Неправильный партнер

      Брок смотрит на Зимнего Солдата. Нет, на Баки – так называет его Стив. Потрясающе. По всем теориям вероятности этот Баки должен уже полвека как гнить в земле. Но вот он перед ним – живее всех живых. Он и самого Брока еще переживет. Совершенно определенно.       Разморозка Зимнего Солдата – процесс муторный и долгий. Занимает несколько часов. На этот раз все проходит спокойно. Солдат вымыт, одет, приведен в чувство, все системы в норме, функционируют. Пирса приглашают в самом конце, он зачитывает код – хендлер установлен и разморозка на этом официально завершается. Солдата переводят в жилой отсек.       Брок распускает СТРАЙК и первым остается на дежурство. После разморозки сложнее всего – не дай бог, не доглядишь, не позовешь медиков вовремя, и совершеннейшее оружие ГИДРЫ откинет коньки. Впрочем, Солдат выглядит достаточно бодро. Он в сознании. Разминает затекшие мышцы, начинает с пальцев, переходит к кистям, предплечьям. Брок думает о поразительной избирательности программы, вшитой в его мозги. Есть вещи, которые Солдат не забывает, – например, эта простая мышечная гимнастика после криокамеры. А есть то, что он забывает каждый раз, – люди, события, хендлеры. После каждой разморозки Пирс светит лицом и читает код по книжечке. После каждой разморозки Солдату представляют поименно всех медиков и СТРАЙК, особо выделяя Брока, которому необходимо подчиняться. И Солдат – это определенно не тупой робот, в ходе миссий он принимает осознанные тактические решения, он способен руководить группами захвата. В нем даже есть какая-то личность, если вообще может существовать личность без воспоминаний, лишь с набором функций. Но вот осталось ли в нем хоть что-то от того улыбающегося паренька с фотографии – в этом Брок совсем не уверен.       – Стив Роджерс – полный отчет.       Зимний Солдат лениво поднимает на него взгляд. Смотрит с некоторым презрением – может, так только кажется, но факт в том, что Солдат не будет отвечать. Он подчиняется исключительно Пирсу. Полный отчет дает только ему. Брока слушает на миссиях в качестве одолжения хендлеру. И наверное, по той же причине до сих пор не раскроил ему голову, – Брок явно стоит слишком близко к решетке и дает странные указания, которые вообще не в праве давать. Это все чревато. Но он почему-то не может остановиться, делает еще один шаг, подходит к решетке практически вплотную и зовет Солдата давно утраченным именем:       – Баки?       В глазах Солдата не отражается ничего. В целом, Брок и не надеялся. Это невозможно. Солдат полностью стерт, Баки Барнса там не осталось. Только видимость, оболочка – да и то. Не похож Зимний Солдат с его стеклянным взглядом на того живого улыбающегося парня с фотографии. И никогда им снова не станет. Может, даже гуманнее, чтобы Стив оставался в неведении. В любом случае Брок явно не будет тем человеком, который ему хоть что-то расскажет.       Позади он слышит шаги, но не может обернуться – нельзя поворачиваться к Солдату спиной, стоя настолько близко. И Брок пятится назад, вздрагивает, чувствуя, как от решетки его буквально оттаскивают. Это Джек. Он узнает его по рукам, еще до того как слышит голос:       – Будь осторожнее, Брок.       – А то что? – он огрызается, думая, что Джек слышал его команды Солдату и пытается угрожать. Но Джек действительно просит быть осторожнее. Без скрытых смыслов.       – У него же молниеносная реакция. После крио Солдат нестабилен. Мало ли что взбредет ему в голову.       Джек – большое дитя. Просто искренне боится за него.       – Что ты здесь делаешь, Роллинс? Я всех отпустил, тебя в том числе.       – Мы, вроде, хотели поговорить. Когда заканчиваешь дежурство?       Брок думал отсидеть до утра, но раз так, то он дергает Майка. С Броком у того разговор короткий, приезжает как миленький уже через час.       