Пятнадцать минут, и ни минутой больше

Сяо Чжань закрывает глаза и медленно отсчитывает про себя до десяти и обратно. А затем снова смотрит вперед, ощущая как в животе ворочается бугристый ледяной ком. Нет, ему не кажется. Ван Ибо действительно флиртует. Не то чтобы он никогда не флиртовал, а тут вдруг - раз! - и начал. Он постоянно флиртует - с Сяо Чжанем, маскируя флирт под саркастические комментарии, если они на публике, и под откровенные селфи - в личной переписке. А тут…Ерунда какая. Вежливая улыбка на лице застывает, становится пластиковой. Сяо Чжань торопливо отпивает из бокала с шампанским, хотя давал себе зарок - сегодня ни капли алкоголя, а собственные запреты он привык соблюдать неукоснительно. Только железная воля и каменная дисциплина обеспечили ему тот успех, ради которого он без устали и сна карабкался наверх, с самого дна. Без них его жизнь была бы совсем иной, и они бы не встретились с Ибо... Логическая цепочка разматывается, побрякивает шипастыми звеньями. Где бы он тогда был? Смотрел бы на Ван Ибо на экране телика, собираясь с утра на работу, и горя бы не знал. Честно сказать, перспектива кажется до жуткого заманчивой. И даже если уйти, попрощаться со всеми, сесть в машину и уехать, из головы не выкинуть картинку: Ибо, с такой широкой улыбкой на лице, склоняется к плечу другого человека. Шепчет что-то на ухо, приподнимая брови. Прикасается кончиками пальцев к локтю. Ничего общего с привычным каменным лицом, которое иногда меняется на свою вариацию “Ван Ибо скучающий”, если повод солидный. То, как Ибо ведет себя сейчас, больше напоминает то, как он общается с ним, Сяо Чжанем, когда они наедине. В горле встает противный ком, а во рту становится горько-горько, как от перезрелого лимона. Что уж скрывать, Сяо Чжань страшно зол. Зол, потому, что у него были планы - вполне определенного характера, а Ван Ибо, кажется, даже не замечает, что он давно прибыл на вечеринку. Прибыл и безотрывно следит за каждым движением из самого дальнего угла, словно сталкер какой. Обычно их встреча проходит куда более оживленно. Сяо Чжань изредка думает, что их приглашают лишь для того, чтобы полюбоваться, как они будут подначивать друг друга, припоминая все косяки. Но сегодня этого не происходит - вокруг Сяо Чжаня смыкается кокон полного игнора со стороны Ван Ибо. Если он и заметил его присутствие, то никаким образом это не показал. Сяо Чжань хватает еще один бокал шампанского с подноса проходящего официанта. У него с минуты на минуту начнется отпуск, а от сладкой выпивки в голове приятно шумит и злость утихает, до поры до времени. Выловить Ибо выходит не сразу, тот бродит словно как приклеенный к своему приятелю, но у Сяо Чжаня получается. Стоит тому парню отлучиться, как он хватает Ибо за запястье, чуть сжимая, а затем тянет на себя в тень. Они надежно укрыты драпировкой, которая спускается волнами со второго этажа, - отличное дизайнерское решение, можно не беспокоиться, что кто-то сможет увидеть их во всех смыслах неформальное общение. - О, и ты здесь, - рассеянно говорит Ибо, оказываясь в ловушке чужих пальцев, и прикусывает губу. “И ты здесь” - говорит так, словно встретил троюродного кузена на новогоднем ужине. Слишком дальнее родство, чтобы искренне радоваться, но все еще не совсем чужого - семья, как-никак. Сяо Чжань ощущает, что в нем просыпается нечто яростное, чему он не может найти верного названия, и это совсем не в его натуре. Злость ли это, а может быть необоснованная ревность? Какая разница - он не имеет на это права. Они никогда не говорили ни об эксклюзивности, ни об условиях, на которых продолжается эта связь. Ибо волен перетрахать половину своей команды и коллег по всем проектам, Сяо Чжань сможет потребовать только одно - наличие защиты в те редкие разы, когда Ибо с ним. У него может быть хоть десяток партнеров на пару ночей или на долгие месяцы, но так откровенно демонстрировать Сяо Чжаню, что остыл и заинтересован в другом человеке? Нет уж, такой привилегии Ван Ибо еще не заслужил. - Пойдем-ка, пообщаемся, - говорит он тоном, не предвещающим ничего хорошего. И тащит в сторону, где можно выяснить отношения без