Конарик

Сойдя с корабля в порту Виндхельма, путники немедленно направились в сторону конюшен. Альтмеру необходимо было добраться до винтерхолдской Коллегии, чем скорее – тем лучше. На корабле эльф стал абсолютно нелюдимым, все время торчал в своей каюте, от еды упрямо отказывался. Лицо осунулось, черты его заострились, под глазами залегли глубокие тени, а передвигался он теперь, непременно опираясь о посох. Маг поднял лицо к слепящему северному солнцу - зрачки бешено задергались. В спешке он забыл надеть маску, но тут же нацепил её, когда глаза вновь резануло болью. Не будь посоха, Телдрину пришлось бы тащить напарника до повозки на горбу. «Морская болезнь у него, что ли?» - недоумевал данмер. Чтобы забраться в повозку, Лоэрну пришлось-таки опереться о плечо напарника, цепко стиснув его пальцами. Телдрин лишь удивленно посмотрел ему в спину и уселся рядом. На полпути альтмеру стало хуже. Дыхание заметно сбилось, одеяние явно давило на горло. Трясущимися пальцами он рылся в походной сумке. Выудив оттуда пузатый флакон, инкрустированный прозрачно-аквамариновыми камнями, он, обнажив пол-лица, жадно припал к горлышку, стараясь сцедить остатки содержимого. Кадык нервно дергался, но, видимо, во флаконе не осталось ни капли. Альтмер зло швырнул его обратно в сумку и уронил голову на плечо напарника, жадно дыша. - Господин, мы прибыли, - сквозь сонную пелену донеслось до ушей мага. Он, с силой оперевшись о посох, поднялся на ноги. Телдрин подал ему руку, помог выбраться из повозки. Винтерхолд, будто свирепый северный зверь, выл ветрами и бушевал пургой. Лоэрн протянул данмеру мешок с монетами, приказал снять две комнаты в таверне и стремительным шагом направился в сторону моста. Телдрин обеспокоенно посмотрел тому вслед и послушно двинул в таверну. «Ему виднее». *** Альтмер ворвался в покои архимага, надеясь застать там Энтира. Сообразительный босмер был на месте. Он поспешно вскочил с кресла, едва заслышав торопливые шаги. - Я принес твой чертов посох, - бросив его к ногам эльфа, одновременно стягивая осточертевшую маску, прохрипел альтмер. – Ты пил зелья? - Я ждал вашего возвращения, архимаг, - уклончиво ответил Энтир. Лоэрн схватил его за грудки и рывком прижал к стене. Сжал длинными цепкими пальцами волосы подчиненного, властным движением склонил его голову набок – до щелчка в основании черепа. Жадно припал к шее, приложился губами к нервно подрагивающей артерии. К Дагону прелюдии. Энтир глухо охнул. Охнул ли? Всего лишь воздух вышел из легких от удара о стену. Босмер вцепился пальцами в плечи архимага, когда острые клыки проткнули кожу. Головокружение отозвалось покалыванием в кончиках пальцев, тело отказалось держать обладателя. Ноги подкосились. Он канул, на мгновение, в чертоги безысходности, что неумолимо тянули его жизненные соки. Однако время – понятие относительное. Мгновение ли, вечность ли спустя, босмер обмяк. Лоэрн придержал его за талию, сдержанно приложился губами к месту укуса. То не было проявлением нежности: вампир отдавал дань жизни, полнокровной плоти. Любой воспитанный мер обязан поблагодарить за ужин. - А вы, я смотрю, изголодались, архимаг, - слабо усмехнувшись, сползая на пол, пробормотал Энтир. Констатация очевидного едва ли могла разрядить обстановку, но босмер попытался. - Твоя кровь закончилась слишком быстро. Я не рассчитал, - деловито вытирая губы и протягивая склянку с зельем босмеру, подал голос Лоэрн, – Едва не растерзал напарника. - Новый напарник? – ревниво протянул эльф. – Кто он? Энтиру необязательно было говорить – не в таких отношениях, не в такой иерархии они находились. Но быть честным хотя бы со своей жертвой – эту слабость одинокий вампир мог себе позволить. Эту дань – отдать. Зверек уже в западне, не так ли? - Данмер, - сухо бросил Лоэрн. - О. Траур по архимагу Арену