» — Я даже не разговаривала с Чаком! — Это и не нужно. У вас двоих какое-то странное силовое поле влияния друг на друга. Физикам следовало бы изучить его». ©Сериала «Сплетница»
Малфой открыл глаза, тяжело дыша. Осмотревшись, он обнаружил, что сидит в своей кровати. Кажется, из-за кошмара, который ему снился, он и проснулся. Глаза застилала непонятная пелена. Он дотронулся до щеки кончиками пальцев и, осознав, что плакал во сне, быстро стёр остатки слёз. Он изо всех сил пытался вспомнить свой сон, но ничего не выходило. Драко встал с постели, подхватил полотенце, висевшее на спинке кресла, и пошёл в ванную. Стоя под струями прохладной воды, он мог поразмышлять побольше о его кошмаре. Плохие сны ему снились часто, начиная с того времени, как он стал Пожирателем Смерти. После появления Чёрной метки ему снились страшные кровавые сны, где убивали его родителей, друзей, одноклассников и даже учителей. Часто это был Тёмный Лорд, бывало, его приспешники, а иногда это делал он сам. Он стоял по колено в крови своих близких и улыбался сквозь слёзы, дабы угодить Волан-Де-Морту. Он помнил, как начался его сон. Это сновидение было про Гермиону. Она пришла к нему из тьмы и просто сидела рядом. Он много говорил ей, но когда о чём-то спрашивал, она молчала. Её безмолвие одновременно радовало и пугало. Затем в полутьме она подошла ближе, заглянула ему в лицо и одними губами, не произнося ни звука, что-то сказала. Это было очень похоже на «беги» или «бойся», но что именно, он сказать не мог. Было ли это каким-то предзнаменованием или же нет, он не знал. Да и особо не верил в подобное. Но что было после этого? Он изо всех сил напрягал свою память, но не мог ничего вспомнить. Драко вышел из душа, обмотал бёдра полотенцем и подошёл к зеркалу. Слизеринец выдавил зубную пасту на щётку и начал чистить зубы. Сплюнул. Рефлекторно посмотрел на себя в зеркало. Паста немного выходила за уголки губ, и вдруг перед его глаза возникла картинка. Картинка из того кошмара. В темноте он отлично видел своё лицо. Глаза горели алым, а около рта и по подбородку стекала тёмная бордовая кровь. Липкая и густая, она капала на пол ручейками разливались в разные стороны от лежавшего на полу тела. Кажется, в этом сне он снова стал убийцей. Драко встряхнул головой, чтобы прогнать назойливую картину, стоявшую перед глазами. Выйдя из ванны, он достал пергамент и перо, написал письмо матери, спросил, всё ли у неё хорошо, как дела в Малфой-мэноре, чем она занимается и не пришло ли судебное заключение от Визенгамота. Запечатал конверт и положил его во внутренний карман мантии.***
— Я думала, что нужно было написать только названия трав, — пробурчала Пэнси. — Разве он говорил, что нужны ещё и определения? — Говорил, — с улыбкой ответил Забини и сделал глоток кофе. — Смысл писать названия трав без определений и их свойств? Это глупо, Пэнс. Драко перелистнул страницу волшебной газеты, где рассказывалось о восстановлении Косого переулка. — Это не просто глупо, — Малфой усмехнулся. — Это идиотизм. Я до сих пор не понимаю, почему Слизнорт терпит тебя в своём классе, Паркинсон. — Молчал бы, Малфой, — съязвила Пэнси. — Когда твой поганый рот закрыт, ты и выглядишь нормальным парнем, но как только его открываешь, превращаешься в настоящего идиота. И вообще… Блейз и Драко переглянулись с улыбкой и одновременно сказали: — Все парни козлы. — Не перебивайте меня! — вскрикнула Паркинсон. — С такими воплями ты, Пэнси, себе парня не найдёшь, — с умным видом заключила Астория. — Ты бы тоже молчала, Гринграсс. Быть может, мне он и не нужен? — скривилась Пэнси. — Малфой версия два ноль. — Она вроде его фамилию не носит, — взглянул на Паркинсон Блейз. — Кто знает, как обернётся жизнь, — скривилась Пэнси и снова стала похожа на злобного мопса. — Того и гляди, наш Драко женится. Кто же будет его невестой? Малфой гордо встал, забрав Ежедневный Пророк и сумку с учебниками. Цинично взглянул Паркинсон прямо в лицо и произнёс