свидетелей. Почти каждый раз это оборачивается сексом, грязным и разнузданным, Сяо Чжань надеется, что так будет и сегодня. Мышцы живота сладко поджимаются. Ибо, конечно, не протестует, только выдергивает свою руку из чужих пальцев: я сам. - Ты не охренел ли? - фальшиво-ласково спрашивает Сяо Чжань, едва им удается скрыться от любопытных глаз и ушей. Они одни, а значит, можно не притворяться, можно показать то, что он на самом деле чувствует, даже если это прорывается сквозь привычный образ с мясом. Ибо складывает руки на груди, инстинктивно ища в этом жесте защиты, и дергает плечом под кардиганом. Стилисты не угадали с размером, тряпка мотается на нем как на вешалке. И такой Ван Ибо - хрупкий на вид - соблазнителен до короткого замыкания в мозгах. Пока они не оказались наедине, Сяо Чжань даже не подозревал, насколько соскучился. “По этому телу” - добавляет он про себя, ловя взгляд напротив. Он скучает только по нему, а не по самому Ибо. Как жаль, что нельзя разделить раздражающую личность и тело, при взгляде на которое ноги сами по себе начинают дрожать и раздвигаться. - Какие-то претензии? - Ибо ухмыляется очень знакомо, но на этот раз как-то неуверенно. Время слишком быстротечно, и если тратить его на ссоры, на сладкое его совсем не останется. Они не виделись слишком давно, а от Ибо так вкусно пахнет, что мысли расползаются как тараканы. Сегодня у них есть больше, чем пятнадцать минут, Сяо Чжань не собирается терять ни секунды. - Я улетаю только послезавтра утром, к родителям, - говорит Сяо Чжань тихо, скользя ладонью по бедру, обтянутому темной джинсой. Штаны у Ибо такие тесные, что ноги кажутся просто бесконечными. Сяо Чжань готов отдать что угодно, лишь бы сегодня ночью закинуть их себе на плечи. Кожа на щиколотках у Ибо очень тонкая, и он никогда не может сдержать громких, отчаянных стонов, когда к ней прижимается горячий язык. Его, Сяо Чжаня, язык. Фантазии столь сладкие, что оседают во рту цветочной пыльцой. Но ответ наотмашь бьет по лицу, щеки тут же вспыхивают. - Я не могу, у меня планы, - говорит Ибо после небольшой паузы, когда Сяо Чжаню надоедает ждать и он кладет руку ему на пах, легонько сжимает. Это даже не прикосновение, это намек - обещание, которое Ибо дал больше месяца назад, не забыто. Более того, оно спасало одинокими вечерами в гостиничных номерах, а теперь Ван Ибо идет на попятную? Сяо Чжань приподнимает брови, опасаясь, что ослышался. Он не так часто делает шаг навстречу первым - чаще Ибо ловит его после общих концертов или ток-шоу, - чтобы от него так просто можно было отмахнуться. Ван Ибо совершает огромную ошибку, даже не подозревая об этом. - Есть что-то поинтереснее? - спрашивает он весело, надеясь, что голос звучит ровно. Не хватало еще, чтобы Ван Ибо, этот сверкающий алмазными гранями идеал, решил, что Сяо Чжань ревнует. После этого он станет совершенно несносным, слишком много чести. Неуверенный кивок в ответ, и Сяо Чжаню стоит огромных усилий удержать лицо. Ком встает в горле, царапает острыми шипами нежные стенки. Он никогда не был собственником, он не знает, как ощущается ревность, но невидимая петля уже обмоталась вокруг горла, в груди нестерпимо жжет. Вместо уточняющего вопроса Сяо Чжань подцепляет край майки и тянет его вверх, обнажая и кубики, и трогательную родинку у тазовой косточки. От желания облизать ее, прикусить светлую кожу, начинают зудеть губы. - Мы давно не виделись, - говорит Ван Ибо невпопад, озвучивая то, о чем он сам думал раньше, и Сяо Чжань чуть смягчается. Он не один скучал, оказывается, приятно слышать. Но Ибо продолжает, и все очарование момента гибнет под весом этих слов: - Хотели посидеть как в старые времена. А, думает Сяо Чжань, спуская очки на кончик носа. А. Сегодня он в линзах, в оправе пустые стекляшки, и даже сквозь полумрак он видит Ван Ибо отчетливо. Практически насквозь. - Старый друг? Ибо кивает, даже не подозревая, что его давно просканировали и сделали нужные выводы. И то, что он не смотрит в глаза; и то, что скулы розовеют - так бывает, когда он возбужден. Или когда он лжет. - Тогда мне пора, - Сяо Чжань сжимает пальцы, которые все еще плотно