Конарик

К полудню следующего дня путники миновали главные ворота Вайтрана. Разношерстные голоса с площади, стук наковален, шипение кузницы, ополоумевшее светило, пляшущее в узких оконцах бессмысленной рябью бликов. Лоэрн едва дотронулся до виска: раздражающей мигренью навалился полдень торговой столицы. Серо заинтересованно оглянулся по сторонам, сделав ладонь козырьком. Привратник поприветствовал тана, на что данмер лишь пожал плечами: «Мало ли». Лоэрн свернул к небольшому деревянному дому, аккурат подле кузни. Привычным жестом дернул дверь – заперта. Помедлил пару мгновений, но все же поднес два пальца к замочной скважине –зеленая змейка заклинания юркнула в щель замка, послышался тихий механический щелчок. Тут Телдрин лыбится: мол, да любой адепт обчистит тебя до нитки. Хотя, такому, как Лоэрн, пожалуй, до этого нет никакого дела. Стражник покосился на эльфов, пробормотал что-то о проклятых магах, перехватил тяжелый взгляд Серо и отвел взгляд. «Дом теплых ветров» встретил путников запахом нагретой древесины и уютным полумраком. Перед глазами заплясали чернильные кляксы, но скоро и они пропали, позволив мечнику рассмотреть очередное жилище альтмера. Здесь отчетливо чувствовалась женская рука: посуда аккуратно расставлена в буфете, кухонные полотенца висят на деревянной подставке подле затушенного очага (явно стиранные). На полках – ни пылинки, даже корешки книг не блеклые, отливают первозданной позолотой. Данмер замялся у порога, бросил беглый взгляд сначала на свои сапоги, потом – на плетеный выметенный половик. - Проходи, не стесняйся, - альтмер уже прошел вглубь дома, устроив поклажу на старом деревянном кресле. - Неплохо у тебя тут, - отозвался мер, продолжая разглядывать украшенные нордской резьбой стены. Он таки принимает приглашение, кидает походную сумку на пол, следует за напарником. В желудке ноет. Мечник хватает со стола яблоко. - Ты голоден? – доносится из кладовки, – Я не предупредил Лидию, что заеду. Через дорогу трактир есть, - Лоэрн кивает в сторону аккуратного металлического сейфа, - возьми там сколько нужно. Телдрин кривится. Чего он не любит больше остального, так это «чувствовать себя, как дома» и «располагаться, как ему удобно». - Тебя подожду. - Сначала мне нужно найти хускарла, к тебе присоединюсь позже, - голос альтмера глухо отталкивается от высушенной солнцем древесины, – А что, у тебя какие-то проблемы? – Лоэрн выглядывает из кладовки, брови его недовольно ползут к переносице: раздражается. - Абсолютно никаких проблем, - Серо сгребает пригоршню монет из сейфа, не удосужившись их пересчитать. Скрывается за дверью, на мгновение впустив в дом шум городских улиц. Лоэрн роется в ящиках шкафа, в скрипучем сундуке: проверяет запасы реактивов, индикаторов и прочих алхимических припасов. Кое-что пришло в негодность, недосушенные растительные ингредиенты, из великой услужливости сложенные Лидией в отдельную коробку, так и вовсе покрылись колониями сизой плесени. Поморщившись от отвращения, альтмер пинком загоняет коробку обратно под стол. Натягивает Морокеи. «Этим можно заняться и позже». В расположении духа довольно скверном, он отправляется в Драконий предел, не удосужившись даже запереть входную дверь. *** Босмер в трактире весьма гостеприимен: радушно приветствует собрата-эльфа. Место довольно уютное и на удивление тихое. Из постояльцев – только данмерка-наемник сидит в углу каменным изваянием. Телдрин кивает ей сдержанно, скорее по привычке. Заказывает похлебку из крольчатины, прожаренную грудку фазана, хлеба да вина. Трактирщик зовет какого-то Анориата, повысив голос. Из боковой комнаты на мгновение высовывается взлохмаченная голова лесного эльфа, чертами лица удивительно похожего на хозяина таверны. Нечасто, видимо, постояльцы к ним заходят – и Анориат неохотно плетется на кухню выполнять заказ гостя. Едва Телдрин успевает прикончить похлебку и добрую часть пойла – парадная дверь скрипит, впуская недовольного альтмера. Лоэрн присаживается напротив, обнажает лицо. Уродливая подобострастная улыбка ломает узкие губы трактирщика – и подле них снова появляется его брат, с интересом разглядывающий мага. Телдрин хмурится и жадно отпивает из горла. - Господин желает что-нибудь? – заискивающая улыбка обнажает мелкие острые зубы. - Принеси мне аргонианского кровавого, Анориат, - кивает Лоэрн босмеру. - Обедать не будете? – вздергивает бровь охотник, и недвусмысленно косится на захмелевшего Серо. «Так вот как ты в городах выживаешь, архимаг». Данмер мысленно усмехается. Лоэрн отрицательно кивает головой, и говорит, что не голоден. «Ха. Ну да, перекусил на Двуглавом пике». Лоэрн благодарит босмера и говорит, что зайдет за этим позже. «Черта с