Весь этот час Брок проводит в компании Джека с Солдатом. В плане общительности эти двое друг друга стоят. Джек не говорит ни слова – да, здесь не место для серьезных разговоров, но парой ничего не значащих фраз можно было бы перекинуться. Брок смотрит на Солдата, слушает сопение Джека, аккуратно почесывающего разбитый нос, и размышляет о том, что предпочел бы он сам – узнать, что любовь всей твоей жизни превратили вот в это подобие человека, или же не знать ничего вообще.       – Представь, что я умер, а потом ты через много лет узнаешь, что как бы нет. Я в каком-то роде жив. Но жив как бы не я. Меня больше нет, но вот мое тело нашпиговали всякими штуками, я двигаюсь и формально живу, но меня уже не осталось. И в то же время ты смотришь на это все и видишь меня. Можно обманываться. Можно научить меня быть прежним. Или нельзя?       Выходит какой-то набор слов. Джек не знает, кем был Солдат, точнее Баки Барнс, для Стива. Но теперь, скорее всего, догадывается. Джек не дурак.       – Страшная штука, – только и говорит он. А потом наконец появляется Майк и можно идти.       Брок садится к Джеку в машину, свою бросает, заберет позже. Он ненавидит так делать, да и Джек удивлен его выбором, но неохота садиться за руль, он слишком устал. Хотя главная причина, конечно, не в этом, а в том, что они сейчас разругаются вдрызг. Бросать Джека посреди трассы ночью ему будет жалко. Куда приятнее демонстративно уйти самому.       Они едут в молчании. В машине наверняка жучки, а разговаривать ни о чем Джек не умеет. Брок всегда справлялся за двоих, но сейчас нет настроения. Он смотрит на дорогу, разглядывает салон машины. На самого Джека старается не смотреть – его присутствие само по себе бьет по нервам.       – Куда ты меня везешь? В тихое место, чтобы убить и закопать?       Мог ли он довести беднягу Роллинса до такой степени отчаяния? Вряд ли. Хотя было бы смешно. Джек не отвечает, а Броку уже настолько невмоготу, что он готов говорить о чем угодно, только бы нарушить молчание.       – Как дела у Рони в школе?       – Все хорошо. Только он Руди, Брок.       – Да плевать.       – Не заводись. Мы почти приехали.       Выбор места идеален. Многополосный мост над рекой. Предрассветные сумерки, машин пока мало, но вода шумит и ветер сбивает с ног. Даже если на них жучки, прослушка в телефонах или в часах – разобрать хоть что-то будет невозможно. Они сами с трудом слышат друг друга, приходится стоять практически вплотную и все равно орать.       – Давай только по-быстрому. Холодно, пиздец, – говорит Брок, стараясь перекричать ветер. Джек подходит совсем близко, закрывая его от потоков холодного воздуха собственным телом. Брок достает сигареты, Джек не отказывается. И закуривая с наслаждением, наконец говорит:       – Я увез семью. Спрятал их.       Брок не сразу понимает, почему это должно быть ему интересно. Огрызается по обыкновению:       – И что? Предлагаешь потрахаться на твоем семейном ложе? Наконец позволишь мне побывать у себя дома?       Джек улыбается по-доброму и снисходительно.       – Нет, я предлагаю тебе сделать так, как ты хочешь. Уходи из ГИДРЫ. Со спокойной совестью.       Брок не верит своим ушам. Он ожидал, что Джек будет умолять его этого не делать. И он готовился мучить его с наслаждением. Но Джек умеет удивлять. Броку сказать нечего. Он только усмехается и бросает зло:       – Да мне плевать на твою семью и на тебя. Моя совесть спокойна. Не мои заботы.       Джек пожимает плечами. В целом, он не удивлен.       – Из-за чего тогда ты сомневаешься? Из-за Солдата?       – При чем здесь Солдат?       – Если я правильно тебя понял, то у Роджерса что-то было с этим Барнсом, из которого сделан Солдат.       – Было. И что с того?       – В том-то и дело, что ничего. Солдат – это абсолютный ноль, чистый лист. Там ничего не осталось. Роджерсу придется с этим смириться. Даже если ему удастся заполучить Солдата, он наиграется с ним быстро. А тебя только больше будет любить за то, что ты рассказал.       Брок хохочет.       – Джек, что ты несешь вообще?       