Твой любимый киллер

POV Ника — Что с тобой? — напряженно спросила Руслана, которая не могла не заметить, что я была какой-то взвинченной. Я с трудом могла понять всю ту кашу, которая творилась в моей голове. Уже столько времени прошло, но, казалось, будто до меня только в тот день начало доходить… Я долго думала, стоит ли говорить ей. Вдруг она начнет сомневаться в моей адекватности? — Я убила его подругу, — выпалила я на одном дыхании. Ее брови моментально взлетели вверх, а глаза округлились. — Зачем? Я выразила в своем взгляде все то непонимание, которое возникло у меня от ее вопроса. — Она мне нахамила. К тому же, она обожала встречаться с мужиками за деньги. Это же типичная проститутка. Взгляд Русланы стал каким-то серьезным, и я впервые увидела, как она замялась, прежде чем что-то сказать. — А ты тогда кто? — Ты о чем? — насторожилась я. — Ну, она спала за деньги, а ты спишь за информацию. Так в чем разница? — Руслана опустила взгляд, будто сразу же пожалела обо всем том, что сказала, будто боялась, что у этих слов будут последствия. Я не ожидала от нее такого. Раньше ее замечания еще никогда меня так не задевали. Но это помогло мне понять кое-что. Руслана действительно не понимала моих реальных мотивов общения с Костей. То она утверждала, что я влюбилась в него, то сравнивала меня с проституткой, которая получает другую, своеобразную, валюту. Она не видела меня насквозь. Руся не могла читать мои мысли, хотя моментами мне казалось, что она была убеждена, что имеет такую способность. POV Костя — Зачастую у маньяков есть своя идеология. В большинстве случаев они либо думают, что очищают мир от скверны, либо реализовывают свое либидо. А может, и то, и другое. Однако мы имеем дело с первым случаем. — Я оглядел коллегию следователей, сидящих в кабинете за своими столами. — Скорее всего он адекватен. Он поразительно логично мыслит. Вдруг дверь кабинета ни с того ни с сего распахнулась, и перед нами появился младший лейтенант, который тут же обратил на себя внимание всех собравшихся. Он, никого даже не поприветствовав, просто прошел в кабинет и уселся за свободный стол. Я видел его впервые, поэтому и обратил на него свой вопросительный взгляд. Я просто терпеть не мог, когда кто-то опаздывал на летучки. Конечно, у меня не было возможности приказывать этим людям, но так раздражало повторять по миллиону раз одно и то же всем тем, кто задерживался, потому что много спал или курил у входа. К счастью, большинство следователей относились ко мне с уважением, поэтому старались не опаздывать. — Прошу прощения, — обратился я к новоприбывшему парню. — А вы, собственно, кто? Я не видел вас раньше. Этот парень, казалось, только из академии. Его вряд ли могли назначить заниматься таким делом. Он выглядел года на двадцать два и был довольно смазливым: светлые волосы, голубые глаза и поразительно правильные черты лица. Ему нужно было идти в модели с такой внешностью, но никак не в полицию. — А, точно. — Он встал и, коротко кивнув, заявил: — Меня зовут Влад Ульянов. — Приторно улыбнувшись и даже не протянув мне руки, он плюхнулся обратно на стул. — Я буду с вами участвовать в расследовании этого дела... то есть дел. Ульянов, значит. Видимо, сын майора Ульянова. Мне вдруг очень захотелось показать ему его место, однако я понимал, что не могу вести себя так с сыном моего работодателя, поэтому пришлось продолжить летучку. — Итак, нам надо отталкиваться от психологии чистильщика. Нам известен мотив, и это уже половина решения. Вдруг со стороны новоприбывшего послышался смешок. — Я что-то смешное говорю? — скрестив руки на груди, обратился я к Ульянову-младшему. — Да нет, просто… — Что? — С чего вы вообще решили, что это серия? Я ожидал чего-то подобного, поэтому с трудом скрыл смешок. Посмотрев на Павла, который все это время сидел неподалеку, я заметил в его глазах недоумение по отношению к Владу. — У вас есть доказательства того, что у этих преступлений похож modus operandi*, помимо мнения общественности? Насколько я знаю, здесь только два убийства из винтовки, одно ножом, и еще одно вообще убийством назвать тяжело. Это же явно несчастный случай. Видимо, он любил бросаться терминами и делать вид, что умнее других. Хотя, похоже, он