«Невозможно любить, а потом ничего не чувствовать. Либо ты врал тогда, либо ты врёшь сейчас». © Неизвестный
Гермиона поставила жирную точку в конце предложения. Наконец последний абзац её сочинения по рунам на целых четыре свитка был закончен. — Чёрт! — воскликнул Рон и начал яростно вытирать рукавом свой свиток. Оказывается, Уизли поставил очень жирную кляксу и решил избавиться от неё не самым остроумным путём. В принципе, как обычно. — Постой, Рональд! — воскликнула Грейнджер и попыталась отодвинуть его от пергамента. — Нельзя тереть кляксу! Но было уже поздно. Буквы размазались, а чернила впитались в бумагу. Свиток безнадёжно испорчен. — Боже, Рон, ну кто вытирает кляксы? — Гермиона закатила глаза и свернула пергамент в трубочку. — Всё испорчено. — Зачем ты его сворачиваешь? Я могу использовать заклинание. — Нет уж, лучше я сама, — Гермиона положила пергамент друга на свой столик. В гостиную ворвались младшекурсники, громко крича и перебивая друг друга. За младшим потоком показались и старшие, студенты, пришедшие с занятий позже, чем другие. Джинни подбежала к Грейнджер и заглянула ей через плечо. — Боже, только не говори, что Рон опять растёр чернила по пергаменту, — младшая Уизли закатила глаза почти так же, как это сделала Гермиона минуту назад. — Именно это он и сделал. — Вы знаете, что будет в эти выходные? — спросил Гарри, подходя к ним. — Просвети нас, — рыжий парень внимательно посмотрел на Поттера. Избранный, как раньше его называли, сел в одно из мягких красных кресел гостиной и сложил руки на груди. Слегка улыбнулся. — Седьмой курс будет изучать трансгрессирование, — объявил Поттер. — Серьёзно? — глаза Джинни заблестели от радости. — Наконец-то! — Никаких объявлений об этом не висит, — заметила Гермиона, скептически подняв одну бровь, и сама не заметила, как была сейчас похожа на одного эгоистичного блондина. — Мне это сказала профессор МакГонагалл, — сказал Гарри. — Предложила нам поучаствовать в обучении семикурсников и некоторых студентов восьмого курса из других факультетов. — Правда? — приулыбнулся Рон. — Это будет интересно. — Надеюсь, ты не будешь настолько плохим учителем, что поможешь трансгрессировать кому-нибудь так, что тот останется без уха, — рассмеялась Грейнджер. Все засмеялись, исключая, конечно, старшего Уизли. — Не смешно, — надулся Рон. — Пошли уже в Хогсмид! — Рональд, а как же твоё сочинение? — Потом допишу, — крикнул Уизли и, набросив мантию на плечи, скрылся в выходе из гостиной Гриффиндора. Остальным ничего не оставалось, только как броситься вслед за Роном.***
Шесть кружек сливочного пива поставили на небольшой столик. Гермиона сразу взяла напиток в руки и отпила немного. Её примеру последовали и другие. Невилл и Полумна встретили их по пути в волшебную деревню. — Сегодня мы снова пересаживали мандрагор, — увлечённо заговорил Лонгботтом. — Я, честно говоря, и забыл, как это забавно. — Забавно? — неверящим взглядом посмотрел на Невилла Гарри. — Они орут так, что уши потом дня три болят. — Маленькие кричат не так громко, — улыбнулась Полумна. — Тем более, есть наушники. — Гарри, а когда мы будем тренироваться? — поинтересовалась Джинни. Грейнджер быстро осушила кружку, с громким стуком поставила её на стол и встала. — Ты куда? — спросила младшая Уизли. — Схожу в Зонко. — Зачем? — вылупил глаза Рон. — Как это зачем? — возмутилась Гермиона. — Купить свитков пергамента и по мелочам всяким. Уже через несколько секунд всем было не особо