Конарик

Время движется скованно, прихрамывая. Боль пульсирует тугим комком в горле, горячими иглами пронизывает пальцы. Маг отирает запястьем мокрые щеки, отводит взгляд, ерзает – колени затекли. Мечник сползает на подушках, Лоэрн укладывается на напарника – вытягивает ноги, давит острой скулой на грудную мышцу. Телдрин сплетает руки на спине его, гладит и массирует изгибы, ребристые позвонки, косой розоватый шрам. Покой укрывает данмерскую грудь белоснежным сияющим полотном – тончайшим и прочным, будто алмаз. Серо целует мягкие волосы, нежится в переливах серебра и адамантия. Архимаг снял чины и доспех – лежит обнаженным юнцом в теплых живых объятиях. - Серджо, - голос наемника хриплый, низкий, - так ты и впрямь меня на себе из крипты выволок? Альтмер поднимается голову, подтягивается выше. Лицо его столь близко, что Телдрин только и может беззастенчиво пялиться, перебрасывать жадный взгляд с раскосых глаз на тонкие губы. - Я слышу сомнение в твоем голосе? – тон его – смешливый, бровь надменно гнется. – Аргис воистину сплетник, уволить бы его… - Не уходи от ответа, - Серо сгибает ногу, скользит бедром по мажьей промежности. Если бы он не знал архимага достаточно долго, мог бы поклясться – тот обиженно надул губы. - Я в состоянии вынести напарника из могильника, знаешь ли. - А до города как добрались? – наемник вдумчиво, наслаждаясь, проминает пальцами мышцы на мажьей спине. Улыбка украшает темно-серые губы, в красных глазах пряным нектаром волнуется нега и вожделение. - Одавинг, - наклонившись, мурлычет альтмер в самое ухо, а крепкая ладонь сжимает его ягодицу. - Одавинг? – пряный, острый, терпкий запах волос хватает за горло, вынимает воздух из легких. - Дракон, - сухие губы касаются ушной раковины, - дракон на своих чудовищных крыльях отнес нас к окрестностям города. - До чего складно ты поешь, архимаг, - Телдрин подставляет ногу, альтмер трется членом о гладкую мышцу, размазывает белесую смазку по пепельной коже. - Хочешь сказать, я пропустил самое удивительное событие в своей жизни? – низкий голос сипит и пропадает, теряется в жадных вдохах, набате маниакальной жажды. - Ты так считаешь? – альтмер поднимается, оперевшись о плечи мечника – волосы красиво скользят по ключицам и ниже. Телдрин видит, как напарник встает на коленях, как подрагивает над левой тазовой косточкой собственная эрекция. Маг кладет на живот его ладонь с широко расставленными пальцами, Серо напрягает пресс, чтобы выдержать вес. Член его – почти лилового цвета, опоясан упругими венами – Лоэрн невесомо берет его свободной рукой, растирает смазку по всей длине. Глаза его полузакрыты, мерцают изумрудно под белыми ресницами. Гортанная песнь безымянного божества резка и отрывиста, костяные палочки пробивают до дыр телячью кожу барабана. Желваки на красивом лице бугрятся и скрипят, звуки обламываются, хрустят, будто фарфор под сапогом. Насаживаясь на данмерский член, Лоэрн цепляется за колено, скребет пальцами живот напарника, оставляя багряные борозды на пепельной коже. - Ума лишился?.. – только и может выдохнуть мечник. Лоэрну больно – Телдрин знает это. Последний раз они были близки в Морфале, а проклятый маг не потрудился подготовиться – так отчего же столько упоения и блаженства на лице его, отчего тени и всполохи неровного света с таким вожделением тянутся к шее и плечам его, к напряженным мышцам горла? Телдрин берет ладонями бедра и низ живота, предплечья и тонкие пальцы – и тело тает под его прикосновениями. Свет падает слева, оттеняя половину туловища, и архимаг подобен Вивеку в глазах редоранского наемника, вторит самопровозглашенному богу - вот-вот раскинет в стороны руки, одаривая смертных восхитительной запретной благодатью. И Серо понимает, насколько точным был заданный вопрос. Он видит белоснежные, отливающие золотом чешуйки. Ощущает горячий воздух на коже – густые потоки из гигантских раздувающихся ноздрей. Кожистые громадные крылья разворачиваются над его крохотным телом, и трепещет оно благоговением и ужасом. Приоткрытые глаза сочатся густой зеленой отравой, вонзаются в лицо мечника мудростью и всезнанием. - Притормози… - Серо едва касается мажьей руки, и в ту же секунду понимает - он серьезно облажался. Альтмер останавливается. Глаза не его – драконьи – прищурившись, разглядывают добычу. Его же раскосые – распахиваются от осознания. Телдрин почти слышит, как щелкает в мажьей голове переключатель, и более отчетливо – как с лязгом сходятся на груди стальные кольца лат. - Серджо! – он силится перехватить тонкое запястье, маг выдергивает руку. Лоэрн поднимается на коленях, пульсирующий данмеров член выскальзывает, неприятно шлепнув о живот. Полупрозрачная нить смазки еще тянется от промежности, поблескивает, словно роса на паутинке, кровавый сгусток вертится на ней, подобно кокону. Взгляд Лоэрна долгий, спокойный, больной. Он улыбается страшной улыбкой: понимающей, самоироничной. - Я не хочу знать, о чем ты сейчас подумал, - мечник резко садится на кровати и ловит альтмера обеими руками поперек поясницы, – но ты никуда не уйдешь. Ты больше никуда от меня не уйдешь. Он не видит выражение лица – он прижимается лбом к лоэрновой груди. Он напрягает каждую мышцу так, как никогда в жизни – даже в самом рискованном поединке. - Тебе больно? – спрашивает Телдрин, ведь ему самому – очень. Кажется, Лоэрн трясет головой, зажмурившись, но мечник не может утверждать – он держит эльфа. Рокочущий смрад душит, вцепившись в горло. Доверие – хрупкая штука, а незнакомцу куда проще показывать собственную сущность. Мертвая альтмерская душа горит и стенает – ведь ей предложили заботливые руки, но она не может принять таким номиналом. Два эльфа – пепельный и златокожий – будто встретились впервые, познакомились словно в таверне или на поле брани, пересеклись в коридоре, обменялись взглядами, запомнили. Насколько проще было бы… Лоэрн почти видит, как сталкиваются они случайно в гостинице, в Талос Плазе Имперского города. Телдрин Серо – молодой мужчина, наемник, что квартирует в столице в ожидании заказов. Лоэрн же – светловолосый юнец , с сумкой наперевес, в рекрутской доминионской мантии – завернул в город с отрядом пополнить припасы. Архимаг горько усмехается, смеется над собственными наивными сценариями. - Лоэрн, - данмер поднимает голову, уперевшись подбородком в грудину, - я не умею лечить вампиров. Прошу тебя, исцели увечье, - он смотрит снизу вверх на эльфа, чуть треплет сцепленными руками. - Не придумывай, - Серо все еще не видит мажьего лица, но слышит смущение в тихом голосе, - оно быстро регенерирует. Обыкновенная фраза звучит откровением столь глубинным и внезапным – почти пинком под дых – что у мечника немеют ступни. Он не мог уловить мысль эту, объяснить ощущение – простой ответ обрушился молотом на наковальню: он встретил любовь вне жизни, любимый его – мертв уже много десятков лет. Лоэрн рассказывал об этом, показывал воспоминания: вывернутые наизнанку внутренности, что изысканно складывал обратно Савос Арен, извлеченное сердце, кровавые жертвы, что поддерживают подобие жизни в неживом теле. Господин кричал: «погляди, ведь я - падаль, кусок трупа, мертвец, поднятый из могилы древним проклятием!» - да только Телдрин не хотел слушать. Не данмер всегда видел в Лоэрне вампира, но напарник его не мог примириться с собственной сущностью. Злые слезы душат редоранского воина, обида и гнев сжимают сердце: ведь по всему выходит, что мага никто любить не способен, а тело его – лишь инструмент, фантом, и не принадлежит миру живых. - Послушай сюда, хренов ты засранец, - Телдрина трясет, он выплевывает слова тщательно, смертоносно, бросает копья точно в центр мишени, - тело твое – не расходный материал. Будь