Конарик

Ночная прохлада холодит кожу. Мечник обхватывает напарника поперек поясницы, переворачивается на спину, бережно прижимая его к себе, укладывая на себя. Аккуратно вытаскивает член – тягучая сперма вытекает из Лоэрна, медленно сочится на бедро данмера. Серо накидывает на эльфа архимажью мантию, что бесформенным мешком лежит неподалеку. Лоэрн пристраивает голову на плечо напарника, ткнувшись носом в шею. Онемевшие пальцы ложатся поверх разодранной кожи – они сейчас, мелко подрагивающие в эйфории оргазма, непростительно бесполезны. - Расслабься, - шероховатые ладони успокаивающе скользят по спине. Лоэрн глубоко дышит носом, пытаясь выровнять дыхание, щекоча шею напарника. Взгляд жадно блуждает по всему, до чего способен дотянуться. Клиновидные изгибы узоров на лице плавно очерчивают внушительные острые скулы, величественно-рельефную челюсть. Гладковыбритые участки головы почти по-младенчески нагие, выставляют на всеобщее обозрение точеные эльфийские уши. Он статен и красив. Чистопородный данмер. Но – не Арен. Чужеродный запах прилип к коже, словно назойливое насекомое. И все бы ничего, только глаза – саднит. Телдрин обволакивает альтмера объятиями, вьет непроницаемый кокон нежности вокруг него. Одной рукой плотно прижимает к разгоряченному телу, другой – расслабленно гладит разметавшиеся по его плечам восхитительно мягкие волосы. Пальцы Лоэрна невесомо порхают над пепельной кожей, теплое золотистое сияние отбрасывает мелькающие тени на его непроницаемое лицо. Края поврежденной кожи с легким жжением тянутся навстречу друг другу, смыкаются над оголившимися царапинами, затягиваясь плотно, уничтожая рубцы – тело данмера будто вновь покрывается вековым слоем пепла, которым, по преданиям, и было порождено. Лоэрн получает легкий смешок и благодарный поцелуй в висок. Альтмер чутко оглаживает грудь Серо – по привычке, или убеждаясь в её целостности? - Откуда это? – когда пальцы натыкаются на крупный рубец. Надломленная некогда ключица, заросшая неровным хрящом. Старый шрам тянется от трапеции к середине грудной мышцы, слева. Будто водяной порог, пересекая деформированную ключицу. - Ты хочешь знать? – данмер хитро прищурился. - Хочу. *** Лоэрн уложил голову так, чтобы видеть, как двигаются губы, когда с них соскальзывают слова. Телдрин заерзал, разминая затекшие конечности. Курить хотелось невозможно, но согнать альтмера хоть на секунду казалось более невозможным. Небо гнуло свою бархатисто-синюю спину на поприще мироздания. Времени было навалом. - Случилось это тогда, когда голова моя еще была по-молодецки косматой – почти как у тебя, а меч в руках бренчал не столь умело, как сейчас. Признаться, в то время я больше походил на заправского головореза: ну знаешь - сыромятная броня, стальной меч, ветер в голове, пьяные дебоши в «Гарцующей кобыле». Абсолютно невзрачный, бесперспективный, щуплый эльф. - Ну да, в хитиновом облачении ты выглядишь более внушительно, - тихо рассмеялся Лоэрн. - Не перебивай, - беззлобно отмахнулся эльф. - Так вот, очередным скучным вечером в таверне подходит ко мне, значит, имперец. Весь из себя напыщенный такой, улыбочка мерзкая, одежда богатая… Я даже растерялся несколько. Протягивает мне мешочек септимов – ну точь-в-точь как у тебя манеры, только подлостью какой-то отдают. Имени своего не назвал, только убеждал все, что дело плевое, что дня за три разберемся – вместе с дорогой, а там я уж и вторую половину денег получу. Вообще, с авансом я за дело не берусь – требую всю сумму сразу. Но тогда горьким опытом я был не научен, да и на еду едва хватало, потому согласился без раздумий. Выдвинулись на рассвете; путь держали к Теснине грабителя. Знаешь, может, лагерь разбойничий где-то между Рорикстедом и Драконьим мостом? Мерзавцы расположились прямо поперек тракта, контролировали дорогу так, что ни один караван или повозка не проходили без их ведома. Не разграбленными, то бишь. - Я не был в тех местах, не доводилось. Возможно, нас однажды туда и занесет, как думаешь? – задумчиво, поглаживая островерхое ухо рассказчика. - Может и занесет, кто его