интересно, куда собирается Гермиона. Джинни, Гарри и Рон увлеклись беседой о квиддиче, а Невилл и Полумна разговаривали о травологии с какой-то подошедшей студенткой из Когтеврана. — Спасибо, мадам Розмерта! — крикнула Грейнджер владелице, уходя из заведения. Весенний воздух на улице будоражил голову запахом цветов, скошенной травы и приближающегося лета. Всё это вместе создавало невероятное чувство лёгкости и радости. Шагая по тропинке, ведущей к магазинчику Зонко, Грейнджер пинала небольшие камушки и наслаждалась невероятно хорошей погодой. Только вот Гермиона вдруг свернула за угол, даже не заглянув в магазин, в который собиралась изначально. Она осмотрелась вокруг. Эта дорожка вела к другому берегу озера, только она была уже очень старой, почти заросшей, и её было трудно увидеть. Когда-то Фред и Джордж показали ей эту тропинку и сказали, что это отличное место, чтобы уединиться и поболтать, потому что на этой стороне озера почти никто не бывает. Иногда они с Джинни приходили туда, болтали и делали домашнее задание. Стоило Грейнджер пройти несколько метров до ближайшего дерева, послышался голос. — Здесь действительно пустовато, — Малфой показался из-за дуба и усмехнулся своей фирменной улыбкой. — А ты сомневался, — улыбнулась Гермиона и подхватила Драко под руку. Когда она начала позволять себе такое? Она и сама не помнит, как стала касаться слизеринца по поводу и без. И он не возражал. А раз не возражает, значит, это нормально. Драко потрепал рукой её волосы и продолжил вести её по дорожке прямо к озеру. — Ты будешь помогать семикурсникам изучать трансгрессию в следующие выходные? — Нет, — пожал плечами Драко. — Выбрали одного слизеринца без Чёрной метки. — Но это несправедливо! — возмутилась Грейнджер. — Всех виновных давно наказали, почему те, кто не виновен, должны отвечать за чужие поступки? — Бесполезно что-то доказывать, Гермиона, — закатил глаза к небу Малфой. — О какой справедливости ты говоришь, когда даже Слизнорт побаивается меня? Слава богам, что МакГонагалл нас не дискриминирует. Но, конечно же, ты будешь в помощниках? — Да, — сейчас Гермионе стало немного неловко. — Хочу помочь. Помню, как многим было сложно. Драко промолчал. — Твоя метка ведь не жжёт? — аккуратно спросила Гермиона. Малфой громко рассмеялся. — Грейнджер, Тёмный Лорд давно мёртв, о каком жжении может идти речь? — немного поразмыслив, слизеринец добавил: — Даже не чешется. — Просто, — гриффиндорка замялась, но всё же собралась с мыслями. — Просто иногда у меня появляется ощущение, что он не умер и никогда не исчезал. Снова строит какой-то коварный план, чтобы захватить Магический Мир. — Глупости, — отмахнулся Драко. — Он мёртв. Остальное время они шли молча. Иногда перекидывались незначительными фразами. Наконец дошли до берега. — Помнишь, как тут проходили соревнования? — улыбнулась Гермиона. — Да, Кубок Огня — та ещё хрень, — посмеялся Малфой. — Опасно и глупо. Эти русалки просто ужасны. По коже Грейнджер прошёл табун крупных мурашек. Русалки действительно были пугающими, особенно когда ты не имеешь возможности даже защититься там, в глубине. Хоть в воде она и была почти без сознания, всё равно были странные чувства. Словно осадок, остался страх, неприятное ощущение бездействия, холод и даже лёгкая головная боль. — Как ты вообще могла согласиться провести там час? — удивлённо сказал Драко. Гриффиндорка пожала плечами. — А я бы и не согласилась. По крайней мере, сейчас точно. Гермиона заглянула