«И моё сердце выбери» © из песни «Сердце»
— Разве это правда? — говоривший как будто и не пытался говорить тихо. Наоборот, говорил нарочито громко. — Я не верю, что между Малфоем и Грейнджер может что-то быть. — Я сама видела, как они выясняли отношения прямо в коридоре! — какая-то студентка Гриффиндора приложила ладонь ко рту и округлила глаза. — Я тоже видел, — гриффиндорец повернулся к сплетникам. — Неужели ей не мерзко? Он же был Пожирателем! Рон до скрежета сжимал зубы. Он яростно воткнул вилку в несчастный кусочек курицы. Гарри во все глаза наблюдал за троицей сплетников, не веря, что они говорят об этом прямо при Гермионе. Грейнджер тихо всхлипнула. Поттер, не выдержав, как можно громче поставил кубок на стол, так что тыквенный сок расплескался Рону в тарелку. Гриффиндорцы испуганно уставились на них и поспешили покинуть Большой Зал. — Гермиона, не слушай их, — мягко сказала Джинни и тут же с отвращением добавила: — Им делать нечего, кроме как обсуждать чужую жизнь. Своя-то слишком скучная. Неудачники. — Джинни права, — кивнул Гарри и ободряюще улыбнулся. — Это всего лишь кучка идиотов, которые ничего не знают, но при этом делают вид, словно всё понимают. Правда, Рон? Уизли, уже красный от злости, выдавил улыбку, которая больше была похожа на оскал. — Я знаю, — сказала Гермиона. — Нет нужды мне это объяснять. Пусть говорят, что хотят. Меня это всё равно уже не касается. Гарри и Джинни удивлённо переглянулись. — Не касается? — Джиневра даже поперхнулась соком. — Что случилось? — Мне пора на занятие по рунам, — так и не ответив на вопрос, сказала Гермиона и ушла из Большого Зала. Если Малфой хочет, чтобы она отвязалась от него и делала вид, будто ничего никогда и не было, значит, так тому и быть. Она вполне может подавить эмоции и плакать в одиночестве, там, где её никто не видит. Может больше не здороваться с Драко и даже не смотреть на него. Она переборет себя. И хотя ей до сих пор казалось, что с ним что-то не так и он лжёт, Драко задел её гордость. А она слишком гордая, чтобы продолжать ходить за ним хвостиком. Но если он извинится, она сразу же его простит. Потому что уже простила. Гермиона поднялась по лестнице на третий этаж и уже приближалась к классу по рунам, но, подняв глаза от пола, замерла. Совсем забыла, что на руны они ходят вместе. Вот он Драко Малфой. Всё ещё с болезненным видом, всё ещё слишком худой и слишком бледный. И глаза вроде бы даже красные. С чего бы? Гермиона стала медленно к нему приближаться. Не то, чтобы она хотела убежать… Хотела. Очень хотела скрыться из его поля зрения, чтобы он не видел её. Чтобы она не смогла смотреть на него. Потому что хоть она и клялась себе всю ночь не говорить с ним, не смотреть на него и даже влепить пощёчину, но теперь, когда снова с ним встретилась, сердце забилось быстрее. И мурашки побежали по коже, дыхание участилось. И так вдруг захотелось обнять его, поддержать, несмотря на всё обидное, что он ей сделал. Она ускорила шаг, решив, что если пронесётся мимо него, то, быть может, он и не заметит её появления. Или она не успеет ему ничего сказать. Только вот, когда она проходила мимо стены, к которой прислонился Драко, он вдруг схватил её за руку. Точно он. У кого же ещё такие холодные руки и такие длинные пальцы? Она удивлённо посмотрела не него. Он словно и сам удивился своему порыву. Вдруг смутился, замялся и, отпустив её, быстро зашагал в другом направлении. Нет. Если бы Малфой действительно врал ей всё это время, плакал бы он тогда, когда говорил ей об