два», - думает данмер. *** Прикончив выпивку, эльфы покидают таверну. Солнце неумолимо катиться к краю небосклона, оповещая о надвигающемся вечере. Серо задирает голову – часа 4, не больше, но и не меньше. Купален в Вайтране в помине не было – потому, когда Лоэрну надоедают увещевания напарника о смрадном запахе брони, на которой бурой коркой засохла драконья кровь и, собственно, данмерова, он поднимается в спальню. Роется в комоде, чертыхаясь, перекладывает аккуратные стопочки одежды с одной на другую. Всё-таки находит подходящую робу, полотенца, кусок мыла. Данмер вытаскивает запасной комплект одежды из походной сумки, и Лоэрн не может не задуматься: каково это, жить странствиями, не имея своего угла? Он отдает распоряжения подоспевшей Лидии, и напарники направляются прочь из города, в сторону ручья – пока солнце еще не укатилось за горизонт, а равнины Вайтрана не покрыл густой промозглый туман. *** Поднявшись выше моста на Ривервуд, эльфы располагаются на ровной отсыпи из обточенного своенравной бурной речушкой камня. Мажье облачение сквозь пропитано пылью, копотью, запахами. Обнажившись до исподнего, он по колено заходит в бурлящую воду, принимается старательно стирать вмиг потяжелевшее намокшее одеяние. Аккуратно разложив робу на омытом волнами камне, Лоэрн разминает конечности – затекшие суставы плеч с легкими щелчками встают на место. Телдрин все еще возится со своей броней: все эти ремешки, наслоение тканей, воротник, ребристый оцарапанный хитин, из щелей которого, должно быть, невероятно сложно вычистить кровавую корку. Лоэрн вытягивается на берегу полулежа. Сейчас он сыт и полнокровен – может позволить себе глупую забаву. Солнце услужливо меркнет, из ослепительного полуденного становясь рдеюще-гранатовым. Маг смотрит ему в лицо, пока глаза не начинают болезненно ныть. Он опускает веки, чтобы переждать – и снова взглянуть ввысь. Он скучал – нельзя не признать. Словно сам солнцеликий Ауриэль взирает на него сквозь светило, и, благословленная им кровь – та её часть, что принадлежит еще Лоэрну – заботливо согревает изнутри омертвевшее тело. Взращенный в его ладонях, под его чутким взглядом, вдыхающий запах его волос вместе с соленым прибрежным ветром, альтмер ослабил пальцы на собственной шее, позволив себе мгновение сентиментальности. Хотел ли он когда-то остаться в ослепительных оранжереях Саммерсета? Вопрос этот возился внутри него надоедливым паразитом, пока эльф не повстречал ослепительного архимага. Когда солнечный свет стал предательски-болезненным, разламывающим надвое, словно северянин - буханку хлеба, он понял, что его место – в Коллегии, подле этого удивительного человека, заменившего отца, любовника, наставника. На все мольбы Лоэрна, Арен отвечал одинаково – мол, ничего не происходит здесь по нашей воле. Где это – «здесь», архимаг тактично не уточнял. Говорил лишь, что каждое существо ведомо чужой рукой – Мефалы ли, Ауриэля, собственного отца – дело далеко не в этом. Всё имеет свое начало и все подвластно цикличности. Будучи юнцом, альтмер плохо понимал отстраненные размышления данмера. Лишь позже осознал, что начало мага Лоэрна стало неумолимым концом Архимага Арена. Альтмер принимал абсолютное, вглядываясь в лик Ауриэля. Он понимал, что тот сиял над разрушенными храмами снежных эльфов, которые вот уж сколько веков назад рассыпались костной мукой целого народа, разлетелись по Тамриэлю, унесенные ветрами, обрушившиеся дождями и бурями на головы босмеров, данмеров, нордов. Понимал, что и над его собственными костями тот будет сиять неизменно. Лоэрн перевел взгляд на напарника. Тот, в нательной рубахе и свободных штанах, закатанных по колено, все еще стоял в воде. Раздеваться полностью данмер не стал – все-таки горные воды пронизывают насквозь холодом – ладони и ноги его непременно бы уже посинели, не будь кожа такой темной. Альтмер же ощутил лишь слабое покалывание, да и оно сошло на нет, стоило только выбраться на берег. «Какой же ты красивый». Маг вздрогнул, неприятно проехавшись локтем по камню. Мальчишка. Тело Лоэрна было юношеским: тощие длинные ноги с выпирающими коленками, вытянутые из-за телосложения мышцы, угловатые худые плечи. Телдрин же был взрослым мужчиной. И все же. «Мальчишка», - откликнулось эхом, когда альтмер вспомнил его пронзенные эмоциями глаза. *** - Полезай в воду, маг, – голос напарника и тугая волна, окатившая расслабленное мажье тело. Лоэрн приоткрыл глаза, убрал с лица налипшие мокрые волосы, смерил данмера тяжелым взглядом, медленно поднялся. Солнце почти скрылось за грозными истуканами гор, хитиновый доспех покоился на камне, подле его робы. - Это что еще за выходки? – альтмер недоуменно вскинул бровь, отжимая светлые