Он сам в этом виноват. Заставил беднягу Джека поверить в то, что всерьез собирается менять ГИДРУ на Роджерса. Переубедить его теперь будет сложно.       – Старик, давай сейчас проясним один момент. Все, что я тебе наговорил до этого, – исключительно от злости. Я просто очень зло пошутил, а ты поверил. Расслабься. Не собираюсь я уходить из ГИДРЫ. Никогда не собирался.       – Почему нет?       – А почему да, блять? Мы с Роджерсом просто трахаемся. Очень весело и задорно. Но ничего более. Мало ли с кем и когда я спал. Я что каждый гребанный раз должен менять ГИДРУ на ЩИТ и обратно? Что за бред ты вбил себе в голову?       – Ты много с кем трахался, Брок. Но только ни с кем не задерживался надолго. Я не знаю, зачем ты сейчас пытаешься делать вид, что Роджерс – это просто один из многих. Совершенно очевидно, что это не так.       – Что, ревнуешь наконец-то?       Брок говорит это и тут же жалеет. Он сам провоцирует Джека на следующий вопрос. Выбрасывая сигарету в воду, тот спрашивает:       – Что ты ко мне чувствуешь, Брок? Только честно.       Ему кажется, что отвечает он вполне честно:       – Ничего не чувствую. Пять лет прошло. У меня это были чертовски насыщенные пять лет. И тебя в них не было. Ну точнее ты был, но так, на отдалении. А ты же знаешь, мне либо все, либо ничего. Так вот, мой ответ – ничего.       Джек продолжает тошнотворно улыбаться.       – Мне кажется, Роджерс вполне готов дать тебе все. Он простит тебе ГИДРУ, он тебя примет – ты это знаешь. Он смотрит на тебя с обожанием. Ты с ним будешь счастлив. Солдат – это просто оболочка. Расскажи про него Роджерсу. Барнса там все равно уже нет. Только умоляю тебя, Брок, сам Солдата не тащи, это чревато. Пусть Роджерс разбирается. Просто расскажи ему.       – Настолько хочешь от меня избавиться?       – Я хочу, чтобы ты был счастлив.       Брок в отчаянии растирает лицо ладонями.       – Ты тупой, Джек. Или меня принимаешь за тупицу. Мы в этом дерьме увязли, неужели ты, и правда, не понимаешь? Если я последую твоему совету, то мы оба трупы, твоя жена и дети тоже. Предположим, меня не найдут. Или Роджерс встанет за меня стеной. Тогда они придут к тебе, и я объявлюсь сам. Если успею. Нас отыщут на краю света. Спрятал семью, говоришь? Ты просто придурок, Джек. Их найдут. И тебя найдут. И меня. Нас достанут из-под земли. С того света достанут, воскресят из мертвых, чтобы еще раз убить с особой жестокостью. Чтобы знали, каково это – предать ГИДРУ.       Джек молчит. Благородный кретин. Брок бы на его месте сейчас непременно припомнил, кто затащил их обоих в ГИДРУ. Джек ведь до последнего сопротивлялся. А Брок тогда не понимал всей опасности и не думал о будущем. А еще просто хотел намертво привязать Джека к себе. Что ж, он своего добился. Теперь этот узел уже не развяжешь.       Джек тяжело вздыхает, упрямый дурак.       – Ты должен думать о себе, Брок. Я сам в состоянии позаботиться о своей семье. Может, удастся попасть под какую-нибудь программу защиты свидетелей.       – Ага, и сколько таких свидетелей мы собственноручно порешили? Да, блять, это тупик. Но не важно. Я не собираюсь уходить. Не из-за тебя. Просто не собираюсь и не собирался. Я тут привык. Мне нравится. Хайль ГИДРА! – Брок хохочет, ни разу еще не удавалось ему выкрикнуть это с серьезным лицом. Джек его веселья не разделяет.       – А против Роджерса сражаться сможешь?       Хотелось бы сказать «да, конечно, без проблем», но не получается. Брок лишь пожимает плечами.       – Мне не придется с ним сражаться. Против него выйдет Зимний Солдат.       Джек задумчиво выпускает облако сигаретного дыма.       – Если у Роджерса действительно были чувства к этому Барнсу, то он просто не сможет драться. Зимний Солдат его убьет. Роджерс сам даст себя убить.       – Да, это так, – признает Брок. Он и не задумывался об этом раньше.       – Брок, подумай. Только если решишься все-таки, предупреди меня. Дай мне возможность подготовиться.       – Завещание написать?       – И это тоже.       Они оба вроде бы шутят, смеются, но это смех на грани отчаяния. И Брока накрывает. Эмоции захлестывают, он уже не может с собой совладать. Потому что теперь он всерьез думает о том, чтобы рассказать все Стиву. Он понимает, что должен поступить именно так. Это будет правильно. Но возможно ли обставить все таким образом, чтобы не подвергать опасности Джека? Брок пытается просчитать варианты, но это в любом случае риск. Огромнейший риск. Джека убьют. В девяноста девяти случаях из ста.       Все это время Брок искренне считал, что ему все равно. Плевать на Джека. А сейчас он буквально задыхается от страха и охватившего его чувства безысходности. Он не может представить мир без Джека. Одно дело видеть его и понимать, что они никогда не будут вместе. И совсем другое – понимать, что он больше никогда не увидит его вообще. Его парализует какой-то странный ужас. Врать дальше, держать дистанцию становится невозможным. Что-то надламывается внутри. До боли в костяшках Брок сжимает холодный парапет над пропастью и шепчет:       – Я не могу, Джек. Я не смогу без тебя.       Джек вздрагивает. Он этого явно не ожидал. Брок первоклассно отыгрывал полнейшее безразличие, и Джек поверил.       – Ты же только что сказал, что ничего ко мне не чувствуешь…       – Да мало ли, что я говорю! – кричит Брок, теряя контроль. Это выше его сил, он толкает Джека в грудь и орет с ненавистью: – Я люблю тебя! Люблю тебя, гребанный Роллинс! Ради тебя я всех готов под обломками ГИДРЫ со ЩИТОМ закопать! И Стива, и Солдата, и себя! Весь мир! Лишь бы ты один остался жив! Лишь бы ты один! А остальное – не важно!       Джек хватает его за плечи, прижимает к себе. Шепчет, чтобы он успокоился и взял себя в руки. Брок утыкается лбом ему в плечо, и это настолько хорошо, настолько правильно, что он весь погружается в ощущение какого-то абсолютного счастья. Впервые за эти чертовы пять лет Джек настолько рядом, что его можно обхватить руками, вдыхать его запах, чувствовать такое знакомое тепло. Брок кладет ладонь ему на шею, по старой привычке поглаживает за ухом. Джек прикрывает глаза, ластясь к его руке. Но приходит в себя ровно через мгновение. Отстраняется, отступает на несколько шагов, чтобы не касаться, и отводит взгляд.       – Не будем, Брок.       – Почему?       – Я не хочу влиять на твое решение.       Брок смотрит на него расфокусированно и не понимает.       – Мое решение? Какое, блять, решение? Я все решил. Я был не прав. Все это время валял дурака. К черту, Джек. Мне не нужно все. Я успокоился, повзрослел, переосмыслил. Я согласен на любые твои условия. Раз в неделю, без ночевок – я согласен на все. Любые твои условия, я согласен на все.       – Перестань.       Джек не верит. Что-то подобное Брок уже обещал раньше, но не выдерживал. Срывался каждый раз и требовал все больше и больше. Джек ему все прощал, пока Брок не переступил эту невидимую красную линию. Не влез в хрупкий уютный мирок его семьи в аккуратном маленьком домике. Если бы только можно было повернуть все вспять. Попробовать начать все заново.       – Я больше не могу, Джек. Правда. Я больше не могу без тебя.       – А я не могу с тобой! – Джек срывается на крик. Тут же берет себя в руки, но даже эта секундная потеря самообладания говорит о многом. – Прости, Брок. Но я, правда, больше не выдержу. Это больно, я не хочу возвращаться в тот кошмар. То, что происходило между нами, было просто ненормально, нездорово. Постоянные выяснения отношений, какие-то манипуляции, постоянные угрозы. Было много хорошего, но я все. Перегорел. Я не могу, Брок. Я чуть не развелся с женой, я чуть не лишился всего. Я сам устал жить в постоянном обмане, в постоянном страхе. Я тоже больше не хочу наполовину. Не могу. Я хочу быть со своей семьей. Полностью и без остатка.       Брок чувствует, как против воли в нем снова закипает странная злоба.       – Только вот вопрос выживания твоей семьи зависит от меня, забыл?       