действительно считал себя таковым. — Как раз-таки modus operandi у всех преступлений имеет сходство. И оно в том, насколько он старается сделать их непохожими. — Мне не очень хотелось распинаться перед ним, однако оставлять его вопросы без ответа я не мог. На лице Влада промелькнула снисходительная улыбка. — Вам не кажется, что этот вывод притянут за уши? Я тяжело вздохнул, искренне не понимая, чего он хочет добиться. — А вам не кажется, что вы тормозите нашу работу? — стиснув зубы, спросил я. — Ах, прошу прощения. Это же вы тут главный. Вы же не какой-то там человек с улицы, поэтому я должен вас слушаться, — все с тем же снисхождением заявил он. Все присутствующие с интересом наблюдали за происходящим, но вмешаться так никто и не рискнул. Я не впервые сталкивался с таким отношением людей в погонах к себе, однако также не впервые замечал, что старшие чины воспринимали меня более благосклонно. — Я не прошу меня слушаться, — абсолютно спокойно сказал я. — Я выполняю работу, за которую мне платят деньги. Если есть еще какие-то вопросы, можете задать их после собрания, дабы не тратить время всех собравшихся, которые, в отличие от вас, уже заняты определенной деятельностью касаемо этого дела. Наступила тишина. Он лишь презрительно посмотрел на меня, но не сказал больше ни слова, и я решил продолжить собрание. — Так вот, если затрагивать последнее убийство, орудием которого стала винтовка, то у меня есть предположение и на этот счет, — со вздохом бросил я. — У него просто не было другого варианта. Островского очень хорошо охраняли. С него буквально глаз не сводили. Он жил в квартире, куда проникнуть незамеченным было бы практически нереально, поэтому убийца понимал, что нападение с близкого расстояния обернется провалом. Капитан многозначительно поднял палец, решив вмешаться: — Но могли быть другие варианты... Почему он, например, не перерезал тормоза машины, на которой Островский передвигался, или не передал отравленную пищу через кого-то? — Хороший вопрос. У кого какие варианты? — Я оглядел присутствующих, которые уставились на меня, делая вид, что пребывают в глубоких раздумьях. — Может, у него фантазия кончилась? — сказал один из следователей. — Или он выбрал наиболее простой для него способ? — добавил второй. — Или эти убийства никак не связаны, и мы просто тратим время, — с улыбкой прокомментировал Влад. Я проигнорировал очередной его выпад. — Дело не в этом всем. — Мне пришлось самому отвечать на свой же вопрос. — Во-первых, так он не был бы уверен, что цель уничтожена. Если он выходец из наемников, то для него это один из самых важных критериев. А во-вторых, вы заметили, что он действует точечно? Он убирает только тех, кто ему не нравится или как-то мешает. Их знакомых, друзей и родственников он не трогает. Вдруг отравленная пища досталась бы кому-то другому? А в машине вместе с Островским вообще было еще три человека, и они бы погибли, если бы случилась авария. — Ну да, он же считает себя справедливым, — сказал капитан. — А невинных он бы убивать не стал. — Скорее он пытается избежать этого по-максимуму. Он не станет что-то взрывать или устраивать массовые отравления, однако если сложится так, что ему ради его благой, как он считает, цели придется замарать руки кровью невинных, он это сделает, — заключил я. — Отличный психологический портрет, — заявил Влад. — Но толку от него? Делать-то что? — Конкретно тебе – ничего, — сухо ответил я. Мне нравилось работать с людьми, учить их чему-то, особенно когда они меня слушали. Но сынок Ульянова не соглашался ни с чем, поэтому как-то взаимодействовать с ним мне не особо хотелось. Не хватало еще, чтоб этот на вид взрослый мужчина с разумом шестнадцатилетней девочки пострадал, а мне бы потом еще досталось за это от майора Ульянова. — Ну а если серьезно? — поинтересовался капитан. Тяжело вздохнув, я вновь оглядел собравшихся. — Нам ничего не остается, кроме как ловить на живца. Я проанализировал все, что мог, объехал все места преступлений, но этот человек слишком аккуратен. Если мы ничего не сделаем, то это дело станет глухарем. — Но каков шанс, что Протектор поведется на нашего живца? — спросил Павел. — Минимальный. К сожалению, эта тварь слишком умна.