ты четырежды мертв – тебе больно, когда какой-нибудь мерзавец протыкает тебя мечом, бьет по лицу, разрывает изнутри. Так почему же ты, даэдра тебя задери, допускаешь это?! Ты же щелчком пальцев можешь прикончить ублюдка… Альтмер внимательно разглядывает наемника, брови ползут вверх в искреннем изумлении: - Так ведь мерзавец умрет. В самом буквальном и неотвратимом смысле. Мое же тело не утратит жизненных функций по причине отсутствия таковых. Телдрин натягивает вожжи – кожаные ремни хрустят и скрипят от натуги в его кулачищах. Сейчас ему очень хочется проехаться по красивому лицу побелевшими костяшками. Снова. - Одевайся. *** Сумерки сковывают Предел звенящей тишиной, стрекотом ночных насекомых, шелестом далеких облаков – сизые росчерки на бледно-розовом небе. Телдрин сжимает мажье запястье почти грубо, долговязый альтмер переставляет длинные ноги гротескно, запинаясь о клочья травы, цепляясь полами мантии о шипастые ветви можжевельника. Напарники молчат – оба знают, куда ведет эта тропа. Данмер толкает резную дверь плечом – смрад живых мертвецов и прелый кровавый запах неприятно щекочут ноздри. Он тащит мага свирепо, топчет сапогами скромный шелест оживающих тел. Им недалеко идти – главный чертог за двумя-тремя поворотами – это альтмеру дорога сия казалась мучительно долгой. - Что ты хочешь здесь увидеть? – Лоэрн пытается вырвать руку, но сильные пальцы держат крепко. «Себя» - хотелось бы ответить данмеру, но он не знает, где найти столько мужества. Эльфы добираются до главного зала Рангвальда: редоранец останавливается у черного саркофага настолько резко, что Лоэрн едва не налетает на него сзади. Данмер молчит. Смотрит. На кучку костяной трухи – останки жреца. Он ищет глазами меч, но находит лишь бурые густые пятна крови. Он отпускает мажью руку, он опускается на колени подле одного из них. Лоэрн отводит взгляд в сторону, разглядывает старую щербатую стену. Серо ведет ладонью по засохшей кровавой корке. Осколки костей тускло отсвечивают в магическом свете, тончайшая нить серебристых волос бледно переливается. Грубый вояка падает лицом в ладони, гортанный всхлип гнет и содрогает его плечи. - Серо… - растерянно шепчет напарник. Бурая лужа, размером с два эльфийских щита – кажется – увеличивается с каждым возгласом, а на испуганного альтмера падают стены, каменный свод – обрушивается. - Телдрин, - начинает он осторожно, трясущимся голосом – таким несвойственным статному архимагу, - давай уйдем отсюда. Забирай меч, нам больше нечего здесь делать. Они оба видят это: ненависть и упоительное наслаждение чужими мучениями. Размазанный по камню вампирский лик. Экстатичную агонию охотника, сидящего сверху. Телдрин поднимает лицо, смотрит в раскосые эльфийские глаза. Им обоим знакомо это желание, манящее и вожделенное стремление, ржавый рычаг, что поддается легкому касанию. - Если еще хоть раз я подниму на тебя меч, - он говорит медленно, словно высекает в камне каждое слово, - обещай, что убьешь меня. Медленно и нечетко подносит маг ладонь к губам, другой рукой – цепляется за холодный борт саркофага. Тишина гнетет сгорбленную фигурку – и он соскальзывает на колени, зажимая рукой рот. Плач и всхлипы звонко наскакивают на мертвые стены, острые плечи содрогаются неровно и нервно. Телдрин стоит поодаль. Он видит, как с хладнокровной непреклонностью отречение и одиночество бьет гигантской кувалдой по эльфийской спине. - Прости меня, Серо, - архимаг воет сквозь собственные пальцы, обнимая себя свободной рукою, - я не должен был тебя нанимать. Это все полностью моя вина. Скажи мне, какую цену я должен заплатить: я сделаю, найду – мне многое под силу… - Замолчи, глупый мальчишка. Наемник подходит к альтмеру, обнимает обеими руками, целует в макушку. Эльф сейчас кажется очень маленьким: тело – угловатое, словно у подростка, острые кончики ушей трогательно