Мир после войны.

К полуночи все было завершено. С размаху захватив мост, солдатам Сталлионграда оставалось только на нём как следует закрепиться до прихода основных сил. Лёгкие танки, отогнав отступающих чейнжлингов на два с лишним километров, вернулись обратно на базу, а пока над головами многих летела дружественная авиация из разведчиков-бомбардировщиков Як-2, офицер Бобруйск смог наконец вступить на деревянный настил моста. Артиллерийским расчётам был выдан приказ стоять на противоположном берегу от лагеря, в случае если враг каким-то чудом сможет сгруппироваться и попытается нанести… Хотя какой удар? Смотря как один из повстанцев проткнул штыком самодельной винтовки полумертвое тело нациста, у лейтенанта даже поднялось настроение.  — Товарищ сержант, наши союзнички, как вижу, преуспели в военном искусстве? — спросил он у проходившего мимо солдата, вместе с которым они сошли с моста.  — Не знаю, командир. Мне кажется, что эти чейнжлинги превосходят нас только в терроре. Это, конечно же, нацисты. Резать им глотки имеет смысл, но что будет с этим всем… сбродом (шёпотом) позже? Это ведь наверняка дезертировавшие солдаты. Что про нас может подумать Эквестрия?  — Я думаю, она делает приблизительно тоже самое, мой друг. Иначе как объяснить их быстрые прорывы в Олении? Чейнжлинги там наверняка не сбежали, как пишут в газетах, а просто попросили убежища, от своей матери, у принцесс. — Уступив место прозжающему мимо грузовику, разговор продолжился. — И при этом, повстанцы под нашим контролем отныне. Если бы они шо то затевали, мы б это уже давно рассекретили. Расстрелу же будут подлежать лишь пособники тёмному делу королевы, помните об этом в следующий раз. Недалеко прозвучала пулеметная очередь. Двое из чейнжлингов, с разрешения сталлионградского старшины, расстреляли десятерых своих пронацистских собратьев из ППШ, после чего отдали честь подошедшей парочке.  — Слява наш’им созникам!  — Вольно. — пройдя мимо них, Бобруйск всмотрелся в небо. — Что там в тылу кстати? Нашли воришку?  — Как сквозь землю провалился, товарищ лейтенант. Рыскали по всей округе лагеря. Даже броневики подключили к пропаже, но все бестолку.  — Печально. Будем надеяться те документы не попадут в плохие руки. Кстати, ты знаешь язык этих жуков?  — Немного. Не сказать, чтобы он был трудным… Хотите, чтобы я им чем-то подсобил?  — Перевооружи их новыми образцами наших автоматов. Обучи этих «бродяг» основным методам стрельбы из наших ружий. Ну, ты знаешь… — туманно ответив, человек попрощался с напарником и вновь стал глядеть в небо, стараясь при этом смотреть на дорогу. — Интересно, долетит ли мой автограф до столицы? * * * Два дня… Город, в который въезжала дезертировавшая автоколонна из оставшихся трех грузовиков и одного мотоцикла был заполнен поголовно чейнжлингами. На заметку, были тут и другие солдаты, что сбежали с фронта в ещё не разрушенный бомбами, Дитрисиум, надеясь на некое спасение. Было также в достаточной мере женщин и подростков до 18, что с небольшими плакатами «Кризалис — тварь!», ходили по многочисленным узким улицам, задерживая тем самым автоколонну. Благо таких удавалось быстро утихомирить, постреляв в воздух для устрашения, однако чем ближе транспорт приближался к своей цели, тем яростнее была толпа и неотступнее. Дошло до того, что грузовик, едущий первым, был закидан бутылками с горящей смесью с окон одного из жилищных зданий. Капитан, не долго думая, приказал расстреливать всех кто подойдёт близко к оставшимся машинам.  — Забирайте всех тех раненых, кого сможете. Живее. — ветеран, заметив, что к нему стали подбегать двое подростков с палками, незамедлительно поразил их двумя пулями из своего пистолета. — И быстрее! Взглянув на два мёртвых тела, офицер вспомнил свой первый военный год службы. Тогда, к концу весны, его корпус точно так же встречала взятая его страной практически без боя столица оленей. С ненавистью в глазах и кирпичом в руках. Будь он тогда более предусмотрительным, южный район и не пришлось бы брать с боем…  — Капитан. Раненые успешно перенесены… — солдат потянул за плечо чейнжлинга. Тот в свою очередь услышал выстрел неподалёку. Один из бунтовщиков, имея при себе пистолет, ранил тяжело одного из мотоциклистов. — Прикажете усилить огонь?  — А… Да. Выполнять! Не щадить всех тех, кто поднимет на вас руку. В особенности тех, кто несёт в руках огнестрел. — блеснув глазами, офицер сел вновь в кабину, попеременно оглядывая заполненную улицу, побаиваясь случайной пули или чего-то подобного в спину. — Поехали. Толпа, несколько поредев от выстрелов по ней, расступилась всё-таки перед машинами, хоть и не прекратила попыток сломать технику. Доехав с мелкими потерями до порта, капитан заметил несколько куч мёртвых тел, среди которых были и моряки. Судя по всему, бунтари хотели взять под контроль данное место, но по причине достаточно плотного огня со стороны доков, отступили к воротам, через которые в мирные года проезжали грузовики, наполненные различными заморскими товарами.  — Не стрелять! Это свои.- из небольшого домика вышел '' румяный'' и мускулисты ейнжлинг с нашивками обе-лейтенанта. — Мы уж думали вас порвали там. Едьте напрямик, к той подводной лодке. Эй, рядовой, не стой столбом. Открывай. Отдав честь, пухловатый подчинённый, схватившись за деревяху, потянул её резко вверх. Самодельный шлагбаум открыл путь технике, после чего ветеран вновь сел в кабину, держась за свой пистолет. Водителю в это время пришлось как следует постараться с ездой. То тут, то там были укрепления, созданые из мешков с песком или хлама, ранее называемого бытовой техникой. Подъехав к причалу, машина окончательно остановилась. Толчок, последущий за этим, разбудил Милфорда. За всю поездку, оленю удалось более менее вытащить себя из списка тяжело раненых, благодаря чему он мог наконец без помощи самостоятельно выйти из грузовика и подышать свежим воздухом. До сего часа.  — Выходим, солдаты. Вы трое, помогите раненым. Милфорд?  — Да?   — Помоги нашим мотоциклистам с пулеметом. Их серьёзно потрепали в этом городишке. — докурив тлеющую сигарету, сержант встал и вместе с одним из рядовых, начал осматривать грузовик. — В случае чего не помогай им тщательно. Пусть не думают, что я их с капитаном буду лелеять.  — Так точно. Подрагивая ногами от усталости, олень быстро дошёл до цели. Мотоцикл был в не лучшем состоянии. Одно из колёс лопнуло (судя по состоянию самой шины сравнительно недавно), коляска для дополнительного пассажира покрыта парочкой значительных вмятин от кирпичей. Не говоря уже про экипаж из трех чейнжлингов, каждый из которых да получил свою порцию «пирогов» от разгневанных войной жителей.  — Спасибо. — выдернув с коляски MG 42, олень лишь молча кивнул. — Забавно, правда. Ещё пять лет назад нас тут почитали, мечтали стать такими же героями. Девушки во сне представляли нас своими мужьями, а старики жалели о том, что сами не родились попозже.  — А теперь нас хотят поскорее выкинуть в море. — продолжил разговор один из проходивших пехотинцев с перебинтованной головой.  — Да… Надеются, что так они заслужат прощения. Полизывая ноги этих проклятых принцев и принцесс. — положив пулемёт в специальный ящик, мотоциклист закрыл его крышкой, постукивая молотком по краям. — Не удивлюсь, если будущих оккупантов они будут кормить и лелеять также, как нас когда то… Подхалимщики.  — Не то слово. В это время капитан, вместе со своим помощником, и по совместительству водителем, важным шагом уже шёл к подлодке, что была пришвартована в десяти метрах. Из разговора с одним из моряков удалось узнать, что два дня назад на единственный, в порту, эсминец было совершенно нападение, с целью потопить данное судно. Атака бунтарей, несмотря на внезапность, была быстро подавлена, однако адмирал, в целях подстраховки, решил, что лучше кораблю на какое-то время отплыть подальше от берега. Настолько, что уехавшие с Олении, чейнжлинги сначала даже и не увидели его. Вся эта неразбериха с эвакуацией грозилась стать последним провалом в жизни потрепанного войной офицера. Если сейчас его маленькое войско не отступит куда-нибудь на далёкий, забытый всеми островок, то потом уже будет слишком поздно.  — Рад тебя видеть, Таргар.  — Я тоже, герр адмирал, я тоже. Как видите, моим подразделениям пришлось очень туго. — Забираясь на специальный мостик к рубке подлодки, три чейнжлинга остановились примерно посередине. — А вы как? Были проблемы с королевой или городскими?  — Никак нет. Местный гарнизон перешёл на мою сторону. Был конечно один умник, что хотел пойти против, но сейчас, как видите, все спокойно. Новостей из столицы с вашей последней телеграммы нету. Видать ситуация там столь тяжёлая, что никто и ухом не повёл о моем желании забрать эти суденышки. — пожав друг другу руки, двое давних приятелей зашли внутрь подлодки. — Вы кстати как раз вовремя приехали. Этот город мы вот-вот можем потерять, так как горожане объединяются с недавно дезертировавшими пехотными частями с центрального направления. Видимо нашли общий язык.  — Уже? Все хуже чем я думал. Когда вы будете готовы к отплытию, мой друг?  — Да хоть сейчас. Баки наполнены настолько, насколько мы могли позволить себе, а моим солдатам уже отданы команды насчёт нашего «путешествия». Остальное на ваших плечах, так сказать. Когда захотите, тогда и отплывем, Таргар.  — Вечером. — несколько спокойно произнёс капитан, хоть внутри него и колотилось бешено сердце. — В это время суток будет спокойнее, тогда и сможем без проблем разгрузить оставшееся. И спасибо за…  — Не стоит. Благодаря тебе я ведь и стал адмиралом. Надеюсь новый мир встретит нас куда радостней…  — А если и не встретит, то мы его заставим так себя вести.- тихо закончив за друга речь, капитан блеснул левым глазом. * * * Весалиополис после налёта со стороны занявших мост сталлионградских солдат стал неожиданностью для, оставшегося верным, командования Кризалис. Вдобавок было разрушено 40% возведенных на скорую руку баррикад, а также оставшийся до сего дня целым, завод по производству какого-никакого железа на создание соответственно оружия для обороны города. К счастью Красной угрозе удалось дать неплохой отпор, благодаря чему не попал под раздачу главный улей, а также мощные, 88-мм пушки, что неплохо могли помочь с возможным танковым наступлением от эквестрийцев. Если конечно оно будет. В главном зале, где когда-то велись бурные переговоры насчёт разбора тактик против врага, экономических застоев и так далее, уже никого не было. Стол, стулья и несколько книжных шкафов, покрытые штукатуркой от потолка и редкими кусочками стекла от разбитых давно окон — все что осталось от тех дней победного наступления к Кантерлоту. Место собраний переместилось в, знакомый вам по предыдущей главе, бункер, а именно кабинет главной злодейки, в котором присутствовал чуть ли не весь генштаб в ухоженных мундирах, а также несколько, одетых в деловитые костюмы, советников, управляющих с недавнего времени, оставшимися целыми, предприятиями. Некогда спокойный разговор превратился в гневную тираду одного из управляющих алюминиевым заводом с королевой. Причиной стала нехватка данного материала.  — Вы требуете невозможного! Если хотите, увольняйте меня прямо сейчас. Я не могу поднять рабочий час. — поправив дрожащей рукой свой галстук, чейнжлинг с одним из своих, видимо, коллег, направился к двери.  — И куда вы тогда уйдёте? М? — немного успокоившись от недавней перепалки, спросила Кризалис. Выпрямив, помятую от собственной злости в ладонях, карту столицы, она уставилась на своего подчинённого. — Всё моё государство по сути превратилось в одну свалку, особенно после смерти последней, поддерживающей мой порядок, королевы Хельвии. Бандитизм на дорогах, постоянные дезертирства, голод, восстания и измена тех улей, что я когда-то старалась объединить под одно знамя. Куда вы с этим всем уйдёте, мой дорогой друг? В стан врага? Мой мегаполис тогда вас похоронит! Будьте уверены!  — Я лучше умру за родину… — остальные слова потонули после резкого и громкого захлопывания железной двери, после чего в кабинете настала неловкая тишина.  — Безобразие…  — Хамство. Что только не происходит в этот день…  — Приказать гвардии его убрать? — невзначай спросил один из генералов, слегка шокированный недавним событием.  — Не стоит. Его накажет уже наш противник … — Потирая переносицу, Кризалис продолжила поправлять бумагу. Раньше она бы давно от такого наглого обращения приказала ублюдка повесить и заменить более послушным и продуктивным, однако в данный момент это было опасно делать и по сути невозможно (других кандидатов не было просто). Власть была в очень шатком положении. — Удалось узнать, почему на северо-восточном направлении мы потеряли последний мост? Почему не взорвали?  — Госпожа, вы же сами приказали нам не подрывать до того момента, пока к регионам близ столицы не подойдёт основная отступающая группировка. — ответил один из офицеров, сделав два шага вперёд к столу. — При этом мы не ожидали столь резкого рывка. Разведчиков не хватало.  — Мозгов вам не хватает! Дураки! — в грубо тоне произнесла королева, после чего резко встала — Вы должны были держать эту реку. Вы, семеро идиотов, чьим головам я доверилась…  — Но королева, мы… и держали. В этом виноват майор Делевар, что первым делом должен был как раз создать мо…  — Не лгите! — почти рыком ответила злодейка, после чего вздохнув от внезапной усталости, медленно села на стул. — Одно вранье от вас. Майор на то и майор. Он отвечает за полки, но вы, как оставшийся один без родителей старший брат, должны всегда помогать младшенькому. А что вижу я в итоге? Из-за вашей черепашьей реакции коммуняки могут теперь тоже нас контратаковать. И что самое страшное — у нас уже нет того, чем можно было бы сдерживать врага… Господи… Позор вам. И мне. Сначала нас бьют эквестрийские бюрократы, затем слуги коммун. А что дальше? Оленийские шаманы или быть может пингвины?.. ММмммхххх… Замолкнув на некоторое время, мать чейнжлингов потянулась к стакану с водой, тогда как многие из офицеров находились в смятении. Конечно они и до этого сталкивались с её гневными тирадами, однако то, что произошло минуту назад, подействовало на них, как холодная вода летним жарким днём. Ведь женщина была на этот раз права. Во всём, что только что сказала. Двое из генералов хотели что-то видимо ответить, но их перегнал со своим вопросом Сильвер Шекель, прозванный ещё с зарождения империи, как капитан всей индустрии. Именно его разработки в плане строительства сделали нынешнюю столицу в своеобразную крепость, а до войны — как туристическое место. Ведь тут проезжали когда-то новенькие машины по, словно выбритому алмазами, асфальту. Здесь жило свыше десяти миллионов жуков, в большинстве своём, благодаря этому самому чейнжлингу. И именно благодаря ему ближайшие регионы сохранили верность. Он ещё оставался героем для некоторых граждан, в отличии от своей покровительницы. Однако даже ему не удавалось разобраться с одной, казавшейся ему банальной, проблемой. Голодом.  — Моя королева, боюсь мы уже не сможем претендовать на долгую осаду… Я всегда вам верен, но эту задачу я не могу завершить. Урожая практически нет, а план, что вы составили по поводу подземных огородов провалился. Я правда делал все, что возможно, но боюсь, что с ещё одной попыткой я потеряю своих верных рабочих. Злаки особенно плохо прорастают…  — Достаточно. Не бойтесь, вы не повторите судьбу Комморафа. Но… — Замолкнув, королева решила все-таки допить оставшуюся воду, и одновременно задуматься насчёт своего будущего. Она, будучи этой последней капелькой в уголке стакана, все ещё борется за существование. Не проще ли просто откинуть копыта грубо говоря, как сделала это королева Аргиннис и немало других её подчинённых? И так и так она наверняка будет тёмным пятном в истории всех разумных жуков. То, что она сотворила с эквестрийским народом, припомниться ей, а Кризалис хорошо понимала, что обозначает месть. — Что с запасами?  — Несколько дней. Ранее, ещё сутки назад, я бы с уверенностью повысил это время, но по причине взрыва одного из хранилищ… Три дня. — Сильвер показал злодейка несколько бумаг с информацией о данном происшествии, после чего та, хмуро кивнув, повернулась в противоположную, делегации, сторону.  — Чем дальше идёшь в тернии, тем больнее уколы колючек. Все могут идти. Собрание окончено. — За спиной были слышны недоуменные перешептывания, что слившись с топотом десятка личностей, потонули и углохли после сильного стука железной двери. Сидя в полной изоляции, Кризалис собирала в голове все то, что она пережила, доставая из кармана своего пальто специальный ключ, открыв им самый верхний слот в столе. Достав оттуда знакомый пистолет, она ткнула его дуло в висок. — Такой великий поэт погибает. * * * Сутки… Ранее утро на просторах Красносердечного края (один из пограничных со Сталлионградом регионов) вновь заставило одну, довольно элегантную телом женщину, встать позже чем следовало. Проблема заключалась в часовых поясах, из-за чего восход над городом Красное приходил позже на 20 минут, к чему было нелегко привыкнуть, несмотря на возобновленную работу посла. Ну как посла, скорее свободного человека, которому можно было бы дать побольше своей бумажной работы. И пусть большая часть описывала о составе пограничных отрядов — все, как говорила принцесса Селестия, равны. Саншауэр Рейндропс (а именно так зовут данного персонажа) в какой-то степени даже жалела о том, что решилась вновь поработать на благо своей страны.  — Доброе утро, Эквестрия. — включённое пегаской, на специальном для этого столике, радио тут же стало с приветствием рассказывать о вновь открывшемся, спустя столько лет войны, Лас-Пегасусе, на что впрочем последняя не концентрировала свое внимание. Налив из графина вишнёвого сока, пегаска медленным шагом посмотрела на часы, после чего, зевнув повернулась и пошла на кухоньку в соседней комнате. Сама кухня была угловой, хотя об этом и не скажешь на первый взгляд. Всё пространство было крайне небольшое, можно даже сказать маленькое, но не совсем. Вынув из холодильника, приготовленный ещё вчера, ирисковый пирог, девушка положила его на кухонный стол к стакану. Приступив к трапезе, пегаска продолжала слушать радио, где уже сменили тему с города-казино на музыкальное сопровождение. И судя по звучанию струн знакомого инструмента, героиня догадалась, что тем музыкантом была старая добрая Октавия Мелоди. Слушая, пегаска начала вспоминать те дни, когда она, ещё малышкой сама хотела стать дирижёром. Жаль конечно, что мечта так и не исполнилась, но в этом был и свой плюс. Ведь благодаря ей удалось к примеру потушить возможный конфликт между двумя державами. Как же давно это было… Девушка решила продолжить есть, как-никак, а ей ещё надо вернуть печатную машинку своему коллеге по работе. А он, как знала сама героиня, очень дорожил любой отданной вещью. Закончив с завтраком и окончательно переодевшись, Рейндропс проверила состояние своих крыльев, что с задержкой в несколько секунд расправились в полную широту.  — Отлично… А я боялась. — прокомментировав сама себе, героиня взяла со своего стола в спальне пишущую машинку. Несмотря на значимую нагрузку, пегаска этого не боялась, так как дом её соседа находился буквально в паре шагов ходьбы. Да и при этом кто, как не она, не знает о том, как переносить такой груз. В голове даже пронеслась её работа почтальоном. — Так… Вроде все взяла. Закрыв дверь в собственную квартиру, пегаска аккуратно пошла по лестнице вниз. Лифтов в данном регионе не было, потому многим, кто жил на этажах выше второго, очень не везло с ношением каких либо тяжёлых предметов, например нового кресла или выноса давно завалявшегося мусора. Благо за время проживания, Рейндропс ни разу не попала под такую неловкую ситуацию, хотя ей и попадались на ухо слухи о таких случаях, например, когда одна семейная пара, перенося на пятый этаж частично разобранный шкаф, в итоге разнесла тот не дойдя до желанной двери буквально ступеньку. Правда, было ли это обычным вымыслом, Рейндропс так и не удалось узнать. Стоит также заметить, что данные здания и улицы были частично скопированы со сталлионградского стиля. Те же подъезды особо чётко напоминали героине, какого попасть не в те колеса там. В особенности к властям. Но, благо все вышло