знает? – пожал плечами мер. – Я не слишком люблю те места. Дикие, пустынные… Я бы даже сказал пустые. Озлобленные. Снег ли, что покрывает землю, листва ли – делают её мягче. Так я это чувствую. Там все голое, каменное… Впрочем, имперской фамильной драгоценности не надлежало покоиться в сундуке главаря бандитов, хотя, пожалуй, там ей самое место. Как выяснилось, там она и находилась - по словам моего сержо, который счел своим долгом собственноручно покрошить в капусту негодяев, что приложили руку к реликвии. К слову, было их человек шесть-семь: пара лучников на стрёме, остальные три-четыре - мечники, да сам главарь. Имперец предусмотрительно облачился в броню – еще в Вайтране. С моим атронахом нас было вдвое меньше, но мы справлялись. Худо-бедно полегли обитатели лагеря, однако, в пылу схватки, я упустил из виду, куда подевался сержо. Стояла там хижинка покосившаяся – видать, апартаменты тамошнего вождя, который и двинул на меня со всей своей дюжей яростью да еще с секирой наперевес. У меня аж колени подогнулись, когда она опустилась на мой меч – благо успел блокировать. Никогда не держал в руках ничего тяжелее одноручного меча, а в то время так вообще был непростительно молод и неопытен, потому от таких верзил старался держаться подальше – пот прошибал холодный, да и нутро паника охватывала. Серо самозабвенно всматривался в облака, взор будто подернулся дымкой воспоминаний. Альтмер был далек от боевого азарта: он с рождения не держал в руках ничего тяжелее вилки, если уж на то пошло. Какой там одноручник – и с кинжалом бы хлопот хватило. Не сказать, что рассказ был откровенно скучным, просто слушатель – не в коня корм. Альтмер привык слушать всякую астральную чушь, наблюдать за нитями элементарной магии, что плели свое небесное кружево под куполом покоев архимага, пока его голос восстанавливался, дыхание – выравнивалось. Ему нравилось, как Савос гладил его по волосам, ему нравилось напевать под нос что-то несусветное и тихое, представляя, что звуки эти складываются в такое далекое и забытое, изысканное и хрупкое айлейдское наречие. Потому Лоэрн лишь заворожено наблюдал за движениями губ напарника. За тем, как он облизывает их время от времени, как он поспешно сглатывает, чтобы продолжить рассказ. Альтмеру не важен был смысл слов, важно было их наличие, их бархатистое звучание, трепет голосовых связок под пальцами, чужое дыхание поверх его кожи. Серо замолчал, вырвав напарника из омута грез. - Так что же случилось с твоей ключицей? – лелея шрам длинным пальцем. - Секирой перерубило, - сердито буркнул мер. - И как же ты?.. – встрепенулся альтмер. - Лежал, говорю, в хижине три дня, звездами любовался. Пока пещерный медведь на запах протухшего бандитского мяса не притащился. Пришлось поспешно убираться через подземный ход – благо вождь бандитский был предусмотрительный, сукин сын. Но вымок я порядочно, - голос данмера балансировал между недовольством и раздражением. - Три дня? Постой, а имперец что же? – Лоэрн был взволнован и пристыжен. Он чувствовал, что пропустил что-то важное - если не для себя, то для напарника. - Заделался мне в нянюшки и бегал подле моего ложа с прохладными примочками, - съехидничал мер. – Что ему, деньги лишние, что ли? Разумеется, он забрал свою безделушку, пока я отвлекал главаря на себя – и след его простыл. Хороший наемник – мертвый наемник. Авось еще и остатки оплаты снять получится. Потому сержо был просто образцом благонравия - он даже не стал возвращаться, чтобы меня добить. Лоэрн притих. Замер на груди напарника. На душе было гадко: от своей невнимательности, бестактности, неуважения, эгоизма. От всего подряд. Потянулся-было за примирительным поцелуем, но пальцы данмера категорично легли на губы. Да, такие ласки ему чужды. Интуитивно он понял, что пропустил нечто очень важное. - Утро близко уже. Альтмер скривил губы и поднялся, стаскивая с эльфа свою накидку. Данмер тут же забрался в спальник по самые уши и отвернулся. Рассвет грузно перевернулся на другой бок, сладко причмокнув губами во сне. Он еще не собирался пробуждаться. *** Добыть