывом схватив друг друга и сжав в объятиях. И в этом жесте было все, что словами высказать практически невозможно.
«Я так рад, что с тобой все в порядке»
«Слава Богу, тебя сегодня на работе не было»
«Я бы не смог жить, если бы ты умер»
«Я так боюсь за твою жизнь»
«А что, если бы на его месте был ты?»
«Я бы не простил себе твою гибель»
«Каждый раз, когда ты едешь на задание, я сильно переживаю»
«Мне спокойнее, когда ты дома»
«Я так люблю, когда ты весь день не покидаешь ФЭС»
«Я знаю, что меня дома ждешь именно ты»
«Страшно подумать, что этот день мог бы быть нашим последним»
«Хочу защитить тебя от любой опасности»
«Я всегда рядом»
«Я убью любого за тебя»
«В кошмарах я вижу тебя на своем столе в морге»
«Я так боюсь, что тебя снова похитят»*
«Я молюсь Богу каждый раз, когда ты не берешь трубку»
«Постоянно боюсь, что ты подхватишь какую-то заразу в морге»
«Возвращайся домой целым и невредимым»
«Будь всегда предельно осторожен»
«Я люблю тебя»
