***
— Итак, вы все еще не знаете, от чего этого ключ? — спросил я. Антон со вздохом устремил взгляд в пол. — Нет… — А если я покажу вам вот этот документ? — Я протянул ему доверенность. Он слишком долго смотрел на нее, видимо, не зная, что ответить. — Давайте я предположу, — начал я. — Вы оба придумали схему для воровства денег со счета благотворительного фонда. Она, видимо, забирала себе больший процент, а вас, Антон Витальевич, это не устроило, и вы решили с этим что-нибудь сделать… — Я ее не убивал, — перебил он меня. Я хмыкнул и уселся на письменный стол. — Тогда повторю вопрос… Зачем вам одна банковская ячейка на двоих? Он просто замолчал. Я не понимал, обдумывает ли он ответ, или ему просто нечего сказать. — Если вы будете сотрудничать со следствием, приговор смягчат, — вмешался в разговор капитан. — Но если мы докопаемся до всего сами, вы сядете. И я вам гарантирую, что вы сядете. Потому что то, что вы делали, совершенно очевидно. Доказательства найти не составит труда. Мы сможем сделать запрос из зарубежных банков по переводам Климовой и ее семьи. Такую крупную сумму денег мы точно сможем отследить. Я не знал, правду ли говорит капитан, но психологическое давление он оказывал весьма неплохо. Даже я чувствовал какое-то неприятное напряжение. — Я буду давать показания только в присутствии своего адвоката. Что стало итогом его истории? Сначала Антон долго не соглашался с предположением следствия о том, что они с Климовой проводили какие-то махинации с благотворительным фондом, но потом сам же решил в этом признаться. За это ему светил срок. Однако по делу убийства Климовой он оставался лишь подозреваемым, ибо мы не могли найти никаких улик, чтобы доказать его причастность к этому. Дела с наемниками всего раскрывать сложно, но я был рад, что нам удалось поймать Антона хоть на чем-то. Этот человек мне был искренне неприятен, и я надеялся, что прокурор, который будет выступать в суде на стороне обвинения окажется максимально жестким по отношению к нему.***
— То есть ты считаешь, что ее убил киллер? — спросила Настя, вцепившись в свою кружку чая. Она не могла отойти от смерти матери, и это сказывалось как ее физическом, так и на психическом состоянии. Из красивой, уверенной в себе девушки, она превратилась в болезненную, зажатую и неразговорчивую. Я понимал ее состояние. Она будто хотела спрятаться где-то, потому что чувствовала себя маленькой и беззащитной, поэтому сидела сгорбившись и старалась не смотреть никому в глаза, даже мне. — Я почти уверен в этом, — ответил я. — Мне этот Антон никогда не нравился, — заявила она. — Но я не лезла… Мама говорила, что возраст это всего лишь цифры. Но теперь я вижу, как она ошибалась. — Ну может, это и не он. — Я сделал глоток кофе и развалился на диване. — Я уверена, что он. Молодой, меркантильный… лживый. Только она не видела в нем этих качеств. — В любом случае, мы пока не смогли найти доказательств против него. И, не хочу тебя расстраивать, но вряд ли найдем. Она с печалью во взгляде посмотрела на меня. — Я все равно благодарна тебе. — Она уселась на кресло напротив меня. — За что? — За все, что ты сделал. — Настя прикоснулась своими пальцами к моей руке. — Правда. Если бы не ты… — Да перестань, — на полном серьезе попросил я. — Я ничего не сделал. — Сделал. Правда. — Она убрала руку, и повисла какая-то слишком долгая пауза, после чего она сказала: — Я не знаю, как теперь жить… без нее. Я знала, конечно, что когда-нибудь ее не станет, но… я не была готова к этому. Я не знаю, как вообще можно быть к этому готовым. — Чем я могу тебе помочь? — Мне хотелось, чтоб ей стало легче. Я и представления не имел, что еще могу сделать для нее. — Обними меня, пожалуйста, — попросила вдруг она. Я не увидел в этой просьбе ничего предосудительного, поэтому, поднявшись с дивана, сделал шаг навстречу ее объятиям. Настя была хорошей девушкой, и мне было безумно жаль ее. Она положила голову на мое плечо. Я слышал, как она плачет. Спустя какое-то время я отстранился от нее и принялся вытирать ей слезы со словами: — Перестань. Прошу тебя. Ты не заслуживаешь этого. Ты не должна плакать. — Я не мог подобрать слов, чтобы утешить ее, хотя мне очень этого хотелось. Она смотрела на меня своими опухшими глазами, но потом в её голове что-то переклинило, и она решила, что может просто взять и поцеловать меня. Хотя отчасти я и понимал мотивы этого поступка – разбавить хоть чем-то свою тоску, но для меня это стало полной неожиданностью. Конечно, пришлось её оттолкнуть. Правда, я смог сделать это только спустя пару минут. — Э-э, нам лучше этого не делать, — пробурчал я и принялся