Не то время, не те люди

Он

      Ему показалось, что ехали до нужного места год. Но достаточно долго, чтобы успокоиться, потому что сам чуть не ушел в астрал, когда Люк припарковался заправиться, а она сзади голос подала. Тихо-тихо пить попросила, но протянутую бутылочку в руки не взяла. Либо брезгливая, либо очередная заморочка ее, хотя буквально с пару часов назад в шею ему вцепилась, и кровь слизывала, не казалась брезгливой. Сам открыл и протянул бутылочку, наклоняя.       Несколько упущенных капелек воды сползли по подбородку и этого вдруг хватило зверю, чтоб сдернуть ненавистный ошейник. Открытая бутылочка была отброшена прочь и он через пелену неистовства принюхался к ее коже, посмотреть, отшатнется или нет.       Не отодвинулась, позволила себя за ребра притянуть и к губам прикоснуться.       Но затряслась, дернулась, когда распробовать ее рот решился. Будто больно ей было. Пока до него дошло, что он ей ребра сейчас сломает, она сама успела в него вцепиться, как за спасательный круг. Безвольные дрожащие губы очень сладкие оказались, но он бы удивился, если бы было не так.       Неимоверная злость вместе с ее лапками в голову вцепилась. Сумел пересилить себя и слегка оттолкнуть. Только дальше наедине с ней сидеть сил не было.       Сбежал из машины, как подросток.       Люка решил подождать снаружи.       Ведьма сонными глазами пялилась из недр машины на стены ее нового дома, но не вылезала, пока Люк не открыл ей дверь. К входной двери шла осторожно, будто из травы змея прыгнуть могла. Блуждала по двору пустым взглядом, едва Люк первым вошел в дом, следом поползла улиткой. Внутри довольно уверенно свернула в закоулки комнат.       Если этот домина был копией старого, значит, знала куда идти.       Она не вылезала из своего подвала очень долго. Только босс сразу запретил входить к ней. И торчать у двери в подвал тоже запретил.       Люк каждые несколько часов созванивался с ее папашей, полученные указания сразу дублировал ему. Только вот он не помнил среди всех этих указаний от Прайма запрет на вход.       Но держался поблизости.       Мысли, что стоит сгонять домой хотя бы за свежей одеждой, даже не возникало. Просто попросил Люка привезти.       Потому что одна только мысль, что ему придется потом покинуть этот дом, омрачала донельзя. Мысль, что придется оставить ее без себя дольше минуты, почти убивала. О новом состоянии, в котором она будет пребывать с пару недель, помнил отлично, но в кармане жглись шприцы с успокоительным, что следовало ввести ей, если уж совсем коней погонит.       Что его ожидало, он мог только догадываться.       Лишь таскался по незаконченному дому, и накручивал себя, пока не нашелся отличный спортзал на втором этаже. Там и выпускал весь негатив, пока в доме присутствовал босс. Остальное время он сидел неподалеку от подвала и тупил в стену или чистил сверкающее чистотой оружие.       Ждал.       Со слов папаши, неделю как минимум она под своими таблетками должна отлежаться. Спрашивать, не нужно ли ей там еду или хотя бы воду оставлять, не стал. Босс бы не забыл о таком, значит, пока что все идет как надо. Для сна выбрал небольшую комнатку тоже поближе.       Сон обычно был чутким, но всегда тяжелым. Теперь он все время был в полудреме, после которой просыпался разбитым и измочаленным. Потому что в этой дреме он всегда был с ней. Зыбкие сны оставляли после себя потные испачканные спермой простыни, что приходилось менять каждое утро, хотя было проще стирать трусы. Но их он скидывал каждый раз, укладываясь на ночь. И хотя каждое утро и вечер с остервенением ласкал себя, представляя приснившееся на постоянном повторе, простыни по ночам пачкал он исправно, как подросток.       Но дрочил, чтобы потом, когда она выйдет из своей норы, не наброситься сразу.       Ибо прекрасно понимал, что надолго его выдержки не хватит. О нездоровой одержимости ею старался не задумываться, сразу отгоняя тяжелые мысли.       Каждый день с новостями приезжала пассия Папаши. Выкладывала какие-то вещи с продуктами и сваливала очень быстро. Он помнил эту бабу. Вроде фигура ее ему тогда понравилась. Но в сравнении с ведьмой сейчас даже не шла.       Его эта Финли не интересовала.       Ведьма его очухалась гораздо раньше, чем планировалось. Он завис перед теликом, вполуха слушая какие-то новости, и пропустил ее появление, очнувшись, лишь когда сквозь вялотекущие мысли унюхал возникшие движение воздуха и запахи.       Запахи сладкого пота и женщины с раскаленной кожей и телом.       От вида этой женщины его накрыла безудержная радость и ликование. Которые, правда, слегка поутихли от удара по ноге и кончика кухонного ножа прямо под горло. Маску свою только почти сумел удержать, но чувствовал, как расползлись губы. Из кружки вылился весь сок, но без труда удержал за ручку.       Руки сами поползли вверх.       Ведьма его стояла, глядя на него сверху вниз. И смотрела она совсем иначе, не так глядела, как до своей конуры.       Выглядела как богиня войны со своим выражением мрачного лица. Только от напряжения слегка потряхивало ее тонкие лапки и совсем исхудавшие ноги грозили вот-вот подломиться. Вид торчащих ключиц и довольно приличной груди под висевшей тряпкой майки срывал крышу. Даже в таком невыгодном положении он бы без проблем выбил гребаный нож и скрутил ее.       И уложил бы на пол.       И сверху бы взгромоздился, подминая слабенькое тельце.       Но решил подождать.       Она умело выхватила из наплечной кобуры его Глок. Даже на поясе ствол углядела.       И кто бы знал, как ему понравилась эта фурия.       Если это состояние продлится подольше, возможно, он сумеет договориться с этой сладкой сучкой. Ему даже нравилось, как ее тонкие пальцы обхватывали рукоять его пистолета. Пушка слишком большая для нее, тоже в случае чего перехватит и выбьет.       А потом и пальцы эти на вкус снова попробует.       От резкого вопроса, кто он такой, даже член удивился. Плохо, что не помнит его. Хотя он должен был ей многим запомниться.       Пока соображал, что ей ответить, Люк появился. Жаль, он слишком рано приехал. Крышу сносило с каждой секундой все больше и ему бы еще немного времени, и ведьма была бы уже под ним. С прижатыми над головой кистями и хнычущая от его рта, которым он собирался попробовать ее везде. Как никогда захотелось проломить голову Люку, чтоб не обламывал так.       Его ведьма перешла в другую фазу.       Эта новая ведьма требовала называть ее другим именем. Наставленный на босса пистолет ткнулся ему под глаз и он уже знал, что с ней потом сделает за это.       Приказ лечь на пол лицом вниз тоже не оставит просто так.       Он и лежал молча, ждал удобного момента, но в его воображении ведьма уже давно извивалась под ним, отрабатывая нанесенный ущерб его гребаному чувству достоинства. Хотя лежать всем весом на холодном полу прямо на вздыбленном дружке было дико неудобно.       Как успокоилась, сразу поднялся на ноги.       Демонстративно медленно поднимался, чтоб не спугнуть. И порадовался своей привычке носить навыпуск футболки, хорошо хоть ведьма смотрела прямо в глаза, иначе бы заметила его стояк и отстрелила бы ему все.       А у него были планы, в которых член принимал непосредственное участие.       Пока босс отвлекал ее, сгонял за тряпкой. Лужа была очень удачно у ее босых ножек. Лишний повод поглазеть, хорошо, что додумался спросить. Резко расширившиеся на весь глаз зрачки при звуке его голоса подстегнули и едва присел под стол, глаза сразу зацепились за тонкие лодыжки и острые коленки.       А кожу вон на той выступающей тазовой косточке он потом прокусит.       До крови.       Но обязательно залижет.       Зачесались руки от желания сдернуть эту тварь с табуретки и разложить на столе, да чтобы обязательно брыкалась. Даже показалось, что блядский миниатюрный рот приоткрылся, только чтобы дать ему повод сорваться.       А еще ведьма ему все-таки угрожала. Если подойдет ближе, чем на метр. С тем, что она быстрее него, он бы мог даже согласиться.       Сейчас он будет соглашаться со всем, что она скажет.       Но позже обязательно припомнит ей все, что она говорила.       Как только сумеет добраться.       Чтобы лишний раз не иметь повода распустить руки прямо сейчас, предпочел уйти. Благо душ был поблизости, напряжение снять удалось. Только ненадолго. Пока Люк разжевывал его ведьме, что к чему, он успел кончить аж два раза. Чуть кожу не содрал. Когда вернулся на кухню, она успела свалить, а босс усиленно изображал из себя кухарку.       — Послушай, Бен. Она… ты ее напрягаешь. Очень сильно напрягаешь. Точно не скажу, но походу она тебя боится. Не делай глупостей, прошу. Твою налево, я уже жалею, что ввязался во все это. Сидел бы сейчас у себя на диване и пил пиво. Но нет же, надо обязательно в этой жизни еще поработать нянькой. Причем для двух безумцев сразу. Как будто больше всех надо.       