— По лезвию ножа пройтись, Вскрыть шрамы и порезы, Своею кровью искупить, Все ошибки гнева. Но это лишь мираж.
***
БЕРЕГИСЬ, ЮРА, БЕГИ ОТСЮДА КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ, НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ! — Звучал голос откуда-то издалека. Я стоял в каком-то тумане и нервно озирался. — Кто тут?! Страх переполнял меня с головой. Я затрясся. — Кто здесь?! — БЕРЕГИСЬ! БЕРЕГИСЬ! ОН УБЬЕТ ТЕБЯ! ВИКТОР! Под ногами исчезла опора, и я почувствовал, как падаю. — ААААА! — Я соскочил с криком, обнаружив, что лежу на кровати под мягким пледом. — Боже, что стряслось? — В дверях показалось испуганное лицо Виктора с запачканным в муке носом, — Ты чего вопишь, солнце? — С-сон страшный приснился.все в порядке, — Я отмахнулся, и, закрыв руками лицо, начал трясти головой, отгоняя кошмары. Блондин присел на край кровати и наклонился, дотронувшись лбом до моего: — Все хорошо, малыш. Это всего лишь сон, я с тобой. Мягкий мурлыкающий голос быстро успокоил меня и я выдохнул, подняв голову. — Ты немного запачкался. Я вытер кончиком пальца муку и похихикал. — Ты такой милый. Виктор, слушай! Мы же пойдем сегодня гулять, да? Пойдем, пойдем? — Конечно, конечно, солнце, пойдем. А что ты так разволновался? Нежные прикосновения до волос заставили меня вздрогнуть. —Ничего, просто. Мы могли бы зайти в один магазин? Я хочу купить альбомчик с карандашами. — Альбомчик? Ты рисуешь? — Ну, я умею немного… Я хочу рисовать! — Хорошо, хорошо, мы зайдём и купим тебе альбомчик с карандашами, это будет твоим подарком на день рождения, — Мужчина улыбнулся, продолжая перебирать волосы. — Ура, ура! — Я словно ребенок запрыгал от радости на кровати, напрыгнув на шею блондина и крепко обняв, благодарно чмокнув в щеку, — Спасибо! — Да не за что. Ты какой-то перевозбужденный с утра. Пойдем кушать, я блинчики приготовил, — Он поднялся с кровати и отдёрнул шторы. Солнечный свет сразу же пробился в комнату и озарил ее, отчего я зажмурился, потерев глаза, — Переодевайся и пойдем завтракать. Я на кухне. — Хорошо! Спрыгнув с постели, я энергично заправил её, натянул красное лёгкое худи, небрежно расчесал волосы перед зеркалом и ушел на кухню, где на столе меня уже ждали ароматные свежеиспечённые блинчики с кленовым сиропом. — Мм, как вкусно выглядит. Я уселся за стол и втянул носом приятный запах, наклонившись к тарелке с выпечкой. — Не тряси головой, волосы в тарелку упадут. Сядь нормально, — Виктор немного нахмурился, усаживаясь напротив мальчика и пододвигая ему чистую тарелку, — Накладывай сколько захочешь. Я кивнул и положил себе пока что пару блинчиков, разрезав их на кусочки вилкой, и отправив один из них в рот. — Мм, это же объедение! Вкуснотища! Я поднял голову и увидел, что Виктор смутился, и на его щеках появился заметный румянец. — Ты покраснел! — Давай ешь, Юр. Спасибо за похвалу, кушай, — Он пикнул его по носу и подпер рукой щеку, став смотреть на парня. Я с огромным аппетитом налетел на блинчики, наполняя ими весь рот и осторожно начиная прожёвывать, усердно двигая челюстями. — Ну вот что ты делаешь? Есть надо нормально, а не всё пихать сразу, так подавиться можно. И жевать надо тщательней. Больше не ешь так. Жуй нормально. — Да понял я, понял, — Промямлил