обхватывают через джинсы его член, и с губ Ибо срывается страдальческий стон. Не только он может давить на нужные кнопки, его Чжань-гэ тоже знает все слабые места. - Давай потом? - Ибо кусает губы и смотрит из-под ресниц. Он дрожит, когда его окидывают оценивающим взглядом снизу-вверх, останавливаясь отдельно и на паху, и на сосках, которых не видно через майку, но которые так сильно хочется прикусить. - Давай, - покладисто соглашается Сяо Чжань, убирая руку. И даже улыбается, актер он или кто, в конце концов? - Правда? - Ибо облегченно смеется, подаваясь вперед и притискиваясь так близко, что можно почувствовать, каким жаром от него пышет. - Конечно, - Сяо Чжань сжимает его майку у ворота и дергает на себя. Поцелуй - болезненный и голодный, и нельзя отказать себе в мстительном удовольствии прикусить пухлую нижнюю губу. Нежная плоть такая податливая, что кажется, сожми зубы чуть крепче, брызнет кровью, как спелая ягода - соком. Ибо стонет и закатывает глаза, потираясь вставшим членом о его бедро. Он уже и сам не рад, что пообещал кому-то тихие посиделки вместо жаркого и громкого свидания с Сяо Чжанем. Свидания, которого тот ждал больше месяца. - Мне тоже надо бежать, меня ждут, - шепчет Ибо, прерывая поцелуй. Рот у него красный, припухший, и Сяо Чжань автоматически облизывается. На языке оседает металлический вкус. - Тогда - увидимся? Я напишу! - глаза у Ибо затуманены похотью, взгляд совершенно бессмысленный, странно, что у него получается сносно изъясняться, а не захлебываться стонами. Можно быть уверенным, что член у него стоит так крепко, что даже больно, но он все равно не собирается падать долгожданным трофеем к ногам своего Чжань-гэ. - Конечно, - повторяет Сяо Чжань, улыбаясь. - Увидимся. Той же ночью он улетает в Чунцин. *** Это наказание, но оно не имеет никакого смысла, если Ван Ибо не в курсе, что наказан. Сяо Чжань по своей натуре предпочитает пряник кнуту, но он сомневается, что парень, с которым Ибо так развязно флиртовал, просто старый друг. С друзьями себя так не ведут, думает Сяо Чжань раздраженно, глядя в темное небо через иллюминатор. Он устал и зол, но мысли не дают уснуть, даже если тело молит об отдыхе. Да и откуда ему знать, что происходит между Ибо и его приятелями? Они с Ибо не друзья, они искренне друг друга терпеть не могут, ну и трахаются иногда, когда имеют в запасе чуть больше пятнадцати минут и подходящее место. Если они и друзья, то какие-то очень херовые. Сообщение приходит рано утром, когда он выходит из такси, почти добравшись до родительского порога. К смс приложено фото, и Сяо Чжань благоразумно его не открывает - тогда он точно развернется, сядет в машину и скажет водителю возвращаться в аэропорт. Если он того хочет, Ибо прекрасно манипулирует его тягой к своему телу. Сяо Чжань далеко не железный. Ван Ибо: Чжань-гэ я тебя жду ;) И следующее, спустя тридцать семь секунд. Ван Ибо: Ты где Вот так просто - без точек и запятых, вопросительных знаков тоже не отсыпали. Требовательный запрос, от которого по рукам ползут мурашки, а во рту пересыхает. Но Сяо Чжань мстительно улыбается, оставляя его без ответа. Запихивает телефон поглубже в рюкзак и представляет, как этот придурок мечется в гостиничном номере в ожидании ответа - лев, запертый в клетке. В принципе, сам заслужил. Он выжидает полтора часа, которые проходят в мгновение ока. Родители слишком рады его видеть, у них уйма новостей и вопросов, чтобы отвлекаться на что-то другое, даже если это “другое” засыпает его килограммами сообщений с промежутком в минуту. Там точно есть что-то очень развратное - обещание множественных оргазмов или что-то подобное, возможно, парочка голых селфи из душа. Сяо Чжань не уверен, что сможет противостоять соблазну, если откроет переписку, но уязвленная гордость болит намного сильнее. И выкроив минутку после завтрака, он отправляет короткое: Я дома. Ван Ибо: Какой отель Я дома, повторяет Сяо Чжань, нарочито медленно нажимая на буквы, дома - значит дома. У родителей. Ибо раздумывает чуть дольше, чем обычно. Ван Ибо: Ты говорил, что улетаешь послезавтра Чжань-гэ

Вы: Улетел пораньше, соскучился по домашней еде.