Напряженная спина босса была красноречива, как и его ворчливая отповедь. Даже повернуться не удосужился, усиленно что-то намешивая. Но он себе признался, что запахи на кухне были достойные.       Еще один нюанс, которого он о своем дядьке даже не подозревал.       Люк явно хотел от всей души грохнуть испачканной сковородкой об раковину, но удержался, и воровато оглянувшись, аккуратно опустил в мойку посуду.       — Бен… Я один могу не справиться, слышишь? С ней еще смогу в случае чего… Тебя я ведь не остановлю. Просто, придержи коней, хорошо? Я-то вижу, как ты на нее смотришь… Если она и не подозревает, я все вижу. Не первый год тебя знаю. Потерпи, я не знаю там… Бабу сними себе какую что-ли. А то твои стояки уже раздражают. Потерпи, пусть угомонится. А там…       До него вдруг доперло, к чему вел босс. Чуть на лицо гнев не вылез, но маску удержал. Стянул со стола свой Глок и убрал в кобуру, нож толкнул к боссу с намеком убрать. Руки от злости почти тряслись.       — Люк.       Босс не отреагировал, не повернулся, продолжая яростно драить грязную посуду.       — Посмотри на меня, Люк.       — Э-э-э, приятель, на меня это не действует.        Люк с грохотом бросил посуду на дно мойки, позволив себе взорваться, но на просьбу повернулся к нему.       Босс был на взводе.       Причины были ясны, но почему так сильно на него это влияло, понять было трудно. Вроде был сильным во всех смыслах мужиком.       Потом дошло. Люк откровенно трусил.       И боялся его дядька всех возможных последствий.       — Если ты еще не понял, Люк, мне не нужна безвольная кукла. Мне нужна моя ведьма живой. Настоящей. Кусок мяса я могу получить в любой момент за бабки. Мне не нужно бревно. Мне не нужна пластилиновая женщина, которую можно вертеть во все стороны. Мне не нужен безропотный манекен, что будет слушаться, ловя каждое слово. Мне нужна та, что врежет мне, если я сделаю глупость. Та, что будет в себе уверена настолько, что без раздумий бросится выбивать из меня дерьмо, чтобы вправить мозги. Та, что будет брыкаться и рвать меня своими зубами, пока я буду нести ее на кровать. Та, что откажет мне, если ее что-то не устроит. Так что… Не беспокойся, я клянусь. Клянусь, что не позволю себе коснуться ее, пока она сама на меня не запрыгнет.       От этой исповеди упал груз с плеч.       Хоть так он снял с себя часть ответственности.       Полегчало неимоверно.       И клятва окончательно угомонила грызшую тревогу, вернув в душу хоть чуточку самообладания, которого так не хватало последние дни. Даже переполнявшее все нутро грязная похоть смиренно лежала под слоем мышц и почти не дергала жилы. Волшебство, да и только, потому что и Люк заметно повеселел. Закивал головой, соглашаясь.       Когда до них донеслись звуки подвальной двери, он ушел через второй вход, чтоб не столкнуться с ней в коридоре. Если ведьма потребовала расстояния в метр, значит, будет ей метр. Да и мозги следовало привести в порядок. Подпер стену задницей сразу за поворотом, и затупил в пол, усиленно прислушиваясь к голосам за тонкой перегородкой. Слышал все, что они говорили. Много не понравилось, слишком много нюансов предстояло учитывать.       Она ничего не помнила.       Что творила с ним в машине, что делала и что говорила ему. От слов о деньгах стало неприятно, и ноги сами понесли его на кухню. Настороженный, почти злой взгляд сразу пригвоздил его к полу. Голова сама наклонилась в немом вопросе и острые, как ее коленки, глаза потеплели.       Вид тоже изменился.       Стал королевским, властным.       Императрица на табуретке вместо положенного трона. Да, он был прав, именно вот такая ему и нужна была. Как и та зубастая ноющая трясущаяся сучка. Мелкое возбуждение снова попыталось полезть по телу, но тут же вспомнилась клятва. Проклятая клятва тут же остудила весь пыл. А от ее извинений еще хуже стало. Настолько хуже, что перебил неосознанно.       А вот реакция на его голос чуть не заставила его забыть о проклятом обещании. Его королева тоже ведь живая. Сейчас ему хорошо было видно по милой растерянности и приоткрывшемуся рту. Он уже был намерен стать ее точкой кипения прямо здесь, в присутствии босса.       И прекрасно понимал, о чем она.       Повторные извинения уже не помогли остыть, только зазря стиснул пальцы на безвинной кружке. Прислушивался к разговору внимательно, хотя все это слышал от Люка. Новость о подвисании не стала чем-то неожиданным, вроде Финн Люка уже предупреждал. Но не понравилось, что так быстро, хотя его ведьма и из забытья вышла намного раньше. Все старался не смотреть на нее, но иногда ловил себя, что пялится краем глаза на ее грудь.       Все думал, что вместо тарелки перед ним должна быть она.       Воображение никак не успокаивалось. Каждый звук ее голоса все больше подпинывало под зад, заставляя нервничать и он уже жалел, что так быстро дал свою клятву.       Вопрос Люка, нужно ли ей что, переключил в голове кнопку. И так с усилием сдерживая себя, чтобы открыто не глазеть, после вопроса что ей нужно, его переклинило.       Захотелось заорать ей в лицо, чтобы она просто сказала, что ей нужен он.       Только он и прямо сейчас же.        Его ведьма не успела договорить.       Сразу почувствовала, куда он смотрит.       Только непонятно глянула ему в глаза и застыла.       Взгляд мгновенно опустел, опускаясь на стол, а нож с вилкой попросту выпали из ослабевших пальчиков. Казалось, еще секунда и она рухнет на пол, настолько ее тело расслабилось. Он сразу собрал себя в кучу от ее реакции и сорвался с места, готовый подхватить, если все-таки надумает упасть.       Вот они и увидели ее зависшее сознание.       Люк был тоже ошарашен столь внезапным проявлением ее зависания.       С полчаса они еще стояли и ждали. Но потом Люк стал убирать посуду, стараясь производить поменьше шума. Ее тарелку оставил, но нож с вилкой утянул от греха подальше. Ведьма так и сидела, опустив голову на грудь, тонкие лапки упали под стол. Казалось, даже не дышала, но грудь едва-едва вздымалась. Оставалось только недоуменно переглядываться с боссом и сидеть ждать. Хотел было взять ее на руки и утащить в ее комнату, но командир цыкнул на него, только он подошел поближе и уже примеривался поаккуратнее подхватить, мол, даже не вздумай. Так и сидел памятником на своем табурете. Кипящая кровь в теле сменилась тревожным холодом.       Он беспокоился.       Люк иногда уходил по мелким делам из кухни, но быстро возвращался. Даже показал ему малюсенькие шприцы под манжетой рубашки, типа, давай доставай и свои, мало ли. Пока его ведьма сдувшимся шариком сидела в своем астрале, даже пассия Прайма успела прибежать. Благо не стала шуметь, а тихо зашла к ним, постояла, поглазела и поманила прочь Люка. О чем перешептывались, не услышал, слишком далеко и тихо разговаривали. Босс вернулся, но кивком головы отправил и его на переговоры.       Простыми подозрительными взглядами он не отделался. Меньше всего сейчас хотелось слушать очередные предупреждения и все остальное. Но либо эта Финли нифига не знала, либо была умнее, чем он думал.       — А ты не так прост, как со стороны кажется. Ну и хрен с этим. Потом разберемся. Я лично сталкивалась с ее переходами всего пару раз. Но чуть опыта есть. Прайм конечно, сделал бы все как надо, но выбирать не из чего. Подвисания слишком рано начались. И если она уже так несколько часов, дальше хуже будет. Зависать будет также, не так долго, но часто. Очнется, будет истерика, осторожнее. Но проблема будет не в этом, дорогуша. Ее начнет нести. Удержать взаперти не сможете, лучше просто старайтесь держаться рядом. Она сможет за себя постоять в случае чего, но… держитесь рядом. Сегодня просто уйдет спать, но завтра с утреца ловите ее. Чем нормальнее с ней будете себя вести, тем лучше. Запреты не будут работать, сам понимаешь. Ограничивать тоже не сможете. Пара недель, может меньше. Потерпите, пожалуйста. И… спасибо тебе.       Он мотал на ус все, что говорила эта Финли. Правда слишком расплывчато она объясняла, но выводы сделать хватило и этого. Правда и эта бабень напоследок решила поехидничать.       — Хоть бы хоть глазом дернул. А то ощущение, что ты …       — Я тебя услышал.       Просто вернулся на кухню.       Уже начинало темнеть, но даже включенный свет не заставил ведьму хоть как-то отреагировать. Задница уже начинала побаливать от долгого сидения в неподвижности. Не сразу, но понял, что невольно отзеркалил ее позу. Положил руки на стол, чтобы хоть как-то разнообразить ситуацию. Босс изредка бегал курить, пока не плюнул и не начал смолить свои вонючки прямо на кухне.       