пряди. Набедренная повязка промокла насквозь, съехала набок, безобразным бесстыдством демонстрируя прелести архимага. Мечника едва пополам не согнуло от смеха. Лоэрн был слишком нерасторопен и вальяжен для того, чтобы подскочить на ноги и броситься мстить зарвавшемуся наёмнику. О том же, что альтмер – боец средних и дальних дистанций, Серо подумать не успел. Телдрин не расслышал ни слова, не успел разобрать – был ли то просто гневный возглас, отборное ругательство или же заклинание какое. Ощутил лишь, как тугой поток воздуха ударил его в грудь, придавил своей мощью, закружил воду вокруг, увлекая мечника на дно. Альтмер заливисто расхохотался, наблюдая за тем, как неуклюже барахтается напарник, выбивая ладонями сноп брызг, как испуганно косятся в их сторону стражники, совершающие вечерний обход. И так легко внутри альтмера становится – словно вся спираль мироздания вытянулась в прямую – простую и банальную. Без ухищрений, градаций и закономерностей. Невыносимо захотелось подскочить к данмеру и, по-мальчишески хохоча, прыгнуть ему на руки, взъерошить жесткую щетку волос, опрокинуть в воду, вдохнуть полной грудью нагретый солнцем воздух – и нырнуть следом. Сквозь толщу воды, Серо удалось расслышать обрывки высокого звонкого смеха и, он готов был поклясться – дышать стало гораздо труднее, контролировать тело – того горше. Полностью расслабившись, выпустив остатки воздуха из легких, он осел на дно, чтобы удобней сгруппироваться, оттолкнуться ногами и вынырнуть, наконец, на поверхность. Увидеть смеющееся лицо альтмера казалось жизненно необходимым. Он стоял в воде по пояс – веселый, взбудораженный, лет двадцати от роду. Выравнивая дыхание, Телдрин приблизился к эльфу, пытаясь разглядеть его лицо, понять – что же его так изменило. Лоэрн был спокоен, внимательно смотрел на напарника, едва приподнимая уголок губ в подобии улыбки. - Что это за чертовщина была, Лоэрн? - «Сила» и «равновесие», - снисходительно растолковал маг, глаза его игриво сверкнули. «Ну ублюдок», - с долей удовлетворенности отметил данмер. Он и сам не заметил, когда это произошло. Но – вот незадача – широкие властные ладони уже скрутили абсурдно тонкие мажьи, заведя их рывком за спину. Взгляд неистово полыхнул пожарищем, когда Серо прижал упрямо поджатые губы Лоэрна к своим. Ты не можешь больше кричать, маг. Ты не можешь творить свои гнусные заклинания. Ему мерещилось, будто его запястья с тонким хрустом сломались. Тело данмера исходило плохо затушенным пожарищем, так рьяно контрастирующим с мертвенно-холодным альтмеровым. Нутро верещало взбесившейся лютней, когда Лоэрн раскрылся. Внутри он был непостижимо обжигающим, язык его – длинный и сухой – раболепно жался к данмеровому, скользя под самый корень, болезненно заламывая. Кажется, будто губы архимага должны изойти перьями содранной кожи – жесткая щетина напарника соскабливает нежный покров – он пытается проникнуть еще глубже. Лоэрн жмурится, но позволяет – его челюсть ведет со слабым щелчком, слюна уже стекает по подбородку. Предплечья мечника изливаются мышцами – их бугорки взвинчены и опасно напряжены, и, кажется, давно уже мертвые кости мага не выдержат, с глухим пустотелым хрустом осыпятся в объятиях данмера, останутся едким жизнеутверждающим напоминанием, даэдра пойми о чем. Язык Лоэрна нежно поглаживает жесткое ребристое нёбо чужого рта, и Телдрину мерещиться что-то до того заискивающее, что он выпускает опасные ладони из жестокого плена и перемещает собственные на болезненно-худое лицо напарника. Он ведет пальцами по впадинам щек, ощущая покалывание. Присматривается – и видит светло-золотистую щетину альтмера, чувствует прикосновениями – и только сейчас полностью осознает: Лоэрн – взрослый мужчина, гениальный маг, могущественный вампир. Он понимает, насколько глупо доказывать свою власть – ведь единственного взмаха ладони достаточно, чтобы распрощаться с собственными планами на будущее. Он играет с огнем, не иначе – однако огонь этот столь дик и неподвластен, что даже данмеру не под силу совладать с его первобытным неистовством. Он не уверен в своих желаниях, он растерян, он – отстраняется. Проницательный взгляд Лоэрна – непостижимо тяжелый, дыхание – рваное, сбивчивое. Телдрин не мастер безмолвной полемики, но приняв в себя этот взгляд, он, скрипнув зубами, понимает: время шлюх в его постели истекло. Единственное прикосновение прошивает насквозь – вдоль позвоночника и ниже, и, кажется, данмера элементарно разрезало надвое, и он уже открывает рот, силясь предупредить Лоэрна об этом незначительном нюансе, но видит лишь его ладонь на своем плече. Замирает, будто пугливая лань, когда длинные пальцы поглаживают его огрубевшую, испещренную мелкими рубцами кожу