этом? Злился бы? Назвал бы её грязнокровкой перед всеми во вред своей же репутации, зная, что она у него и так шаткая? Стал бы он, в конце концов, останавливать её и так стремительно уходить? Конечно же, нет. Только глупцы так делают, или люди, которые сами не знают, чего хотят. Драко точно не был глупцом и уж тем более знал, чего он хочет. Возможно, что-то мешает ему поступать так, как он считает нужным. Но что? Гермиона кинулась вслед за ним. Бежала так, как никогда раньше. В последнее время она много бегала. Могла бы, наверное, и кросс пробежать за минуту. Забавно. Только вот отчего-то сквозь смех хотелось плакать. Драко скрылся в подземельях, но Гермиона успела проскочить за ним, и не было необходимости называть пароль. Если бы она не успела, то просидела бы около двери весь день. Малфой вошёл в свою комнату, громко хлопнув дверью. Грейнджер уже собиралась кинуться за ним, но кто-то остановил её, крепко удерживая за плечи. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — удивлённо воскликнул Забини, преграждая ей путь. — Дай мне пройти, — крикнула Гермиона, вырываясь. На шум выглянуло несколько слизеринцев. Пэнси медленно приблизилась к Забини, внимательно рассматривая Гермиону и щуря глаза. — Зачем ты ходишь за ним? — спросила Паркинсон. — Он не хочет тебя видеть. — Пэнси, — Грейнджер впервые обратилась к ней по имени. — Я знаю, что он тебе нравится. Прости меня. Мне правда очень-очень жаль. Если бы не я, вы наверняка уже давно были бы вместе. Я думаю, что он смог бы полюбить тебя, если бы ты призналась ему раньше. Он никогда не говорил о тебе плохо и всегда считал другом. Просто он слишком гордый и замкнутый, чтобы говорить такое кому-то. Прости, что отобрала его у тебя. Но уже поздно что-то менять, ты и сама это понимаешь. Не будь такой, как я, мне противно от себя. Стань лучше, не разрушай наши отношения, как это сделала я. Позволь мне пройти, прошу. Пэнси смотрела на неё огромными от удивления глазами, а в них стояли слёзы. — Пусти её, — махнула рукой Паркинсон. — Но… — начал Забини. — Пусти, я сказала, — твёрдо повторила Пэнси и скрылась в своей комнате. Блейз внимательно осмотрел Гермиону и ослабил хватку. Грейнджер тут же подбежала к двери комнаты и дёрнула ручку. Она не поддалась. — Алахомора! — замок в скважине повернулся, громко щёлкнув, и Гермиона зашла в комнату. Малфой стоял у стола, опираясь обеими руками в столешницу и склонив голову. Плечи его были сгорблены. — Что ты наговорила Паркинсон? — холодно спросил Драко. — И зачем пришла? Гермиона приблизилась к нему. Положила руки на его плечи и приникла к нему всем телом. — Давай поговорим? — голос её дрожал. — Я всё тебе сказал, Грейнджер! — Малфой обернулся и оттолкнул её от себя. — Я уже сказал, что всё это было игрой, ты никогда не была мне интересна! — Ты нагло лжёшь! — воскликнула Гермиона. — Будь это так, ты бы вёл себя иначе. — Откуда ты знаешь, как бы я себя вёл? Почему думаешь, что я вру? — зло закричал Драко. — Потому что я люблю тебя! — из глаз Гермионы брызнули слёзы. — Я знаю тебя, верю в тебя! Неужели я не была интересна тебе тогда, когда мы были в этой комнате в прошлый раз? Ты ведь говорил совсем другие слова! — Я лгал тебе! — устало воскликнул Малфой и прислонился к столу. — Как ты не понимаешь? Гермиона приблизилась к нему и впилась в его губы. Она целовала его и целовала, пока, наконец, чувство страха не затмило её рассудок. Потому что он не отвечал на поцелуй. Стоял, словно каменная статуя, которая ничего не чувствует. Грейнджер отчаянно