в серые глаза Драко. Сейчас, на свету, они были такими яркими, словно перед ней действительно было жидкое серебро. Невероятно красиво. Кажется, Малфой тоже заинтересовался её глазами. Он внимательно всматривался и изучал её лицо. Затем его взгляд упал на губы. Долго ждать ему не пришлось. Как и делать первого шага. Для Гермионы одного взгляда было вполне достаточно, чтобы понять, о чём он подумал, даже если эта мысль пронеслась так стремительно, как быстрый щелчок пальцев. Гермиона подалась вперёд, нервно выдохнула и накрыла своими губами его. Слизеринец обвил руками её талию, плотнее прижимая в себе, углубляя поцелуй, проникая языком в её рот. Руки Грейнджер слегка ослабли, но она собрала себя в кучку и тоже приобняла Драко. За их спинами раздался шорох. Сердце словно замерло. Они быстро отошли друг от друга и обернулись на шум. Гермиона до сих пор пыталась выровнять сбившееся дыхание. Даже на кончике языка вдруг стало горько от страха быть замеченными. Малфой прищурился и вдруг с удивлённым вздохом рванул в кусты. Гриффиндорка хотела его остановить, но не стала. Она всмотрелась вдаль. За небольшим деревцем можно было разглядеть две удаляющихся фигуры. Одна из них принадлежала Малфою, а другая… чёрт, этого не может быть… Март, 2002 год. Министерство Магии. — Ты жалеешь? — спросила Анджелина, заглядывая в лицо Гермионы. — Жалею о чём? — мисс Грейнджер была сегодня в хорошем расположении духа. Ей нравилось рассказывать Анджелине о её небольшом романе с Драко Малфоем. Каждый раз в глазах миссис Уизли было столько удивления вперемешку с восхищением. Это воодушевляло и даже, чего уж таить, тешило эго Гермионы. — О том, что рассталась с Малфоем, конечно! — слегка улыбнулась подруга. — Ах, это, — Грейнджер задумалась. Конечно, в этот раз она не скажет правды Ангелине. Слишком уж эта правда может навредить ей, Гермионе. Разрыв с Драко был довольно тяжёлым в её жизни. Тогда она не могла совладать с эмоциями, плещущимися через край. Однако после всё изменилось. Мир сначала будто стал серым и безрадостным. Потом она долго плакала и винила всех, в том числе себя. А однажды она проснулась с тупой болью прямо в груди, от которой можно было избавиться, лишь немного поплакав. Жить так казалось намного проще и приятнее. Поэтому она часто прятала эту боль в своём сердце и иногда выплёскивала эмоции. Она, честно говоря, даже не совсем понимала, что это такое, но это было уже не так важно. — Ни капли не жалею, — Грейнджер сама не могла понять, врёт она сейчас или же говорит правду. — Что было, то прошло. Миссис Уизли лишь коротко кивнула. Они шли по вестибюлю Министерства Магии, направляясь к лифтам. Кажется, это уже вошло в привычку — говорить о прошлом мисс Грейнджер. Навстречу двум подругам спешила эффектная девушка с чёрным каре. Она была одета в юбку-карандаш и красивую блузку, конечно, с хорошим макияжем и, кажется, в неплохом настроении. — Доброе утро, Грейнджер, — кивнула, улыбнувшись, брюнетка. — Доброе, Пэнси, — тоже улыбнулась Гермиона и, не сбавив скорости, продолжала идти к лифту. Анджелина поспешила за ней. — Ты только что поздоровалась с Паркинсон? — удивлённо вскинула брови Анджелина. — Да, — просто ответила мисс Грейнджер. — Почему я не должна этого делать? — Мне казалось, ты ненавидишь её. — Ненависть — это громко сказано, — пожала плечами Гермиона, заходя в лифт. — Она была стервой до того, пока не открылась Малфою. — Открылась Малфою? — снова удивилась Анджелина. — Сейчас