Корона

      День начался с оглушительного стука в дверь. - Кто там, блять? – замычала я, спросонья. - Мисс Каратьен, это Грета, - сказала экономка. – Ваш отец просил Вас подойти к нему в кабинет, как можно скорее.       Открыв глаза, и остановив свой, всё ещё мутный взгляд на потолке, я тяжело вздохнула. - Передай отцу, что я буду через десять минут. - Как скажете, мисс.       Встав с кровати, я последовала в собственную ванную, надеясь, что утренний душ немного приободрит меня. Но окончательно проснуться мне помог только стакан рома, стоящий на прикроватной тумбе. Взглянув на этикетку, впервые за три дня, что здесь стоит эта бутылка, заметила достаточно массивную надпись: «Винокурня "Соломонс", Камден». - Недурно, мистер Соломонс, недурно. – сказала я в пустоту комнаты, сделав очередной глоток из стакана.       Поставив его на место, я отправилась в другую часть коридора, туда, где был кабинет отца. Даже не постучав, я вошла в достаточно темную комнату, где почти все пространство было напичкано книгами и портретами разных деятелей наук, и, конечно же, короля Геогра V.       Отец, как обычно, сидел в своём кресле и рассматривал всякие бумажки. - Люци, тебя ведь учили хорошим манерам, ведь так? – спросил мой отец, даже не отрывая взгляд от чтива. – Во-первых, ты опоздала на десять минут, во-вторых, - тут он наконец взглянул на меня. – стучать перед тем, как заходишь в кабинет.       Всё это время я сидела и сверлила его взглядом. Я любила отца, ведь, в отличии от матери, он никогда не рукоприкладствовал, а влиял на меня с помощью переговоров. Но периодически, из-за тона его голоса, в котором виднелась огромная корона на голове, мне хотелось подойти и врезать старику. - Я знаю, пап, - сказала я, не сводя с него взгляд. – Прости за моё поведение.       Отец отложил в сторону свои бумажки и тяжело вдохнул. - Ты уже не маленькая девочка, Люци. Твои поступки будут определять твою дальнейшую жизнь. И, чтобы ты в полной мере почувствовала себя ответственной и истиной преемницей бизнеса нашей семьи, я подготовил для тебя документы, которые полностью передают тебе право на владение рестораном, - на одном дыхании произнес отец.       Мои глаза в этот момент чуть не выкатились из орбит: я была удивлена, обескуражена и поражена в одночасье. Не зная, как именно я должна была реагировать, я произнесла что-то вроде «я буду через пять минут», и выбежала из отцовского кабинета, как ошпаренная.       Только облив свое лицо, казалось, галлоном воды, я хоть немного успокоилась. Наш ресторан, созвучный с фамилией семьи – «Каратьен», был одним из самых шикарных мест во всём Камдене. Однако держать его было в какой-то мере рискованно: ресторан находился в «серой зоне», между границей владений итальянцев и евреев. Моя мать, как прекрасный оратор, собеседник и наполовину еврейка, могла уболтать любого, поэтому проблем ни с одними, ни с другими не имела. Но теперь этот бизнес свалился на мои плечи, и я не знала, как должна вести себя.

*****       Я вернулась в кабинет отца через пять минут, как и говорила. Сев на стул, напротив его стола, я на выходе сказала: - Не боишься, что в моих руках дело нашей семьи примет дурной оборот?       Отца видимо моя реакция на эту ситуацию только лишь рассмешила, и он дернул плечами, готовясь высказать мне всё, что думает по этому поводу. - Пойми, figlia*, кроме тебя, у меня нет детей, - с грустью сказал отец, – твой брат, possa il Signore proteggere la sua anima*, - сказали мы одновременно. – Скоропостижно скончался на этой треклятой войне. И я до сих не могу поверить, что мог потерять и тебя.       Я печально посмотрела на стену слева от себя, где висел портрет моего старшего брата Иларио. Он был красивым, перспективным юношей: черные, как смола, волосы, и такие же глаза, контрастировали с его вечно яркими, светлыми костюмами, которые он любил до посинения. Однако эта, как сказал отец, треклятая война отняла его у нас – Иларио, пытаясь спасти меня, медсестру его батальона, закрыл собой гранату, и она взорвалась под ним. - Прошло буквально два месяца с конца войны, - прошептала я. – И около полугода с момента его кончины, papà*, а я до сих пор вижу его перепуганое лицо, с которым он нёсся ко мне. Он хотел защитить меня, и в этот момент забыл о себе. Каждый раз вспоминая этот ужасный день, на ум приходит наш разговор тем утром.       Отец сидел в своём кресле и с грустью глядел на меня, внимательно слушая. - Иларио сказал, что по приезду домой, в Камден, он купит себе новейший кэб и жениться на Карен, - мы с отцом засмеялись. - Кто ж знал, что эта чертовка уже укатила в Уэльс с женишком.       Мы не скрывали свой смех ещё пару мгновений, но отец вмиг стал серьёзным. - Я знаю, что тебе пришло письмо вчера перед тем, как ты направилась на поминки в дом Агнес, - сказал отец. – Это ведь было письмо от мистера Соломонса?       Вопрос отец задал более не как заинтересованный в ответе человек, а как будто человек, который ждал, что я подтвержу этот факт. - Ты знаешь что-то об этом? – с опаской всё же спросила я.       Отец хмыкнул и расслаблено расположился в кресле. - Мистер Соломонс человек слова и чести, Люци, - начал папа. – Но он еврей, не забывай об этом. У меня было огромное желание, чтоб ты никогда не пересекалась с ним, но он ещё около месяца назад прислал мне телеграмму, в которой узнавал кое-что о тебе, милая.       Я в недоумении вслушивалась в каждое сказанное отцом слово, но их истинный смысл я пока не особо понимала. - Что ты хочешь мне этим сказать, papà? - Тебе всё объяснит сам мистер Соломонс, - немного отречено выдал отец.       Я молча кивнула ему и встала со стула, но не успев даже открыть дверь, услышала вслед слова отца: - И надень что-то красивая, carina* – евреи любят всякие «цацки».

*****       Ближе к полудню водитель привёз меня в пекарню Алфи Соломонса. На входе меня поприветствовал высокий юноша, представившийся Олли. - Меня зовут Люци Каратьен, - холодно проштудировала я, протягивая письмо. – Мистер Соломонс хотел увидеться со мной.       Олли враз стал серьёзнее и, оглядев меня с ног до головы, попросил следовать за ним.       Хоть я и была на достаточно высоком каблуке, брюки моего тёмно-синего костюма в белую полоску, касались пола, который был осыпан всякими опилками, а также песком. Вокруг работяги занимались своими далеко не пекарскими делами. Бочек с ромом, как мне казалось, было просто не счесть. - Можете входить, мисс, - сказал Олли, открыв передо мной дверь в кабинет своего босса.       Я в благодарность кивнула молодому человеку и сделала первый шаг на встречу своей судьбе.