мокрую тряпицу не было таким уж сложным занятием: достаточно было её немного заморозить, а после – нагреть. Методично оттереть с кожи засохшую смазку, с груди – данмерову кровь. Бесшумными манипуляциями собрать разбросанную по поляне одежду. Несколько медлительно в неё облачиться, педантично завязав каждый шнурок, застегнув каждую заклепку. Подбросить в костровище веток, расчесать спутанные волосы. Наконец сесть, прислонившись к скалистому выступу, вытянув ноги, расслабленно прикрыв глаза… Альтмер не чувствовал легкости в груди. Не было там и привычного после ночи любви теплого огонька, очага, согревающего храм его тела. Было пусто. Матово-белое пространство – без запахов, звуков, предметов, ощущений, времени. Неистово захотелось обыкновенного травяного чая – согнать с языка вкус чужого данмера. Его крови, его кожи, слюны. Разговора еще хотелось, но это невозможно - не был он с кем-либо близок. Личное всегда оставалось внутри, лишь сплетнями о жизни его – местным словотворчеством – обменивались с кем угодно, только не с ним. Меланхолия приятельски потрепала его по плечу: все так. Серо оказался слишком затратным эмоционально. Лоэрн устало потер переносицу и невидяще уставился на едва различимую полоску рассвета. Альтмеру было неуютно, будто в пыли был по самые уши, будто на коже – корки высохшей грязи. Отчего-то подумывалось, что так, должно быть, чувствует себя человек, попавший под пепельный дождь. Он поддался слабости, свалял дурака – тогда, в «Нетче». Слишком мало ныне отводилось в душе его места для кого бы то ни было. Живой человек, напарник, товарищ доблестный, мечник. Еда, инструмент самоистязания. Лоэрн усмехнулся. Он слишком привык к изысканности, изяществу, изобилию. Савос был с ним весьма обходителен, в нем чувствовался стан, твердый основательный стержень, заставляющий уважать его, благоговеть перед ним, трепетать под ним. Одежда его всегда пахла какими-то отварами и настойками, волосы – утонченными ароматами масел. Юный маг получал эстетическое наслаждение, он восхищался. Телдрин же был воякой – даром, что данмер. Вон их сколько в бандитских лагерях – и от нордов-то не отличишь, пока не приглядишься. Грубоватые, прямолинейные. Еще и природная скверность характера, в придачу. Запах гари, вулканической серы, табака, смазки для доспеха, на пальцах – металлический, запах потертой кожи с рукояти меча. Сколько таких сгинуло во время извержения Красной горы? Сколько сгинуло во время кризиса Обливиона? Во время набегов аргониан? А черт их знает. Просто Телдрин – более удачливое пушечное мясо. Альтмер одернул себя. Апатично нахохлился. Зябкий рассвет. *** К закату следующего дня путники добрались до Камня Шора. Не сказать, что дорога была более приятна, нежели предыдущая. Скорее, ничем не примечательная, монотонная, утомительная: поднималась все выше и выше, за очередным поворотом виднелся следующий такой же. Путники останавливались на привал всего раз: Телдрину - перекусить, Лоэрну - переждать полуденный зной в тени деревьев. Большую часть пути мечник шагал весьма беззаботно, наперевес с излюбленным мечом, прищурив глаз, насвистывая что-то вполне миролюбивое. Альтмер же волочился следом, лениво переставляя свои длинные ноги – он уже и позабыл, насколько тяжелеет сытое тело. Сила вампирской крови после плотного насыщения весьма притупилась: хоть солнечные лучи и стали более безобидными, но менее раздражающими не стали; да и тащить, словно мешок, восполнившееся данмеровой кровью тело было непривычно. Альтмер чувствовал себя крайне нелепо, конечности казались слишком неуклюжими, воротник робы невозможно давил на горло. Морокеи накалился – то ли от злорадства, то ли от солнца – воздух под ним был спертый и тяжелый. Зад неумолимо болел при каждом неосторожном шаге, и альтмер тихо шипел, стараясь не привлекать к себе внимания напарника. С прошлой ночи они не обмолвились и словом. Кажется, будто Серо втихомолку злорадствовал над своим незадачливым спутником: когда Лоэрн чересчур нервно чертыхался, напев данмера будто становился еще более жизнерадостным и беззаботным. Альтмер