я с набитым ртом, — Фкуснотища! Ты пфосто не пфедставляешь себе, насколько это фкусно! Виктор посмеялся, потрепав меня по волосам: — Но есть всё же нужно нормально. Ешь и у меня есть у тебя сюрприз. Я с трудом проглотил и заинтересованно похлопал глазами: — Сюрприз? А что за сюрприз? — Вот сам все и увидишь, — В следующие минуты он поднялся со стула, — Доедай, а я сейчас вернусь. Только не ходи за мной, хорошо? Это сюрприз, ты не должен узнать его раньше времени. — Хорошо, — Я послушно кивнул головой и вернулся к своему наивкуснейшему, на мой взгляд, завтраку, а Виктор ушел в комнату, чем-то там зашуршав. Прошло наверно минут пять, я уже доел и вымыл посуду, расхаживаясь по кухне, иногда заглядывая в окно, а иногда выскакивая в дверной проем и пытаясь заглянуть в комнату, где находился Виктор, но он с сердитым откликом возвращал меня обратно в кухню. Вскоре все было готово и он вернулся с хитрой улыбкой. — Ты готов? — Ну, да. Что за сюрприз то? — Идём, увидишь. Он обошел меня сзади и прикрыл ладонями глаза. — Идём, не волнуйся, тебе понравится этот сюрприз. Любовно поцеловав в затылок, мужчина осторожно повел меня в комнату. Я почувствовал сладковатый запах, какой-то ягодный… — Чем пахнет? Ты приготовил ещё что-то вкусненькое? — Да, очень вкусненькое, — Он убрал ладони и передо мной предстала небольшая тумбочка с блюдцем, на котором лежали свежие клубнички, а рядом стояли взбитые сливки. — Ой, мы будем кушать клубнику со сливками? — Можно сказать и так, а посмотри внимательнее, — Мужчина мягко повернул меня за подбородок в сторону кровати, и я заметил, что на ней лежат черные ленты, — Заинтригованно, правда? — Тот пощекотал мое ухо своим обжигающим дыханием. — В-Виктор?.. Это что? — Это? — Он подошёл к кровати и взял одну ленту, вернувшись ко мне и проведя ею по моей щеке, — Ленточка.~ — Виктор, я не хочу этого… Давай лучше поедим? — Ты ещё не наелся за завтраком? — Он положил ленту обратно на кровать и взял балончик со взбитыми сливками, встряхнув его. Я молча наблюдал за его движениями. — Не жарко? — Блондин съел одну ягоду, обмакнув ее в сливки, вернувшись ко мне и взяв за подбородок, внимательно заглянув в глаза. По коже пробежались мурашки и я увидел в его глазах шаловливую искру, отчего у меня появилось какое-то странное ощущение. Голова немного закружилась, стало душно. — Здесь душно, открой окно. — Окно… Моей принцессе и вправду душно? — Никифоров подхватил его за талию и взялся за ладонь, рывком прижимая к себе, — Так попроси меня. — Виктор, открой окно… Пожалуйста… — Ласковее.~ — Виктор, солнце… — А если не солнце? — Тот хитро прищурился. — Зайчик… — Я отвёл взгляд, почему-то вмиг смутившись. — Назови меня папочкой.~ — П-папочка… От...крой окно, пожалуйста… — Нет, не открою, — Виктор куснул его за ухо, и, бесцеремонно кинув на кровать, дотянулся до лент. — Нет, Виктор, пожалуйста! Мы договорились, что сделаем это на 18 лет! Отпусти, пусти меня! Естественно я начал сопротивляться, ведь он давал мне слово, что не прикоснется ко мне строго до 18 лет. Но только что он нарушил обещание! Я разочаровался в этом наглеце. Что он позволяет себе! Засовывать свои руки в мои шорты без моего позволения! Тоже мне, пф, нашелся храбрец! — Я закричу