я всё объясню. Апрель, 1999 год. Хогвартс Слизеринец, задыхаясь и ругая всех богов мира, бежал вслед за виновницей этого всепоглощающего страха, который ощущался ледяным чувством, сковавшим всё внутри. Вот они уже выбежали на главную улицу Хогсмида. Не дав беглянке подбежать к друзьям со своего факультета, Драко ухватил её за руку и резко притянул к себе. — Молчи, — сквозь зубы прошептал Малфой, вплотную прижавшись к слизеринке, сталкиваясь с ней нос к носу. — Молчи, Пэнс, иначе, клянусь грёбаным Салазаром, я сотру все твои воспоминания. — К чёрту тебя, Малфой! — громким шёпотом яростно заговорила Паркинсон, смотря прямо в его глаза. — Угрожаешь мне? Твои угрозы так же бесполезны, как и твои клятвы! — Если расскажешь кому-нибудь… — Что? — рассмеялась Пэнси, сильно ударив Малфоя в грудь. — Убьёшь меня? Используешь круцио? Сотрёшь память? Ох, сколько вариантов, но я-то знаю, Драко, что ты ничего из этого не используешь. Потому что ты грёбаный трус! — Что с тобой не так? — покачал головой Малфой, хватая сокурсницу за плечо. — Есть уйма других способов заставить тебя молчать. Более законных. — Чёртов ты говнюк! — Паркинсон ухватила Малфоя за галстук и слегка притянула к себе. — Прежде чем осыпать меня угрозами, мог бы сначала всё объяснить, кусок ты дерьма! Малфой удивлённо посмотрел на Пэнси. — Ладно, — Драко поднял руки, сдаваясь. — Я всё объясню. Давай поговорим где-нибудь. — Здесь. — Здесь? — слизеринец удивлённо поднял бровь. — Паркинсон, ты в своём уме? — Если говорить шёпотом, нас никто и не услышит, — пожала плечами Пэнси. — Ладно, слушай, — Малфой нервно поправил волосы рукой. — Мы с Гермионой встречаемся. Никто не знает, может быть, только Уизлетта. Больше никто, кроме тебя, конечно же. Пэнси на секунду застыла с тупым выражением лица. — Я до последнего надеялась, что мне показалось, — Паркинсон схватилась руками за волосы. — Боже, как так вышло? Малфой, неужели ты такой идиот? Забини об этом знает? — Не знает. — Чёрт, ты ещё и ему не сказал, — слизеринка помассировала виски. — Знал бы ты, как он беспокоится за тебя. Ждёт, когда ты ему доверишься и расскажешь хотя бы малость. На секунду Малфой почувствовал укол вины. Всего лишь на секунду. — Пэнси, — Драко снова схватил её за плечи. — Прошу тебя, не рассказывай никому. Хотя бы ради нашей многолетней дружбы. — Именно сейчас ты заговорил о дружбе? — презрительно фыркнула Паркинсон. — Ты вообще знаешь, что значит это слово? Я впервые слышу о нём от тебя. — Пожалуйста, Пэнс, — попросил Драко, заглядывая ей в глаза. — Если не ради дружбы, то хотя бы ради меня. Ты ведь так долго меня знаешь. Если я что-то делаю… — То это имеет для тебя значение, — продолжила за слизеринца Пэнси. — Чёрт тебя дери, Малфой! Я бы послала тебя к чёрту, но Мерлин мне судья, я не скажу никому. — Спасибо, тебе, Пэнс, — прошептал Малфой. — Запомни, Драко, я делаю тебе огромное одолжение. Когда-нибудь ты должен будешь мне отплатить чем-то настолько же важным. Март, 2002 год. Хогсмид. Анджелина вместе с Гермионой прогуливались по главной улице магической деревни. — Но как ему удалось уговорить её никому не рассказывать? — растерянно спросила миссис Уизли. — Я и сама не знаю, — пожала плечами Грейнджер. — Он всего лишь сказал, что уладил это, и всё. Никаких подробностей. Подруга тяжело вздохнула. — Я даже не могу представить, как можно её уговорить. — В любом случае, это уже не важно, — пожала плечами Гермиона, улыбнулась и показала на Три метлы.