в подобии кроткой ласки. Он поспешно сжимает челюсть и сглатывает – как будто это поможет удержать рвущееся на свободу сердце на его привычном месте. *** В доме натоплено и убрано. Полумрак гнездится в уголках и на резных полках, светильники слаженно перемигиваются на стенах, похлебка дымится на столе. Лоэрн складывает мокрое одеяние на стул, поближе к очагу – чтобы до утра просохло. Плотнее запахнув простенькую робу, прихватив бутылку бренди и кой-какие записи из сумки, поднимается в спальню. - Если захочешь выпить, вино в буфете, – бросает он напарнику с лестницы. Серо кивает, немного нервно раскладывая части брони подле огня. Испорченная кожаная часть кирасы откровенно бесполезна, однако Телдрин выправляет её, скорее по привычке – чтобы не ссохлась в жесткий ком, чтобы ремни удобно и ладно потом фиксировались застежками. Пошарив взглядом в поисках буфета, он находит на стеллаже бутыль застоявшейся доброй суджаммы и тут же прикладывается к горлышку, с удовольствием отмечая, как та обжигает горло. В спальне у альтмера уютно и светло, хоть и тесновато. Пара сундуков, большая двуспальная кровать, комод да стол со стулом. Альтмер сидит спиной ко входу, привычно уткнувшись в свои какие-то записи, то и дело отпивает из бутылки и – Телдрин готов поклясться – хмурится. Влажные еще волосы он перекинул через плечо небрежным жестом, обнажив ухо и шею – мешаются. Он не оборачивается даже тогда, когда бутылка суджаммы с тихим стуком опускается на столешницу подле его руки. - Всё работаешь, архимаг? – две сильные мозолистые ладони скользят по плечам альтмера, голос вибрирует над ухом и пробирает до костей – словно заблудший сквозняк. - У меня есть свои обязанности, - альтмер сдержанно вздыхает и откидывается на спинку стула, пристраивая голову на грудь склонившегося напарника. - Еще скажи, что тебе это по нраву, - Телдрин кротко усмехается, его пальцы теребят напряженные мышцы мага, призывая расслабиться. – Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь? - А знаешь… - Лоэрн тянется к глиняному кувшину, на пару секунд прикладывается к горлышку, прикрыв глаза. Пьет, сглатывает раз за разом – кадык его вздрагивает под пальцами мечника. Словно с мыслями собирается, взвешивает что-то. Всё же решается, отставив бутыль и набрав в легкие воздуха, – Никогда я не желал такого. Он выпускает фразу и молчит, запнулся словно. Телдрин инстинктивно замирает. Ладонь на груди архимага кажется возмутительно неприличным жестом сейчас, однако отдернуть её резко было бы жестом еще более непозволительным. Твердый маленький сосок под его пальцами чудовищно приятен наощупь, и Телдрин не может запретить себе этого прикосновения. Огрубевшие пальцы давно уже потеряли чувствительность к мелочам, и кажется, мечник слишком настойчиво сжал горошину соска – Лоэрн впивается цепкими пальцами в деревянную столешницу. Плевать мечник хотел на то, чего там не хотел Лоэрн. К Дагону все его титулы и ранги. Маг не рассыплется ошметками равнин и храмов, покуда в телдриновых руках – он не допустит. Он помнит еще изъеденные почерком Анкано страницы затасканного дневника. Он не желает видеть мертвечину Савоса в его глазах, слышать изорванный старыми сожалениями голос. Он ни зги не смыслит в магических элементалях, древних даэдрических культах, неосязаемом полотне этериуса – потому что его это не касается. Зато его касается Лоэрн – ладонью по ладони. И хочется стереть её в порошок, выдернуть с корнем, по самое плечо, ибо, будучи без одной руки, он станет Лоэрнем нынешним, он начнет вести отсчет с новой точки – и Телдрин будет с ним с самого начала. С магом творится неладное – и это полностью не устраивает его напарника. Даэдрова маска - в подворотне её загибай – затягивает альтмера в глубины подземелий, в руины разрушенных городов, чтобы он, обескровленный, занял почетное место среди полчищ тамошней нежити. Серо был тупее старого тесака в таких вопросах, но чувствовал, - интуицией, пальцами, губами – с каждым днем от архимага все сильнее тянет хворью. Он злится на себя, скрипит зубами, стирая их в пыль. Тоска вынимает наживую потроха. Безысходность – искусанными безжалостно губами. Мантию с плеч архимага он почти сдирает – одним уверенным движением. Лоэрн едва поворачивает голову. - Мне нужно вернуться к отчетам, - произносит маг тускло. Но мечник для себя уже все решил. Он тянется к поясу робы и, особо не церемонясь, сдирает его. Тот факт, что под мантией маг абсолютно обнажен – сносит все барьеры штормовой волной, прошивает сознание диким возбуждением. - Телдрин, - маг не находит других слов – лишь забрасывает ногу на ногу в попытке закрыться, зажав тканью одежды полунапряженный член. - Что «Телдрин»? – передразнивает