Очередной щелчок зажигалки пробудил ее. Она не дергалась, не завыла, ничего странного, просто глубоко вздохнула, моргнула покрасневшими глазами, и подняла голову на свою тарелку. Люк моментально собрался и убрал так и не подкуренную сигарету в сторону.       Сначала его окатило волной недоумения, но тут же ощущение ее взгляда на себе пропало. Сразу поняла, что ее отключило от реальности. На ответ, сколько ее не было, промолчала. А потом и к нему обратилась таким тихим голосом, что от страдания в нем почему-то стало неимоверно стыдно. От ее слов сразу было понятно, к кому именно обращена ее просьба. Не смотреть на нее… Не говорить с ней. Стало даже обидно.       Он тоже смолчал, ему ж только что запретили с ней разговаривать. Но втайне сидел и радовался, как ребенок.       Потому что как божий день было ясно, как она на него реагирует.       Пусть не совсем так, как ему бы хотелось, но любую неприязнь можно перевернуть в обратную сторону. Тишину можно было резать ножом, пока градус напряжённости явно не повысился.       Вот и обещанная истерика.       Тарелка с мясом улетела на пол, табуретка опрокинулась от резкого подъема. Зашарила по пустой столешнице, искала что-то. Сам не понял, зачем сорвался с места и почти вплотную подошел сзади, когда заорала не своим голосом о ноже и его Глоке. От торчавших под майкой позвонков и острых лопаток стало не по себе, а ведьма отшатнулась от него, будто он тут с гранатометом наперевес стоял. Оскалилась на него волчицей, но равновесия не удержала, с размаху шарахнувшись спиной об тумбочку. Охнула с лицом обиженного ребенка и от мысли, что она вот-вот заплачет, до кучи муторность напала. Но плаксивость исчезла сразу, вернув на место обнаженные в ярости зубы.       Ствол сам прыгнул в руку.       Движение кистью, и Глок был протянут рукоятью вперед. На, возьми, забери, только не нервничай. Люк сразу понял, выхватил со стойки нож и по полу, не раздумывая, бросил. Протянул пушку, даже не думая, что она сейчас все-таки возьмет в руки что-то из чужих рук, как делала раньше. Ведь ничего до этого не брала в лапки из чужих рук.       После пришла запоздалая мысль, что если взяла в руки его пушку, то и выстрелить может в любой момент. Наверняка у нее в подкорке записано, как обращаться с огнестрелом. Тоненький пальчик едва доставал до рычажка предохранителя, но он успел заметить, каким отработанным движением пушка пришла в готовность.       Но Глок в ее лапке медленно опустился на пол рядом с переставшим вертеться брошенным ножом. Ведьма успокоилась. Только всем своим видом побитой собачонки еще и извиняться начала. Захотелось сцапать на плечи, встряхнуть хорошенько, чтоб зубы клацнули от неожиданности.       Потому что очень больно было смотреть на нее в таком виде.       Лучше бы слюни пускала, а не шептала извинения, что по ушам прямо резанули, выдирая последние жилы. Сама встала, ссутулившись, сбежала к себе, не оглядываясь. Едва она скрылась за поворотом, провожаемая взглядами, его замутило до блевоты. Ближайшая табуретка разлетелась об стену.       Теперь Люк и на него смотрел с такой жалостью, что только хуже стало. Тоже сбежал к себе в комнату, словно он тут истерику устроил. Тесную комнатушку шагами мерял из угла в угол, пока не доперло, что надо пар выпустить, настолько хотелось впрыгнуть в чертов подвал и на руки ее подхватить, чтоб и не думала слезу проливать.       Первую же попавшуюся грушу в тренажерке, колошматил, пока костяшки в кровь не разбил. Перевязал как смог, и дальше колошматил, пока хоть чуть-чуть не отпустило. Злоба на весь несовершенный мир слегка улеглась, вроде ведьма до утра не должна была показаться. Хотя сейчас он уже ни в чем не уверен.       Пусть и спал отлично, впервые в этом доме без всякого говна и порнушки с ее участием, проснулся с отвратительным настроением.       Наутро простыни были просто мокрые от пота. Хотелось размозжить кому-нибудь голову и разбросать ошметки по двору. Люк был в доме, значит, с утра его очередь присматривать. Присматривать за дверью, которая со вчерашнего вечера так и не открывалась. Как, мать его, присматривать за той, что вчера запретила даже смотреть на нее, и разговаривать тоже?       Бред сивой кобылы.       Вместо завтрака сожрал все остатки вчерашних стейков и уже укладывал в мойку испачканную посуду, как за спиной зашевелился воздух.       Ему понравилось то, что он успел углядеть.       Чистенькая, умытая. Волосы блестят, явно не один час собой занималась. Даже кожа над глазами припухлая была, словно иголками тыкала. Бровки выщипала, правда одежда так и висела мешком. Бросил один раз взгляд, и сам глазами в пол уткнулся.       Не смотреть, не разговаривать.       Как мантру повторял, потому что всем телом чуял, как она его разглядывает. Внимательно рассматривает, словно серьёзное решение принимала. Как молитву себе твердил, что нельзя, вообще ничего нельзя, потому что очень понравилось то, что успел увидеть. И руки перед собой на уровне паха в замок сцепить успел. Потому что с утра настроения не было, не дрочил он, а зря.       Очень понравилось то, как она выглядела.       Спокойная, уверенная в себе девушка, и… Он смог себе признаться, что ведьма у него очень красивая. Во всех смыслах охуенная красивая девчонка, с висящими как на вешалке шмотками на теле. Пока пялился на пол и убеждал себя успокоиться, в поле зрения возникли две маленькие босые ножки. Он едва сдержался, чтобы не упасть на колени и коснуться этих миниатюрных ступней. Она сама подошла почти вплотную, и до него донесся ее запах.       Шампунь, мыло и аромат раскаленного тела.       Ему конец.        Не знал, что и делать.       Останется так близко, сорвется. Отодвинется — обидит, спровоцирует.       Боже, как сложно! Его ведьма не разрешила его дилемму. На деле оказалось, что только хуже сделала. Обогнула и о столешницу бедром уперлась. И еще ближе оказалась. И стояла лицом к нему.       Его маска грозила треснуть по всем швам и сползти.       — Привет, Бен. Я… Я хотела бы… ну… извиниться за свое поведение.       Чуть было не открыл рот, но вовремя вспомнил.       Нельзя смотреть, нельзя разговаривать.       Сама она может и позабыла, что запретила. Но тоже вспомнила.       — Э… Прости за вчерашнее, было очень грубо с моей стороны тебе такое говорить. Я просто… О-о, черт. Одним словом, забудь. Забудь все, что запрещала тебе. Можешь… Можешь смотреть, сколько влезет… И говорить сколько захочешь…       Даже не представлял, насколько ему стало хуже. Потому что ему разрешили смотреть, и он это сделал первым делом. Слишком резко повернулся к ней лицом, нависая сверху. Какой же миниатюрной его ведьма оказалась по сравнению с ним.       Совсем крошечной была.       Он даже внезапно подумал, насколько ему придется быть с ней нежным и осторожным, чтобы бы не порвать, когда он наконец доберется до нее.       А в глазах у нее страх спрятался, совсем глубоко внутри боялась до чертиков. Взглядом на его губах зацепилась, не отвела глазки. От скользнувшего по пересохшим губам кончик языка почти сорвало зверя с ошейника. Может ему показалось, но она словно тоже подалась вперед.       Еще чуть-чуть, еще два вдоха, и он сможет еще раз попробовать этот блядский сладкий ротик.       Многолетнюю маску на месте удержала вчерашняя клятва.       Наспех сказанное чертово обещание-слово окатило ушатом ледяной воды. Только и смог выговорить одно:       — Привет.       Хотел сказать грубее, но вместо четких звуков выдохнул ей в лицо.       Вчерашнее обещание снова стиснуло клещами, и он принял совсем другое решение, заметно успокаиваясь. Ляпнул совсем не то, что хотел изначально сказать. Решение было совсем противоположным от изначального.       — Послушай, деточка. Я здесь, чтобы присмотреть за тобой и в случае чего, защитить. Но время игр прошло. Теперь и ты побудь умницей, Держись от меня не ближе метра. Поверь, это для твоего же блага.       В распахнувшихся глазенках его ведьмы нечто злобное проскользнуло. Рот захлопнула, а губы в ниточку сжались и ручонки на груди сложила, явно оскорбилась до глубины души. Всем видом показывала обиженку, что задумала мстить. И если его расчет окажется верен, она сама запрыгнет на него.       Запретный плод сладок так-то. Это даже не он придумал.       — Ах вот как…       Эти сказанные ехидным тоном протяжные слова захотелось вбить ей обратно в горло. Пальцем, языком, членом. Неважно, чем.       Ведьма резко отвернула голову в сторону, потому что, вовремя или не вовремя явившийся на кухню Люк кашлянул, привлекая к себе внимание. Тут же отошла подальше, бросив острый взгляд на него, мол, я запомнила.        