даже подумывал малодушно подбросить ему руну под ноги – просто из вредности. К вечеру полегчало. Маг чуть не опрометью бросился к деревушке, едва завидев навершия крыш, на бегу стащив с себя маску и ловко увернувшись от парочки морозных пауков, поджидавших за поворотом. Пока Телдрин разделывался с мерзкими тварями, Лоэрн уже шагал к кузнице Филньяра, приветственно махнув тому рукой и разом приободрившись. - Какие люди! – Фильняр, завидев мага, оторвался от горна, вытирая руки промасленной тряпицей, - Занесла же нелегкая. Никак в Рифтен путь держите? - Рад вас видеть, - сдержанно улыбнулся Лоэрн. – Да, в Рифтен. - Этот чудак - с вами? – указав любопытным взглядом на данмера. – Вона как лихо с пауками управляется! – добродушно гоготнув, – У нас тут настоящая напасть с ними. - Да, со мной. Напарник, – утвердительно кивнул альтмер. – Серо! Подойди сюда. Данмер приблизился к магу, вопросительно приподнял бровь. - Филньяр восхищен твоими умениями, - мягко улыбаясь. – Какая, говорите, напасть у вас с пауками? – поворачиваясь к норду. Северянин встрепенулся, согнал с лица крайне недоумевающее выражение и, деловито подбоченившись, кивнул в сторону плавильни. - Да вон, шахту всю заполонили. Гнездо у них там, что ли? Стражников посылали – да что толку от них? Якобы стерегут у входа, чтобы пауки наружу не повылазили. По мне так – они сами напуганы, как цыплята, - разворчался Филньяр. - А я тут причем? – ворчливо отозвался Телдрин. - Филньяр говорит, - Лоэрн плавно развернулся к напарнику и улыбнулся одной из своих самых обворожительных улыбок, - что такому мастеру клинков ничего не стоит разобраться с горсткой жалких насекомых. В обмен на эту услугу, - теперь альтмер повернулся к норду с еще более очаровательной улыбкой, - нас накормят домашней едой, напоят хорошим вином, а спать мы будем в доме Филньяра – в удобных кроватях, в тепле и уюте. Не так ли? – в голосе эльфа зазвучали стальные нотки. - Да, так и есть, - поспешно отозвался северянин, вопросительно уставившись на Серо. Мер буркнул что-то нечленораздельное и обреченно поплелся к шахте. Альтмер же, крайне довольный собой и своей маленькой местью, вмиг приободрился и повеселел. Филньяр, как и было оговорено, проводил эльфа в свой дом, вытащил из погребка неприкосновенные запасы сиродильского вина с плантаций Сурили и, неуклюже откланявшись, ушел, пожелав Лоэрну приятного вечера. Вскоре молодая нордка принесла ужин, ключ от дома и, вежливо попрощавшись, удалилась, заверив, что путников никто не побеспокоит до утра. Не успел альтмер опустошить и половину бутылки, как за дверью послышался невообразимый грохот, и в дом ввалился запыхавшийся озлобленный данмер, раздраженно сдирая с себя липкие ошметки паутины и швыряя их на пол. - Ну как, наш мастер меча успешно расправился с пауками? – подняв кубок в знак приветствия, отозвался чуть захмелевший альтмер. Наемник наградил того хмурым взглядом и, чертыхаясь, принялся стаскивать с себя доспех. Оставшись, наконец, в исподнем, Серо устало плюхнулся на стул, и залпом опустошил половину бутылки вина, зажевав это дело сочным стейком из лосося. Он хмурился недовольно, словно размышлял о чем-то неприятном: глаза его то вспыхивали укоризненно, то гасли, словно тлеющие головешки – и тогда мер меланхолично прикладывался к горлышку. Спустя четверть часа, уже изрядно поднабравшись, Серо поднял тяжелый взгляд на альтмера. Лоэрн вальяжно восседал в кресле, вытянув свои длиннющие ноги, распахнув одеяние, и внимательно наблюдал за данмером. Поймав взгляд напарника, маг вопросительно приподнял бровь. - О чем ты хочешь спросить? Данмер сосредоточенно глядел в одну точку, словно они с магом находились в разных временных пространствах и вопрос долетел до восприятия Серо спустя десяток ленивых, словно желе, секунд. Распробовав вопрос альтмера и, собравшись с духом, он таки решился озвучить свой. - Кто такой Савос? – хмуро поинтересовался мечник. Альтмер вздрогнул. Имя резануло слух остро заточенным клинком. - Откуда тебе известно это имя? – чеканя каждое слово. - Это ведь тот самый Савос, да? Савос