Не то время, не те люди

      Четкое решение уже давно оформилось в его голове. Он собирался сделать все возможное и невозможное, чтобы вернуть себе ведьму. Даже если ему придется свернуть шею старику Прайму.       Если надо будет, он ее украдет, ему есть куда в случае чего увезти.       Квартира встретила его знакомой затхлостью и кучей неоплаченных счетов, просунутых под дверь.       Первый день он потратил на мытье. Отдраил все что мог, повыкидывал кучу мешков мусора. Второй день потратил на покупку нового барахла и мелочей вроде посуды и техники.       Дядька явился на третий день, с порога оглядывая полупустую квартиру и кучу не распакованных коробок с покупками. Уселся на новый диван, и похлопав по обивке, одобрительно ухмыльнулся.       — С возвращением, малец. Я смотрю, ты новую жизнь начал, а?       — Ага.       — Ну… как дела у тебя? Я твое барахло сохранил, у меня в доме так и лежит на полках. Забирать будешь?       — Буду.       — Значит, к работе вернешься?       — Ага.       — Это хорошо. Прямо отлично, я б сказал. Я… наслышан о твоих похождениях… э-э-э, после твоего отъезда. Не врали слухи, оказывается. Исхудал ты знатно.       — Плевать. Я быстро верну форму.       — Не сомневаюсь. Я сообщу начальству о твоем возращении в команду. А… ты…тебя… отпустило, я гляжу. Это тоже хорошо. Вокруг куча…       — Нет.       Дядька сразу замкнулся, помрачнел.       — Бен, ты ведь понимаешь ведь, даже если о тебе забыли, то…       — Проблем не будет, босс. Надеюсь, не будет.       — Точно? Прямо клянешься, а?       — Нет. Клясться не буду. Обещать тоже. Но я постараюсь… держать себя в руках.       Говорить Люку о своих планах точно не собирался. Да и клясться было бессмысленно, как выяснилось опытным путем, клятвы он нихера держать не умеет. Пусть живет в относительном спокойствии. Но предупредить, что он будет собирать информацию о ней, стоило.       — Как… она там? С ней… все в порядке?       — Да что там с ней будет. Мы… сейчас… как бы тебе сказать… Очень плотно взаимодействуем, так сказать. У Тайлера один парниша так и не вошел в колею, и мы… подстраховываем, так сказать.       — Как давно… Когда она… менялась? В смысле…       — Когда выходила та стерва? Ты не поверишь, но Прайм тоже заметил, что… после, кхм, тебя, Рей ни разу не вылазила. Но поверь, я удивлен до сих пор, что никто ему ничего так и не рассказал. За полгода о тебе никто даже не вспомнил.       Кто бы знал, как ему полегчало от слов Люка. Он и сам не мог точно сказать, как бы отреагировал, узнай, что его ведьма с кем-то трахалась, пока он в отключке по снегу таскался. Но весь вид босса говорил ему, что тот… врет.       Или что-то недоговаривает.       — Что не так, босс?       Дядька мялся под его взглядом недолго. Совсем недолго вертел головой, блуждая глазами по обстановке.       — Она… изменилась, Бен. Вся изменилась. Ну… я мало так-то с ней сталкивался… Но с Праймом и Тайлером много времени провожу. И слышу, что они говорят. Мне самому так-то трудно судить… Но она какая-то не такая стала. Раньше-то в этом состоянии дура дурой была. Чуть ли не слюни пускала. А сейчас… не такая, Бен. Нормальная почти, как обычная баба стала что ли. Ну… почти обычная. Разговаривает, правда, совсем мало. Но злобная какая-то стала, жесткая. И жестокая. Тай говорил, что она раньше еще просчитывала, что к чему, но окостенела, задеревенела. Людей, уже не раздумывая, направо налево гасит. И она такая после тебя, Бен. Понимаешь?       Он ничего не понимал, но впитывал все слова, как губка.       — Она… обо мне говорила? Хоть что-нибудь.       Получилось почти плаксиво, но погруженный в свои мысли дядька не заметил.       Вроде бы.       — Ай, не знаю! По крайней мере, Прайм ничего такого не упоминал. Ладно, пойду я. Кстати! Твои родители о тебе спрашивали.       — Я… совсем про них забыл.       — Ну, так-то и о тебе они вспомнили, лишь когда ты бабки им присылать перестал.       — Надеюсь… ты им помог?       — Каждый месяц как часы по сорок кусков. Так что ты мне должен.       Он не стал отговариваться или пытаться елозить. Молча встал и откопал среди завалов вещей свои пакеты с деньгами. Должен, так должен. Хотя на родителей ему было давно плевать, дядька ему помог. Но босс почему-то только фыркнул, не взяв ни цента, ушел, попросив напоследок привести мозги и тело в порядок.       — Скелет мне не вперся, Бен. Отъедайся, отсыпайся. Я тебя найду, когда нужен будешь.       Он вполне быстро отожрал себе щеки, почти вернув прошлый вес, руки-ноги оживились вроде, перестав казаться свисающими ветками. В спортзале неподалеку его уже за своего принимали. Снова.       Каждый день занимался собой.       И ждал.       И с каждой ночью все интенсивнее дрочил.       Потому что не хотел наброситься на ведьму, едва увидит. А если не дрочить, так и будет. Тогда его точно пристрелят, как бешеную собаку.       Босс приперся через целый месяц и забрал его на дело.       Но ее он не увидел, хотя усиленно вглядывался во все углы тесного фургона.       При виде него Тайлер лишь насупился, но смолчал, Финли просто фыркнула и что-то ляпнула сидящему рядом вечно радостному парнишке. Хотя резать никого не пришлось, ему понадобились все его умения десантника. Буквально полчаса и они уже снова разбежались по машинам.       Снова месяц и босс еще вновь потащил работать.       Снова никого не пришлось резать.        И ее опять не было с ними.       Уже сидя дома, он усиленно пытался понять, почему дядька таскает его с группой Тайлера как простого пехотинца, словно готовил его к чему-то, не давая работать по специализации.       В третий раз он снова сидел в самолете и вглядывался во все уголки в поисках той самой, так нужной ему. И снова он работал в силовой поддержке. После третьего дела он прямо спросил у Люка:       — В чем дело, босс?       — О чем ты?       — Ты таскаешь меня на дела, но по сути для меня нет тут работы…       — А! Так ты об этом. Так я же тебе говорил. Бозли никак не войдет в колею. Так ты его и заменяешь. А что… ты против что-ли?       — Нет, но…       — Так послушай меня, придурок, — от неожиданности он чуть не отшатнулся от дядьки, настолько резко тот приблизился и зашипел. — Я тут жопу рву, чтобы и тебе угодить, и Тайлеру глаза тобой замылить, а ты еще и возникаешь. Голову включи верхнюю, гондон, а нижнюю придержи пока. Я тут ради тебя стараюсь, переросток.       До него дошло.       Как дошло, там и неимоверная благодарность к дядьке вылезла.       — Извини. Я понял. Спасибо.       На четвертое дело он уже шел беспрекословно. И едва забравшись в салон самолета вооруженный до зубов, заметил ее сразу. Ведьма хоть и пряталась среди каких-то ящиков и тюков, он сразу ее увидел. Но пересилил себя, молча уселся на первое попавшееся место, кивками приветствуя уже, по сути, свою команду. Как обычно хмурый Тайлер сверкал на него глазами, а Финли с неизменно веселым Марти хихикали неподалеку. Тот же туповатый Дарси. Та же Роззи со своими жеманными хитрыми взглядами, все тот же гибкий, как лоза, Скинни. Все тот же Люк, тихо перебрасывающийся словами с Тайлером.       И его девочка, пытавшаяся слиться с ящиками.       История словно повторялась по-новому.       Весь полет он сидел, сверлил ее глазами, а она весь полет пыталась притворяться ветошью.       Ведьма вылезла лишь на раздачу указаний. Они окружили Тайлера вкруговую, а она так и стояла позади всех, глядя в пол. И пока им выдавали информацию, он стоял и во все глаза разглядывал ее.       И думал, почему это Тайлер просто гаркнул в сторону ее дурацкое имя, а не выдал кодовую фразу.       