так ядовито, насколько мог: — О, это точно будешь не ты. И не надейся, Пэнси. — Её имя он произнёс с особенной неприязнью. Стол слизеринцев залился хохотом, а Паркинсон начала медленно краснеть от шеи до самых ушей. Драко с лицом победителя направился к выходу из Большого Зала. По пути он взглянул на гриффиндорский стол, уже больше по привычке. Гриффиндорцы спокойно завтракали, некоторые читали Ежедневный Пророк, кто-то оборачивался на гогот слизеринцев. Он выискивал знакомую копну шоколадных волос. Грейнджер, как обычно, сидела рядом с Уизлеттой, а напротив — её друзья-идиоты: Уизли, который ест всё подряд, словно свинья, и Поттер, внимательно изучающий глупые новости Пророка. Гермиона тоже смотрела на слизеринский стол, её глаза метались от одного края к другому. Затем она проследила его путь от стола к большим дверям зала. Когда они встретились взглядами, на миг застыли, но через секунду или две Гермиона повернулась к нему спиной. И Малфой решительно зашагал на выход.***
В теплице было довольно жарко. Солнце сильно припекало, поэтому в тёмной мантии Малфой изнемогал от жары. Профессор Стебль, учительница травологии, любовно поглаживала мандрагору в горшочке. Драко не любил травологию, но она нужна для изучения зельеварения. Он с самым мученическим видом копался руками в грунте и пересаживал какое-то странно светящееся растение. Он обвёл взглядом теплицу, на секунду отвлёкшись. Невилл Лонгботтом с счастливым и довольным лицом поливал свои растения. Сейчас он был очень похож на профессора Стебль. Драко дал бы руку на отсечение, что Невилл в будущем будет заменой профессору. И даже если он всё-таки ошибается, руку с Чёрной меткой было бы совсем не жалко. Грейнджер выкладывала землю в горшок с абсолютно непроницаемым лицом, которое не выражало ничего. Может, ей тоже это не нравится? Малфой взял лейку и начал поливать своё растение, снова взглянул на Гермиону и случайно пролил воду на стол, задумавшись. Она так же бесстрастно посадила свой цветок и присыпала его корни грунтом. Тоже взяла лейку. — Профессор Стебль я закончил, — он сначала не заметил, что произнёс это в унисон с Грейнджер. Она удивлённо уставилась на него, и он тоже, не менее удивлённый, рассматривал её лицо. Профессор подошла к ним по очереди и проверила их работу.***
Драко вертел в руке травинку, стоя около угла теплицы. Мимо проходили слизеринцы и гриффиндорцы, но он высматривал только одного человека. Грейнджер появилась с толпой и увлечённо обсуждала с кем-то, кажется, нумерологию. Малфой выпустил из рук травинку, протянул ладонь и схватил Грейнджер за рукав. Потянул на себя, и она, неловко проходя через толпу, чуть не свалилась на него. Она выпрямилась и отряхнула мантию. Сложила руки на груди, как обычно это делала, когда чем-то недовольна. — Чего тебе, Малфой? От её холодного тона Драко передёрнуло. Он посмотрел на неё и снова внезапное воспоминание застелило ему взгляд. Теперь он ясно помнил, кого убил в своём кошмаре. Та липкая бордовая кровь на его губах, подбородке, руках и полу была кровью Гермионы Грейнджер. И это её тело без признаков жизни лежало на холодном полу. Он сморгнул внезапно нахлынувшую картинку. — Хотел поговорить насчёт вчерашнего… — Вчера что-то случилось? — Грейнджер перебила его, не дав сказать то, что он собирался. Драко всмотрелся в её глаза, ища там причины этого холода, но наткнулся лишь на безразличие. Он провёл рукой по волосам и криво улыбнулся. — Ты врезалась в меня, Грейнджер, — Малфой высокомерно вздёрнул подбородок. Лучшая защита — это нападение. — Хотел, чтобы ты извинилась, но, кажется, у тебя память отшибло. Ничего, как вспомнишь — жду. Свободна. Гермиона нахмурила брови и немного покраснела. Точно разозлилась. Немного помедлила, явно не желая подчиняться его «приказу», но также не хотела задерживаться. Поэтому сдалась и молча ушла. Малфой тоже не стал задерживаться и ушёл вместе со своим факультетом, размышляя о сне и поведении гриффиндорки.