собираться. Я, может, и хотел бы провести с Настей время таким образом, но я точно не хотел повторять историю Новогодней ночи, за которую меня все еще периодически мучила совесть, особенно когда я смотрел в глаза Кате. — Точно… твоя девушка. Прости, я совсем забыла. — Настя извинялась абсолютно искренне, и у меня даже не получалось на неё злиться. Я попрощался с ней и довольно быстро покинул квартиру. Выйдя на улицу, я тяжело вздохнул. Если быть до конца откровенным, то Настя была прекрасной кандидатурой на роль моей “дамы сердца”, как выражалась мама, но сила воли мне все же не позволила воспользоваться ситуацией. Отчасти причиной являлось и состояние Насти, которое сложно было назвать полностью адекватным. Ее горе толкало ее на весьма странные поступки. POV Ника — Ну ты встанешь или нет? — послышалось сквозь сон. Я с превеликим трудом открыла глаза. Сначала все застилала мутная пелена, но потом лицо Русланы стало более отчетливым. — Че ты хочешь от меня? — Я просто повернулась на другой бок, чтобы продолжить спать. — Ты уже больше суток дрыхнешь. — Она наконец убрала руку, которой трясла меня за плечо. — Вставай, мне надо показать тебе кое-что. В моей комнате было тускло, как и всегда. Свет с улицы практически не падал, потому что который день держалась пасмурная погода, да и шторы распахивать не очень-то и хотелось. Идеальная обстановка, чтобы спать вечно. А мне этого очень хотелось, поэтому я и занималась этим всю последнюю неделю. С наступлением марта снег начал таять, и монотонные капли, падавшие на металлический оконный слив, успокаивали меня и навевали сонливость. Но еще сильнее нагоняли сонливость таблетки, которые принесла мне Лиза по моей же просьбе. Это было прекрасное сильнодействующее снотворное, которое не давало мне лишнего повода возвращаться в этот серый и печальный реальный мир. — Мне все равно. Дай поспать. — Встать с постели для меня было равносильно разгрузке вагона с цементом. Мне стоило только закрыть глаза, чтобы провалиться в сон, но Руслана не давала мне это сделать, продолжая трясти за плечо. — Да что ты хочешь?! — недовольно спросила я, но подниматься с постели не стала, а только повернулась к ней лицом. — Оказывается, тридцатилетний любовник Климовой был в курсе ее манипуляций с деньгами. И помогал ей в этом. — Она так увлеченно рассказывала это, но я с трудом улавливала смысл, потому что мозг просто отказывался работать. — И его недавно повязали. И этот идиот во всем признался. Ему такой срок светит. — Она довольно ухмыльнулась. — И это все, что ты хотела сказать? — зевнув, спросила я и поплотнее закуталась в одеяло. — Журналисты вцепились в эту тему. В Интернете теперь дофига статей о том, что Климову грохнули именно за это. Видела бы ты комментарии. Люди пишут, что это заслуженно. — Ага. — Я вновь зевнула и слегка прикрыла глаза. — А мне-то что с этого? — Да как что? Ты не представляешь, что ты устроила. Люди бастуют… Требуют вернуть деньги Климовой благотворительному фонду. Я не знала, что ей на это ответить, поэтому просто отвернулась и снова провалилась в сон. Наступил тот период моей жизни, когда мне стало совершенно наплевать на реальность. Меня не беспокоило, что происходило в мире, не волновала погода и даже то, что у нас будет на ужин, потому что я почти ничего не ела. Меня волновало только то, что снотворное могло кончиться.***
Меня вновь вернули в реальность, но на этот раз телефонный звонок. Точнее один из них, ибо, как оказалось, тот, от которого я проснулась, был далеко не первым. Всю неделю я даже не прикасалась к телефону. Он просто лежал на тумбочке, хотя, если честно, я больше им пользоваться даже и не планировала. По привычке я даже, похоже, поставила его на зарядку. Сначала я обратила внимание на время. Оказалось, что я выпила снотворное и проспала всего час. Удивительно, что меня вообще удалось разбудить. К слову, звонил Костя, и я долго сомневалась, стоит ли брать трубку. Мне показалось странным, что он звонит мне глубокой ночью. Я не успела ответить на вызов. Решив, что это к лучшему, я положила телефон обратно и поудобнее улеглась в кровать. Не прошло и пяти минут, как звонки продолжились. На этот раз я долго не думала, а просто дотянулась рукой до смартфона и приложила его к уху. — Здравствуйте, Катя, — послышался незнакомый мужской голос. Прежде чем ответить на приветствие, я даже проверила, точно ли звонок был от Кости. Номер действительно оказался его. — Ваш знакомый тут сильно напился в нашем баре. Мы уже час не можем закрыться из-за него. Не могли бы вы приехать и забрать его? Просто у него в последних вызовах только