***

С тех пор, как Катя начала проводить у меня гораздо больше времени, чем раньше, я просто не мог работать дома. В один из вечеров я сидел и думал над личностью человека, который мог бы привлечь это животное, поимкой которого я занимался изо дня в день на протяжении уже почти пяти месяцев. Было ощущение, будто я действительно приманку для рыбы выбирал. Катя в это время проходила мимо в одном лишь полотенце. Она была после ванной, и я сразу это почувствовал, услышав запах геля для душа, который сам же и купил ей. Из-за стола я видел часть спальни, так как комната, в которой я сидел, была проходной. Я заметил, как Катя, не снимая полотенце, просто улеглась на кровать животом вниз и принялась что-то читать, болтая ногами. Я попытался не смотреть, потому что нужно было работать. Однако вскоре я снова поднял свой взгляд, и моим глазам предстала уже другая картина: Катя лежала на спине, а полотенце немного сползло, оголив бедро и часть живота. Все ее тело отличалось какой-то удивительной аристократической бледностью. Это напоминало мне моду девяностых, героиновый шик, который неоднозначно откликался в обществе. Я понятия не имел, что меня визуально привлекало в ней. Она отчасти даже не была в моем вкусе. Но она сводила меня с ума. Я не мог нормально работать, пока она находилась в моей квартире. А тем более в моей постели и в таком беззащитном положении. Какое-то время у меня даже было желание выпроводить ее и попросить не появляться хотя бы пару дней, однако я прекрасно знал, как она на это отреагирует. Если потребность нельзя подавить, ее надо удовлетворить. Поэтому я поднялся с кресла, закрыл ноутбук и направился в спальню. Еще никогда не относился к своей работе столь безответственно. POV Ника — Что делаешь? — спросила я, подойдя к нему уже после своего второго за день душа. Я обняла его со спины и взглянула на экран ноутбука в ожидании ответа. — Я кое-что придумал. — Чтобы поймать Протектора? Он продолжил листать какие-то фотографии. — Прошу, не называй его так. Мне интересно твое мнение, — заявил он и, аккуратно взяв меня за руку, повернулся на кресле и усадил меня к себе на колено. — Как думаешь, на кого бы он повелся? Мне вновь пришлось обратить внимание на фотографии в ноутбуке, рядом с каждой из которых была краткая характеристика. — Все эти люди дали согласие на то, чтобы стать “живцами” для поимки этого человека, — пояснил Костя. Я нахмурилась и посмотрела ему в глаза. — И они не боятся? Он пожал плечами. — Им все равно грозит колоссальный срок. Мы обещали им скостить его за такой риск. Вся его затея показалась мне странной. — А ты не боишься, что он действительно убьет их, а виноватым окажешься ты? — напряженно задала я вопрос, перебирая пальцами волосы на его затылке. — Такого не случится. Мы поставим за этим человеком постоянное наблюдение. К тому же, я попросил их всех подписать согласие о том, что они снимают с нас ответственность. Естественно, это все неофициально, и вышестоящее начальство не должно об этом узнать. Однако даже если это произойдет, юридически мы все предусмотрели. Я тяжело вздохнула, дотянувшись до мышки. Листая фотографии всех этих людей, я понимала, что сложно выбрать кого-то одного из них. — Изначально я хотел, чтобы это был кто-то из сотрудников, но понял, что эта тварь скорее всего уже знает весь состав группы, которая расследует его дело. В этом он был прав. Руслана давно уже пробила всех тех, кого поставили в его неформальное подчинение. Мы знали все об их имуществе, семьях и слабых местах. А их имена и фотографии я слишком хорошо запомнила, чтобы уж точно не быть уязвимой для такого рода уловок. — Можешь поподробнее рассказать про этого? — Я навела курсор на фото человека, описание которого мне больше всего понравилось. — Это бывший главврач местной больницы, Зверев Александр Леонидович, — начал Костя, периодически поглядывая мне в глаза. — Известен закупкой поддельных лекарств, а еще медицинского оборудования втридорога. Разница, естественно, шла ему в карман. — И все? — Я думала, будет что-то поинтереснее. — Да нет. Случай еще был… — вздохнул Костя, потирая пальцем висок в попытке вспомнить. — В больнице как-то лежал мужчина, подключенный к аппарату жизнеобеспечения, а какому-то хорошему другу главврача срочно понадобилась пересадка сердца. — Он опустил взгляд на фотографию. — Так вот, каким-то магическим образом этот друг то самое сердце и получил. Насколько я слышал, кто-то отключил аппарат, а потом они убедили дочь пациента подписать согласие на пересадку органов. Та, естественно, была в шоковом состоянии. Ей сказали, что ее отец умер своей смертью. А когда она опомнилась, было уже поздно. Она потом пыталась что-то доказать, но по документам все было правильно. А Зверев, к которому, конечно, было пару претензий со стороны правоохранителей, просто кому-то денег занес, и все устаканилось. Эта история поразила меня. Я почему-то представила себя на месте этой девушки. А что, если бы с моим отцом так поступили?