И хорошо, что отвернулась, иначе бы увидела, как он исподтишка пальцами погладил теплое место на тумбочке, где ее бедро опиралось. Прикрыл этот жест своим телом, задницей прижавшись к этому месту. Только бы хватило сил дождаться.       — О! Все в сборе. Отлично! Кто будет завтракать? На кого готовить яичницу?       Ведьма уже не казалась озлобленной стервой, лишь смущенно улыбнулась боссу, и подняла лапку вверх. Отлично, как сказал Люк.       Он тоже придавит завтрак яичницей, заодно и поглазеет на свою женщину.       Благо разрешение на это у него есть.       Босс порхал по кухне, как заправский повар. Чтобы не мешаться, он предпочел отойти и сесть за стол. Буквально пять минут, и на столе начали появляться тарелки-кружки и прочая дребедень. Еще пять минут и запахло едой.        И пока на столе не появился завтрак, они с ведьмой сидели и в упор беззастенчиво разглядывали друг друга.       И ей явно нравилось, что она видела.       От странной радости в ее бездонных глазенках у него стояло все что могло, а маска снова грозила съехать. Чтобы не обнажить клетку со зверем, он старался думать о чем угодно, лишь бы не о торчавших под одеждой ключицах и очертаниям груди. Птичий наклон головы и дерзкая ухмылочка идеальных губ сводила с ума, и хотя он в ответ тоже таращился на нее, его ведьма больше не елозила нервно и не пряталась. Почти обычная девушка, почти нормальная обычная женщина. С вздернутой бровью над оценивающим и изучающим взглядом.       Но его маска еще держалась на месте, когда перед ними осторожно приземлились тарелки с яйцами. Язвительно изогнутые губы тут же показали смущенную улыбку боссу. Ведьма стала совсем нормальной, вежливо поблагодарив Люка за завтрак. Семейная идиллия, мать ее.       — Как настроение, Рей? Чувствуешь себя нормально?       — Как никогда хорошо, Люк.       В этот момент он кристально ясно понял, что ему никогда не достанется этой охеренно красивой доброй улыбки.       Не в этой жизни.       Ему она никогда не улыбнется вот так мило и ласково, как его боссу.       Не в этой жизни точно.       Не перепадет и кусочка от этой искренности. Ему достанутся только оскаленные в гневе губы и ехидные усмешки.       Да и ладно. Когда все пойдет в задницу, он зацепит ее челюсть покрепче и трахнет в этот красивый рот. И сделает это очень грубо.       В груди засела липкая ревность, что самому жутко стало.       — Какие планы? Чем займемся? О, Бен, а ты чего не ешь? Остывает ведь.       Умильное выражение слетело с лица босса, видимо, маска у него съехала, если дядька так побледнел. Несмотря на все приложенные усилия, мерзкая грязная ревность не желала утихать и Люк явственно увидел всю гамму чувств под маской.       — Бен? Что не так?       Хотел сбежать побыстрее, чтобы больше не видеть этот очень внимательный взгляд от нее. Пока не прожгло насквозь ее странными глазами. Только тихий голос безо всякой усмешки пригвоздил к табурету.       — Поешь, Бен, тебе понадобятся силы.       От ее тихой просьбы бурлящие эмоции вмиг утихли. Только почувствовал себя идиотом и послушно схватился за вилку.       — Мы… вчера прервались на самом интересном месте. Я извиняюсь за это, но я повторю, я, сожалению, не контролирую это. Из планов… Хотела бы заняться камерами. Надо их привести в надлежащее состояние и подключить. С ремонтными работами, если честно не знаю. Может, пусть мой старик выпишется и сам будет тут командовать. К тому времени, я думаю, мне будет все равно, а Прайм все больше знает, как со мной справляться. А еще, я хотела бы узнать, что с моим оружием. С тем, которое в машине на пустыре оставалось. Если его унесли, то куда и кто. Или я умудрилась потерять его? Если есть возможность получить его обратно, то я бы хотела вернуть свои винтовки. И стенной потайной шкаф в старом доме, в моей комнате. Там тоже оружие. Его нужно обязательно забрать. Хочу такой же потайной сейф и в этом доме в подвале.       — Кофе?       — Сок. Такая гадость этот ваш кофе. Спасибо.       — Старику я еще вчера позвонил. Он был… рад.       — Не надо врать, Люк. Эта личность моего, кхм, приемного отца бесит. Если интересуешься, когда я захочу его навестить, ответ будет — пока не перейду в состояние дурочки, видеть его мне не нужно.       Босс только пожал плечами и тоже послушно подскочил к холодильнику.       Чертова ведьма.       Пока ей наливали сок, оглядывала кухню, слегка скривившись при виде висящего на стене телевизора. За стакан схватилась, как бедуин в пустыне за бурдюк с водой, а Люк только покивал головой.       — Я уточню, что-куда. Сообщу сразу. Если что, Прайм сам разрулит. В тот дом я съезжу сам, хорошо? Код? Отпечатки?       Ведьма начала пространно объяснять, где нужно нажать, чтобы панель отъехала в сторону и открыла доступ к развешанному оружию, а он снова таращился на нее, поражаясь изменениями и открыто разглядывая каждый кусочек кожи на ее худом лице. И видимо, нехило подвис, упустив суть разговоров. Возникшая тишина привела в чувство, благо маска уже давно вернулась на свое место.       — Бен. Бен? Хьюстон, дзынь-дзынь… Ты где витаешь? Рей хочет кое-что прикупить. Как насчет прогуляться с ней по магазинам? Господи, как же ты меня бесишь своей непробиваемой рожей, Бен. Хоть кивни, да или нет.       Интересно, с каких это пор он вдруг босса своим лицом бесить начал. Ну, если хочет потаскаться по магазинам, значит надо. Даже было любопытно, чем его ведьма будет интересоваться. Ножами или духами? А может косметика с маникюром и тряпками, или за патронами пойдет. Пожал плечами под вопросительными глазами босса.       Посуду начала убирать сама, но после, впрочем, выяснилось, что мойка посуды не ее конек. Облилась водой с ног до головы и босс только укоризненно покачал головой, когда она повернулась к ним в мокрой майке, смущенно всем видом показывая, что кухня не ее территория вообще. Люк, пряча улыбку, ушел, оставив их наедине, а он, всем сердцем радовался, что все еще сидит. Потому что мокрая ткань облепила ее тело, не оставив ему и шанса. И вместо того, чтобы свалить вслед за боссом по своим делам, она налила себе еще сок и уселась напротив.       — Эм. Бен. Мы немного не так начали наше знакомство. Эм… в смысле знакомство вот с этой моей частью сознания. Ну, в смысле… Ведь ты уже знал меня, да? До того как я сгоряча нож к твоему горлу приставила. Имею в виду, что вот именно со мной… кхм, наше знакомство не очень хорошо началось. Мне бы не хотелось… иметь какие-то недопонимания из-за этого. Может, расскажешь, как и где мы познакомились. И… мне жаль, что… Ну наверняка, я уже тогда оставила о себе не самые приятные впечатления. К сожалению, у каждой личности своя память.       Мокрая майка отвлекала.       Как и нежный тихий голос.       Думать вообще не хотелось. Хотелось совсем другого. Несмотря на то, что было немного стыдно за свои прошлые злые мысли, сумел собрать себя в кучу.       — Год назад работали в деле. Твоя команда и моя.       — Надеюсь, все прошло хорошо? Мы сработались? Или…       — Сработались.       — Это хорошо. А …а я? Я не накосячила?       — Очень. Накосячила. Со мной.       Грубый ответ вырвался сам. Но не стал спрашивать, что она имела в виду под этим словом. Накосячила, как есть наворотила дел. Легкий румянец покрыл ее щечки, и она спрятала глаза.       — Я хотела бы извини…       — Не нужно.       Опять вышло слишком резко. Словно он тут едва себя пересиливает и отвечает только из необходимости.       — Эта личность вылезает на свет раз в два-три месяца. Но я не помню тебя. Не помню, чтобы о тебе хоть что-то упоминал Тайлер. Весь этот год ты сидел тихо, но вдруг решил помогать моему старику, хотя я тебе не угодила. Еще бы знать, что именно натворила. Но все равно хочу …       — Хватит извиняться.       Наконец он добился своего — его ведьма перестала мямлить. Разозлилась, сверкнула на него своими блядскими глазами. Ему не нужны были словесные постоянные извинения. Ей следовало исправить свои косяки совсем иначе.       Но он подождет.       Его королева, выпрямив спину, обошла стол, и замерла прямо за его плечом. Воспоминания о ее зубах на шее прибежали как миленькие, даже злобный тихий шепот прямо в ухо не сбил настроения.       — Не хочешь по-хорошему, Бен, будем по-плохому. Видит Бог, я старалась наладить нормальные отношения. Метр, Бен. Один метр.       Не стал поворачивать к ней голову. Иначе слишком близко ее губы бы оказались.       Он бы точно сорвался с катушек.       Ушел сразу после нее через другой выход в свою комнату. От постоянного стояка яйца болели, но выпустить полностью раздражение и возбуждение онанизм не помог.       Пока дрочил, Люк успел собраться, напоследок постучав в его дверь и с криком, что будет на связи, укатил. По пути в тренажерный зал благодарил того самого Бога, что натолкнулся на нее в коридоре.       