Твой любимый киллер

POV Костя Я хотел взяться за это дело, только потому что мне было жаль Настю. Да и мама на этом настаивала. Лишь по этим причинам мне пришлось позвонить майору Ульянову и добиться от него разрешения присутствовать на всех следственных мероприятиях. С трудом, но он на это согласился, однако меня это никак не спасло от скептических взглядов следователей, которые никак не хотели принимать того факта, что нам с ними придется работать вместе. — Ну и что тут думать, если это всего лишь бомж? — спросил у меня капитан, с которым я сидел уже полчаса за анализом материалов дела. Это был мужчина тридцати с лишним лет, и звали его Павлом. Он просил не использовать отчество, так как был не сильно старше меня и не являлся моим начальником. Можно сказать, что это был единственный человек, который относился ко мне более-менее адекватно. К счастью, именно он и вел дело Климовой. Остальные, заходя в его кабинет, просто игнорировали меня, наверняка считая, что я забираю у них их хлеб. — По-твоему обычный бомж настолько агрессивен и полон сил, что способен нанести семь ножевых ранений подряд? — поинтересовался я, нависая над его плечом. Он повернулся ко мне и вздернул вверх правую бровь. Этот человек не отличался особой привлекательностью. У него были довольно посредственные черты лица: нос с небольшой горбинкой, не очень четкий овал лица, русые брови и такого же цвета волосы, которых с каждым днем становилось на его голове все меньше и меньше. Телосложением он тоже особо не выделялся: он еще не успел сильно набрать вес, но предпосылки к этому уже имелись. — А почему нет? У тебя бы, например, не проявилась агрессия к человеку, у которого есть все и даже больше, в то время как тебе даже жить негде? — спросил он и, глубоко задумавшись, положил голову на довольно массивный кулак и уставился в монитор старого рабочего компьютера. Я уселся на край стола, заваленного бумагами. В голове было совершенно пусто. Неужели все действительно было так просто, и это обычный бомж? Неужели это я стал настолько подозрительным, что уже в простом убийстве из самых что ни на есть меркантильных целей я видел какой-то заговор? Хотя я прекрасно знал, что интуиция меня редко подводила… — Мои уже ищут этого бомжа, однако пока что результатов никаких, — сказал вдруг капитан. — Как сквозь землю провалился… — А фоторобота, естественно, нет? — поинтересовался я, уставившись в окно, за которым на голых ветках сидели сороки. Павел отрицательно покачал головой. — Одна из камер не работала. Как раз та, на которой могло быть видно лицо. А та, что из магазина нижнего белья, слишком далеко. Я тяжело вздохнул. Это было уже третье громкое убийство за три месяца. И это показалось мне странной закономерностью. Особенно если учесть, что все жертвы были довольно обеспеченными людьми. Конечно, я никому не стал сообщать о своих размышлениях, ибо все благополучно считали смерть Волкова несчастным случаем, а гибель Климовой беспринципным убийством в целях ограбления. Но я так не думал. Да, в мире каждый день умирают тысячи людей, однако в этих смертях было что-то похожее, но я никак не мог уловить это “что-то”. Мы с капитаном решили съездить на место преступления снова, но уже самостоятельно. Это был совершенно обычный старый двор. К сожалению, камеры были только над аркой и в этот двор не выходили. Однако там стояло несколько машин. В трех из них я заметил видеорегистраторы. Я решил действовать по-простому и, подойдя к самой дорогой из них, пнул ее по колесу. Естественно, сработала сигнализация, и я внимательно стал разглядывать окна в ожидании, что кто-нибудь вот-вот выглянет из какого-нибудь из них с криками. — Ты че творишь? — удивленно спросил капитан. — Ускоряю процесс нашей с тобой работы. Через пару минут окно на шестом этаже открылось, и оттуда вылез полуголый мужик довольно плотного телосложения. — Вы че там забыли?! — злобно воскликнул он. — А ну