проглядывают сквозь мягкие волосы. - Я так люблю тебя, архимаг, - он целует шею и плечи – сквозь грубые чопорные одежды. – Я люблю тебя, - он цепляется пальцами и губами за обнаженные чувства. – Я хочу остаться подле тебя до самой смерти, даже если это будет смерть от твоей руки. Это моя цена. Архимаг, покачиваясь, поднимается с колен, Серо поддерживает его за локоть. Он поворачивается к наемнику: губы эльфийские поджаты, глаза поблескивают влажно, подведенные покрасневшими веками. Маг смотрит на собственные ладони, неуверенно и осторожно тянет руки к Телдрину. Обыкновенное объятие дается архимагу стократ труднее, нежели ритуальное заклинание. Сердце мечника знает это и потому – бешено колотится, когда Лоэрн обнимает напарника, прижавшись щекой к уху, перекрестив трясущиеся руки на спине. Память щелкает, запечатляя момент на подкорке, вжигая раскаленным клеймом. Он закрывает глаза, он дышит Лоэрном. Порыв этот – интимный, искренний, благодарный. Кровь приливает к конечностям, оглушительно пульсирует в ушах. Голова кружится, сильные руки крепко держат архимага. - Спасибо тебе, Серо, - шепчут сухие губы в самое ухо, и Телдрину кажется, будто он впервые услышал голос напарника. Не повелевающий, надменный, властный, но – настоящий, идущий от сердца. В крохотном этом мгновении столько надежды и будущего, что у мечника подкашиваются ноги. Он улыбается во весь рот, уткнувшись в мажью шею, представляя, сколько вопросов еще не задал, сколько ответов теперь услышит. - Забирай железяку и пойдем домой. У нас сегодня праздничный ужин, не забыл? - Я не хочу тебя отпускать, - Телдрин трется щекой об эльфийское плечо, - ты ведь снова станешь архимагом. - Что за глупости, - голос альтмера переливается смешливо, - я и сейчас архимаг. - Сейчас ты мой милый эльф. Нежный и покладистый, - данмер красиво смеется, представляя надутое мажье ханжество. - Таким я тебе больше нравлюсь? - Я люблю всего тебя. Но эта часть – только моя. *** - Дался тебе этот меч. У меня где-то еще один такой был. Да и через коллежских торговцев найти не проблема, - Лоэрн, чертыхнувшись, раздраженно отдирает ткань одеяния от очередного колючего кустарника. - Ничего ты не понимаешь. Этот меч – бесценный. Ты мне его подарил, и я на нем поклялся. К тому же, у него есть имя, - Телдрин оборачивается, ловит лунный свет ровным эбонитом клинка и, кажется, вовсе не замечает мажьих страданий. - Ты мог, по крайней мере, сказать, куда мы идем. Я бы надел штаны и робу покороче. Постой, ты назвал меч? И как же? - Не скажу. Будешь ворчать, понесу тебя на руках, – мечник откровенно глумится, беззлобно посмеиваясь. Густая синяя ночь лелеет горные вершины, ласкает припозднившихся странников. Луны мерцают ярко, переменчиво. Звезды и туманности тлеют россыпью на небосводе. Где-то за холмом воют волки, шуршит в траве лисица. - Но я хочу узнать! - Прокатишь на драконе, тогда скажу. Альтмер хохочет, запрокинув голову, Телдрин хмурится: - Я сказал что-то смешное? - Знаешь, что мне пришлось сделать, чтобы «прокатиться на драконе», как ты выразился? – Лоэрн продолжает хохотать, придерживаясь о телдриново плечо. – Для начала – собрать совет из седобородых, представителей Доминиона, Ульфрика Буревестника, ярла Элисиф и Клинков, дабы убедить их прекратить войну. Только после этого ярл Вайтрана согласился заманить дракона в Драконий Предел. А Одавинг, надо заметить, добровольно этого делать не хотел. - Не важничай, маг. Сейчас-то тебе это ничего не стоит. - Только моего доброго имени. Так что тебе самому придется у него просить. - Так я ж драконьего языка не знаю… - Одавинг понимает язык смертных. - Не шутишь? – красные глаза горят живостью и предвкушением, архимаг – любуется. - Вот и проверим. - А когда? - Смотри под ноги, Серо, ты отбил мне плечо. Когда угодно, - Лоэрн снисходительно улыбается, в очередной раз