Еще одна пауза. Сяо Чжань гулко сглатывает, оглядываясь по сторонам. Если мама заметит, как напряженно он гипнотизирует телефон, то слухи, что у Чжань-Чжаня появилась девушка, разлетятся по всему району. Вот только нет у него никакой девушки, только дьявольски привлекательный конкурент, с которым он спит время от времени. И который шлет ему сообщение за сообщением, пылая праведным гневом. Ван Ибо: Мы так не договаривались Чжань-гэ!!!!

Вы: Мы вообще никак не договаривались. У меня заслуженный отпуск.

Он, правда, заслужил. И тишину родительского дома, и лапшу с фирменным маминым соусом, и запоздалые подарки от родни ко дню рождения. Сяо Чжань был хорошим мальчиком, в отличие от некоторых. Он коротко вздыхает, кидая короткий взгляд на телефон. Ван Ибо: *1 изображение* Сяо Чжань проклинает себя за слабовольность, когда открывает фотографию на весь экран. И едва не проливает на себя чай, так не вовремя схватившись за чашку. У Ибо нет ни совести, ни стыда, это давно известно. К селфи в гостиничных зеркалах с задранной майкой или в одном белье Сяо Чжань привык, но на свежем фото…. Там нет ничего, кроме кожи, гладкой на вид, еще не высохшей после душа. Губы сразу же начинают зудеть, когда Сяо Чжань представляет, какая она на вкус - чуть горьковатая от геля для душа и свежая. Полотенце небрежно обмотано вокруг бедер, а сильные пальцы сжимают член сквозь ткань. Ничего не видно, но от этого откровенного “ничего” бросает в жар. Чуть выше запечатлена родинка, при взгляде на которую Сяо Чжаня вновь тянет в аэропорт, как магнитом. Руки дрожат, когда он торопливо набирает сообщение, путаясь в иероглифах.

Вы: Отличный ход, но я не куплюсь.

Ван Ибо: Ты уверен? Нет, не уверен. Внутри него бушует ураган: звенящая похоть, которая отчаянно борется с жаждой мести. Очень жалкое и недостойное чувство, но отыграться хочется невыносимо. Надо преподать урок, который Ван Ибо запомнит надолго. Сяо Чжань блокирует телефон раньше, чем Ибо успевает прислать еще одно сообщение или фото, а затем забрасывает его в дальний угол. У него отпуск, вся связь с ним через менеджера, а та отлично знает номер телефона его родителей. Остальное может и подождать. *** Телефон Сяо Чжань, все же, возвращает на место поздним вечером, чувствуя легкое головокружение: Ван Ибо, как ни странно, молчит. Последнее сообщение “Ты уверен?” - словно маячок, намек на то, что Сяо Чжань слаб и не сможет устоять, надо только выждать подходящий момент. Проходит меньше часа - примерно столько времени Сяо Чжаню требуется, чтобы проверить почту и заглянуть на Вейбо - прежде чем телефон переливом сообщает о входящем сообщении. Ван Ибо: Все еще не передумал? Сяо Чжань едва не швыряет телефон на кровать в приступе паники. Наверняка Ибо закончил съемки и вновь вернулся к своему любимому занятию - доводить до зубного скрежета. И мучительного стояка, что тут скрывать. Снова и снова заставляет чувствовать себя подростком в любовной горячке, без выбора и права на отказ. Сяо Чжань его за это почти ненавидит. Сообщение короткое, без эмоджи или стикеров, но все равно по хребту пробегает искра - больше всего на свете Сяо Чжань хочет оказаться там, где сейчас Ибо. Опуститься на колени, задирая футболку, провести языком по животу, уделяя особое внимание родинке над тазовой косточкой, в которую он почти влюблен. В такие моменты взгляд у Ибо становится шальным и мутным, и он почти себя не контролирует. Толкается бедрами вперед, доставая головкой до самого горла. И стонет, стонет так громко, что ему приходится затыкать рот собственной же футболкой. Или прикусывать ребро ладони до алых вмятин.