Лоэрна данмер, несколько хамовато сжимая пальцами его подбородок. - Ты не слышал, что я сказал? – альтмер щурит раскосые глаза, всем видом требуя подчинения. Серо лишь склоняется ниже, почти касаясь губами островерхого уха. Почти целует, почти кусает. - Я тебя раздеваю, - он цепляет зубами кожу на шее, словно передразниваю мажью привычку, – Поднимайся, - шелест шепота искрит угрозой. И альтмер поднимается. Высокий, гневом взбудораженный, полураздетый. Он сверлит пронизывающим взглядом лицо напарника, но тот не попадается дважды на одну и ту же уловку. Серо едва вскидывает подбородок, смотрит пронзительно – без страха и стеснения. И альтмер опускается на колени, не отводя покоренного взгляда. Тянется к завязкам на одежде. - Смотри мне в глаза, архимаг, - когда длиннопалые ладони оглаживают его бедра, холодят прикосновениями драгоценные кольца. И альтмер смотрит. Он видит окровавленный желанием взгляд, он видит устрашающие черные борозды чужеземных узоров на скулах, щеках, шее. Он видит, как отточенным четким движением Серо снимает рубаху. Белесые шрамы на темной коже живота. Он видит оплетенные венами руки, чувствует направляющую ласку – сдержанные поглаживания по затылку. - И с зубами там поосторожней. Лоэрн сглатывает набежавшую слюну, приоткрывает рот, силясь выдать какую-нибудь особенно возмущенную реплику. Телдрин аккуратным касанием убирает волосы ему за уши и кривит губы в усмешке – кончики ушей пунцовые и неожиданно горячие. Архимаг должен смотреть в глаза – он уяснил эту простую истину – иначе его выдерут на полу, как портовую шлюху. Он берет в ладонь напряженный член напарника, приоткрывает губы чуть шире – не разрывая зрительного контакта, почти вслепую пытаясь попасть в рот. Данмера словно к полу приколотило: застыл каменным изваянием. Чудовищно возбуждающе. И, кажется, если на секунду потерять здравомыслие – припадочно колотящееся сердце проломит каменную стенку, и кусочки грудины осыпятся архимагу на макушку. Маг ловит член языком, обхватывает обветренными губами, втягивает в рот почти наполовину. Серо чувствует, как шершавый язык скользит по его плоти, а горячая слюна обволакивает со всех сторон. Как сжимается горло Лоэрна, когда тот втягивает щеки. Но маг смотрит ему в глаза – ведь никак нельзя показать, что в них темнеет. Лоэрн аккуратно придерживает член прохладными пальцами, плавно ведет языком, сдвигая мягкую кожицу, настойчиво и умело теребит головку. Данмер крупно вздрагивает, перехватывает губами едва не соскользнувший вздох. Зеленые глаза следят за лицом напарника, альтмер хмурит светлые брови – это вонзается в Телдрина похлеще вражеского копья. Он чувствует, как гладкая кожа натягивается, когда член увеличивается и твердеет. Он чувствует, как тесно ему в горячем мажьем рту. Лоэрн опускает ресницы и молитвенно гнет тонкие брови, когда крупная головка упирается ему в горло. Мышцы конвульсивно сжимаются, но он позволяет Телдрину скользнуть глубже, заглатывая на всю длину. Мелкая дрожь возбуждения передается от мага – Телдрину, и он поднимает руку к лицу напарника, ведет нежно большим пальцем по нижней губе. Ощущает, насколько туго обхватывает та его член, насколько натянута на ней кожа – вот-вот порвется, лопнет, брызнет красным соком, словно раздавленная ягода. Слюна стекает с острого подбородка на изломанную ритмичными движениями шею, смазка тонкой нитью поблескивает, тянется от аккуратного золотистого члена к дощатому полу. Архимаг смотрит больно, озлобленной одичалой псиной. Телдрина едва не подбрасывает от его колкого взгляда, скручивает в густую алебастровую каплю – с огромной лопастью возбуждения где-то внизу. Он кладет ладонь на затылок альтмера, поглаживает заботливо будто, ласково, мягко направляя. Горло мага ритмично сокращается у основания головки, терпкая смазка течет прямиком внутрь него – данмера прошивает судорогой, он позволяет себе несдержанный полустон. Крепкая грудь, темной кожей обхваченная, вздымается часто и резко, словно мечнику не хватает воздуха. Он больше не умеет думать и рассуждать, взгляд плывет, с губ то и дело срываются неровные вздохи. Лоэрн следит за ним неотрывно – и его пальцы начинают нервно подрагивать: возбуждение тяжелой властной ладонью хватает за волосы и, толкнув бесстрастно под воду, удерживает там, не позволяя вдохнуть. Легкие рвет от недостатка воздуха и избытка ощущений. Тяжелый амулет раскачивается на шее в такт движениям, тишина полнится непристойными влажными звуками. Маг невнятно постанывает – и вибрации воздуха вынуждают напарника чувствовать ярче. Лоэрн видит, как Серо откидывает голову назад, неприятно прикладывается затылком о стену. Как дергается острый кадык, когда тот хрипло