одергивая мантию, - у нас полно времени. *** Влиндрел-холл полнится запахами и голосами: басовитым гудением норда, высоким щебетом Айкантара. Свежий ночной воздух врывается через открытую дверь, колышет пламя свечей. Хускарл, громыхнув посудой, выглядывает из столовой. - Все в порядке, Аргис, это мы. - Вы успели как раз к ужину, - подает голос альтмер, раскладывая приборы по льняным салфеткам. - Не могу найти «изгнание теней», тан, - ворчит северянин, - подойдет вам аргонианское? - У тебя нет ощущения, будто ты к родителям в гости явился? – проглотив смешок, шепчет Телдрин. Лоэрн, посмеиваясь, пихает его локтем в бок, и, возвысив голос, отвечает: - Я сам достану вино, Аргис, ты его не найдешь. Садитесь, нам надо переодеться, - скрывается в спальне, запирает за наемником дверь. Хитиновый доспех после орочьей реконструкции тугой и неразношенный – Телдрин чертыхается, расстегивая кирасу. Меч он укладывает на комод, любовно проходится пальцами по острию: надо бы хорошенько почистить и отполировать. Архимаг снимает выстиранную хускарлом накидку, задумчиво перебирает мантии, распахнув платяной шкаф. Серо наблюдает искоса за муками альтмера – огромных усилий стоит не засмеяться. - Если ты думаешь над тем, какое одеяние лучше – я подскажу. Архимаг оборачивается, вопросительно гнет светлую бровь: - И какое же? – спрашивает надменно, заранее зная ответ. - Никакого, - таинственно понизив голос, шепчет данмер. - Я так и знал, - обреченно вздыхает альтмер и беззлобно швыряет в наемника накидкой. Он достает небесно-голубую, с пурпурными узорами по рукавам и вдоль отворотов. Собирает волосы в высокий хвост, перехватывает серебряной заколкой с сапфирами и аметистами. - К чему эти церемонии? Мы же тут все свои, - кряхтит редоранец, стягивая сапоги. - Почему бы и нет? – Лоэрн завязывает пурпурный пояс замысловатым узлом. – Мы ведь будем праздновать, а у меня давно не было повода ее надеть. - Как скажете, мутсера, - Телдрин отвешивает шутливый поклон, а архимаг вот настолько в шаге от того, чтобы отвесить ему подзатыльник. - Ты тоже переоденься, - альтмер бросает напарнику исчерна-синюю шелковую рубаху с красным тиснением и черные же штаны. - Это Арена? – мечник брезгливо приподнимает ткань двумя пальцами. – Благодарю, я уж лучше в подлатнике похожу. - Ауриэль всемогущий… Он ни разу не надевал это. Лоэрн присаживается подле комода, пару мгновений звенит склянками. Вытаскивает пузатый сосуд из темного стекла. - Моя трапеза, - наливая густую бурую жидкость в кубок. - Не можешь до ужина потерпеть? – Телдрин улыбается, просовывая руки в рукава. - Не хочу испортить вам аппетит. Серо наблюдает за напарником: тот стоит, прислонившись к комоду, неспешно и скованно подносит к губам бокал. - Да ведь тут все знают. - Одно дело – знать, другое – видеть. – Лоэрн подходит к наемнику, чопорным жестом поправляет широкий воротник. – Иди, я присоединюсь, как закончу. - Я подожду, - он гладит эльфийскую руку, чуть сжимая в ладони. *** Каменный стол ломится от яств: кабаний окорок в меду красуется посередь на резном блюде, тарелка с сырами, картофельные и крабовые лепешки, глубокая миска с фруктами, жареный порей и фаршированный овощами и грибами фазан. Коловианский бренди, пряное вино, медовуха и эль – на выбор к разному кушанью. - Прокляни меня Азура!.. Ты сам это все приготовил? – Телдрин восхищенно разглядывает яства, укладывая на твердый стул плоскую подушку. Аргис смущенно кивает, разрезая окорок. Айкантар горделиво поднимает подбородок: - Фазана я готовил. Алинорский вариант нордического блюда. - Вона как… – тянет мечник, брезгливо разглядывая подгоревшую тушку. - Советую попробовать – это должно быть довольно вкусно, - отзывается архимаг из дальнего угла столовой, колдуя нечто над комодом. Наемник вежливо улыбается Айкантару, наполняя кубок медовухой. Пробовать фазана, меж