Вы: Нет.

Ван Ибо: Очень жаль Я б с радостью провел ближайший час, вылизывая тебя с головы до ног.

Вы: Ты вполне мог сделать это вчера. Теперь моя очередь веселиться.

Ван Ибо: Разве тебе сейчас весело? Веселее, чем когда я беру в рот твой член?

Вы: Если ты пытаешься развести меня на секс по телефону, то это бесполезно. Спокойной ночи, Ибо.

Ван Ибо: И тебе сладких снов Чжань-гэ *1 изображение* Сяо Чжань кусает пальцы, нажимая на приложенный файл. В этот раз полотенца на Ибо уже нет. *** Если он думал, что прохладный тон в переписке и нежелание поддаваться на провокации смогут остановить Ван Ибо, он очень сильно ошибался. Настоящее испытание начинается на следующий день, и еще три дня становятся настоящей пыткой. Сяо Чжань грешным делом думает, что все происходящее - затянувшийся эротический кошмар, страшный сон, от которого он никак не может избавиться. Из тех, где оказываешься голым среди толпы или у тебя встает, пока ты отвечаешь теорему у доски. Такое с ним бывало в старших классах, когда гормоны и стресс давали о себе знать. Теперь его единственным источником стресса становится Ван Ибо, который не признает поражений и не понимает, за что его наказывают. Он присылает столько сообщений и фото, словно не его расписание поминутно забито съемками, интервью и репетициями. Телефон трясется как эпилептик, пока Сяо Чжань не додумывается поставить чат в беззвучный режим. И следит за тем, как увеличивается цифра в алом кружке - семь, пятнадцать, тридцать один. Следит и не понимает, когда наказание для Ибо обернулось против него и превратилось в изощренную пытку. Да и с чего он вообще решил, что это наказание? У Ибо могут быть не столь строгие моральные принципы как у него самого, самый важный из которых гласит: “один партнер в один момент времени”. Ван Ибо вполне способен держать его в осаде из одного ослиного упрямства, продолжая развлекаться с кем-то еще. Выбор у него гораздо шире - возле сияющей звезды его таланта вечно трутся какие-то сомнительные личности обоих полов, согласные запрыгнуть на член по свистку. Однако аккаунты со сплетнями, о подписке на которые Сяо Чжань не признается даже под дулом пистолета, в один голос утверждают, что Ван Ибо в последнее время что-то хандрит. Сяо Чжань терпеть не может сталкеров, но даже он был благодарен за невероятную возможность полюбоваться на Ибо, который таращится в свой телефон с совершенно разбитым видом. Как бальзам на сердце! Но, наверное, Сяо Чжань что-то делает не так. Желание маленькой, но сладкой мести никуда не делось, однако какой-то мерзкий голосок в его голове заявляет, что он сделал хуже только себе. Он думал, что это будет гораздо веселее. Трахаться хочется до судорог, и он уже устал дрочить, вспоминая самые горячие фото в чате и разглядывая веселенькую плитку в душевой. Ее узор он теперь знает до малейшей завитушки, и непроизвольно возбуждается, если случайно заходит в ванную за зубной нитью или глазными каплями. Ибо выдыхается лишь через неделю, когда Сяо Чжань возвращается в Пекин. Лишь три раза в день высылает ему обновляющееся расписание с датами и локациями, словно умоляет о встрече. Его мотает по всей Поднебесной, пока Сяо Чжань смотрит с мамой новые выпуски DDU, сидя на диване и чувствуя себя не в своей тарелке. Мама считает Ибо “очаровательным” и “скромным”, а Сяо Чжань стискивает зубы и натянуто улыбается. Насчет скромности Ван Ибо у него есть собственное мнение, но кто его спрашивает. Очередное сообщение от Ибо приходит поздним вечером, когда усталый с дороги Сяо Чжань, наконец, открывает дверь в квартиру и скидывает с плеча сумку, набитую домашними гостинцами. Ван Ибо: Я все понял, пожалуйста, давай