сейчас. На такие слова он отпрянул, но остался в надвисшем состоянии. — Разве тебе не нравится? Ну же, малыш, — Наклонившись, мужчина пощекотал мою шею своим носом, — Расслабься, все будет хорошо. Доверься мне. Последняя фраза прозвучала уже будто в тумане. Вскоре я остался без худи. Я не ощущал ничего, кроме нежных поцелуев и прикосновений. Жаркий поцелуй остался на шее, затем на ключицах… Я вскрикнул от неожиданности, когда он прикусил мой набухший от перевозбуждения сосок. — Ч-что ты…д. делаешь… — Все хорошо, — Успокаивающее поглаживание по бедру немного успокоило меня, но я по прежнему находился в нервном состоянии. — В-Виктор! Мужчина увлёкся своим занятием, вовсю раскусывая мой сocoк, а иногда и трясь об него щетинистым подбородком. — Вот же засранец, я тебе потом устрою. Тяжело дыша, я откинул голову на подушку. В глазах помутнело от удовольствия. Мне захотелось большего, несмотря на свое волнение и страх. — Входи… уже… хватит…мучить… Дыхание уже срывалось и я начал задыхаться, сильно откинув голову назад. — В...Виктор! Аргх… Дышать… Не мо...гу!! — Хватит придуриваться, Юр, — Мужчина посмеялся, спускаясь ниже, — Расслабься и не беспокойся ни о чем. — Задохнусь сейчас, освободи меня! Мой голос уже срывался на хрип и я задёргался всем телом, пытаясь освободиться. Руки и ноги были сильно привязаны, все попытки вырваться сходились на нет. Я стал глотать ртом воздух, не переставая вырываться из этого «сладкого капкана». Меня охватил животный страх, я закричал на всю комнату. Виктор испугался и быстро развязал конечности, подхватив меня на руки и подскочив к окну, распахнув его. — Дыши, солнце, все хорошо. Он мягко придерживал меня за талию, одной рукой держась за ручку окна, с беспокойством следя за изменениями моего организма. — Я виноват, извини, — Мужчина виновато уткнулся подбородоком в мои белёсые волосы, извиняясь. — Все нормально, я сам виноват. Перенервничал, — Я вздохнул и на дрожащих руках оперся о подоконник, выглянув в окно, — Прости. — Ничего, все в порядке. Я понял, что тебе рано. Но я обижусь, если ты откажешь мне в сегодняшней вечерней прогулке. — Прогулке? Мы пойдем гулять? — Я обрадовался и повернулся к окну спиной, заглянув ему в глаза, задрав голову. — Да, конечно, погуляем с тобой в том парке. Сперва я не понял о чём он, а затем до меня резко дошло. Я резко дернулся и сглотнул, опустив голову: — В-Виктор… — Я пошутил, пошутил, — Он посмеялся и потрепал меня по волосам, но я извернулся от его руки и обнял себя, отвернувшись к окну, закрыв глаза. — Зачем ты сделал это… Всё было так хорошо… А ТЕПЕРЬ ТЫ ЛИШИЛ МЕНЯ МАТЕРИ. ЕДИНСТВЕННОГО, ЧТО БЫЛО У МЕНЯ! ЕСЛИ ЖЕ У ТЕБЯ НЕ БЫЛО РОДИТЕЛЕЙ, ИЛИ ОНИ БЫЛИ ТАКИМИ ИЗВЕРГАМИ, ТО НЕ НУЖНО ЛИШАТЬ ЦЕННОСТЕЙ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ! Мгновенно нахлынувшие эмоции бурным потоком вылились из меня на обескураженного мужчину. Мне правда хотелось высказать ему все, что я думаю, пусть даже он нравится мне, но мать была единственной моей ценностью в этом мире. И теперь — я лишён ее. — Ты чудовище, вот ты кто, — Выплюнул я ему в лицо и, схватив джинсовку, быстро надел кроссовки, пулей выскочив из квартиры, захлопнув за собой дверь. Я не хотел слушать никаких нелепых, пусть даже