***
На календарных листочках только что было зачёркнуто 9 января. Конец зимних каникул, во время которых в Хогвартсе не осталось ни единого студента. Первый год за всю историю школы случалось такое. С другой стороны, что оставалось детям? Пробыть в школе, полной Пожирателей Смерти, все зимние каникулы? Ну уж нет. Сейчас там и без того было слишком угрюмо, страшно, и, казалось, радость вытолкнули пинком под зад. На правах директора Северусу жилось прекрасно. Его никто не смел беспокоить, но острая нехватка преподавателей сказывалась не лучшим образом. Но не в период каникул. Они понимали, что Вторая Магическая война началась, и это были последние недели мнимого спокойствия. Деньки, когда они могли беззаботно торчать в постели, наслаждаясь друг другом. Вечер 9 января был таким, как все предыдущие. — Северус, я… — Минерва вышла из душа, высушивая волосы полотенцем. Резко забыла, что хотела сказать, когда увидела Северуса, стоящего слишком близко. Ещё бы пара шагов и она точно влетела бы в него. — Да, Минерва. — Он знал, что она уже не помнит, что хотела сказать. С ним постоянно такое случается. — Я… Я… Эм, забыла, ладно, не важно. — Она замешкалась на пару секунд, но все также невозмутимо была настроена идти к столу. — Ну раз не важно, тогда я могу продолжить за тебя, — он резко притянул еë спиной к себе, целуя шею и вдыхая аромат геля с орхидеями. — И что мне нужно было тебе сказать? — из последних сил она сдерживалась, чтобы не накинуться на него с поцелуями. — Что ты хочешь меня. — Эта его игривая ухмылка до чëртиков бесила Минерву. Каждый раз он заставлял еë вмиг раздражаться от реакции собственного тела, отдающего возбуждением. — Я прав? — он убирает влажную прядь волос с еë шеи и разворачивает к себе. — Прав, — на томном выдохе произносит она, пока хватка рук разжимается, и полотенце падает на пол. Вслед за ним неаккуратно падает халат, брюки и прочие вещи, ставшие ненужными в одну секунду. Они должны были воспользоваться заклинанием неслышимости, но навряд ли об этом мог вспомнить Северус, который сейчас слышал только стоны Минервы и видел, как она под ним выгибается. Это стоило того, чтобы отложить проверку контрольных, заданных ещё в прошлом семестре. Солнечные лучи играли на еë нежной и бледноватой коже, прорываясь сквозь не задернутые шторы. Северус стоял у окна, уже полностью одевшись. Но настораживало Минерву не это. В его руках палочка. Свою она оставила на тумбочке рядом с неизменными шпильками для неизменного пучка. — Северус, ты куда-то собрался? — она сонно зажмурила глаза, не вынося яркого света. — Ты знаешь, что настали темные времена. Больше откладывать это я не могу. Если кто-то обнаружит, что мы с тобой вместе с помощью легиллименции, то весь план Альбуса полетит к чертям, а о нашей счастливой жизни можно будет забыть. Я должен стереть тебе память, чтобы не вызывать подозрений, потому что именно они закрадываются в голову Волан-де-Морта на мой счёт. — Он не спешит поворачиваться к ней лицом, именно поэтому она незамедлительно забирает палочку с тумбочки. — Я не согласна с тобой. Он может проникнуть в твой разум, а не в мой. Так что стирать память мне — необязательно. Мы можем наложить десятки различных чар и заклинаний, чтобы он не мог добраться до истины. — Она уже стояла на ногах, медленно подходя к нему. Волны его напряжения прошибали еë насквозь. — Это же Тёмный Лорд, он всегда доберется до истины. У меня нет выбора, Минерва. После окончания войны, я верну тебе память. — Пауза затянулась, он развернулся к ней лицом. — Если выживу. — А если нет? Ты предложишь мне прожить жизнь вдали от былого счастья? Не помнить отца своих детей? Ну уж нет, я тебе такого не позволю. — В еë глазах горел знакомый воинственной огонёк, отчего Северус невольно ей восхищался. В одной хрупкой фигуре была уйма гриффиндорского безрассудства и храбрости. — Я не буду спрашивать. — Ещё одна пауза и он мгновенно направляет на неë свою палочку. — Обливиэйт! — Протего. — Протего дуо. — Протего максима. — Стекла окон вышибает со всей дури от безумного количества отражающих заклинаний. Он знал, что она будет начеку. Её навыки в дуэлях поражали. — Ты невыносима. — он устало присел на край стула возле их общего письменного стола, опустив голову так, что лица не было видно за черными прядями. — Ты такой же. — Она села перед ним на колени. Знала, как его успокоить. Вот только в этот раз, да и в любой другой, он не желал подвергать еë жизнь опасности, поэтому предложил компромисс, хоть она о нем и не знала. — Ладно, давай замаскируем мои воспоминания, и этого будет достаточно. — Часы возни с сотней заклинаний сказались на Минерве, но теперь каждый раз, когда кто-то хотел просмотреть его воспоминания, не было ничего странного. В его памяти не было ни Минервы, ни детей, ни их общего дома. Но это было лишь на поверхности. Он готов был поклясться, что теперь все эти воспоминания живут в его сердце, и, как только война закончится, он снова вернёт их. Он не понимал, зачем делает это. Ведь ей и вправду никто не угрожал. Она могла спокойно жить с воспоминаниями о нем, о их жизни, ставшей неотъемлемой частью всего. Они больше не могли представить еë друг без друга, но Северус был уверен — она сможет. Всего на пару недель до решающей битвы за Хогвартс. В ту роковую ночь с 16 на 17 апреля он остался в подземельях под предлогом большого количества работы. Он знал, что ещё пара недель, и война начнется. За окном уже была непроглядная тьма, и он осторожно шагал по коридорам в надежде не встретить Кэрроу, снующих по Хогвартсу в поисках не спящих студентов. Он проскользнул в их комнаты незамеченным. Минерва расположилась на краю кровати, мило посапывая. Совсем не так он представлял себе это. Десятки сменили сотни раз в попытках представить и предположить возможные варианты исхода. Он опустился в кресло аккурат напротив кровати и стал ждать. Северус понимал — рано или поздно она проснется. Возможно, на это и был расчёт. Сам он понять до конца этого не мог, да и времени не было. Ему казалось, он предусмотрел всë, поэтому еë палочка покоилась в складах его мантии. Едва различимый шорох одеяла заставил его вздрогнуть. Она проснулась и теперь смотрела на него взглядом, полным недоверия, уверенная в том, что он не сможет так жестоко обмануть еë. Но Минерва ошиблась. — Стой, я должна кое-что тебе сказать. — Он прекрасно знал: если продолжит слушать — не сделает то, зачем пришел. Именно из-за этого он обрывает еë на полуфразе. — Обливиэйт. — Из палочки тянутся серебряно-голубые нити, оповещающие Снейпа о конце эпохи, которую они звали совместной жизнью. Его палочка наполнялась еë воспоминаниями, что они накапливали так долго, усердно. Одним взмахом палочки он заставил еë уснуть, замечая безразличный взгляд. Проносясь по коридорам Хогварста, он больше не мог сдержать слезы. Горло нещадно саднило, а душу разъедали последствия. Он был готов разрушить весь этот замок, убить каждого, кто встретится ему на пути, лишь бы вернуть все назад. Но время назад не воротишь. Даже маховик времени бессилен перед ними. Она его больше не помнит.Но в сердце, в отличие от души и разума, царила надежда, что все будет хорошо. Ведь в конечном итоге, добро всегда побеждает зло.