Ведьма за время его отсутствия округлилась чуток где надо. Ему, может, показалось, но и вытянулась слегка. Инструктаж окончился слишком уж быстро и он, почти выворачивая шею, прошел на свое место. Несколько минут, и Тайлер отпустил и ее.       Она не успела отойти далеко.        А он не сдержался.       Рывок с места и он уже держал свою ведьму выше локтя. Крепко сжимал, показывая, что шутить не намерен. Ее плечо уперлось ему в грудь, как и острый локоть упирался в ребра, но ему было уже похрен, что они стоят посреди недр самолета на глазах у всех. Он видел только скрытый страх в ее глазенках.       Страх… и облегчение.       Видел каждую волосинку упавшей пряди на ее лице, почти упираясь носом в ее нос. Он был готов впиться прямо сейчас же в ее приоткрытый ротик, невзирая на присутствие посторонних, но вдруг понял, что еще рано.       Сумел чуть придержать коней.       Было даже пофиг, что его окликали явно напрягшиеся люди. Целовать не стал, его девочка и без того была шокирована.       — Ну привет! Ты! Ты ведь даже не понимаешь, в чем дело, да? Не понимаешь, м? Я ведь все помню, сучка. Абсолютно все. До последней секунды. Каждый твой стон и крик, маленькая сладкая тварь. Помню каждый дюйм твоей кожи. Слышишь?       С каждым его словом прямо в лицо ведьма все шире открывала глаза. Все тяжелее дышала и все сильнее тряслась.       И все ближе тянулась к нему.       Настолько ему снесло голову жаром ее тела, что он уже не заморачиваясь, второй рукой дернул на себя, прижимаясь пахом к ее горяченному бедру и удерживая в таком положении.       — Помню каждый поцелуй, сучка. Помню все. Слышишь?! Все-все-все помню.       — Мне больно. Отпусти. Пожалуйста.       Ответный тихий шепот отрезвил не хуже молнии —  он сразу отодвинулся, даже лапы от нее убрал. Его девочка тут же юркнула в свою нору посреди сумок и тюков.       А он повернулся к остальным, уже готовясь к самому худшему и уже утягивая руку за пояс за ножом. Задешево он жизнь свою отдавать не собирался, если кто и рискнет напасть, вступаясь за ведьму.       Но еще больше прифигел.       И без того ошарашенный собственной смелостью, он молча прошел к своему месту. Потому что люди вокруг только смотрели на него… но никто даже не встал с места.       Будто ничего и не было.       О том, что все видели, что он творит, показывали лишь разнообразные взгляды и лица. Тайлер откровенно злился, но сидел на жопе ровно. Люк жевал изнутри щеки, глядя в пол. Роззи надула губы и мрачно ковыряла ножом подлокотник. Дарси со Скинни банально спали, по-армейски умудрившись заснуть за секунду. А Финли с Марти откровенно радостно таращились на него.       С чего это вдруг они так веселились, не сразу, но понял, когда Марти с дебильной улыбкой вытащил сто баксов и сунул Финли в нагрудный кармашек.       Спорили, значит.       Сучата.       И до него вдруг дошло.       Доперло, что все они, все люди вокруг прекрасно знали о нем. Отлично знали, как его корежит.       И спустили его выходку с рук.       Его начало плющить бешенством и нежностью и все, что сейчас хотелось, это выкинуть всех этих людей из самолета и сграбастать в объятия свою ведьму. И показать ей наглядно, насколько хорошо он все помнит. Но снова придержал свою дурь.       Остаток полета никто из них так и не сдвинулся с места. А там уже и не до личных переживаний всем стало. Отработали всей командой, как по учебнику, правда, иногда его подтряхивало и он начинал дергаться от беспокойства. Ведьма где-то сидела и следила за обстановкой, и никак не подавала голоса. Но несколько резких оскорблений от Люка и он взял себя в руки.       На обратном полете он снова сорвался.       