поговорим? Вместо ответа он скидывает адрес, не удостаивая собеседника дополнительными комментариями, но этого достаточно. Сяо Чжань настолько измотан их затянувшимся противостоянием, что хочет покончить с этим раз и навсегда. Закрыть этот поганый гештальт, от которого самому тошно. Ибо прилетает через полтора часа, словно у него больше нет никаких дел, кроме как вымаливать прощения. Наверняка ведь есть, думает Сяо Чжань, когда они встречаются взглядами на пороге. Ибо прижимается спиной к входной двери, смотрит сквозь ресницы виновато. - Прости, я… Сяо Чжань смотрит на него внимательно, отмечая все изменения, что произошли за полмесяца, и рот наполняет вязкая слюна. Ибо все-таки приехал извиняться? Что ж, он даст ему такую возможность. - Раздевайся. *** Ибо давится его членом, торопливо заглатывая до горла, и скулит, когда чужая ступня опускается ему на пах. Стоит у него очень крепко, и это доставляет даже больше удовольствия, чем жадный, горячий рот. Сяо Чжань с нажимом проводит большим пальцем по влажной головке, и бедра Ибо дрожат. - Не торопись, я не убегу, - насмешливо произносит Сяо Чжань, крепче сжимая пальцы в его волосах. Ибо стоит перед кроватью на коленях, смотрит снизу-вверх отчаянно и голодно. На ресницах дрожат слезы, а плечи сотрясаются от дрожи, которую он не в силах остановить. И трудно удержаться, чтобы не прикоснуться к адамову яблоку, которое ходит ходуном, когда Ибо сглатывает слюну. Знать, что тебя хотят настолько сильно, приятно. Сяо Чжань наслаждается этим и не пытается этого скрывать. От вида румянца на щеках, текущей по подбородку слюны внутри все переворачивается. Выкроив момент, когда Ибо вновь утыкается носом в его лобок, Сяо Чжань гладит его по щеке: - Хороший мальчик. Ван Ибо закатывает глаза и издает невнятный стон, сжимая собственный член, чтобы не излиться на пол. - Иди сюда. Когда его вздергивают вверх, Ибо морщится болезненно - ноги точно затекли за полчаса в неудобной позе. Не раз и не два Сяо Чжань сжимал себя у основания, чтобы не кончить раньше времени - рот у Ибо, как и член, просто волшебный. Хотелось растянуть этот чудесный момент подольше. Сяо Чжань позволяет упасть Ибо на кровать, на свежевыстиранные простыни, и тот моментально переворачивается на живот, прогибаясь в пояснице. - Чжань-гэ, - шепчет он, чтобы спустя секунду разразиться громким стоном, когда между ягодиц прикасаются пальцы. Он уже растянут и полностью готов, ждет не дождется, когда его возьмут. Таким покорным Сяо Чжань его не видел никогда, даже будучи снизу Ибо любит контролировать все до мелочей. Сяо Чжань окидывает взглядом эту красоту и дрожащими пальцами сжимает флакон. Смазка течет по сокращающимся, припухшим мышцам, по нежной коже бедер. Перед глазами стоит картинка: Ибо растягивает себя сам, сидя на ванной. Трахает себя пальцами, закусывая свои порочные губы, а на щеке дрожит тень от ресниц. Горячо, как в аду. И когда в него проникают пальцы, ласкающие изнутри, потирающие там, где слаще всего, Ибо почти кричит. - Пожалуйста! Ну, как ему можно отказать? Он слишком узкий и горячий, думает Сяо Чжань, входя короткими и резкими толчками. А еще невыносимо громкий, благо стены в его квартире прочные. Отличная новость для тех, кто любит распеваться по утрам или имеет любовника, который срывает голосовые связки, подаваясь назад, чтобы покрепче насадиться на член. Сяо Чжань входит до конца, прижимаясь животом к ягодицам, грудью к спине. Кожа у Ибо влажная, чуть солоноватая на вкус, а с конца тянутся вязкие, тягучие капли, пачкая простыню. Сяо Чжань растирает их по шелковистой коже и тянет в рот, облизывая пальцы. - А если бы я не стал тебя трахать? - выдыхает, сжимая