окончен? Лоэрн резко развернулся и впился холодным взглядом в чужие, похотливо сверкнувшие глаза. - Мы не говорим на эту тему. Или ты забыл? – угрожающе начал альтмер. - Что тебе еще нужно? Энтир медленно поднялся. Ну и кто тут теперь охотник? У лесных эльфов ведь это в крови. Он приблизился к альтмеру вплотную. Коротышка, дышал в ключицы архимагу. Нагло, сквозь плащ, сжал пальцами тощие ягодицы. - Вы же понимаете, чего мне стоит держать все в тайне? – ядовито зашелестел в самое ухо. Лоэрн высвободился из липких рук. Неспешно подошел к кровати. Обернулся. С такого расстояния босмер выглядел еще более жалким: то, как грудь его вздымалась от предвкушения мелкой рябью, как смазанные движения путались в одежде. Но он согласился, пошел навстречу – пусть из корыстных побуждений. Так каким же ничтожеством был Лоэрн, что принял эту помощь? - Делай что хочешь. Маг опустился на кровать, принялся стягивать дорожный плащ и сапоги. Накидку, нижнюю мантию, нательное белье, амулет (Лоэрн не смел осквернить его столь кощунственно). Покончив с одеждой, наготы не гнушаясь, наклонился к прикроватной тумбе, достал изящный флакон с янтарного цвета жидкостью, бросил его Энтиру. Устроился, полулежа, на кровати, чуть призывно развел ноги. В конце концов, босмер позволял ему совершать над своим телом более гнусные богохульства. – Давай быстрее с этим покончим. У меня дел невпроворот. Энтир, опешив от такого жеста, всем телом навалился на альтмера, вжимая в полотно ложа. Нагота его была жилистой, сухой – но не мог же вампир осушить его настолько?.. Руки лихорадочно заскользили по точеному стройному телу, губы потянулись к губам. - Только без этого, - холодно предупредил маг, – Шею тоже не трогай. Энтир резко перевернул его на живот, злясь, шипя, скрипя зубами, тяжело дыша. Альтмер лишь послушно приподнял бедра, поднимаясь на колени. Чуть потерся ягодицами о твердый член. Легко делать подобные вещи, когда достоинство ты уже уронил, когда лицом в простынях. Осквернить этот мешок с костями еще больше – Энтиру не под силу. И вряд ли кому-то. - Тебя возбуждает, когда я питаюсь тобой? – надменно, провоцируя. С тихим рыком босмер отшвырнул склянку со смазкой и вставил до конца. Сработало. Влажная, горячая теснота сводила с ума. Энтир врывался в неё жадно, хрипло дыша, до хруста костей заламывая изящные руки альтмера. Неживое тело не отзывалось. Это невыносимо раздражало, и босмер с удвоенной силой вдалбливал себя в безучастное естество, стиснув зубы от гнева и возбуждения. Разрядка была уже близко. Лоэрн молчал: бездыханный, но не мертвый. Лишь простынь шелестела, наждаком стирая кожу с колен его и подбородка. Энтир чувствовал себя некрофилом. Но осознание того, что он таки натянул на себя высокомерного недоноска - кружило голову. Движения становились более остервенелыми, яростными, кровь пошловато хлюпала внутри альтмера, вырываясь наружу, проливаясь на простынь. Действо сие можно было назвать насилием, если бы не происходило оно по обоюдному согласию. Энтир шипел, зло цеплялся за бедра любовника. Кончил, мелко задрожав. Он не вытащил член до тех пор, пока полностью не излился. Резко вышел. Вытерся углом простыни, удовлетворенно размазал соки по ягодице неподвижного, окаменевшего Лоэрна. *** Босмер яростно подхватил свою одежду, не собираясь в неё облачаться, подобрал посох. Раздраженно зашлепал по каменному полу босыми пятками. - Считай, я замолвил за тебя словечко в Гильдии, архимаг, - бросил через плечо и бесновато расхохотался. Громко хлопнув дверью, вышел. Слова и смех его бились эхом о стылые своды еще какое-то время. Лоэрн рассеянно слушал. Он лежал, уткнувшись в подушку, отставив вверх зад, дожидаясь, пока из него вытечет смешавшаяся с кровью сперма. Глубоко вдохнул запах упрямого ворчливого данмера, примесь которого еще хранили