Арен, - глаза эльфа вспыхнули, – Архимаг Винтерхолдской Коллегии. Лоэрн похолодел. Внутренности скрутило, желудок готов был опорожниться. Животный страх подхватил, обуял альтмера. Маг вскочил на ноги и парой стремительных движений преодолел комнату, оказавшись подле напарника. Длинные цепкие пальцы вампира сомкнулись на шее пепельного эльфа, рывком подняв того на ноги. То был страх осквернения незыблемого, неприкосновенного. Лоэрн был готов срезать имя Арена с губ наглеца вместе с мякотью этих самых губ. - Савос Арен – бывший архимаг, - прошелестел альтмер, зло прищурив раскосые глаза, – Я задал вопрос. Откуда тебе известно это имя? – самообладание предательски быстро покидало мага. - Неласар, - скупо ответил данмер, – Сказал бы я в другой ситуации. Но знаешь, - тихий вкрадчивый голос был насквозь пропитан ядом, – Когда мой член проникал в твое развратное тело особенно глубоко – ты звал его, этого Арена. Десятки, сотни раз. Я бы с удовольствием заткнул тебе рот, если бы ты не стонал так возбуждающе. Альтмер почти взвыл, с нечеловеческой силой отшвырнув напарника. Серо впечатался спиной в стену и стек вниз, однако пальцы мага тут же вновь сцепились на его шее – еще более угрожающе и опасно. Грудь вздымалась от жадных, распаленных вдохов, глаза горели зловещим бронзовым огнем, язык трепетно лелеял острые клыки. - Архимаг Арен мертв, - угрожающе, одними губами. - О. Какая жалость, не так ли? - губы данмера разъехались в безумной, торжествующей улыбке. Он расхохотался. Громко, безудержно, содрогаясь всем телом. Альтмер впечатал ладонь ему в щеку. - А знаешь что? – хохот оборвался так же внезапно, как начался. – Почему ты просто не сделал меня своим трэллом? – Серо обхватил руками затылок Лоэрна и рывком направил его лицо к своей шее – так, чтобы обветренные пепельные губы смогли лить шепот в самое ухо. - Я бы оберегал твое тело днем, я был бы воплощением преданности и доблести в бою, ко всему прочему – делал бы все это абсолютно бесплатно. А еще, – данмер понизил голос до едва различимого бархатистого шелеста, - я бы исправно приходовал твою слащавую альтмерскую задницу, не задавая лишних вопросов. Ну сам подумай – выгодно-то как! Уж я-то знаю, чего стоит случайная жизнь «более удачливого пушечного мяса» в сравнении с вечной жизнью могущественного вампира, архимага Коллегии Винтерхолда, гордого сына Алинора – даэдра его задери… - последнее было сказано с такой горечью, что Лоэрн отшатнулся, словно от звонкой пощечины. В груди все неистово скрутило, будто ножом полоснуло болью и состраданием. Альтмер поспешно разжал пальцы, и напарник медленно сполз к его ногам, потирая отметины на шее. Лоэрн был знаком с нравом темных эльфов не понаслышке. Он знал, что данмер начинает бить по самым слабым местам, забивается в непроницаемый плотный кокон отчуждения, сплошь усыпанный острыми иглами – не подберешься – когда затрагиваешь неприкосновенное. Глаза искрятся злобой и ненавистью, губы искажаются невообразимо – но лишь потому, что пепельные эльфы, словно спящий вулкан, внутри которого тлеет лава боли и обиды. Она разъедает, разрушает, томится внутри монотонно, зудяще, не позволяя забывать о себе ни на секунду. Он был неумолимо несправедлив к живому человеку: чувствам его, храму тела. К его откровению – прошлой ночью. Он позволил себе быть безжалостным эгоистом. Позволил себе обойтись с невинным, невиновным точно так же, как некогда обошлись с ним. Но замещение – лишь единоразовое обезболивающее. Скума. Наркотический яд, которого требуется больше и больше, дабы заглушить предшествующее безумие. Лоэрн осторожно опустился на колени рядом с напарником. Коснулся ладонями шеи, и теплая, успокаивающая, целебная магия полилась меж золотистых пальцев. - Телдрин, прости. Ауриэль тому свидетель, я вел себя недостойно… - Не достойно кого? – зло встрепенулся Серо. – Гордого сына Алинора? – ехидно передразнил, скидывая исцеляющие руки, словно мерзкое отвратительное насекомое, – Попридержи свои дифирамбы для портовых мальчиков. Или для мертвых архимагов. Мне не за что тебя прощать, вампир.