Завтра не вечно

"Мы меняемся под влиянием людей, которых встречаем, и порой настолько, что сами себя не узнаем" ©Джонни Депп

      Малфой стоял один посреди пустого поля. Квиддич давно закончился. Игроки в раздевалке, а болельщики в Большом Зале. В руке, отливая солнечными бликами, лежало зелёное яблоко. Он то сжимал на нём пальцы, то разжимал. И всё думал, не мог понять.       С чего это вдруг зазнайка Грейнджер поддержала его? Почему захлопнула поганые рты гриффиндорцев? Он предполагал, что она стала относиться к нему лучше после того, как он открылся ей, а она ему. В результате же после душевных разговоров люди становятся ближе, не так ли? В любом случае, это странно, ведь он привык видеть её вечно задирающей нос, несносной и постоянно затыкающей ему рот. Сейчас она вдруг встала на его сторону.       Драко направился в раздевалку, в которой, как оказалось, уже никого не было. Даже после матча есть не хотелось совсем. Он переодевался медленно, надеясь, что, когда все поедят, он просто возьмёт бутерброд и спокойно вернётся в комнату. Защитные рукава, наверняка из драконьей кожи, упали на пол и освободили бледные руки.       Слизеринец задержал взгляд на чёрной метке, как назло, красующейся на его руке. Он провёл по ней длинными пальцами, и ему снова захотелось избавиться от неё. Всегда, когда переодевается, он видит метку. Снова и снова хочет сжечь её, вырезать, убрать… Снова и снова пытается, но не может. От неё невозможно сбежать, не только от метки — от прошлого. Оно преследует его вместе с чёрным черепом и змеёй. Вместе с Тёмным Лордом, о котором хочется забыть навсегда.       Малфой скинул мантию и надел рубашку. На соседней лавке в тесном пространстве раздевалки лежало яблоко. И постоянно напоминало о Грейнджер. Завязав галстук, Драко взял яблоко вместе с сумкой и пошёл в Большой Зал. По пути он много размышлял. О Грейнджер, о гриффиндорцах, о метке и, конечно, об отце. С одной стороны, он был рад, что тот гниёт в Азкабане за свои деяния, но с другой — ему было его безумно жаль, и он сильно за него волновался. Хотя волнения за отца не могли сравниться с волнениями о матери. Он давно ей не писал, ему стоит спросить, как её дела, и не вынес ли решение суд.       В Большом Зале, к счастью, никого не оказалось, и Малфой быстро взял бутерброд, выпил сок и направился к подземельям. Мимо прошли два гриффиндорца и стрельнули в него злыми взглядами. Да что такого он сделал? Он ли виновен в том, что бладжер летел мимо загонщика-слизеринца? Он ли виновен в том, что бладжер попал в Уизлетту? Он ли виновен в том, что лишь поймал чёртов снитч по всем чёртовым правилам, мать его, игры? Пальцы снова судорожно сжались на яблоке. Если бы не чёртов Уизли, обвинивший его в том, чего он не делал, то никто и слова бы не сказал! В конце концов, ни один профессор не заявил о нарушении правил. Не значит ли это, что игра честна?       Мысли об этом всё больше распаляли Драко. Мимо прошла компания из хаффлпаффцев, о чём-то шушукаясь. В спину Малфою один из них злобно крикнул:       — Шулер! Гриффиндорцы — победители!       — Закройте свои рты! — заорал им в след слизеринец, и студенты ускорили шаг.       Чёртовы хаффлпаффцы, вечно на стороне Гриффиндора. Грёбаные идиоты, их ведь там даже не было, на поле, а они смеют кричать ему какие-то обвинения.       Малфой стоял и долго смотрел в сторону уже ушедших студентов. Он был всё ещё очень зол и учащённо дышал. Ему хотелось закричать, оскорбить кого-то или даже избить. Но он подвергнется ещё большей критике. Раньше ему было бы плевать на мнение окружающих, но клеймо сына Пожирателя Смерти от него ещё не отцепилось. Было бы глупо сейчас портить отношения с другими. Но он злился и не мог совладать с собой. Посмотрев на зелёное яблоко, теперь уже блестевшее в свете свечей, он вспомнил о Грейнджер. Зачем она помогла ему? Зачем поддержала? Он крепко сжал пальцы на зелёном фрукте. Зачем дала ему это чёртово яблоко?       — Мне не нужна чёртова поддержка! — плод, брошенный со всей силы и злости, разбился о стену и рассыпался кусками разных размеров. Малфой пнул небольшой кусок, подлетевший к его ноге, и злобно прошептал: — Я, чёрт возьми, никого об этом не просил.       И хмурый, словно туча, тяжёлым шагом направился в холодные и мрачные подземелья.