подушки, простыни – сколько их не меняй. Горло сдавило. Тело помнило еще: аромат кожи - сухой, пепельный; нежные шершавые ладони, обволакивающее дыхание – будто затихающие вздохи излившейся Красной горы. Осталось только обессилено взвыть, проклинать излишне самонадеянного, чересчур гордого бывшего архимага. Проклинать амбициозного талморца. Лоэрн честно не знал, кто из них более заслужил кары. Но оба ведь расплатились, не так ли? Не так. Мутный, больной взгляд прошелся по зале. Дернулся, запнулся. Морокеи. А этот долг кто, по-вашему, выплачивает? Еще в юности альтмер уяснил, что жалость к себе – пустое занятие, недостойное высших меров, к тому же. О, на этом всегда стоило остановиться отдельно. И всегда останавливались. Лоэрн перевернулся на спину, отрешенно размазывая чужую сперму по внутренней стороне бедра. Он подумал, что в таверне надо бы сполоснуться. И, когда уже собирался подняться, дыхание перехватило, грудь сдавило силками. Вперившись ногтями в грудь – скреб, терзал. Тихо, проникновенно, словно мантру, лелеял, ласкал губами, языком - имя. Слезы очищения затопили душу, вырвались из глаз, покатились по напряженной шее – живые, горячие. Спустя почти два года, он впервые отважился произнести имя. Нежно, ласково. Так, как звал его только в моменты близости. Так, как шептал ему в растрепанные смольные волосы. Когда грудь часто вздымалась, глаза полнились эйфорией, а чуткие пальцы невесомо касались сухих приоткрытых губ. - Савос.. Стены застонали. *** До таверны Лоэрн добрался, покуда ночь уж укрыла, успокоила огромными заботливыми ладонями бушевавший, настойчиво требующий внимания, словно дитя, Винтерхолд. Наст хрустел под сапогами, воздух был обжигающе свеж. Тепло и приглушенный свет трактира успокаивали, манили. Они принимали в свои объятия любого заблудшего странника, дарили ощущение сытости и благополучия, требуя взамен лишь более-менее сносного поведения, да десяток золотых. Ненавязчивые звуки лютни расслабляли, погружали в легкую дремоту подвыпивших, отогревшихся постояльцев. Телдрин сидел за столом в дальнем углу зала и беседовал с каким-то знакомым не то имперцем, не то нордом. Альтмер не особо разбирался в людских расах. Серо бранился, кидался «н'вахами» и активно жестикулировал. Виделись эти двое явно не впервые. Человек выразительно посмотрел данмеру за спину, затем вернул взгляд на шлем – считай, посмотрел в лицо. Телдрин тут же приосанился, встал из-за стола и торопливо направился к гостю. - Господин, вы устали? Следуйте за мной, я провожу вас в вашу комнату, - засуетился он. - К беседе присоединиться не пригласишь? – бросил маг полушутливо. Вот за это он и недолюбливал витиеватых чинных меров. А меров-магов – того горше. Привыкли все усложнять. Нет бы просто подойти и сесть рядом. Так нет, зашел в таверну и встал посреди зала, дылда. А ты суетись вокруг него, привлекай лишнее внимание. Будто мало шлема. Хотя, данмер успел отметить - напарнику стало гораздо лучше. Здоровый цвет лица вернулся. Скулы и подбородок больше не казались болезненно заостренными, а губы – сухими и бескровными. Но он все еще выглядел уставшим. - Возвращайся к столу, не стоит так суетиться. Увидимся утром. Данмер кивнул и поспешил вернуться к собеседнику. - Ишь ты, с каким связался, - присвистнул тот, – Как бы не дошло до беды. Данмер лишь неопределенно повел плечами. *** Телдрин успел стянуть осточертевшее обмундирование и блаженно потягивался в кровати, потирая уставшие красные глаза. Услышав настойчивый стук, он выругался и неохотно вылез из-под шкур. - Кто там? – в тесной тишине комнаты голос прозвучал слишком громко. - Телдрин, – приглушенный голос альтмера из-за двери. – Я в соседней комнате. Завтра выдвигаемся до Рифтена. Буду ждать у себя. Серо утвердительно кивнул, больше самому себе. Коридор зашелестел уходящим шагом.