руки на его бедре до синяков. Завтра они нальются фиолетовой кровью, а болеть будут еще неделю. Вместо ответа Ван Ибо падает грудью на постель, вздергивая задницу выше и мотая головой. Он вертит бедрами, пытаясь найти позу, в которой член будет раз за разом скользить по нужным точкам, а губы закусывает с такой сладкой мукой, что в животе Сяо Чжаня нарастает обжигающее, сводящее с ума удовольствие. Говорить Ибо уже не в состоянии, только скулит жалобно, цепляясь за простынь. От оргазма отделяет несколько резких толчков, Ибо сжимается вокруг члена плотно и до одури хорошо. Но у Сяо Чжаня другие планы. - На спину, - хрипло командует он, выходя, и Ван Ибо с готовностью переворачивается, смотрит снизу-вверх в ожидании. Сяо Чжань, как давно хотел, закидывает бесконечные ноги себе на плечи и дразняще водит головкой по мышцам, которые жадно сокращаются при каждом касании. - Хочешь, чтобы я кончил прямо сейчас? - Ибо стискивает зубы и выгибается в пояснице, когда Сяо Чжань дразняще трет уздечку, а затем обхватывает член всей ладонью, толкаясь вперед. - Почему бы и нет? Он тоже близко, но Ван Ибо об этом знать не обязательно - много чести. Как и всегда, во время оргазма перед глазами вспыхивают салюты, но даже они не могут заслонить лицо Ибо, который извивается под ним, тоже кончая. Он сжимает свой член обеими руками, но сперма течет и течет сквозь пальцы, пачкая живот и грудь. Пара капель даже попала на подбородок, и Сяо Чжань наклоняется, собирая их языком. На вкус Ибо чуть горький, словно вновь глушит кофе на поздних фотосессиях. Из-под прикрытых век текут слезы, губы алые и припухшие. Сяо Чжань вытаскивает и без сил падает на простыни, выдыхая. - Такого с нами еще не бывало, - говорит он вполголоса, стирая со лба пот. Он имеет в виду “кончить одновременно”, но Ван Ибо рядом издает странный звук, подозрительно похожий на смех. А затем говорит, словно мурлычет: - Теперь ты успокоился? Теперь расскажешь, на что ты так злился, Чжань-гэ? Сяо Чжань замирает, медленно поворачивая голову. Ибо, удобно развалившись на его кровати, подпирает голову рукой и улыбается, как кот, обожравшийся сметаны. В глубине карих глаз прыгают лукавые искры. И не скажешь, что три минуты назад выл в голос, сжимая простыни в руках до хруста. Мало-помалу до Сяо Чжаня начинает доходить. - О чем ты? - Ты же обиделся. Теперь я хочу знать - на что. Сяо Чжань задыхается, то ли от эндорфинов, которые все еще плещутся в крови, то ли от бешенства. - Я тебя правильно понимаю, Ибо? Ты сделал вид, что раскаиваешься и хочешь искупить свою вину только ради того, чтобы выяснить, за что ты вообще должен был извиняться? Ибо жмет плечами, не переставая улыбаться. - Когда Чжань-гэ капризничает, лучше позволить ему выпустить пар. И только потом разговаривать. Сяо Чжань со стоном закатывает глаза - его развели, как ребенка, а он повелся. Стоило признать, что Ван Ибо неплохой актер и рейтинги не лгут. Слишком убедительны были его грустные сообщения и печальные фотографии с желтых аккаунтов. Театральная постановка, разыгранная только для одного человека. И это сработало! Когда он объясняет, что же произошло - неохотно, выдавливая из себя слова в час по чайной ложке, Ибо теряет дар речи. А затем обиженно заявляет, надувая губы: - Он, и правда, мой старый друг, еще с Кореи. Мы действительно давно не виделись. И я не флиртовал с ним! - Почему я должен тебе верить? - вырывается у Сяо Чжаня против воли, и он прикусывает губы, злясь на себя. Ибо, кажется, даже не замечает, насколько резко это прозвучало. Обида никуда не уходит из глаз, он кривит губы оскорбленно: - Я больше ни с кем не сплю. Такое бесхитростное признание