стонет. Чувствует, как сокращаются мышцы под его пальцами, как напрягаются ягодицы данмера, когда тот глубже толкается в податливый рот мага. Грудину ломают редкие вдохи, горло корчится в возбужденных припадках, плотно обхватывая крупную головку члена. Спазмы скорого оргазма лихорадят тело напарника – руки его блуждают по мажьему лицу, сминают судорожно волосы, опускаются порывисто на плечи, настойчиво давят на затылок, пытаясь затолкать пульсирующий орган еще глубже. Тощие альтмеровы колени больно скребут по холодному деревянному полу, сдирая кожу, скользят по кляксам смазки. Лоэрн импульсивно дергает бедрами, движения становятся все более рваными и резкими, в груди плавленым металлом разливаются нарастающие стоны. Альтмер сжимает длинными пальцами собственный, исходящий соками член, а мечник хрипит от наслаждения и досады – ему не видно ни зги. Предоргазменная эйфория не мешает ему представить, как крепкая тугая головка напарника скользит меж его пальцев, но мечнику сверху видны лишь ритмичные движения стройных бедер навстречу длиннопалой ладони. Левая подлопаточная мышца мага напрягается и бугрится, и он кончает в руку, когда упругий орган данмера горячо изливается в его горло. Выпустив член изо рта, маг склоняет голову к полу, дышит порывисто, цепляясь пальцами правой руки за колено напарника, левой – размазывая свои соки по дереву половиц. - Лоэрн, - обеспокоенный голос мечника бьет под дых возбужденной хрипотцой. Мутный взгляд мага вскользь выхватывает лицо Серо, отчего у последнего подкашиваются ноги. - Ложись на кровать, - Лоэрн силится подняться – затекшие суставы встают на место с тихим щелчком. Сейчас он на голову выше Телдрина, и наемник может разглядеть слюну и собственную сперму на мажьих губах и подбородке. Может почувствовать случайное касание напряженного влажного члена к своему животу. Разглядеть доверие и теплый всполох нежности в ослепленных желанием глазах архимага. - Я сейчас вернусь, - на ходу вытирая покрасневшие губы, чтобы скользнуть ими по губам напарника. Небрежно подбирает с пола робу, накидывает на плечи на манер халата. Телдрин усмехается своим мыслям и расслабленно устраивается на кровати, рассеянными движениями массируя член. Ожидание затягивается, снизу доносятся неясные звуки – шорохи, стук передвигаемых склянок, сдержанная ругань альтмера. Серо не выдерживает и спускается в лабораторию – треклятый маг довольно уж задержался. Лоэрн слишком увлечен суетливыми изысканиями – мечник бесшумно заходит ему за спину. Изогнувшись над алхимической лабораторией, альтмер тянется к полу, пытаясь, видимо, достать что-то, укатившееся к стене. На тонкой ткани мантии красуется небольшое мокрое пятнышко – аккурат там, где по всем правилам должна находится тощая мажья задница – и мечник грубо выругивается, одним резким движением задирая полы одежды. - Боги, Телдрин!.. – спохватившись, Лоэрн пытается развернуться, но сильные руки настойчиво удерживают его за бедра. Мечник, кажется, сквозь белобрысый затылок видит, как напарник недоуменно гнет брови – и это только сильнее раздражает его. - Какого даэдра ты сам себя растянул? – в немой тишине комнаты шелест голоса звучит угрожающе. - О чем ты?.. Ах! – два мозолистых пальца плавно входят во влажное отверстие – маг крупно вздрагивает от неожиданности. - Объясни мне тогда, почему проникать в тебя так легко, - Телдрин говорит неспешно и вкрадчиво, неспешно же давит пальцами на упругие мягкие стенки. Лоэрн сдавленно стонет, гнет худую спину в пояснице – чтобы напарнику было удобнее. Честно сказать, архимаг не привык неприкрыто и столь откровенно демонстрировать свои прелести. Слабости. Чего греха таить: брал его обычно Савос. Качественно брал, глубоко – но ни разу маг не испытывал того лихорадочного жара, коим настойчиво пульсировал сейчас чувствительный бугорок где-то в паре дюймов от пальцев напарника. Анальные мышцы непрерывно сокращались, туго обхватывая Телдрина – и в эти моменты хотелось выть. Он непристойно вскидывал бедра навстречу – слишком порывисто даже для своей чувствительности. Член непрерывно истекал смазкой – Лоэрн незаметно терся им о прохладную древесину алхимического стола. - Войди, Серо. Мышцы под ладонью мечника словно свело судорогой – они казались тверже эбонита. От торопливой изломанной суетливости внутренности скручивало неясной жалостью. - Мне нужно как следует тебя подготовить, - влажная ладонь бережно гладит ребра. Рассудок архимага слетает с катушек. Мечник вынимает пальцы и пару секунд изучающе разглядывает их. Подносит к лицу, принюхивается. Слабый мускусный запах щекотит ноздри наряду с привычным для Телдрина запахом напарника. «Что это еще за смазка такая?» Флакон с янтарного цвета