возможно и правдивых слов, мне просто хотелось убежать подальше и дать волю эмоциям. Хотелось ударить кулаком по стене, раскричаться, схватившись за волосы, истерить, бить себя по лицу и говорить, что все хорошо, что все это просто сон! Да, я рад, что встретил Виктора, полюбил его, и мы стали жить вместе, радоваться, но частичка моего сердца откололась, когда я узнал, что моя мать больше не сможет быть со мной как прежде, обнимать меня, поддерживать во всех начинаниях и просто вместе читать книги, как раньше. Выскочив из подъезда, я побежал в парк. Мне только хотелось найти то место, где она была. Но тут я резко остановился у первого ближайшего дома и понял, что совершенно не знаю, где нахожусь. Район другой, раньше я здесь никогда не был. Я знаю Питер с младенчества, но это место я прежде не встречал. Заметавшись, я стал вспоминать, откуда выбежал. — Виктор! Да, я глупый идиот, да, я придурок, ублюдок, прости меня! Рухнув на асфальт, я разрыдался, закрыв руками лицо. Слезы потекли по щекам. Сердце больно выбивалось из груди, дрожь заставляла тело непроизвольно дёргаться. Мне стало больно и одиноко. Не выдержав, я со всей силы ударил кулаком по асфальту. Подняв дрожащую руку, я увидел лужу крови. Кровь бежала по ладони, стекая на запястье и вниз, капая на асфальт. Истерика началась ещё сильнее, и я закричал на всю улицу. Людей не было, все будто вымерли. — Юр… Что же ты делаешь… — Я не хочу, не хочу, чтобы это дальше все продолжалось! Я хочу, чтобы мама была рядом со мной, а не вот это вот блять все! — Я продолжал бить руками по асфальту, выкрикивая неосознанные обзывательства. Виктор посмотрел на меня несколько минут и покачал головой, подойдя ближе: — Успокойся, Юра, идём домой, я сделаю какао. — КАКОЕ К ЧЕРТУ КАКАО?! ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ, ЧТО ЛИ? Я НЕ ХОЧУ НИКУДА! Я ХОЧУ К МАМЕ! — Твою мать… — Мужчина прикрыл рукой лицо, сильно тряхнув головой, отгоняя от себя всю эту дурь, — Клоунаду прекращай и идём домой, живо поднимайся, никакой прогулки тогда. Не встанешь — я уйду без тебя. Останешься здесь и умрёшь! Я поднял на него залитое слезами лицо и шмыгнул носом. Он смотрел на эту картину, засунув руки в карманы. — Угомонился, психушка? Быстро поднимайся и пойдем, пока люди не собрались. Что за цирк тут устроил, как маленький? Сидеть долго собираешься? Слушаешь меня вообще? Встал, говорю, быстро. — Ты не любишь меня… Ты очень злой. Блондин стиснул челюсти и появились желваки, лицо преобрело немного багровый оттенок. — Не начинай, прошу. Вставай, и поговорим дома. Я не хочу тащить тебя за шкирку как собачонку, так что поднимайся сам. И на сегодня никакой прогулки, ты будешь наказан. Дня рождения ты походу тоже лишишься. — Дня рождения?! — Я вскочил на ноги и вытер кровяной рукой щёку, запачкав ее, — День рождения не смей затрагивать, это святой праздник! — Как заговорил… — Виктор вздохнул, разворачиваясь, — Домой. Он направился обратно к дому, я поплелся за ним как брошенная собачонка. Я порвал свои новые джинсы, испачкал кровью щеку и джинсовку. Как на меня будут смотреть люди мне вообще наплевать. Дикая истерика охватила меня и я не смог справиться с ней. Я резко развернулся и побежал куда глаза глядят. — ПЛИСЕЦКИЙ!..