Пятнадцать минут, и ни минутой больше

- Раздевайся, - командует Ибо, скидывая с плеч пиджак, который тут же оседает на полу гостиничного номера неаккуратным комом. Он деловито разоблачается, не переставая улыбаться, и от этой ухмылки в животе все переворачивается. Ну, и как они до всего этого дошли? Впрочем, думать надо было раньше. Месяц назад, полгода назад, да хоть год назад! Думать надо было в самый первый раз, когда Ван Ибо прижал его к двери в туалете, опустился на колени и… Сяо Чжань трясет головой: одно дело цапаться на официальных приемах и на публике, совсем другое - искать любую подходящую возможность, чтобы вытрахать из своего прямого конкурента все дерьмо напрочь. Галстук удавкой продолжает болтаться на шее Ибо, и Сяо Чжань облизывает моментально пересохшие губы. В своей голове он давно оседлал его, намотав чертов галстук на руку, и задыхается от удовольствия, чувствуя, как внутри упруго двигается горячий член. Перед глазами плывет сладкая дымка, дыхание сбивается, но есть обязательства, которые невозможно взять и выкинуть из головы. Они клубятся грозовой тучей на горизонте, но сейчас они с Ибо только вдвоем. Самое время забыть обо всем хоть ненадолго. - У меня есть пятнадцать минут, - Сяо Чжань хватает Ибо за запястье, поднося часы к лицу. - Возможно, полчаса, но тогда я останусь без ужина. А в самолете кормить не будут. Пока он раздумывает, Ибо стаскивает джинсы, довольно потягиваясь, чтобы размять мышцы. Белья на нем, конечно же, нет. - Пятнадцать минут? Кончишь за десять и сможем пять минут пообниматься. - Кто вообще с тобой захочет обниматься? - Сяо Чжань морщится. - Вероятно, ты, - Ибо ухмыляется, демонстративно поглаживая себя по животу, отчего рот наполняется вязкой слюной, - разве нет? Хочешь пообниматься, Чжань-гэ? Ты можешь быть маленькой ложкой, ничего не имею против. Единственное, чего хочется Сяо Чжаню, кроме как предаться яростному пятнадцатиминутному разврату, так это стереть самодовольную усмешку с его лица, любым способом. Но стоит ли отпираться, если Ван Ибо кругом прав: он вряд ли продержится дольше. Когда они виделись последний раз? Месяц назад, два? Пересеклись на мероприятии, перекинулись колкими фразами ко всеобщему восторгу, а потом до изнеможения трахались в каком-то пыльном углу, зажимая друг другу рот, чтобы не кричать. Сяо Чжань еще жаловался, что в ближайшую неделю не сможет присесть. Ибо, фыркая, отвечал: “У тебя красивые ноги, Чжань-гэ, и очень сильные. Постоишь - не переломишься”. Но оно того стоило, определенно. Прикасаться же к себе Сяо Чжань просто-напросто боится - ему кажется, что только возраст и титаническая выдержка не дают ему скатиться до уровня подростка, который проводит все свободное время, безостановочно мастурбируя. Ибо шлет ему свои фотографии каждый день, в таком разрешении, что видно каждую блядскую родинку, и Сяо Чжань ненавидит себя за то, что уделяет слишком много времени их разглядыванию и пересчету. Да и график в последние недели столь напряженный, что он едва доползает до постели, а душ принимает по-армейски, тридцать секунд и на выход. Некогда думать о том, какие мягкие у Ибо губы и как они растягиваются вокруг члена, когда он берет в рот головку или пошло вылизывает ствол, довольно щуря глаза. Сяо Чжань стягивает с себя футболку, обреченно вздыхая. Ибо не теряет времени даром - расстегивает его ремень, просовывая горячую руку за пояс. И Сяо Чжань с тихим стоном толкается в эту ладонь, пока большой палец с нажимом гладит под головкой, где он почти болезненно чувствителен. Колени превращаются в желе, и Ибо пользуется этим моментом на полную катушку. - Если бы ты играл с такой же страстью, - шепчет он на ухо Сяо Чжаню, прикасаясь языком к мочке, - с какой прыгаешь ко мне на член, то я бы не смог тебя обойти в этом месяце. Разрыв в рейтинге был минимальный. - Если бы твой член был длиннее списка рекламных контрактов, я бы прыгал на него чуть чаще, - шипит Сяо Чжань в ответ, нетерпеливо стягивая с себя штаны. - Тебе нравится мой член, - поджимает губы Ибо, чуть отстраняясь. Его лицо становится по-детски обиженным, слишком милым, чтобы продолжать перепалку. Сяо Чжань прикусывает нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, и напоминает со вздохом: - Тринадцать минут. Времени на обнимашки все меньше, Бо-ди. Что ж, он сам это сказал. Ван Ибо перегибает его через подлокотник кресла и трахает так, как нужно - быстро и безжалостно. Сяо Чжань только и может, что жалобно вскрикивать, когда твердый член растягивает его до упора, а горячий язык вырисовывает на спине неизвестные узоры. Если бы Ван Ибо знал, насколько сильно Сяо Чжань этого хотел - аж руки тряслись, то поток идиотских шуточек увеличился бы втрое. Но об этом можно подумать и позже. Он прогибает спину и расставляет ноги: ему нравится, когда от наслаждения скручивает пальцы на ногах, когда он чувствует себя игрушкой, которую Ибо может вертеть на своем члене так, как вздумается. Он уже по макушку увяз в этих странных отношениях взаимной ненависти и влечения, ему не на что жаловаться. Когда в его ягодицы впиваются пальцы, разводя их шире, оставляя