посмотрела в его глаза, увидев там лишь пустоту. И сейчас ей стало по-настоящему страшно. Неужели всё, что он говорит, правда? А она ошиблась в своих выводах? Гермиона начала быстро расстёгивать пуговицы на его рубашке. Руки дрожали, но она должна была узнать, чувствует ли он ещё что-то к ней. Оголив его грудь, она приникла к бледной коже губами. Провела руками по плечам, дотронулась до сосков и опустила руки на талию. Слегка отодвинулась, внимательно наблюдая за его реакцией. И снова ей стало страшно. Потому что никакой реакции не было. Всё тот же безразличный взгляд, только тело покрылось мурашками. Он бессмысленно уставился в стену, даже не замечая её. Грейнджер трясущимися руками положила его ладони на свою талию и снова приникла губами к его губам. Только вот ничего не изменилось. Он снова не ответил, и руки его безвольно упали вниз, соскользнув с её тела. Гермиона неверящим взглядом смотрела в его пустое лицо. Из глаз текли слёзы, а сердце разрывалось на кусочки. Она шарила взглядом по его лицу, телу, по предметам вокруг в надежде найти ответы на многочисленные вопросы, заполонившие голову. Взгляд зацепился за распечатанное письмо, лежащее на столе. Кажется, его очень много раз перечитывали, потому что бумага была изрядно потрёпана. Гермиона тут же схватила лист и посмотрела на Драко. Он взглянул сначала на неё, абсолютно спокойно, потом на письмо в её руке. Глаза наполнились слезами, и он снова уставился в стену. Грейнджер вчиталась в текст. «Дорогой Драко. Ты ведь знаешь, как я люблю тебя и беспокоюсь о тебе? Жду с нетерпением твоего приезда. Недавно мне пришло письмо из Визенгамота. Они решили, что мне не требуется наказание, потому что Гарри Поттер, присутствовавший на слушании, попросил никак не наказывать меня и тебя. К счастью, мне не запретят колдовать и не отправят в Азкабан. Люциуса я посещать не могу. Да я и не очень-то хочу, честно говоря. Но всё же мне интересно, как там у него дела. Министерство запросило крупную сумму как выплату за причинённый вред семьям, пережившим войну. Я уже выписала чек и отдала прямо в руки министра. Моя совесть чиста. И ты тоже не должен переживать. Состояние Малфоев пошатнулось. Наш сейф в Гринготтсе пустует, а фонд вот-вот обанкротится. Думаю, ты уже понял, к чему я веду, Драко. Мы много раз с тобой об этом говорили, и я уже знаю, что ты об этом думаешь. Пожалуйста, дочитай моё письмо и выслушай просьбу. Если ты женишься на Астории Гринграсс, то сможешь спасти фонд. Их состояние тоже невелико после войны, но если наши семьи объединятся, мы сможем избежать банкротства. Ты же знаешь, что фонд долгое время обеспечивал семью Малфоев. Мы не можем так просто его потерять. Драко, я боюсь за твоё будущее. Как ты будешь жить, если у тебя не будет ни гроша за душой? Астория очень хорошая девочка, я много общалась с ней. Думаю, она станет прекрасной кандидатурой на роль молодой миссис Малфой. Надеюсь, она тебе понравится. Ты сам волен выбирать, и я не хочу давить на тебя. Но перед тем, как принять решение, задумайся о своём будущем и будущем рода Малфоев. Подумай обо мне.С любовью, мама».
Несколько слезинок упали на листок. Гермиона подняла заплаканные глаза на Драко, который и сам сейчас проливал беззвучные слёзы. Грейнджер положила письмо обратно на стол и увидела уже другой конверт, адресованный Астории Гринграсс. Теперь всё прояснилось. — Я не могу поступить по-другому, — прошептал Драко. — Я должен это сделать. Ради мамы. Гермиона кивнула. Глубоко вздохнув, она поспешила покинуть комнату.