тем, он не особо торопится. - Ага, вот и он! – Лоэрн с крайне довольным видом отпирает материализовавшийся сундук. - И как я, по-вашему, должен был его найти? – бурчит под нос северянин, раскладывая мясо по тарелкам. - Извини, Аргис, я совсем забыл, что наложил на него чары. Было бы обидно, если бы вы его выпили – это очень редкое вино, - удовлетворенно разглядывая выцветшую этикетку. - Что за вино такое? – Телдрин с любопытством изучает бутылку в мажьих руках. - Контрабандное, - изрекает Айкантар с набитым ртом, - осталось только в частных коллекциях. - Мои рифтенские друзья могли бы с этим поспорить, - широко улыбаясь, Лоэрн усаживается подле наемника. - Насколько мне известно, изготовлено почти два века назад одним алхимиком, который, ко всему прочему, изучал виноделие. Большая часть сохранилась в руинах имперских фортов в Сиродиле, если только они не были разграблены. - Опять нудишь, - беззлобно констатирует мечник, отправляя в рот порцию свинины. - А некоторым интересно. Правда, Айкантар? Эльф активно кивает, пытаясь проглотить кусок лепешки. Архимаг сворачивает пробку, нюхает горлышко, чуть прикрыв глаза. Раздосадовано фыркнув, наполняет бокал. - Неплохо, но я ожидал большего, - смакуя после небольшого глотка. Аргис уплетает окорок, заедая пореем и картофельной сдобой. Он почти прикончил третью пинту меда, щеки его раскраснелись. Юный эльф воюет вилкой с лепешкой, время от времени утаскивая с тарелки куски сыра. Телдрин выуживает грибы из фазана. Лоэрн смотрит, чинно поднося к губам кубок. Он видит обнаженное тело посередь столешницы. Жилка, трепеща, бьется на шее – страх делает свое дело. Он заносит кинжал, лезвие режет кожу, словно масло. Края расходятся, и – кровь хлещет тугой струёй, брызжет на лицо, заливает двемерский камень. Горячая, солоноватая, ярко-красная, пресыщенная кислородом и ужасом. «Такая трапеза тебе больше по душе, не отрицай». Архимаг закрывает глаза, блеснувшие янтарным оттенком – прогоняет давящую пульсацию в висках. Морокеи. Альтмер хмурится, напряженно сжимает ножку бокала. Телдрин берет мага за руку под столом, гладит острые косточки большим пальцем. - Все хорошо? – шепчет взволнованно, наклонившись к самому уху. Лоэрн немедленно заливается краской, бросает быстрый взгляд на сидящих напротив Аргиса с Айкантаром. Северянин продолжает самозабвенно жевать, юный эльф прикладывается к винной бутылке, уничтожает треть одним заходом. Мажьи брови ползут вверх, мечник пытается кулаком задушить гогот. - Было, пока ты не спросил! - Шипит, понизив голос, Лоэрн. Руки своей из-под телдриновой, однако, не убирает. Подмигнув племяннику Колсельмо, данмер коротко целует архимага в висок и, подцепив двумя пальцами кусок мяса, довольно отправляет в рот. - Что ж! – Внезапно объявляет хускарл, докончивший трапезу и уже изрядно поднабравшийся. – Давайте выпьем за моего тана, возвратившегося в целости, и славного Телдрина, вернувшего его! «Волк в овечьей шкуре, - ухмыляясь гадко, обнажив мелкие, источенные временем зубы». Живые скрещивают бутылки и кубки, вампир рассеянно поднимает бокал. Под горячей ладонью мечника плавится кожа, чернеют головешки костей. Савос Арен стоит в углу комнаты в своей выцветшей небесно-голубой мантии. Он грустно улыбается, тянет осыпающиеся прахом руки. Лоэрн прячет всхлип за громким стуком кубка о столешницу. - Аргис, почему ты не попробовал моего фазана? – плаксиво тянет захмелевший Айкантар. - Грибы там точно сносные, – Серо вынимает очередной из тушки. «Мы ждем тебя в Лабиринтиане, довакин. – Морокеи обнимает Арена сзади, переплетает руки на груди его, похабно осклабившись из-за плеча». Когда Лоэрн, в бытность свою студентом Коллегии, садился за общий стол, шутки о еде и природе ее, так или иначе, всплывали. Они висели над головами однокашников, над жареным лососем и печеным картофелем, над