благополучно. Родная тётя живёт тихо да спокойно в самой столице Эквестрии, работа идёт успешно, да ещё и сталлионградцы стали куда воспитанней. Не, ну не жизнь, а сказка. Жаль только, что героиня не сильно доверяла данному союзнику. Как никак, а менталит данного народа надолго не уйдёт из её мозга. Наверняка в их помощи есть что-то такое… Нехорошее. Взойдя с порога в соседний дом, Рейндропс оставалось только вспомнить номер той квартиры, о котором она подзабыла. Благо коллега в эту секунду сам, решив судя по всему выкинуть мусор, вышел из квартиры, что искала взглядом пегаска. На сероватом лице того была смесь удивления и радости.  — О, проходи. Можешь пока обустроиться. Ща выкину мусор и поговорим. Послушавшись, Рейндропс оказалась в квартире приятеля и тут же заметила одну особенность, что была с родни людям, проживающих близ коммунистической страны. Затянувшийся ремонт. В данном случае это оказался зал (квартира трех-комнатная+ туалет в своеобразной каморке.), где все выглядело достаточно чисто. Ковёр прислонился к дверному проему прихожей, дубовый шкаф находился в самом углу комнаты, книги и инструменты (как для его ремонта, так и для работы) находились в специальных двух сумочках близ друг друга на, собственно, стуле для посиделок. Стол же в разобранном полностью состоянии находился того самого шкафа. Недалеко от них лежала банка с клеем и широкая кисть, что использовали достаточно давно.  — Красивые обои. — подметила про себя девушка, выйдя из зала в соседскую кухню и поставив печатную машинку на обеденный стол, где находился рулон ещё не использованных обоев. Видимо ремонт, начавшийся ещё в марте, не закончился, подумала Рейндропс. Из последующего прихода коллеги и его разговора, было понятно, что того опять завалили бумажной валакитой, отчего последнему не удаётся разобраться с обустройство зала.  — Так… Что будешь? Кофе или…-заглянув в чайничек для заварухи, человек покраснел. — Или… Молоко?  — Спасибо, но я уже завтракала дома. Просто хотела принести тебе эту машинку и поблагодарить за использование. Но если хочешь, я могу вместе с тобой…  — Спасибо, не надо. Иначе я буду испытывать чувство долга.  — Долга? — улыбнулась пегаска.  — Неважно. Это мой дом, моя крепость! Поэтому… Вот так вот. Как там кстати с приездом генсека?  — Отмена вылета с аэродрома «Медведкаа». Если честно, не верю я в эти все случайности. Уже третий раз за неделю, а я ведь между прочим готовлю все эти планы встречи, разговора Красном сердце. . Я такого стресса не испытавала, по правде сказать, даже в столице коммунистов.  — Да, ты уже рассказывала. — заварив чашку кофе и повернувшись спиной, чтобы достать сахар, собеседник продолжил. — Но, может там вновь проблемы в их партии?  — Не говори глупостей. Все кто мог как то помешать режиму власти Василия или умерли давно от старости, или сидят в тюрьме, или переданы в наши руки. Дескать у нас пригодиться… Например Нестор. — подвинув от скуки в середину стола печатную машинку, пегаска прислонилась на спинку стула. — Не так я представляла возобновленную работу посла. Вместо разговоров с какой-то деловой личностью документы, документы и штампы… С документами. От такого я порой даже забываю про крылья, а ведь их надо каждый день тренировать.  — Кстати про работу, почему ты не на ней? Снова кого то другого приобщила к своему занятию?  — Нет. Это скорее… Домашняя работа.  — А что, так можно было? — шокированным тоном спросил коллега, чуть не уронив кружку с горячим кофейком.  — Это единичный случай, не волнуйся. Мне при этом все выходные, в отличии от тебя, надо будет работать. Именно из-за «домашки». Хочется просто в последнее время поспать подольше. — зевнув для убедительности, ответила пегаска.  — Ясно… — потянув обои в свою сторону и убрав их, мужчина, как не в чем не бывало, стал затягивать губами напиток. — Сколько осталось?  — Осталось только печать у твоего двоюродного брата получить и можно отдавать начальнику, Кош.  — Да я не про это. Про почту от твоего друга.  — Он мне… Скорее товарищ. Я ведь ему тогда не сильно помогла… — постукивая пальцем по столу, пегаска не хотела на этом основывать новый разговор, но это плохо получалось. — Через два дня. А что, хочется тоже посмотреть на шлем?  — Конечно. Да и знаешь ли, получать такой подарок от заместиля министра обороны Сталлионграда… Большая честь.  — Ты там просто никогда не был. — сурово подметила последняя. — Огурчик может и весельчак среди всех других, но… Вдруг за время столь долгого времени он изменился?  — Хе, а ты говорила не друг. — подмигнул собеседник, после чего Рейндропс покраснела, осознав что она ляпнул не то, что хотела. — Не хандри. Ты говоришь об этом так серьёзно, будто думаешь, что это… Чейнжлинг. Поверь, если бы он стал суровым и гадким прегадким, стал бы он тебе посылать письмо? Во-о-от. Да и, мне кажется, или ты чем то стала походить на тетушку?  — Ну, годы берут свое. — туманно ответив, пегаска встала. — Ну, мне пора. Уже солнце в глаза светит, а я ещё не подписала все бумаги.  — Хорошо. Будешь свободна, если что, можешь прийти на главную площадь. Там будет праздник в честь нашего союза с коммунистам или типа того.  — Праздник?  — Да. По радио ведь сообщали этим утром. А, ты ж не слушаешь радиостанцию Звёзды. — допив, коллега пожал Рейндропс руку, повторив о данном меооприятии.  — Ладно. Если успею конечно. — пригладив волосы на лбу, пегаска вышла из квартиры и направилась в свой дом. Идя по тротуару, она невольно посмотрела вдаль, где находилась железнодорожная станция. Именно там она вновь смогла вступить на эквестрийскую землю. И именно тут, по вчерашней новости, должна приехать делегация из Сталлионграда. Может быть там будет и товарищ Огурчик. Время покажет. И терпение. * * * 12 часов до окончания войны… Замок принцессы Дружбы в этот день смог окончательно стать настоящим научным центром Понивиле. Собрав надёжную команду из семи человек, работа над секретным оружием продолжилась с новой силой. Среди них оказалась и Трикси, кто несмотря на своеволие, оказалась ценным сотрудником. Как оказалось, отец неплохо обучил её изучению минералов, что и давало ей делать в свои молодые года фейерверки и огоньки из ладонь без какой либо магии. Хотя при более подробном разговоре о семье или чем то подобном, Трикси отмалчивалась или переводила тему на другое направление. В данный же момент, фокусница, под присмотром принцессы, рассматривала схемы атомного оружия, поражаясь не только тем, на что способен данный прототип, но и тем количеством цифр, что были обозначены практически везде. И не только на бумагах, но и на досках, где они прикрепленны.  — И как ты только с ума от такого не сошла? Эти формулы, умножения, деления… Зачем это принцессе Луне я теперь окончательно поняла, но где мы используем данную штуковинку?  — В регионах Пустоши. Это на юге нашей страны. Ранее данное место контролировалось драконами, однако благодаря дипломатии, принцессам удалось…  — Я знаю про это, Искорка. Газеты как никак читать умею. — поправив свой лабораторный халат, что она вместе с другими работниками обязывалась носить, Трикси продолжила сверлить глазами схему, пытаясь, как в старые времена, доказать принцессе Дружбы свое превосходство (в этот раз в умственных способностях). — Но хочу сказать… То, что ты создала… Точнее собираешься создать — удивительно. Странно, что Старлайт отказала тебе в сотрудничестве.  — Ну, не забывай, что она работает директором в школе Гармонии. С завершающий этапом этой войны многие хотят перестроиться в мирное русло. От этого к Глиммер столько посетителей приходят. Хорошо, что она вообще смогла уделить мне внимания. — не успев договорить, к Искорка в ту же секунду из дверей вошёл Спайк с конвертом. — О… Спасибо, можешь кстати передохнуть, ты и так требователен к себе в этот день. На конверте, что взяла в свои руки Сумеречная Искорка, изображалсь зеленоватым оттенком печать с большой буквой «Х». Трикси, заметив что лицо принцессы резко изменилось, посмотрела предмет.  — Что с тобой? Тут что то серьёзное?  — Мистер Хорс из Лас-Пегасуса… Он знает. — с намёком на культурный шок, произнесла героиня.