вы. Видимо, он очень хотел до вас дозвониться. Я тяжело вздохнула и перешла в сидячее положение. Голова была просто ватной и дико болела. Сложилось впечатление, что я умудрилась отлежать затылок за эту неделю. — Диктуйте адрес, — пробормотала я в трубку. К счастью, когда я выходила из квартиры, Руся уже спала у себя в комнате. Не очень хотелось выслушивать нотации от нее или врать, что мне срочно нужно по делам. Такси приехало быстро. По пути в бар водитель настолько аккуратно вел машину, что я начала потихоньку отключаться. Когда мы прибыли на место, ему пришлось даже разбудить меня. Я попросила подождать его, надеясь, что быстро разберусь с ситуацией. Это был довольно уютный бар неподалеку от окраины города. Когда я вошла туда, там никого не было, кроме собственно Кости, уснувшего прямо на барной стойке и бармена, который усердно протирал бокалы. — Это вы за ним? — поинтересовался он. Мне, конечно, хотелось пошутить, что я пришла тоже бахнуть пару стопок, но было заметно, что бармен и так изрядно нервничал, потому что долгое время не мог попасть домой. Я коротко кивнула и подошла к Косте. Когда я дотронулась до его плеча, он поднял голову и посмотрел на меня совершенно пустыми глазами. Казалось, он даже не узнал меня. — Это он еще отошел немного. Вы не видели, в каком состоянии он был еще полчаса назад, — не скрывая осуждения, заявил бармен. — Поехали домой, — сказала я Косте, сама с трудом стоя на ногах. Я выпила слишком много снотворного, чтобы держаться в сознании достаточно долго. — Не поможете мне посадить его в такси? — обратилась я к бармену. Он коротко кивнул и, выйдя из-за стойки, схватил Костю под руки и поволок к выходу. Я же, взяв его пальто и телефон, последовала за ними. Он ехал со мной на заднем сидении. Мы оба были не в лучшем агрегатном состоянии, чтобы кто-то из нас был на переднем. Он почти сразу отключился, а я последовала за ним минут через десять, проснувшись только тогда, когда его голова упала на мое плечо от того, что машина сильно подпрыгнула на кочке. Тяжело вздохнув, я уставилась в окно. У меня в руках продолжал находиться его телефон, и в тот момент я почему-то вспомнила об этом. Приложив его палец к сканеру отпечатков, я разблокировала устройство. В журнале вызовов действительно было около двадцати исходящих, адресованных мне. Убедившись в том, что он мирно спит, я залезла в браузер. Его сообщения мне смотреть не очень-то и хотелось, потому что я понимала, что могу прочитать там не очень приятные вещи касаемо себя, а вот во вкладках браузера я нашла кое-что интересное. Вопреки моим ожиданиям увидеть там какое-нибудь порно, я наткнулась на огромное количество вкладок со статьями про Климову и ее, если можно так выразиться, “грешки”, про протесты возле здания следственного комитета, про любовника Климовой и срок, который ему светит. Меня это заинтересовало. В тот момент я поняла, что буду просто в шоке, если снова окажется, что он и в деле Климовой как-то успел поучаствовать. Удивительно, что я снова не провалилась в сон, пока мы доехали до его дома. С таким трудом мне удалось разбудить его. В одно мгновение мне даже показалось, что придется просить таксиста, чтоб он помог мне дотащить его до квартиры. — Это ты? — Похоже, только тогда он узнал меня. Костя сам вышел из машины, хотя моя помощь и не была лишней, потому что держался на ногах он плохо. Я не задавала вопросов, почему и зачем он так напился. Меня это не интересовало. Я прислонила его к стене и начала искать в кармане его куртки ключи. Мне нужно было сделать это как можно быстрее, потому что при выходе из машины куртку я на него надевать не стала: это заняло бы слишком много времени. — Зачем ты приехала? — спросил вдруг он, и я, подняв глаза, невольно встретилась с ним взглядом. — Заняться нечем было в два часа ночи. Вот и приехала. Открыв наконец дверь, я взяла его за плечи и, придерживая, завела в подъезд. Пока мы ехали в лифте и заходили в квартиру, он молчал. Когда я завела его в спальню и усадила на кровать, он просто смотрел на меня. — Тебе помочь раздеться? — спросила я. — Нет. — Костя еще какое-то время просто разглядывал мое лицо, будто не верил, что я настоящая. — Надеюсь, ты просто сон. Я посмотрела в его голубые глаза. Мне нравились его глаза: они были не такие бледные, как мои. Их цвет был похож на лазурное море. И в тот момент я не понимала, что видела в них. Но это что-то мне точно не нравилось. Судя по взгляду, он говорил правду: ему действительно было неприятно находиться рядом со мной. Зачем тогда звонил? Говорят, у женщин нет логики. В моем представлении, у мужчин логики было еще меньше.