жидкостью покоится под алхимическим столом – чудом не разбившийся. Архимаг скребет по столешнице абсолютно сухими пальцами, рефлекторно поджимая их к ладоням. Ожидание кажется почти ностальгичным. Маг усмехается про себя. Скупой на ласки Арен всегда считал своего протеже довольно самостоятельным мальчиком: Лоэрн мог часами извиваться на его кровати, ублажая себя. Архимаг лишь изредка кидал на него взгляды – заинтересованные, или же напротив – раздраженные, когда какой-нибудь особенно чувственный всхлип заставлял его оторваться от документации. В таких делах он был чопорным старикашкой: лишь покончив со своими делами, неспешно поднимался из кресла, расправлял складки одежды – чтобы тут же снять её. В такие моменты голос его был шершавым и грубым, как невыделанная шкура. Он знал, что мальчишке нравится подчиняться. Потому можно было играть роль чинного статного архимага сколь угодно долго – ведь с Анкано такой фокус было не провернуть. Можно было подозвать эльфа к себе, не подняв на него даже взгляда – мол, не заслужил. А тот, в свою очередь, ждал прикосновения этих избалованных дорогим пергаментом пальцев. Ждал прикосновения тугого крупного органа к своему истерзанному пальцами отверстию. Ждал. Пока Арен вдоволь насмотрится, пока элементали в его голове сложатся в конкретное решение. Пока магические сферы не замигают обеспокоенно, оповещая архимага о размеренном шаге юстициара за дверью. Лоэрн стонет сейчас почти жалобно, воздух свистит на выдохе – так, будто у него пробито легкое. Острые лопатки торчат над спиной, словно крылья новорожденного птенца. Позвонки перекатываются под кожей бусинами. Член Телдрина тянет болезненно – слишком велико возбуждение. Слишком хрупким и крохотным выглядит альтмер в его грубых узловатых ладонях. Данмер почти рычит, когда вколачивается ноющим органом в худую задницу напарника. Тот цепляется за руку Серо своей дрожащей ладонью – неожиданно сильной и цепкой хваткой. Перемещает её с бедра на ногу, и данмер послушно помогает ему опереться коленом о поверхность столешницы. Реторты жалобно позвякивают, плошка с огненной солью летит на пол. - Дай мне привыкнуть, - альтмер ведет дрожащей рукой, касается пальцами ануса, плотно обхватывающего член мечника. Собирает смазку пальцем – и от этого незамысловатого движения у Телдрина лопаются поджилки и остатки рассудка. Альтмер смотрит на влажные пальцы и понимает, что любая фраза сейчас прозвучит хлипкой отговоркой, а Телдрина уже не остановить. Все мыслимые наречия схлестнулись на его языке, слова валятся с губ конвульсивно и пугающе взволнованно – когда напарник начинает двигаться. Он раздирает мага надвое, скользит твердой рельефной головкой по податливым эластичным стенкам – и с нездоровым удовлетворением отмечает, что внутри Лоэрн такой же, как все. Такой же, каким, должно быть, был в молодости, каким был бы, не будь вампиром или Драконорожденным. Он знает, что если надавить вот сюда – у мага подкосятся ноги и он, запрокинув диким движением голову, гортанно застонет. Если царапнуть коротко остриженным ногтем аккуратную головку золотистого члена – он заскулит и насадится на еще глубже. Он знает, что выдыхаемый архимагом воздух сейчас пахнет его терпкой смазкой, он знает вкус его слюны. Осточертевшая мантия висит на одном плече, закрывая часть восхитительной спины и поясницу – и Телдрин рвет её, раздраженно сбрасывая на пол. Лоэрн чувствует, как пульсирует член внутри него, больно сглатывает застрявший в горле ком – и ему всерьез чудится, что мечник пронзил его насквозь, что органы его осыпаются, испепеленные жаром чужой похоти. Непривычный запах чужеродно бьет по ноздрям, а Лоэрн закрывает глаза и силится понять, кто же там - сзади него. Сдерживаемая магия выплавляет изнутри череп, прижигает оголенные нервы – и альтмер пытается вспомнить, каким был Савос, и с ужасом осознает, что внутри него – не он. Сознание посылает образ дикого, необузданного северянина, чьи губы изломаны безумием, а пальцы остервенело сжимают ненавистную маску. Альтмер понимает, что Морокеи помнит еще, как выглядел он в расцвет Драконьего Культа. Архимаг помутился рассудком – не иначе. Видит же ослепительный мягкий свет, и не чувствует, что с него заживо сдирают кожу. Он обволакивает трепетно, и где-то в районе лопаток альтмер чувствует чужое сердцебиение. - Лоэрн, мать твою! – голос вынимает его безобразно из сплетенной мыслями сферы. Морокеи рвет губы в гниющей улыбке, его мантра прерывается, когда подернутые тленом голосовые связки не могут более породить ничего, кроме визгливого скрежета. - Очнись же, даэдра тебя задери! Член напарника вжимается в простату, и громкий внезапный стон выдергивает Лоэрна в реальность, словно