Джек выдерживает его взгляд.       – Снова пытаешься меня шантажировать?       – Просто предупреждаю.       Но это больше не работает. Джек пожимает плечами и поворачивается к нему спиной.       – Поехали, Брок.       – К тебе или ко мне?       – Хватит. Между нами все кончено. Я сыт по горло твоим шантажом и твоими манипуляциями. С этого момента мы по разные стороны. Мы давно по разные стороны. Каждый сам за себя. Я готов к твоему уходу из ГИДРЫ. И я желаю тебе счастья. Поехали, я отвезу тебя домой.       Горькая ирония в том, что Брок без особо труда способен соблазнить практически любого, а Джека нет. Внутренне не может. Даже не делает попытки. Молча садится в машину. Больше не заговаривает с ним даже. Не смотрит. Хотя все бы отдал за то, чтобы Джек не уезжал, зашел к нему. И даже секс не так важен, важно просто его присутствие, чтобы он просто был рядом. Но Джек довозит его до дома и уезжает. Брок смотрит ему вслед, а затем поднимается в пустую квартиру и падает в холодную постель, не раздеваясь.       Сквозь дрему он слышит, как кто-то тарабанит в дверь. Вскакивает. Ему кажется, что это может быть Джек. Ведь есть вероятность, что его тоже накрыло, Джек передумал, развернул машину, решил вернуться.       Но это Стив. Уставший, потный и пыльный. Прямиком с миссии к нему.       – Вернулись из Боготы досрочно. Решил заскочить. Прости, что разбудил. Ты с дежурства?       Брок сонный, в мятой спецодежде, рассеянно кивает и падает в его объятия. Утыкается лбом в широкую грудь и просто стоит так, чувствуя тепло и считая удары сердца. Стив мягко кладет руки ему на спину.       – Что-то случилось?       – Нет, все в порядке. Просто соскучился.       Он врет. Или не врет. Когда Стив рядом все становится несколько сложнее. Это не Джек, но почему-то с ним тоже невероятно хорошо и удивительно спокойно. Действует, как релаксант. Брок прижимается к Стиву клубком натянутых нервов и в его объятиях есть какое-то странное чувство покоя, дома, которого у него никогда не было. И Джека, которого он считал своим домом.       Они вместе принимают ванну. Наполняют ее водой, разводят пену из шампуня. Стив рассказывает про миссию. Брок опирается спиной о его грудь, расслаблено поглаживает ладонью его колено, высовывающееся из воды. Стив обнимает его, притягивает еще ближе и неторопливо дрочит ему рукой, продолжая что-то рассказывать.       – Если я сейчас кончу, то просто больше не смогу. Слишком устал, – честно предупреждает Брок.       – Не важно. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Расслабься.       Стив чувствует его настроение. Ни о чем не спрашивает, но чувствует. С Джеком было так же. Когда-то очень давно.       – Блять, – при Стиве он старается следить за языком, но сейчас не выдерживает. Настолько все запутано. И глобально все это предназначено не ему. А он хочет этого не от Стива. И наверное, это все-таки неправильно. Хотя и чертовски приятно.       Брок уже даже не сопротивляется, когда Стив остается на ночь, но заснуть рядом с ним не может все равно. Засыпать он привык один, даже с Джеком под боком он бы, наверное, не заснул, хотя очень хочется попробовать.       Брок встает и уходит из спальни, открывает окно и зажигает сигарету. Стив просыпается практически сразу же, обнимает его сзади, кладет голову на плечо.       – Снова не спишь? Мне уйти?       – Нет, не уходи. Я лягу на диване. Иди в кровать, ты устал.       Стив сонно мычит о своем несогласии ему в ухо. Брок невольно вспоминает сегодняшний разговор с Джеком. Он не сможет сражаться. Зимний Солдат его убьет.       Вздрагивает. Джек прав. Чертовски прав. А Брок об этом даже не задумывался. Он сам, будучи самовлюбленным эгоистом до мозга костей, не смог бы убить Зимнего Солдата, будь тот сделан из Джека. Сдох бы сам. Но убить бы не смог. И никому не позволил бы.       – Стив, расскажи еще про своего Баки.       – Зачем это, Брок?       Стив думает, что он ревнует или что-то вроде того. Брок качает головой.       – Сугубо ради сказки на ночь. Без задних мыслей. Просто интересно, как это было семьдесят лет назад. Ты любил его тайно или вы совершили каминг-аут? Кто кому признался? Делаю ставку, что он.       Стив улыбается.       – Да, ты прав, это он признался. Я бы не решился.       – И как это было?       Ответа нет. Брок выкидывает сигарету и поворачивается к нему. Стив смущенно растирает шею и собирается с мыслями. Брок хохочет, обнимает его и тащит обратно в постель.       – Да ладно, не смущайся, Стив. Мне вот с простреленной ногой пришлось с Роллинсом трахаться – там главное было не упустить момент, Джеку уж очень хотелось остаться натуралом. Скажу честно, было ужасно.       – Мы с Баки не спали, – бормочет Стив, закутываясь в одеяло.       – Да, это я опытным путем уже установил. Что насчет первого поцелуя?       – Баки вытащил меня танцевать.       – Я смотрю, ты всех парней цепляешь на танцах?       – Скорее, они меня.       Брок хохочет и подпирает голову локтем, чтобы лучше видеть лицо Стива в блеклом сумраке дождливого утра.       – Ну давай дальше. Я уже заинтригован.       Стив со вздохом подчиняется.       – Это случилось на фронте. Тогда была очень популярна такая шуточная песенка, которая называлась – только не смейся – «Поцелуй меня на ночь, старший сержант».       Брок просто задыхается от хохота. Он понятия не имеет, что это за песня, но название достойнейшее. Зимний Солдат когда-то был парнем не лишенным изобретательности. Брок прямо представляет, с каким хитрым удовольствием сержант Барнс разрабатывал план соблазнения своего безнадежного друга, – потому что такие совпадения не происходят сами по себе. Песенка с говорящим названием играла не случайно, – что бы там ни думал Стив.       – Да ты вообще не понимаешь, Брок, – это шуточная песня, совсем не о любви, ничего такого…       – Да плевать про что песня, рассказывай дальше давай. Играет музыка, все веселятся, ты сидишь, как истукан, подходит твой Баки и…?       – Девушек на фронте практически не было. Иногда парни танцевали вместе – не то что бы это было очень распространено, но в шутку прокатывало. И Баки подходит ко мне, снимает фуражку, делает такой классический поклон, протягивает руку…       – Ты краснеешь и говоришь ему «нет».       Конечно, это так и было. Стив смущается собственной предсказуемости.       – Да, я отказываюсь. Но он все равно вытягивает меня в центр зала, невзирая на мои протесты, смеется и забалтывает. Я не помню, что он говорил, но проще уже было согласиться на этот позор. Из меня танцор совершенно никакой, Баки – другое дело. Мы танцуем, он дурачится, я, спотыкаясь, пытаюсь выдать хоть какое-то подобие танца. Потом эти мучения наконец заканчиваются, он тянет меня на улицу, потому что в зале жарко, а он хочет курить. И он закуривает, что-то болтает, а я просто стою рядом.       – Темно, вы одни, отлично. Что потом?       – А потом он повторяет мне строчку из этой песни, меняя сержанта на капитана.       Эти методы Броку знакомы. Барнс был не промах.       – Ну ты поцеловал его после этого?       – Нет.       Брок просто задыхается от хохота.       – Черт, Стив! Я в тебе не сомневался!       – Я, может, и догадывался, чего он хочет, но не был уверен. И не решился.       – Неплохо. И что делает наш многострадальный сержант?       – Закатывает глаза, целует меня в щеку и желает спокойной ночи.       – Ты краснеешь и уходишь?       – Нет, я краснею, тоже целую его в щеку, желаю спокойной ночи и ухожу.       Брок смеется.       – А ты не так уж и безнадежен. Парень все-таки реально запал тебе в душу, раз ты проявил такую недюжинную решительность.       Он просто шутит, без задней мысли. Но Стив весь будто сжимается, закрывается в себе. Брок догадывается, о чем он думает. Об упущенных возможностях. О несказанном и несделанном. Стив жалеет. Забавно, потому что сам Брок, наоборот, жалеет о сделанном и сказанном.       – Давай я поцелую тебя на ночь, капитан, – Брок выцеловывает его лицо, заставляя забыться, успокоиться. Стив действительно устал и засыпает быстро. Брок мучается долго, но усталость берет свое. Ему снова снится Джек, и в этот раз это действительно лишь сон, с присущей снам абсурдностью. Брок бегает за Джеком и умоляет с ним потанцевать, а в итоге вальсирует с Зимним Солдатом по паркету из человеческих костей.       – Солдат, танцевать умеешь? – это Брок говорит уже наяву, будучи в полном сознании, но явно не в здравом уме.       – Вопрос неясен. Требуется уточнение понятий, командир.       Зимний Солдат смотрит на него настороженно сквозь решетку жилой камеры. Они совершенно одни, Брок об этом позаботился. Солдат уже вошел в рабочее русло, провел две миссии, последнюю завершил несколько часов назад. Он стабилен и в целом предсказуем. Узнает Брока и вытягивается в стойку при его приближении, готовый выполнять команды.       Брока Солдат не слишком любит, он главный цепной пес Пирса. При малейшем неповиновении наказывает жестко. Практика показывает, что это единственно верный способ работать с Зимним Солдатом. Стоит дать слабину, пожалеть, утратить бдительность – и ты труп. Убил Солдат самых мягкотелых командиров, которые пытались уговаривать вместо того, чтобы бить по болевым точкам. Брок же не церемонится. По-человечески бедняге Барнсу он не завидует, но разделяет свою человечность и свою работу. В конце концов, будь он склонен к сентиментальности, то не стоял бы во главе боевого отряда ГИДРЫ.       Солдат стабилен, но опасен все равно, Брок – не хендлер и решение подчиняться ему – результат мыслительного процесса, а не программы. Если Пирс скажет Солдату стоять, тот остановится автоматически. Двигаться не сможет, даже если очень захочет. На Брока это не распространяется. Если Солдат очень захочет, то свернуть шею ему сможет вполне.       На случай непредвиденных обстоятельств у Брока между пальцами зажат портативный диск шокера. Если всадить между бионическими пластинами, можно выиграть пару секунд. Достать из кармана ампулу со снотворным. Укол подействует еще через пять секунд. И чтобы продержаться это время, у Брока с собой электродубинка. Никакого огнестрела – Солдат может перехватить. Лучше уж током долбанет при самом негативном раскладе. А дальше должно подействовать снотворное.       Но пока Солдат стоит по стойке «смирно» и послушно ожидает указаний. Брок включает эту дурацкую песню про старшего сержанта, о которой говорил Стив, и ставит ее на повтор. Телефон благоразумно оставляет за пределами камеры на некотором отдалении. Подставляет глаз под сканер сетчатки, вводит пароль и заходит внутрь.       Солдат внимательно следит за его движениями, не проявляя агрессии. Скорее, ожидая неприятностей от него. Наивно было бы полагать, что этот смертоносный убийца его действительно боится. Но опасается определенно. У Брока есть рычаги давления, он может доставить неприятности и причинить боль, поэтому Солдат будет его слушаться. До определенного предела.       – Танцы – это такая штука, типа гимнастики, – начинает объяснять Брок. – Полезно для развития гибкости и координации движений. Не слышал эту музыку раньше?       Навязчивая мелодия заходит на второй круг.       – Не слышал, командир.       Солдат отвечает, а потом вслушивается в музыку, приоткрывает рот на мгновение, будто хочет что-то сказать, но молчит, ответа не меняет, данные не корректирует.       Брок подходит к нему вплотную. В отличие от Стива и Джека, с Солдатом они одного роста и примерно одной весовой категории – если не учитывать вес бионического протеза, который ощутимым грузом ложится на плечи.       – Это что-то вроде борьбы, – продолжает объяснять Брок, занимая простейшую танцевальную позицию. – Держимся друг за друга, но не толкаемся, наоборот, двигаемся синхронно. Становимся как бы одним целым. Командная работа, понял? Повторяешь за мной, двигаешься со мной в одном темпе. Ясно?       