отошли от моей машины! — Вы не могли бы выйти? — крикнул я в ответ. — Мы из полиции, нам надо с вами поговорить! — Ага! Из ментовки они, как же. Хоть бы форму надели! Я сейчас сам туда позвоню, если вы продолжите отираться возле моей машины! — С этими словами он захлопнул окно. — Ну и чего ты этим добился? — приподняв бровь, поинтересовался Павел. — Мы знаем его адрес, — непринужденно ответил я и направился в сторону подъезда. Долго ждать, пока кто-то выйдет, нам не пришлось. Уже через пару минут дверь подъезда распахнулась, и благодаря какой-то доброй женщине мы оказались внутри. Поднявшись на шестой этаж и позвонив в квартиру, мы застыли в ожидании. Вскоре послышались тяжелые шаги, и вопрос от все того же мужика: — Вы кто? Павел достал свое удостоверение и показал его в глазок. — Капитан Бабушкин, следственный комитет. Откройте. Дверь моментально распахнулась, и перед нами предстал все тот же мужик с немаленьким пузом и в одних только трусах. На вид ему было около сорока, и он смотрел на нас с некоторым пренебрежением. — Что вам нужно? — спросил он, оглядывая нас с ног до головы. — Мы расследуем убийство женщины, которое недавно произошло в вашем дворе. Слышали, наверное? — спросил капитан. — Да. — Это ваша машина внизу? — вмешался я в разговор. — Ну допустим, моя. — Скажите, ваш видеорегистратор всегда пишет или только при поездках куда-то? — Всегда. — Нам нужны записи. Он больше с нами не спорил, и через полчаса мы уже ехали в отдел, довольные и с флешкой. — А ты везунчик, — хмыкнул капитан, остановившись на светофоре. — Почему? — С первого раза угадал автомобиль, хозяин которого нам помог. У него ведь мог быть и более дешевый видеорегистратор, от которого не было бы толку. — Ну я же не просто так выбрал самую дорогую машину, — коротко бросил я и после недолгой паузы добавил: — А с тобой удобно. Если бы я был один, он бы меня и слушать не стал, потому что у меня нет гребаного удостоверения. Он усмехнулся и молча продолжил вести машину. POV Ника Я ненавидела просыпаться и снова чувствовать, что не могу подняться с кровати. Ненавидела смотреть в потолок по утрам, а потом брать ноутбук и искать очередной сериал на ближайшие несколько дней. Руслана знала, что если я не выхожу из комнаты с утра, то скорее всего не выйду и за целый день, разве что в туалет. Но даже и в таких случая она просто молча косилась на меня и ничего не пыталась с этим сделать. За это я ее и уважала. А вот Лиза хотела мне помочь, но зачастую я просто закрывала дверь в свою комнату на замок. В то утро я проснулась с таким же омерзительным чувством, которое слилось воедино с тяжестью, оставленной каким-то сном, который я опять же не могла вспомнить. Такие периоды меня убивали. Казалось, они разрушают меня изнутри. Я слишком много начинала думать о своей жизни и ее смысле. А скорее даже о ее бессмысленности. Казалось, что я занимала чье-то место. В голову приходили мысли о том, что, если бы вместо меня родился кто-то другой, это принесло бы больше пользы обществу. А все, что я могла делать, — это только разрушать. Я была своего рода чистильщиком. Очищала этот мир от скверны, которой сама же и являлась. Меня научили, как убивать, но никто не сказал мне, как потом жить с этим. И хотя меня не очень-то мучила совесть за все то, что я делала, чувствовала себя я все равно очень подавленно. В 1968 году известный медик и психолог Стивен Карпман придумал треугольник судьбы, такую модель социального взаимодействия между людьми. По его мнению, в этом взаимодействии существует трое: жертва, спаситель и агрессор. И хотя фактически я являлась скорее агрессором, зачастую в такие периоды я чувствовала себя жертвой, и мне очень хотелось, чтобы меня кто-то спас, вытащил из всего этого, стер всю мою память, чтобы я могла просто взять и начать все сначала. К вечеру я собрала свои последние силы и вышла из комнаты. Еле перебирая ногами я дошла до гостиной. — Дай, пожалуйста, мой