Ведьма тоже успела переодеться. Короткие шорты с футболкой все равно висели на ней картофельным мешком, неизвестно где добытый пояс с инструментами был застегнут на талии на самую последнюю дырку, но все равно сползал на бедра.       И все еще босиком.       Она увлеченно ковырялась в каких-то проводах, не стал таращиться и отвлекать этим. Просто скользнул мимо установленной стремянки, попутно раздумывая, как так вышло, что он совсем позабыл об этих чертовых камерах. Еле руки при себе удержал, чтоб за эти тонкие лодыжки не схватиться.       Пока бил очередную грушу, понял, что камеры-то были в каждой комнате.       Даже в его.       Если подключит их все, будет видеть все, что он делает. Плохо это или хорошо, не понял сам.       В зале истязал себя часа три точно.       На технику у ведьмы руки были пришиты к месту. Пока он нарезал круги по залу и растягивался, она успела облазить весь дом. Часть камер не была скрыта, по пути к себе он успел заметить мелкие аппаратики с мигающими зелеными диодами активного подключения. В своей комнате навскидку обшарил глазами места для наблюдения, но не нашел.       Либо очень хорошо скрыла, либо не подключила.       Хотя почему-то был уверен, что она и тут побывала. Не стал заморачиваться, скинул одежду и голышом отправился в душ. Пусть хоть засмотрится, ночью ей и не такое покажет. После выперся искать ее.       Как бы он на нее и не психовал, присматривать все еще было его прямой обязанностью.       На втором круге по всем комнатам забеспокоился. Либо сидела в подвале, либо он ее упустил. Мало ли что взбрело ей в голову, пока он из себя дерьмо выбивал. Да и дверь подвала была приоткрыта, навряд ли такая как она, оставляют за собой открытые двери.        Ствол прыгнул в руку как на резинке.       Десять ступенек, и он впервые оказался на ее территории. Он помнил, что подвал был обустроен под гараж, но часть была украдена для нее. Довольно большая площадь жилой части был поделена на несколько секций, отгороженных маленькими офисными перегородками. Как можно бесшумнее отправился искать ее, Глок держал у бедра одной ладонью, чтобы иметь возможность подстраховаться второй свободной рукой, если вдруг кто надумает напасть сбоку или сзади.       Шкафы, шкафы, еще шкафы, кровать, и мониторы. Очень много широченных мониторов. Одна из больших секций была полностью отведена для наблюдения. Плазменная техника висела даже на стенах, занимая всю доступную площадь.       Махонькие пятки ведьмы нашлись под одним из столов. Упираясь ступнями в выдвинутые системные блоки, она пыхтела, и бормоча себе под нос, что-то усиленно выламывала и раздирала у стены. Чуть не подвис, умиленно облизывая глазами черные от грязи и пыли торчащие ноги.       Хотя нет, он все-таки подвис, потому что упустил момент, когда она успела вылезти и сидела на полу, переводя странный взгляд, то на его лицо, то на висящую руку с Глоком.       — Ты ведь не убивать меня пришел, да?       Он был неправ, убеждая себя, что ему не достанется ее доброты. Она беззаботно рассмеялась, все еще глядя на него снизу вверх.        И он поплыл.       Натурально поплыл.       Глаза тоже искренне смеялись, губы были растянуты так сильно, что он видел оба ряда мелких зубов. Но улыбка была очень доброй, не выглядела звериным оскалом. И предназначалась ему.       — Ой. Секундочку, не стреляй, я сейчас.       Она оглядела свою пыльную ладошку с зажатым проводом и нырнула обратно под стол. От торчащей вверх округлой задницы предпочел отвести глаза.       Он не железный, и маска грозила сползти от радости.       Часть мониторов еще чернела безликими квадратами, но большая половина уже пестрела неподвижными картинками. И снова он был прав, она успела запрятать камеру в его комнате. Даже в его ванной была одна, благо сектор обзора не позволял увидеть слишком много. Пока его ведьма выползала, постарался запомнить расположение всех камер, нутром чуял, что неизвестно, когда вообще еще раз попадет в ее комнату.       Девочка снова закряхтела и забормотала. Он смог разобрать что-то вроде " черт побери, он меня щас убивать будет, а я тут жопой кверху застряла».       — Эй! Твою ж налево. Эй! Бен. Ты еще здесь? Может, забудем на время о долбаном метре между нами, а? Эй! Бен, помоги мне!       Маска все-таки слетела.       Он разулыбался, как дебил, от ее положения. Ведьма застряла под столом и сучила ножками, пытаясь голыми пятками найти точку опоры. Веселье сползло, как пленка, когда доперло, как именно придется ей помогать, а ствол ушел на место в кобуру.       — Не дергайся. Мне… мне придется коснуться тебя.       — Да делай что угодно, только помоги выбраться!       Вопреки ожиданиям, в ее голосе не было истеричных ноток. Только недоумение и мелкое веселье. Она глухо фыркнула, снова дергаясь.       — Выпрями ноги. Расслабься.       Снова что-то пробурчала, но послушалась. Но ногу выдернула из его легкой хватки, едва он встал перед ней на колени и подцепил пальцами одну лодыжку.       — Не дергайся. Расслабься. Я сделаю все осторожно. Не бойся.       — Прости, — донеслось снизу, — Это было неожиданно.       — Тише. Тише.       Он старался говорить как можно мягче. И видимо у него отлично получилось, ведьма послушно вытянула ноги в одну сторону. Невольно сравнил размер своей ладони с ее тонкими ступнями. Перекрещенные ноги спокойно поместились в его руку.       Обе сразу в одну руку.       В этот раз он гораздо крепче схватил ее за лодыжки, сразу видя, что сделал как надо. Потому что его ведьма снова дернулась, безуспешно пытаясь вырваться. Торчащие косточки уперлись в ладонь, а почти прозрачная кожа обжигала, словно у нее был жар.       — Тише. Расслабься. Я буду осторожен. Тише.       Успокаивал ее, но больше себя.       Легонько потянул на себя, чуть разворачивая. Ведьма сдвинулась на сантиметров десять, попутно переворачиваясь на спину.       — Ой! Стой. Сейчас. Я тут, уперлась слегка. Сейчас. Отцепляюсь.       Пока она извивалась корпусом, что-то делая, он вовсю разглядывал вблизи без единого волоска тонкие ноги, с трудом сдерживаясь, чтобы прямо тут не раздвинуть их и не облизать каждый сантиметр. Чтоб от самых кончиков до края коротких задравшихся на бедра шортиков. Даже успел подумать, хватит ли длины этих самых ног, чтобы скрестить их за его спиной.       — Все, тяни.       — Здесь не развернуться, мне придется взяться за тебя выше.       — Эм… ладно.       В этой секции и вправду было очень тесно. Он со своими габаритами был как слон в посудной лавке.       Ну… почти реально тесно.       Почти не соврал.       Ну, раз дали разрешение, значит можно и повыше. От прикосновений к себе чуть выше колен, ведьма задрожала, ему обеими ладонями это прекрасно чувствовалось. И коленки стиснула. Боялась нехило чужих прикосновений его ведьма. Почти не прилагая усилий, вытянул свою королеву из узкой ниши… и у нее футболка задралась, очень удачно обнажив совсем небольшой краешек груди. Глаза никак не хотели отрываться от вида лежащей на полу девушки.       Может, для нее это было слишком явно, но он не удержался.       Сжал ее бедра посильнее и одним медленным взглядом от колен до запрокинутых за голову рук нагло рассмотрел все что хотел. И не понял, чего было больше в глазах лежащей ведьмы, страха или интереса. Было что-то еще, но слишком странно она смотрела снизу вверх.       — Бен…       Таким шепотом и должна она была шептать его имя.       Клятва вылезла, окатывая отрезвляющей волной, понадобились неимоверные усилия, чтобы суметь оторвать от нее руки. Ладони сразу заледенели без жара ее кожи. Не отрывая от него своего непонятного взгляда, она приподнялась на локтях.       Больше думать сил не было.       Собственническим жестом подхватил под колени и просунул вторую руку ей под спину, скользя по коже спины под задравшейся одеждой и бездумно цепляясь пальцами за шею сзади. Целую вечность поднимался на ноги с драгоценной ношей на руках, не отрываясь от ее расширившихся зрачков. И целую бесконечность делал шаг, усаживая ее на стол, и тут же пристраиваясь вплотную.       Но зря прижался пахом к ее бедру.       Она сразу сжалась в комок, стягивая в кулачках его футболку и пряча глаза.       Страх ведьмы вернул мысли в голову. С трудом, но выпустил ее из кольца объятий. Как можно резче сделал шаг назад, вырывая свою футболку из сжатых кулачков и очень резко спросил:       — Могу я еще чем-нибудь помочь?       Рявкнул, словно не он самовольно проник на ее территорию. Словно не он тут тыкался своим стояком в ее ногу. Страх можно было прогнать злостью, но не получилось, она все также сидела, скрючившись, будто готовая к удару.       — Один метр, дорогуша.       И снова его грубость ушла в пустоту.       Он все испортил.       