Солдат кивает. Песня доигрывает до конца, начинается заново, и Брок медленно тянет Солдата вслед за собой в импровизированном вальсе. В паре со Стивом Барнс, конечно, вел, но в текущих условиях соблюсти точность воспоминания не получится. Музыка достаточно быстрая, Солдат не улавливает порядок действий, путается в ногах, но Брок тащит его дальше неумолимо – как минимум мышечная память должна сработать. Не могли же и это они стереть. Если Барнс любил танцы, то его тело должно вспомнить, отозваться. Но песня заканчивается, начинается снова, а Солдат продолжает оттаптывать ему ноги и сбивать колени по неосторожности. Еще один круг и Брок готов сдаться. Идея с самого начала казалась провальной. Но он должен был попытаться для успокоения совести. Воспоминание сильное, глубоко личное. Если хоть что-то от Барнса осталось в раскуроченных током мозгах, Солдат должен вспомнить. Хотя бы движения. Хотя бы сам танец.       – Двигайся по инерции, – подсказывает ему Брок. – На самом деле ты это умеешь. Нужно только вспомнить. Не думай. Отключи голову. Расслабься и чувствуй музыку.       И вдруг что-то происходит. Одно мгновение, неуловимое движение, и Солдат меняет позицию – Брок больше не чувствует тяжести металлического протеза на своей шее, вместо этого живая ладонь ложится ему на талию. А металлические пальцы переплетаются с его, и теперь Солдат тянет его в другую сторону, задает ритм – он ведет. Движется быстро и ловко. И уже Брок, теряясь от неожиданности, за ним не успевает.       – Отключи голову, – эхом повторяет Солдат, и даже голос у него меняется. – Расслабься, почувствуй музыку, это же так просто. Повторяй за мной. Это просто, очень просто.       Его губы трогает улыбка – странное секундное движение, больше похожее на нервный тик. Брок подстраивается под танец, сердцебиение зашкаливает, адреналин на пределе. Это кажется невозможным, но это Барнс. Восставший из мертвых. Они с Джеком ошиблись. Солдат – не ноль, не просто оболочка. Где-то глубоко под толщами кодов и алгоритмов вшитой программы все-таки выжил Баки Барнс, этот улыбчивый парень с фотографии. Брок не верил в успех, но воспоминание все-таки сработало как триггер. И теперь он совершенно не знает, что с этим делать. К чему это все приведет. Как он должен поступить. Не знает даже, как остановить этот страшный танец и остановится ли Солдат вообще. Песня начинается заново и будет играть до бесконечности, пока не сядет батарея.       Его спасает телефонный звонок. Мелодия обрывается, меняется, и Солдат зависает, не закончив движение, как сломанная игрушка. Брок осторожно освобождает ладонь из металлических пальцев и медленно отступает, не поворачиваясь спиной. Впрочем, Солдат на него даже не смотрит. Стоит в странной прострации, мышцы лица дергаются и выглядит это жутко. И вдруг он замирает полностью, будто перезагружается без всяких стимулирующих импульсов электричества. Поворачивается спиной и уходит в угол. Ложится на узкую койку, отворачивается, и Брок запирает камеру.       – Баки? – зовет он, стоя по ту сторону решетки, но не получает никакой реакции, никакого ответа.       – Солдат, встать и подойти! – рявкает Брок командным голосом, и Солдат выполняет приказ. Брок благоразумно отступает на несколько шагов вне досягаемости вытянутой руки.       – Стив Роджерс – полный отчет.       – Отчет невозможен. Информация отсутствует, – отчеканивает Солдат. Вот только Брок не хендлер, и Солдат может ему врать.       Телефон все еще разрывается. Это Джек – СТРАЙК экстренно собирают на очередную миссию, а Стив не может до Брока дозвониться, что логично – свой телефон агента ЩИТа он оставил на проходной. И Стив вышел на Роллинса, прекрасно осведомленного о том, что Брок на ночном дежурстве.       – Я отправил Нордстоуна тебя сменить.       – Отлично, старик. Уже выхожу. Что там? Куда держим путь на этот раз?       – Индийский океан. Пусковая платформа ЩИТА. Сбор через сорок пять минут на аэродроме, третий сектор.