кубками и корзинками с ягодой. Они порхали, тянулись друг к другу и, объединившись в плотное грязное облако, непременно подплывали к Лоэрну, коронуя белобрысую голову его позорным венцом. Еще эта глупая заколка в волосах. Лоэрну очень хочется сдернуть ее, выдрать с клочком волос и швырнуть в стену так, чтобы драгоценные камни брызнули в разные стороны. Он берет бутыль из темного стекла. Чинно и чопорно наполняет бокал до краев. Пьет, поднося к губам механическим движением. - Мы не будем долго злоупотреблять вашим гостеприимством. Завтра отправляемся. – Лоэрн говорит тихо и вкрадчиво. Тишина воцаряется мгновенно, словно все звуки убили одним точным взмахом секиры. - Тан! – Аргис вскакивает со стула, размахивая ручищами. – Ведь это ваш дом! Вы… - Серджо! – Перебивает норда наемник. – У меня даже ножен нет, и меч не чищен! - Как же так?! – Взвинчено восклицает Айкантар. – Я столько хотел у вас спросить! - Давайте по очереди. Серо, дай мне свою трубку, будь добр. Курить хочется страшно, у Лоэрна даже губы зачесались. Телдрин раскуривает, передает магу, предусмотрительно отерев мундштук. Альтмер затягивается медленно и глубоко, выпускает дым в потолок. - Итак, по-порядку. Я оставляю этот дом за тобой, Аргис. Живи здесь, как полноправный хозяин. Это моя плата за верную службу. – Он сдержанно улыбается уголком губ. Делает глоток в честь хускарла. «Пей больше, архимаг. Какого даэдра ты так серьезен? - думает мечник, но вслух не произносит – запивает коллекционным вином из мажьего кубка. И впрямь недурно. Только на душе неспокойно». - Айкантар, ты можешь отправить мне письмо в любое время. И, Серо, ножны были на тебе, я отдал их Аргису. – Он вновь глубоко затягивается, передает трубку данмеру. - Да, я принес их от кузнеца вместе с доспехом, должны быть где-то в спальне. – Встрепенувшись, мгновенно трезвея, норд тянется к бутылке коловианского бренди. – Но господин, я не могу принять этот дар… - Можешь, разумеется. Я уже подготовил соответствующие бумаги. Единственная просьба – перешли мне книги, будь добр. Я позже сообщу куда. Если не сообщу – отдай Колсельмо. Думаю, в его библиотеке найдется место. Норд кивает. «Грустный праздник. Напоминает поминки. – Вдруг понимает наемник». Он видит, как дергается кадык альтмера в промежутках между словами, как бугрятся, едва не скрипя, желваки. - Для меня честь служить вам, тан. Я благодарен вам, но я, отныне и до конца своих дней, остаюсь вашим хускарлом. Вспомните обо мне в час беды. – Аргис обнажает меч, кладет клинок на столешницу, преклоняет голову. Начищенная сталь отражает свет свечей. Альтмер коротко кивает, поднимается со стула, касается невесомо нордского плеча: - Я высоко ценю твою преданность, Аргис. Спасибо. Телдрин тянется к непочатой бутылке бренди, сворачивает ей голову. - Айкантар, передай дядюшке это письмо, если от меня долго не будет вестей. Скажи, чтобы прочел только в случае крайней необходимости. Хмурый данмер слушает. Смотрит на нетронутый козий сыр, что стоит одиноко на роскошном блюде подле архимага. На остывшего фазана, старательно пережаренного юным ученым. На тарелку с лепешками, уже успевшими покрыться жесткой корочкой. Мечник прикладывается к пойлу не раз и не два. Табак в трубке прогорает до самого дна чаши, а Телдрин все тянет прогорклый воздух через мундштук. - Вы верхом или с извозчиком? Мне нужно будет с утра распорядиться о лошадях. - Пешими. - Архимаг крутит меж пальцев ножку бокала, смотрит спокойно в разномастные глаза северянина. - Животные нервничают рядом со мной. Они чувствуют. Раньше я любил ездить верхом, но годы те давно прошли. К повозкам же я прибегаю в случае крайней нужды. «Так вот в чем дело. – Понимает Телдрин». Наемника передергивает – ощущение, будто липкий ледяной взгляд скользит по спине. Он делает глоток обжигающего напитка, смотрит через плечо. В дальнем