Ведьма никак не реагировала. Не плакала, не орала, не кинулась на него с кулаками. Просто сидела, сжатая в комок.       Уже подумал, что она снова зависла, когда, наконец, подняла на него почему-то сияющие глаза и слегка улыбнулась.       — Да, да. Я помню. Спасибо за помощь, Бен. Спрашивать чего ты тут потерял, так понимаю, смысла нет?       — Я все еще должен присматривать за тобой, помнишь? Тебя нигде не было, а дверь сюда была приоткрыта.       — Ах, да. Точно. Руки были заняты всяким барахлом. Не закрыла за собой. Но, видимо, это судьба. Иначе я бы тут умерла от истощения, под этим столом. И нашли бы вы через неделю разлагающийся труп. Даже не знаю, что бы я без тебя делала.       Все искал сарказм в ее голосе. Но ни иронии, ни издевок. Простая констатация факта мягким текучим голосом.       — Вижу, ты уже закончил тренировку. Спортзал свободен? Я могу заняться камерами там?       Не стал разбрасываться словами. Кивка хватило.       — Отлично. И да, ты в прекрасной форме я смотрю.       Спрыгнула как мотылек со стола, и подхватив какие-то кабели с чемоданчиком, испарилась. Оставила одного в ее же комнате млеть от мимолетной похвалы. Идти следом смысла не было, хотя и хотелось прицепиться хвостиком.       Пока бродил по дому и придумывал еще какой повод появиться перед ней, незаметно наступил вечер. Люка все еще не было. Незаметно стуки и грохот наверху переместились на кухню и он, коря себя за невнимательность, прокрался в столовую. Хреновый из него наблюдатель, если витает мыслями непонятно где. Целый боевой отряд мог по дому шататься, а он бы и не заметил. Ведьма громыхала посудой, явно что-то пытаясь приготовить и едва он замер в дверном проеме, она устало бросила все на стол, и виновато пожала плечами.       — Хозяйка из меня никакая. Даже сама себе еду приготовить не могу. Прошу про… Кхм. Руки-крюки на готовку. Есть хочется.       — Я приготовлю.       — Оу, не стоит беспокоиться. Ты… Ты же охранник, а не кухарка. Можно заказать пиццу… Наверно.       Она стояла, с виноватым видом вытирая извазюканные непонятно чем руки прямо о край своей футболки. Но протянутое кухонное полотенце приняла.       Удивило снова, что эта личность могла брать в руки вещи из чужих рук. Пока вспоминал свои кулинарные навыки в приготовлении хоть чего-нибудь съедобного, сидела молча, сложив ручки на стол. В какой-то момент даже показалось, что снова зависла, но нет, изредка его спину царапали мельком брошенные взгляды. Уже выкладывая на тарелки омлет с беконом, подумал, что она может оскорбиться такой огромной порцией. Мол, за слониху ее считает или как. По крайней мере, прошлым своим дамам он никогда не готовил, даже не задумывался мыслью о таком. Но видел, какими порциями они при нем питались. Почти все его прошлые пассии как одна сидели на всяких диетах. Но ведьма хотела есть, и он старался, как мог. Да и выглядела так, словно ветром сдуть может.       При виде еды он получил такой благодарный взгляд, что готов был растечься лужей под столом. Многолетняя практика держать свою маску безразличия спасла и в этот раз.       — Э-э, а ты? Есть не хочешь? Или это все мне?       Один брошенный им невольный взгляд на пустые сковородки был лучше слов. Его ведьма была доброй, и удивила снова. Осторожно подвинула полную тарелку на центр стола.       — Я голодная, как стая шакалов. Но все не съем. Я поделюсь. Давай напополам, а?       — Ешь.       — Дай еще тарелку, я отложу…       — Ешь.       Не будет же ей теперь говорить, что намерен был доесть за ней. Ее же вилкой. Ведьма пожала плечами.       Не зная чем занять себя, чтоб не стоять над душой и не таращиться, принялся за посуду. Пока возился, краем глаза уловил, как она сама подскочила к холодильнику и вытащила сок.       — Бен. А можно… я стакан возьму?       Точно, метр. Дистанция в метр.       Сам же поставил это условие, и сам же нарушил днем.       Сам взял стакан и поставил перед ней. Получилось слишком грубо— мокрые руки подвели. Она слегка нахмурилась, но есть не перестала, даже сделала вид, что не заметила. Только ела странно, больше ковыряла. Но сок поглощала в неимоверных количествах, словно из пустыни вернулась. Как только сыто вздохнула и отодвинула от себя тарелку, запиликал его телефон в заднем кармане. А вот и Люк, с сообщением, что уже близко. Перезвонил сам. Только босс поднял трубку, выпалил кратко:       — Пиццу. Две.        Ведьма только странно на него глянула. И чего б он так смотрел, сама же говорила о пицце. Отключился, комментировать не стал. И так все понятно. Только она тарелку потянула в сторону мусорки, снова открыл рот.       — Я сам.       — Нуу… Сам так сам. Спасибо, Бен. Было очень вкусно.       Бутылку с остатками сока с собой прихватила и упорхнула.       А он как оголодавший с Антарктиды быстренько доел остатки.       Разве что тарелку потом не облизал. Хотя чего он парится, кого обманывает-то, облизал, как миленький.       Босс явился через час. Бурчал и недовольно матерился, выволакивая из багажника и заднего сиденья кейсы и небольшие сумки. Он хотел перехватить пару сумок у него, но Люк только помотал головой и споро перетащил груз к подвальной двери. Ему достались две тоненькие коробки с пиццей. Дверь в подвал снова была приоткрыта и в этот раз догадался постучаться, голос снизу оповестил, мол, открыто. Ведьма сидела, закинув ножки на стол, и держа на животе открытую бутылку сока, равнодушно таращилась на мониторы.       — Сложи где-нибудь все это, Люк. Я сама разберу. Какие новости от старика?       Две коробки легли на стол прямо к ее ногам. Едва завидев, что он никакой не Люк, тут же подскочила в своем кресле, убирая ноги. Он чуть не рассмеялся от ее судорожных телодвижений. Дернулась так, что почти опрокинулась вместе с креслом.       — Э-э-э. Прос… Как дела? Я думала, это Люк.       Отвечать не стал. Ведь, сладкая сучка, помнит еще, что он рявкнул, что хватит извиняться.       Всегда думал, что вопрос о делах был риторическим.       Молча развернулся и пошел за сумками. Две тяжеленные сумки легли у стены в секции с пустыми столиками, кейсы аккуратно взгромоздил на эти же столики. Пока носил все это, ведьма стояла в уголке, не путаясь под ногами, только провожала странными колкими взглядам его спину. Едва поставил последнюю коробку, повернулся в ожидании следующих распоряжений. Почему-то теперь она смотрела куда угодно, только не на него. Неловкое молчание тянулось недолго.       — Спасибо. Одна бы я таскала это очень долго.       — Могу я еще чем-нибудь помочь? Еще сока?       Получилось очень резко. Словно он тут едва терпит ее капризы, хотя втайне надеялся подольше остаться в ее комнате поближе. Ведьма остро на него глянула, ища раздражение, которого не было.       Маска держалась отлично.       — Да. Хочу еще сок. Неси сразу две бутылки. И… И бумажные полотенца. Много полотенец.       Унесся на кухню, как вихрь. Обратно нес сок и полотенца, как неандерталец, добывший мамонта. Добыча легла на стол к коробкам с пиццей. Вопросительно глянул, спрашивая, может еще чего нужно. Скрепя сердце, намеревался уйти, как ведьма в спину ему бросила:       — Ты ведь так и не поел да? Пиццу хочешь? А потом… ну, если ты не занят… Может… поможешь сумки с коробками разобрать. Там наверняка надо многое почистить и привести в порядок.       Значит, не успела увидеть по камерам, что он дочиста подмел с ее тарелки остатки. И в мыслях даже не возникло отказаться. Огляделся в поисках стула, но, похоже, кресло было только для нее.       — Ну… можно сходить за стулом наверх. Но можно сесть прямо на пол.       На пол, так на пол.       На деле он не такой холодный, как кажется.       Молча утянул со стола коробки, не вставая, сцапал бутылку. Она опустилась напротив, сложив ноги в позе лотоса. Первая коробка обещала внутри себя пиццу с 5 видами сыра. Надпись не обманула. От количества сыра его ведьма чуть не захлопала в ладошки.       — О! Офигеть, сколько сыра! Давай уже сюда.       Первый треугольник она вытащила с таким сияющим видом, что он дал себе еще одну клятву. Сам себе пообещал, что каждый день будет ей таскать по десять пицц с кучей сыра. Если конечно, она захочет. Не успел оглянуться, как ее первый кусок уже был съеден, и уже тянула лапки за вторым.       Мог только сидеть и прятать под маской умиление, глядя как уплетается за обе щечки обычная пицца. И куда только влезает, вроде недавно ела?       — Бен, а ты чего не ешь? Попробуй, очень вкусно.       — У тебя любая еда очень вкусная?       Сам не понял, зачем спросил это. Чтоб дальше не говорить глупости, поспешно откусил от своего треугольника кусок.       — Ты не поверишь, но да. Старик Прайм говорил, что в сумеречном состоянии я почти ничего не ем. Так хоть вот в такие дни отъедаюсь. Я всё ем в такие дни, будь то какая-нибудь очередная бредовая трава из мишленовского ресторана или смачный кусище мяса на гриле.       В список к пицце попало мясо, много мяса.       И фрукты.       Его ведьма должна питаться нормально.       Промелькнула мысль, что неплохо было бы сводить ее в ту забегаловку в паре кварталов от его старого свинарника, что называл своим домом. В той едальне были отличные колбаски гриль.       Докатился. Готов лично таскать еду и вести женщину в свои любимые места. И квартира его стала старым домом.       — А что за пицца во второй коробке. Открывай!       Ведьма умудрилась слопать ровно половину от сырной. Вторая коробка явила кругляш теста с грибами.       — О! Грибы! Грибочки. Грибочечки! Обожаю грибочки.       Несмотря на съеденное, ведьма потянулась к коробке в его руках. Покряхтывая от переедания, вытянула ещё один треугольник теста. Под его равнодушной маской расползалось неимоверное удивление. Неужели она и от этой пиццы съест половину? И куда столько влезает? Но вместо тревоги и беспокойства за ее желудок и самочувствие, в абсолютной пустой голове сидел лишь смех и спокойствие.       — А ты? Я смотрю, ты не очень любишь пиццу? А что тебе из еды больше всего нравится?       Вместо ответа пожал плечами. Он как-то не заморачивался кулинарными изысками. Кто-то давно у него вроде спрашивал, какие у него предпочтения в еде, еще бы вспомнить, кто именно спрашивал, но не стал лопатить воспоминания. Лишняя информация не к месту.       — Ты не очень разговорчив.       На это даже плечами дергать не стал. Смысла не было. У нее это было даже не вопросом.       — Слушай. А что у тебя за специализация? Ну… я вот заметила, у тебя офигенная подготовка. Ну… физическая, имею в виду. Просто пехотинец? Связь?       — Дознаватель.       От его ответа ведьма заметно помрачнела. Можно даже сказать, скуксилась. Он понимал, почему она так расстроилась. В понимании всех дознаватели были садистами.       — Я не люблю боль. Ни свою, ни чужую. Я не садист. Просто так вышло.       Вроде она даже расслабилась, но поза все равно выдавала некую настороженность.       — Понимаю. Кому-то ведь надо этим заниматься. Если выбирать не из чего, то чего уж… А я вот снайпер. И я не то чтобы прямо людей ненавижу, просто мало от кого хорошего было. В ближнем бою от меня толку мало. Я, конечно, за себя постою, и там не знаю, если прикажут, сделаю, что надо. Но на расстоянии это проще сделать. До сих пор удивляюсь, как у меня сил хватило. Ну… тогда… Когда меня переклинило от происходящего со стариком. Но я знаю, что в сумеречном состоянии я о-го-го. Прайм не раз хвалился. Только вот именно я не работаю. Принципиально.       Она сыто оперлась на ладони, откинувшись слегка назад. От ее позы у него перехватило дыхание, чуть не подавился сраной пиццей. Ведьма самодовольно улыбалась, пристально глядя на него.       Так-так.       Сладкая сучка наелась-напилась, теперь хотела развлечений.       И судя по ее ехидно приподнятой брови, объектом под микроскопом был он.       Ну и ладно, он тоже может за себя постоять. Еще бы весь ее вид не кипятил ему кровь, было бы даже интересно, что там она задумала. Порадовался, что сидел, потому что в кои-то веки лежавший спокойно член нервно зашевелился. Благо девчонка вовремя опомнилась, подскочила с места, будто и не слопала полпиццы. В его понимании она сейчас должна была лежать неподвижно и кряхтя поглаживать переполненный живот. Он бы точно не отказался бы погладить ей живот.       И не только живот.       Неугомонная ведьма потащила волоком одну сумку. Он только собрался помочь, как она попросту тихо приказала:       — Доедай. А то не подпущу.       Двусмысленная фраза наверняка не имела двойного значения, если бы не его воображение. Как миленький дожевал свой кусок, даже честно отчитаться не забыл.       — Я доел.       Теперь было понятно, почему маленькие на вид сумки были такими тяжелыми. Первая же поднятая им с пола сумка была по самые уши набита оружием и патронами. Выуженная откуда-то из недр другой сумки огромный кусок ткани был разложен на одном столике, поверх ткани ведьма выкладывала из промасленных свертков оружие. Не то чтобы у него глаза разбежались, но от такого арсенала грозили выпасть. Первая же попавшая в руки беретта казалась игрушечной. Смертоносная игрушка была явно сделана под ладонь ведьмы, как и весь остальной огнестрел. На соседние столы легли еще куски ткани, туда пошло оружие из второй сумки и из кейсов. Он уже облапал каждый ствол во всей коллекции, когда до него дошло, что ведьма уж как-то тихо себя ведет. Она стояла с очень грустным видом над двумя разобранными снайперскими винтовками. Приклады еще трех виднелись в открытых кейсах. Уже подумал, что она подвисла, но ведьма открыла рот, и чуть ли не плача, выдала:       — Они всегда возвращаются.       — Кто?       Он подобрался. Нужно было получше уточнить, кто там все время возвращался. Но ведьма успокоила его.       — Первая и вторая. Вот они. Это мои самые первые профессиональные снайперки. Я сними уже восемь лет. И каждый раз, при какой-нибудь заварухе, если я их теряла, они всегда возвращаются. Так или иначе, снова возвращаются ко мне. Ни разу не подвели, ни в деле, ни после.       Ему захотелось подойти и обнять ее. Просто как человека обнять. По нормальному, безо всякой херни. Почему-то и самому стало тоскливо, хотя на ее месте он бы наоборот — радовался. Ведьма осторожно погладила составные части разложенных винтовок, как драгоценности.       — Бен, э-э-э. Можно тебя попросить принести стулья сверху? Нас-то двое. А кресло громоздкое и неудобное для такого.       Нес два стула, как еще одного мамонта. Добытчик хренов.       По пути чуть не снес Люка и его удивленный взгляд чуть не прожег спину. Похер, не до него сейчас. Вроде бы даже окликнул его, когда понял, куда его со стульями понесло.       Но дверь ногой за собой захлопнул, нефиг боссу еще и сюда свой нос совать.       Он разбирал и чистил ее стволы, как собственные. Иногда поглядывая в ее сторону, с мрачной радостью наблюдал, как она что-то там калибровала и замеряла. В снайперском оружии он почти не разбирался, мог лишь наугад назвать приборы, с которыми она приводила свои винтовки в порядок. Ножи и стилеты не трогал. У каждого свои способы заточки и обработки и его методы могли ей не угодить.       Почти закончил собирать последний магнум, как услышал невнятное бормотание. Ведьма сидела к нему боком, ласково касаясь каждую из собранных и готовых к использованию винтовок. И судя по всему — разговаривала с ними с отстраненным видом. Легкими почти невесомыми движениями она поглаживала хищные очертания оружия, неразборчиво шепча себе под нос. Но ни слова разобрать не смог, постоянно отвлекаясь на ее тонкие прозрачные пальцы.       Сейчас он был тут явно лишним, поэтому предпочел молча свалить, оставив ее со всем богатством наедине.       Оказалось, он провел у нее часа четыре — была уже глубокая ночь.       Как ни странно, босс не спал. Сидел на кухне, таращась в телевизор. Лишь укоризненно глянул на него, когда заскочил выпить воды.       — Бен. Ты же обещал.       — Я обычно выполняю свои обещания. Не тронул. И не трону, пока…       — Да, да, я помню, пока сама не запрыгнет. Обычно выполняешь, Бен. Но мы ведь оба понимаем, что сейчас не совсем обычная ситуация. Я-то до сих пор вот не пойму…       — Хороших снов, Люк.       Дверь в подвал снова оказалась приоткрытой, хотя он хорошо помнил, что при уходе тщательно закрывал за собой. Ведьма все еще была внизу, так и не поменяв позы в монологе с оружием.       Он снова аккуратно закрыл за собой дверь.       Сил не было даже на подрочить, душ принимал, почти засыпая.       Спал как новорождённый ребенок без снов. Утром даже простыни не были скомканы, как обычно. И даже оставались чистыми.        А дом был слишком тихим. Только на втором этаже раздавались странные звуки.       Он успел вовремя.       Разъяренная ведьма почти сравняла нос Люка с лицом. Кровавая юшка разлеталась во все стороны, пока он в три прыжка подскочил к ним, и рывком сдернул упиравшуюся фурию коленом в грудь босса. Замах, который мог стать для бессознательного Люка последним, перехватить тоже успел. Ведьма замерла на секунду в жестком захвате, но тут же принялась извиваться в попытке освободиться. Невовремя выпершееся возбуждение ни разу не помогало удержать неожиданно вертлявую девушку, хотя по-честному признался себе, что он больше прилагает усилия не дать ей упереться задницей в его стояк, чем просто удерживает поперек живота. Твердо захваченная рука была заломлена за спину, но второй рукой она размахивала, пытаясь уцепиться хоть за что-то.       