первый крик младенца: наделяет жизнью, пускает душу в окровавленный бесполезный кусок мяса. Он почти висит на данмере, удерживаемый только его сильными руками, от объятий которых, кажется, вот-вот затрещат ребра. Тот дышит альтмеру в шею жарко, прижимает спиной к собственной груди, в которой взбесившемся комом оглушительно грохочет сердце. Телдрин двигается почти отчаянно, и чудится, будто весь воздух в этой крохотной комнатушке пропах его потом и его желанием. Ладонь нежно мнет плоскую напряженную грудь мага, вторая – ритмично поглаживает истекающий смазкой член – и, кажется, полировка алхимического стола безнадежно испорчена. Лоэрн больно проезжается коленом по жесткой столешнице каждый раз, когда мечник вколачивает в него пульсирующий предоргазменным напряжением орган. Он целует плечи мага несколько грубовато – иначе не выйдет, его-то обветренными губами. Альтмер несдержанно стонет, запрокинув голову, прогнувшись в пояснице – и Серо целует его шею с тонкой нитью призрачно-голубоватых жилок, с выступающим подергивающимся от непрерывных стонов кадыком. Волосы мага влажные, липнут к вискам, к плечу и груди данмера – острый запах возбужденного альтмера вызывает в груди сильный спазм – и мечник позволяет себе сдержанно застонать. - Телдрин… - маг выдыхает скомкано, полностью расслабившись в руках мечника – Серо чувствует это пальцами, каждым участком тела, – Там хорошо… Внутри… В другой ситуации Телдрин непременно бы задался вопросом, где это – внутри. Он не может знать наверняка, ведь с его телом творится что-то совершенно немыслимое – органы непрерывно душат естество, заставляя дыхание обрываться и без всякого рода близости. - Можно тебя… попросить? – Лоэрн несдержанно сжимает ягодицу Телдрина, призывая остановиться. - В чем дело? – мягкий баритон хрипит и вибрирует. Альтмер выгибает поясницу, приподнимается на носочке, член Серо почти полностью выскальзывает из него. Лоэрн берет его у основания дрожащими пальцами, немного изменяя угол, и плавно вводит в себя. - Здесь мне… приятнее всего, - почти шепотом, почти явно смутившись. Телдрин физически ощущает, как напрягаются и скрежещут все сдерживающие механизмы в его голове. - Надо было раньше сказать, - мечник резко толкается до основания, – Здесь – хорошо? Альтмер содрогается всем телом и выдыхает тихое «чуть глубже». Серо размеренно скользит в исходящем спазмами нутре мага, упираясь в болезненно-возбужденный бугорок. При каждом касании новая порция соков стекает с архимажьего члена, в голос подмешивается новая порция хрипотцы – и Телдрин может различить фрагменты своего имени в этих бессвязных звуках. Стенки и колечко ануса конвульсивно сжимают его член, смазка непристойно хлюпает внутри альтмера, вытекает наружу, падая белесыми каплями на босую ногу мечника. Молодое тело бьется в агонии, Серо упускает момент, когда бесконтрольные стоны переходят в первородные культистские мантры на языках, неподвластных осмыслению данмера. Чертов маг взывает к силам столь могущественным в своей первобытности, что сила дикого возбуждения передается и его напарнику. Тело более не слушается обладателя – и мечник, кажется, что-то рвет внутри напарника, какую-то преграду. И тот кончает ему в руку в две тугие струи, зажимая свободной ладонью собственный рот. Внезапный приступ гнева будоражит темного эльфа, он бесцеремонно заламывает непослушную руку за спину архимагу. Лоэрн сжимается немыслимо в приступе оргазма, и Телдрин кончает от его высокого протяжного стона. Он вжимается в простату, заполняя мага собой и своим семенем. Он знает, что Лоэрну нравится это, что у Лоэрна немеют пальцы и губы. Он аккуратно выходит – анус альтмера все еще конвульсивно сокращается, сперма течет по внутренней стороне бедра. Эльф выскальзывает из его ослабевших рук, судорожно цепляется за столешницу, едва не уронив голову на реторты. Данмер перехватывает Лоэрна под живот и сдержанно целует между лопаток. Маг украдкой выхватывает лицо пепельного эльфа и вздрагивает от неожиданной нежности. - Пойдем наверх, - голос его все еще хрипит. *** Тяжесть мажьей головы приятно отзывается в груди. Телдрин задумчиво гладит растрепанные светлые волосы, целуя юношу в макушку. - Ты никогда не казался мне настолько сексуальным, - и маг прячет лицо в его шее. Он готов поклясться, что знает наизусть запах Телдрина, но все же продолжает неспешно целовать кожу, собирая вкус пота. - Ты голоден? Лоэрн поднимается к лицу напарника и изучающе вглядывается. Зеленые раскосые глаза теплятся удовольствием и живостью. - Ты обращаешься со мной, как с юнцом, - уголки тонких губ приподнимаются в слабой улыбке, глаза отливают неприкрытой солнечностью. - Ты прекрасен, когда улыбаешься.