углу комнаты, позади, стоит манекен – тот самый, с которого кощунственно содрали старую голубую мантию. Соломенная голова его приходит в движение, тростинки едва заметно перемещаются: он склабится. Телдрин вновь берет бутыль с бренди. Крутит ее в руках, задумчиво отпивает. Силуэты ладоней и стеклянного сосуда искажаются, мутнеют, расплываются. - Заткнулись все. – Он рычит. Звук этот - надрывный, гортанный, смазывается звоном разбитого стекла: данмер швыряет бренди в стену. - Серо… - голос архимага тихий и растерянный. Аргис, окостенев, встает из-за стола, дабы собрать осколки. Айкантар вжимается в стул, выронив кубок. - Он не умрет – это вам ясно?! Вы что тут устроили, дерьмо вы гуарово?! Н’вахи безбожные?! Я все еще тут сижу! Мой меч – со мной, и я поклялся на нем! – дикий, мерцающий красный взгляд – взбесившись, обезумев - скачет с одного бледного лица на другое. – Все вы передохните, а он будет жить! Ты меня понял?! – Он впивается скрюченными судорогой пальцами в мажьи плечи, трясет его, словно тряпичную куклу. - Телдрин… - Альтмер гладит наемника по напряженной руке. - Хватайся за шею, – мечник наклоняется над магом, его потряхивает от страха и ярости, - обеими руками, крепко. Ну! Архимаг, поджав губы, обвивает шею данмера. Мечник обхватывает его одной рукой поперек поясницы, другой – под коленями. Мышцы на спине бугрятся и вибрируют, Телдрин поднимает напарника со стула, вцепившись жадными пальцами в ткань робы. - Ужин окончен, - бросает зло наемник ошарашенным гостям. – Если кто еще захочет поболтать – мой меч к вашим услугам. *** - Что на тебя нашло, Серо? - когда дверь за спинами эльфов с грохотом захлопывается. Мечник аккуратно ставит мага на пол босыми ногами, трясущимися пальцами срывает мерцающую каменьями заколку. Волосы рассыпаются по плечам, красивая безделушка с фальшивым звоном падает на комод. Кровавый данмерский взгляд – шальной, мутный, ненасытный – скачет по скуластому эльфийскому лицу. Он зажимает Лоэрна между стеной и собственным грохочущим сердцем. Он тянется ладонями к впалым щекам, будто возносит молебен небесному светилу. Он целует холодные губы мягко, трепетно, целомудренно. Отстраняется. Лоэрн смотрит напарнику в глаза, заглядывает в душу. Телдрин часто дышит: рот приоткрыт, ноздри раздуваются, грудь, словно кузнечные меха, наизнос качающие воздух. «Милый мой Телдрин, - крохотная мысль, а руки ласкают выбритый затылок». Второй поцелуй – долгий, глубокий, тягучий - подсохший на сладостях мед. Мечник чувствует вкус вина на чужом языке, несмелый сдержанный отклик. Он замедляется, наваливаясь на мага всем телом. Во рту альтмера горячо и мягко, честное тело – отзывается. Телдрин спускает с мажьих плеч мантию, кладет серые ладони на золотистую кожу. Он словно прикасается к призраку – зыбкому, ледяному, непостоянному. С удушающим комком в горле он глотает острое желание вклиниться в грудь кулаком. До треска ребер, вложив всю силу и любовь – чтобы завибрировало, встрепенувшись, пропустив пару холостых оборотов, затрепетало, завелось… Сердце. Он, сгорая, плавясь, стекая мягким воском, опускается на колени. Маг смотрит сверху вниз, в груди тянет и болит: Серо, выцеловывая гладкую четырехглавую мышцу, ласкает себя сквозь ткань одеяния. В глазах темнеет, в голове стучит гулко, набатом, нарастая и расширяясь с каждым ударом. - Серо, я кончу, просто смотря на тебя… - Давай, - он обнимает мага под колени, приникает щекой к внутренней стороне бедра, - я все равно ничего не смогу сделать. - Я тебя больше не возбуждаю? – наигранно-шутливо, вздернув в лживом удивлении брови. - Не неси ерунды, сам все видишь. Грубые пальцы невесомо порхают над бледной кожей, под птичьими коленками. Наемник сидит на полу, подле своего господина, по-мальчишески подогнув ноги. - Я хочу попросить тебя об одной услуге. Давай не пойдем в Лабиринтиан?