Но и он был не пальцем деланный. Как правильно держать буйных, он знал не понаслышке.       Страшнее всего было, что все это она делала молча.       С искаженным яростью лицом.       Не пыхтела, не орала или визжала, не плевалась ругательствами и слюнями. Просто молча с некрасивым сосредоточенным лицом пыталась вырваться и дотянуться до босса. Так и сидел на жопе, придавив своими ногами ее коленки, пока спустя несколько секунд не очухался Люк. Сразу вникнув в ситуацию, одним движением вытащил из кармашка на рукаве рубашки два малюсеньких шприца. Два моментальных укола через ткань штанов в бедро, и ведьма начала обмякать с посерьёзневшим выражением на лице, не отрывая немигающего взгляда от окровавленной морды босса. Она окончательно отрубилась от лошадиной дозы препарата очень быстро.       Ему оставалось только подхватить легкое тельце на руки.       Он был зол. Неимоверно зол. И пока еще сам не понимал, на что злится.       Маска давно сползла и Люк, напоровшись на его явно перекошенное лицо, смолчал и поковылял вслед за ним. Нес ее, как можно нежнее поддерживая под спину. Безвольную голову уложил себе на плечо.       Злость не утихла, даже когда, захлопнув перед рожей Люка дверь подвала, отнес спящую ведьму на ее кровать.       И чуть сам не улегся рядом.       От возникшей мысли, что сейчас он может сделать что угодно, а она даже не поймет, когда очнется, захотелось врезать самому себе.       Злоба вспыхнула с новой силой, едва он с трудом уместил в ее кресло свой зад и начал просматривать ускоренные записи с камер. Оказывается, пока он бессовестно дрых, ведьма не спала. Вообще.       Она вышла из подвала спустя час после его ухода.       Пошаталась по дому, что-то перекладывала с места на место. Добралась до спортзала и там посреди помещения, сев на пол, обмякла. Зависла.       Сломанной куклой сидела до самого утра. Когда очнулась резко, будто пнул ее кто, он вернул скорость воспроизведения записи в обычный режим. Заозиралась, но облегченно выдохнула, словно боялась, что опять ее истерику кто увидит. Он почти наяву услышал, как она, скрючившись, разревелась. Наплакалась, вытерла лицо, как ни в чем ни бывало, принялась кружить по залу.       На третьем круге замахала руками ногами, разминаясь.       Растягивала мышцы вполне адекватно, без халтуры. Выбрала себе грушу, и сразу взяла очень жёсткий темп. Никакой структуры ударов, хаотичный рисунок был настолько быстрым, что он попросту не успевал углядеть стиль. Помесь всего, что придумали мастера боевых искусств. Глядя на идеально поставленные удары рук и ног, подумал, что ведьма очень и очень сильно принижала свои способности в ближнем бою.       И сейчас он даже был согласен, что ведьма быстрее него.       Невнятная гордость давно перемешалась с все еще клокочущим гневом. Судя по времени, Люк нарисовался в спортзале буквально за несколько минут до него и едва босс открыл двери и вошел, ведьма сразу остановилась отдышаться. Люк явно сказал что-то веселое, что она неприкрыто рассмеялась, но протянутое им полотенце, почему-то не взяла в руки. Покачала головой, мол, прости, не возьму. Вытянула из свежей стопки другой кусок ткани, вытерла лоб.       И резко повернулась к вошедшему.       Все это время босс что-то говорил, и ведьме явно не понравилось сказанное. Совсем короткая словесная перепалка и босс отступил на шаг, вытягивая перед собой руки, мол, не горячись. Но ведьма явно заметила его жест, когда он как можно незаметнее коснулся пальцами своей манжеты, где прятались шприцы. С этого ракурса камеры он видел только спину ведьмы и часть тела Люка.       Но там были и другие камеры.       Переключившись на вторую камеру, он увидел уже ее с лица. Искаженное кривой ухмылкой бледное лицо. Что ж, ведьма в гневе была даже еще красивее. Нужно было все-таки ставить камеры с поддержкой звука, о чем они говорили так и не понял. Ничего, с Люка он сам спросит. Босс зря попытался поймать брошенное ему в ноги полотенце, потому что сразу получил с локтя в челюсть. От серии ударов в корпус он пошатнулся, но устоял, правда, от пинка в бедро — упал. Но встал сразу, хотя и должен был понимать отлично, что зря поднялся. И Люк только защищался от последующих ударов, в подсознании зная, что с каждого синяка на ведьме с него спросит не только он, но и Прайм. Закрывался, как мог, пока она очень умелой подсечкой не сбила с ног.       От шести страшных ударов в лицо даже ему стало больно.       Седьмой удар нанести она не успела, он появился в поле зрения камеры и перехватил руку и сграбастал ее к себе. И понял, почему босс отшатнулся от него после того, как ведьма отключилась. От своего выражения лица в тот момент он бы и сам предпочел держаться подальше. Дальше смотреть смысла не было.       От вида спящей неподалеку женщины стало душновато. Но злость вроде улеглась. Включил кондер на минимальное охлаждение, раз уже спать будет часов пять, так хотя бы в комфорте. Не удержался все-таки, подошел поближе попялиться.       И не устоял, осторожно задрал взмокшую футболку, обнажив впалый живот со следами его пальцев. Дальше открывать не стал. Вернул одежду на место, погладив раскаленную кожу.       Не стал искушать себя.       Босс нашелся на кухне, с пакетом льда на морде. Рубашка была залита его же кровью на груди. Мде, лицо Люка выглядело, мягко говоря, отвратительно. От заплывшего лица, его вспыхнувшая было ярость, утихла— боссу и так нехило досталось. Все-таки ведьма совсем занизила свои навыки. Обработала его дядьку, как бог черепаху. Так и сидели молча друг напротив друга, пока он первый рот не раскрыл.       — Что ты ей наговорил?       — Откуда… А… Камеры. Ты что, все это время сидел и смотрел записи?       — Не юли, Люк. Что ты ей наговорил?       — Да пошел ты нахрен! Защитничек херов. Не твое дело!       Взорвался Люк неожиданно, отбрасывая на стол пакет льда. Правда, с его разбитой в хлам рожей, это больше выглядело смешным. Но и его таким не возьмешь, он дождался, пока босс остынет и вернет на нос лед.       — Я же хотел, как лучше. В родителя поиграть захотелось. Оградить дитятко от опасностей решил. Прайм вчера предупредил, что дальше будет. Я и решил, как сделать, чтоб и ей, и нам поменьше проблем. Она всю ночь не спала, как и старик говорил, что так будет. Дальше вообще спать не будет, пока… пока все пункты не выполнит. У нее там целый список того, что нужно успеть сделать, перед тем, как уйдет в качельки свои. Я и предложил ей спать под снотворным. Думал, так лучше будет. Она и психанула, сказала что, у нее и так времени очень мало. Про список дел зря ляпнул. Ну и получил по заслугам. Не в свое дело полез. Только вот… ты сам у нее про список спроси. Может, даже расскажет. А то я не хочу еще и от тебя схлопотать.       От ехидства в голосе босса засвербело в руках. Его очень сильно заинтересовали пункты этого гребаного списка, и желательно прямо сейчас.       — Что в этом списке.       — Э… нет уж, приятель. Сам спросишь или…       — Что в этом списке.        Босс очень быстро сдался. Знал, что он не отвяжется.       — Развлечения, приятель. Много развлечений. И я сейчас не про магазины и аттракционы в парке. Прайм сказал, что она накупит всякого говна и шмотья. Потом пойдет кататься на всяких колесах обозрения и жрать сахарную вату. А потом пойдет вразнос, Бен. Понимаешь? Клубы, бухло, танцульки. Это для нас нормально пойти накидаться до блевоты. Ей же пары бокалов вина хватит. И… Прайм сказал, что последней точкой станет секс. С кем придется. Кто первый ей попадется. Сказал, что она сама прекрасно об этом знает. И намеренно оставит это в самый конец списка. Потому что, как только трахнется с кем-нибудь, то все — следующее утро будет уже другим состоянием. Мне лично похрен, кто там ей вставит… Но… Нам-то придется быть всегда неподалеку, что бы…       Люк договорить не успел. От мысли, что его ведьму попытается трахнуть кто-то другой, перед глазами встала красная пелена. Что она будет намеренно искать себе какого-нибудь мужика. Табуретка под ним полетела в стену. Весь свой ворох взбудораженных мыслей он смог выразить только одним:       — Она моя!       — Да угомонись ты. Прайм сказал, что запрещать ей бесполезно. Удерживать, как видишь, тоже. Только вот…       — Она будет принадлежать только мне!       —Да ты, я смотрю, собственник оказывается. Ну, трахнешь ее ты сам. А дальше? Дальше-то что? А Прайм когда узнает, что делать будешь? Закопают тебя, как собаку, где-нибудь на пустыре. И меня до кучи, потому что вообще привел тебя. А у нее спросить не хочешь?! Ты вообще своей верхней башкой подумать не хочешь, а?!       Люк и сам уже сидел орал, прикрывая нос пакетом. И прав был, по сути. Что делать дальше, он понятия не имел. Ответов у него не было.