синяки, Сяо Чжань захлебывается исступленным, громким стоном. Десять минут? Ван Ибо его явно переоценивает. Ибо не затыкается даже во время секса - жарко дышит на ухо, шепчет всякие пошлости, от которых все волоски на теле встают дыбом, а в животе пульсирует нарастающее удовольствие, готовое вот-вот выплеснуться подтеками на обивку кресла. Хотя, какая разница, платить за химчистку все равно предстоит не ему. - Не останавливайся! - хрипло шепчет Сяо Чжань, чувствуя, что от оргазма его отделяет лишь несколько мучительно длинных секунд. Он ведет руку ниже, пытаясь обхватить истекающий член пальцами, чтобы помочь себе. Но ему не позволяют. - Чжань-гэ плохой мальчик, мы так не договаривались, - Ибо прижимается грудью, заводя его руку за спину. Легкая боль в мышцах лишь добавляет остроты ощущениям, и Сяо Чжань скулит - это слишком жестоко! Ибо не останавливается, продолжая двигаться, а член так сладко трется внутри, что Сяо Чжань начинает извиваться, пытаясь найти лучший угол. Еще чуть-чуть, самую капельку... - Мне нравится, когда ты забываешь обо всем, кроме меня, - шепчет ему Ибо, совершая бедрами какое-то невероятное по своей траектории движение, и Сяо Чжань кончает, не сдерживая гортанного вскрика. Да, кроме тебя и твоего волшебного члена, думает он, пока перед глазами взрываются звезды. Его трясет, тело выворачивает в судороге, а на дорогой ковер под ногами капает сперма. Он даже не может прикинуть, как долго это продолжается. Волна накатывает за волной, а Ибо бережно прижимает его к себе, шепча какие-то глупости на ухо. Горячие пальцы скользят по головке, размазывая последние капли. - Вот так, Чжань-гэ. Я знаю, тебе было очень хорошо. Сяо Чжань лишь всхлипывает в ответ, не в силах сдержать дрожь. Ноги его совсем не держат. - Ты чудовище, - стонет он, когда Ибо подхватывает его на руки и швыряет на кровать. В теле такая поразительная легкость, что Сяо Чжань недоумевает - как он еще не вспорхнул к потолку, не касаясь ступнями пола. Ибо ухмыляется, вставая коленями на кровать. Нависает над Сяо Чжанем, демонстративно облизывая пальцы: - Может быть, но тебе нравится. Да, Сяо Чжаню нравится. Нравится, когда Ибо подтягивается вверх, зависая перед его лицом и стягивая резинку. Нравится, когда он чувствует, как пышет от него жаром и неумолимой похотью, потому что сейчас все чего хочет Ибо - это он. И от этого всепоглощающего “нравится” кровь по венам начинает бежать быстрее, воспламеняя изнутри. Если бы не цейтнот, он бы не отказался задержаться здесь подольше. Перед глазами встают такие развратные картины всего, что бы он хотел сделать прямо сейчас или чуть позже, что по телу вновь пробегает возбужденная дрожь. Ладонь обхватывает его подбородок, лаская кожу, а Ибо шепчет торопливо: - Открой рот, Чжань-гэ. Я скучал по твоему рту. Как он может ему отказать? Он смыкает губы вокруг крупной головки, толкаясь языком в щель. Ибо на вкус отдает жвачкой и - чуть-чуть - латексом. Сяо Чжань не знает ничего более возбуждающего, чем этот вкус. Он готов до рассвета ласкать его ртом, но время поджимает. Хватка на подбородке становится крепче, Ибо, не стесняясь, трахает его в рот, издавая совершенно похабные стоны. Знали бы его фанатки, что их милый айдол превращается в развратное чудовище каждый раз, когда в поле его зрения оказывается его прямой конкурент! Эта мысль так веселит, что Сяо Чжань подается вперед, скользя губами по мокрому от слюны стволу, обхватывая ладонью поджимающиеся яички. Кожа под языком бархатная и гладкая, от удовольствия у него едва не встает снова. Ибо тут же кончает, вцепившись другой рукой в основание кровати, не прекращая толкаться вперед, в жадный горячий рот. Сяо Чжань закатывает глаза, едва ощутив на языке первые солоноватые капли, а затем пропускает член глубже в горло, так, как Ван Ибо нравится больше всего. - Чжань-гэ, - стонет Ибо, сильно сжимая себя пальцами, выдаивая все, до последней капли. - Кто еще из нас чудовище? Сяо Чжань облизывается и утирает губы, вновь хватая его за запястье. - Ровно пятнадцать минут. Молодец, Бо-ди, кончаешь как по часам. Чжань-гэ может тобой гордиться. Ван Ибо без сил падает на кровать ничком, одним глазом наблюдая, как Сяо Чжань поднимает с пола одежду, торопливо натягивая на себя. А затем тихо говорит: - В следующий раз я вылижу тебя с головы до ног, пока ты не начнешь умолять меня вставить тебе как можно быстрее. У тебя такой красивый голос, Чжань-гэ, я хочу слышать его почаще. Сяо Чжань удивленно оглядывается на него через плечо. У Ван Ибо удивительно развратный язык, в прямом и переносном смысле. Картинки будоражат воображение, а мышцы живота поджимаются от предвкушения. - А что, если в следующий раз я сам захочу это сделать? Ибо переворачивается на спину, утыкаясь в потолок мечтательным взглядом. Он все еще обнажен, и взгляд сам прилипает к разведенным бедрам, подрагивающему прессу и трогательным крошечным соскам. Сяо Чжань сглатывает слюну, представляя, как сладко было бы облизать их и прикусить, выбивая короткий стон. - Тогда, до следующего раза? - Да, - Сяо Чжань прячет улыбку, отворачиваясь. Дверь за ним закрывается с тихим щелчком.