выбивает почву из-под ног, Сяо Чжань оказывается не готов. И его растерянное лицо невероятно забавляет Ван Ибо, который в голос ржет, запрокидывая голову: - А ты думал, что я по чужим койкам скачу, теряя тапки? У меня даже на тебя порой времени не хватает. Да зачем мне кто-то еще, если я могу затащить в свою постель самого Сяо Чжаня? Звучит логично, но какое ему до этого дело? Ибо волен делать все, что заблагорассудится. - Если бы это было так, - тянет Ибо, приподнимая брови, - я бы не прикоснулся к тебе без резинки. И тебе бы не позволил так рисковать. Точно, про защиту-то они и забыли. Из головы вылетело, как только Ван Ибо плотно сжался на пальцах, захлебываясь полустоном-полувскриком. Между ног у него до сих пор, наверное, влажно и липко от спермы. - А у тебя? У тебя есть кто-то еще? - Ибо внезапно становится слишком серьезным. Брови сходятся на переносице, придавая ему вид встревоженный и напряженный. Беспокоится, что может подхватить какую-то дрянь? Напрасно, в этом смысле Сяо Чжань всегда был безукоризненно принципиален и внимателен. Вопрос простой, но он медлит с ответом. На одну чашу весов ложится привычка всегда быть честным, на другую - нежелание вручать Ван Ибо главный козырь, которым тот не преминет воспользоваться, когда он меньше всего будет этого ожидать. - Нет. Ибо моргает рассеянно, как пригревшаяся на солнце ящерица. А затем снова расплывается в улыбке, искренней и довольной. - Знает ли Чжань-гэ, что это значит? - как и всегда, очень хочется стереть мерзкую, самодовольную ухмылку с лица Ибо, как угодно, но у Сяо Чжаня нет никаких сил даже руку поднять. Оргазм, сладкий, словно яблоко в меду, выпил из него любое желание шевелиться. Пальцы на ногах чуть покалывает, бедра гудят. Как же долго он этого ждал, и теплое тело рядом именно то, что сейчас нужно. И никакой плитки в душевой. - И что же? Ибо наклоняется ниже, скользя языком по линии челюсти, прикусывает мочку - пах снова обжигает жаром, но уже не так ярко. Возможно, чуть позже он разрешит Ван Ибо взять себя в душе или на кухонном столе, если этот гремлин снова все не испортит. - Я тебе нравлюсь, - шепчет Ван Ибо на ухо, и это гораздо интимнее, чем все, что происходило между ними за последний год. Сяо Чжань задерживает дыхание, выжидая. Следует сейчас расставить все точки над i, объяснить, что дело вовсе не в этом - он вообще не привык спать сразу с двумя или тремя, один постоянный партнер гораздо удобнее, но сердце уже сбивается с привычного ритма. Сяо Чжань привык говорить себе только правду, а сейчас он как нельзя лучше понимает, что у этой аритмии есть объяснение, и это не проблемы со здоровьем. - Ты слишком высокого о себе мнения, - Сяо Чжань закрывает глаза, чтобы ни за что не встретиться взглядами, иначе он выдаст себя со всеми потрохами. Ибо откидывается на подушки, запрокидывая руки за голову. Щурится довольно в потолок, как будто получил очередной кубок в номинации “Победитель по жизни”. - Ты не можешь этого отрицать, Чжань-гэ. Все твои песни теперь будут только о любви. Сяо Чжань вспоминает текст новой песни, который ему недавно скинули, и морщится. О какой любви может идти речь? Ибо его бесит, но он, как мальчишка, попадается в каждую ловушку, в любой капкан, который тот расставит. И не чувствует после этого никаких сожалений. - Я вызову тебе такси, - ворчливо буркает Сяо Чжань, но Ибо в ответ только смеется. - Ну уж нет, пришло мое время поквитаться. Стол на твоей кухне достаточно крепкий, Чжань-гэ? Ван Ибо потягивается на смятых простынях, облизываясь, словно предвкушает, как через полчаса кое-кто будет извиваться под ним, умоляя о пощаде. И Сяо Чжань, в принципе, ничего не имеет против.