телефон, — бросила я в адрес Русланы. — Зачем? — Она повернулась и вопросительно уставилась на меня. — Ты хочешь позвонить ему? Я лишь коротко кивнула. — Не думаю, что это хорошая идея. Я, если честно, еле стояла на ногах, поэтому решила, что лучше присесть на диван. — Поясни, — все так же небрежно обратилась к ней я. — Ты слишком привязалась к нему. — Руслана поднялась со своего кресла и подошла ко мне. — Мне это не нравится. — Она пристально разглядывала мое лицо. — А я не спрашивала твоего мнения... — Я опустила глаза и уставилась в пол. — Ты не в себе, — перебила она меня, глядя в мои глаза сверху вниз. — Тебе надо отдохнуть. Выпей снотворное и ложись спать. Я не понимала, какое право она имеет указывать мне, но у меня не было сил с ней спорить. У меня ни на что не было сил... POV Костя — Получается, в 21:55 Климова приехала и пошла к своей дочери, а в 22:10 этот бомж встал со скамейки, на которой спал, и направился в сторону арки, — заявил я, рассматривая картинки с камер. — И что дальше? — спросил капитан. — Посмотри, как бомж лежал. — Я взял ручку и осторожно ткнул ей в монитор. — С этого места арка отлично просматривается. — Мне пришлось пощелкать мышкой, чтобы появилось изображение с другой камеры. — А здесь бомж покидает арку только в 23:30. Время смерти приблизительно такое же. К тому же, ты видел, сколько прохожих было за эти полтора часа? Уж на кого-то можно было напасть, чтобы отобрать кошелек. — Я уставился прямо в его глаза в ожидании. — И что ты хочешь этим сказать? — Он скорее всего догадывался, но все равно почему-то решил уточнить. — Он ждал именно ее. — Я помолчал еще какое-то время. — Это наемник. Это не бомж. — Меня будто осенило и, вскочив с кресла, я подошел к окну и уставился в него, не видя буквально ничего перед собой. — Да ты серьезно что ли? — недоумевал капитан. — Какой, к черту, наемник? — Да самый обычный. Правда, способы у него какие-то странные. — Ни один наемник бы на такое не согласился… — Павел покачал головой. — Ну почему же? Ореховский Аль-Капоне, Олег Пронин, делал так в девяностые. Ты не знал? Капитан отрицательно покачал головой. — И кто из нас оперативник, ты или я? — с усмешкой поинтересовался я. Он закатил глаза, после чего сказал: — Но сейчас другое время… — Ты просто не хочешь признавать это. Мы оба понимаем, что искать наемника – все равно, что искать иголку в стоге сена. Я недавно этим занимался. — И как? Я тяжело вздохнул, вспоминая это “прекрасное” время. — Удалось отыскать только заказчика. Да и то я опоздал. На одну ночь опоздал, — с досадой заявил я. — Ну так что… Я думаю, это мужчина сорока пяти-пятидесяти лет. Более молодой бы вряд ли до такого додумался. Как мы видим худощавого телосложения. Борода скорее всего накладная, а большего мы из этих записей не вынесем, ибо я просмотрел все, и нигде лица хорошо не видно. — Я пожал плечами и уселся обратно на кресло. — Конечно, можно попробовать сделать изображение более четким, но смысла я не вижу, его все равно по этой картинке никто не узнает. — Какое-то время я смотрел в монитор, на этого человека, которого мне так хотелось найти и придушить собственными руками. Я вновь открыл ту запись, где бомж поднялся со скамейки и направился в сторону арки. — Посмотри на его руки. Качество, конечно, не очень, но тут видно, что они грязные. А на орудии убийства ничего нет. Ни грязи, ни отпечатков. Значит, зайдя в арку, он надел перчатки. — Это не доказывает твою теорию, — возразил капитан. Я не понимал, какой смысл кому-то убивать директора благотворительного фонда. Моя мать утверждала, что Климова была прекрасной женщиной с великолепной репутацией. Она часто жертвовала деньги на благотворительность, отдавала вещи в приюты. В конце концов она воспитала прекрасную дочь. Кому же она могла так перейти дорогу? — Опросите бомжей на ближайшей станции метро, — напоследок сказал я и, прикрыв глаза, погрузился в размышления.