Выпрыгнул со своего кресла и уже не таясь влез в ее убежище посреди ящиков. Она встретила его стоя с пушкой наперевес. Задницей понимал, что все люди вокруг сразу напряглись, настолько загустел воздух в салоне самолета. Все увидели, куда она направила дуло своего пистолета.       А его переклинило.       — Ты ведь понимаешь, что тебе снова придется за такое ответить, моя сладкая?       Он делал шаг за шагом вперед, к ней поближе, пока глушитель не уперся ему в лоб. И делал еще шаги, пока ведьма не начала отступать. Но пушки от его лица не убрала. Упертая штучка еще та.       Его как раз это устраивало.       — Убери ствол.       — Отойди. Пожалуйста.       — Я отойду, сучка. Но и ты учти, что я и это запомню. И потребую платы за все. В твоих интересах…       — Замолчи! Замолчи сейчас же!       Одного хитрого выверта лапой хватило, чтобы без проблем выбить из трясущейся кисти пушку. Одного широкого шага хватило, чтобы вплотную к ней встать. Только бог знал, сколько сил ему пришлось приложить, чтобы прямо тут не залезть языком в ее дергающийся ротик. Сумел сдержаться, просто наклонился к миниатюрному ушку и прошептал как можно тише:       — Будь по-твоему, детка. Но это только сейчас. Сегодня я отпущу тебя, моя сахарная тварь. Но тебе стоит знать, что теперь я буду каждую ночь приезжать к твоему дому. И буду ждать тебя, пока ты сама не выйдешь. Буду торчать у ворот, пока твой старик не заинтересуется, кто же там околачивается. Буду сидеть, пока твой старик не пристрелит меня. Или ты сама не выйдешь ко мне.       Щелчок предохранителя за спиной заставил его сделать от нее шаг назад — Тайлеру надоел весь этот цирк. Именно он стоял позади них и с демонстративно взведенным стволом в руке мрачно таращился на него.       — Отойди от нее, Бен. Ты ее пугаешь.       Он послушно отошел.       Даже без слов вернулся на свое место.       И даже выдержал суровый многообещающий взгляд Тайлера.       Командир группы первый отвел глаза. В этот раз все недоуменно переглядывались, включая Дарси и Скинни, что пропустили первый акт пьесы. Непонятно, о чем там переговаривались Финли с Тайлером, изредка поглядывая на него, но до посадки никто больше ему не сказал ни слова.       Дома он успел сделать заказ на вреднющую пиццу и вытащить сок из холодильника, как громкий требовательный стук отвлек его.       Он сходу получил в челюсть, едва открыл дверь. Разъяренный Тайлер впрыгнул в квартиру и схватив его за грудки, потащил в комнату. Он не стал отвечать командиру, терпеливо снося очень болезненные тычки и удары. Но решил, что потом это ему припомнит.       Не сейчас.       Сейчас он не имеет права испортить все.       Потому и терпел молча.       Правда, Тайлер довольно быстро выпустил пар, в итоге они оба сидели друг напротив друга. Командир даже сам принес ему с кухни пакет со льдом и бросил на колени. Он прекрасно видел, сколько слов накопилось у Тайлера, хотя тот молча сидел и сверкал глазами. Им можно было многое обсудить, конечно, но тоже молча таращился в ответ.       Не в его положении нужно было первым открывать рот.       Гость еще долго безмолвно кривил лицо и наконец вихрем вылетел из его квартиры. А он остался сидеть с подтаявшим льдом у рожи. И ждал.       Дождался через час. Тайлер явился с Люком… и ящиком виски. Первые две полулитровые бутылки гости выжрали сами. Прямо с горла каждый. За пять минут. Его соком запивая. Третья уже полилась в три стакана. К своей налитой порции он так и не прикоснулся — пьяным за руль он садиться не собирался. На четвертой они уже должны были порядком окосеть, но каждый из них сидел с абсолютно трезвыми глазами. Словно и не алкоголь пятидесятиградусный хлестали, а воду. На начале четвертой бутылки гости смогли расслабиться. Правда, долго переглядывались, прежде чем Тайлер выдал первое слово.       — Так, Бен. Давай начистоту. Ко всяким мозгоправам и прочим гипнотизерам ты не пойдешь, так?       — Нет.       — А если силком? А? Нас-то двое, я и ребят подтяну, а?       — Я… я готов к этому, Тайлер. Хоть одному, но шею сверну. Только сразу скажи, кем ты готов пожертвовать.       — Ты совсем краёв не видишь, ублюдок?!       — Ты спросил. Я ответил.       Говорить ему, что уже обдумывал и такой вариант, не стал. Он долго обдумывал поход к какому врачу или как их там обзывают, тех с этими гипнотическими штучками, но потом понял, что не пойдет никуда.       За ведьмой своей пойдет, а не по психологам и психиатрам.       Потому что понял, что живет-то один раз. И сам себе не простит, если упустит такой шанс побыть счастливым. И сопротивляться будет изо всех сил, если придется. А судя по виду Тайлера, тот это тоже понял.       — Так. Так, так, так. Ты… не отступишься, да?       — Я ведь уже сказал это, Тай, — зачем-то влез дядька, за что и получил хлесткий приказ помолчать.       — Я… короче, давай так, Бен. Посидишь тихонечко, а там может тебя и отпустит.       — Нет.        Когда не надо, Тайлер был тупее младенца. Если до сих пор не отпустило, значит уже не отпустит.       — Может, это… Договоримся как, а? Сколько ты хочешь? А? Сколько тебе надо денег, чтоб ты ее в покое оставил, а? Она ведь только в себя приходить начала, Бен. Только успокаиваться стала, а ты снова вылез.       Тайлер еще что-то там говорил, но он уже не слушал. Сидел и упивался мыслью, что ведьма без него тоже страдала.       Значит, и вторая ипостась его прекрасно помнила.       С мстительной радостью облизывал эту мысль, что он не один тут дурачок такой. Но потом до него доперло. Этот мудак денег ему предлагать пытался.       Дальше уж точно слушать не нужно было. Так и встал с мешком растаявшего льда у лица… и ушел. Молча хлопнул дверью, оставив гостей сидеть с обескураженными мордами.        Огромный дом ведьмы встретил его запертыми воротами и темными окнами. Проторчал до первого луча солнца, уехав ни с чем —  ведьма не вышла.       Гостей уже не было, когда утром вернулся к себе. Но приперлись к вечеру, когда он уже собирался сваливать. И хотя Люк с Тайлером снова притараканили бухло, он снова молча ушел, не реагируя на приказы. И снова всю ночь не сомкнул глаз в ожидании.       Ведьма снова не вышла.       В этот раз гости остались ночевать у него. Лежа вповалку на диване и полу, оба командира благоухали перегаром. Будить не стал, сам пошел в спальню дрыхнуть. К вечеру они снова явились, но без виски. Абсолютно трезвые и подтянутые.       И мрачные, как тысяча чертей.       — Ты какого хрена по ночам у ворот торчишь, придурок? Я же сказал тебе, ты ее пугаешь. Истерику закатила, мама не горюй. Если Финн узнает, тебе ведь хана, идиот, — с порога выдал Тайлер, протискиваясь мимо него в квартиру. — Пошли разговаривать.       Его почему-то мутило, как с перепоя. И половину слов вообще пропустил, борясь с тошнотой. Голова кружилась, словно ему нехило треснули по затылку.       Но суть условий уловил. Он держится подальше, и его не трогают тоже.       Едва до него доперла критичность условий, голова резко прояснилась.       Но все равно не понял сам, когда это он успел врезать Тайлеру и приставить неизвестно откуда взявшийся пистолет к его лбу. Непонятно когда отброшенный в дальний угол Люк тоже замер, углядев пушку.       — Ты иногда так наивен, Тайлер. Неужели еще не понял? Ведьма будет принадлежать мне. Понял? Она — моя! Моя. И точка. Без каких либо условий. Это даже не обсуждается. Понял? Моя!       — Бен, успокойся. Убери…       — Закройся, Люк!       Вместо нервозности Тайлер под стволом вдруг… рассмеялся. Добродушно так рассмеялся. Будто не сидел под прицелом. Хлопнул его по плечу, как закадычного другана и технично вывернулся из-под пистолета. Правда, после он ржал больше истерично. Но благо, быстро успокоился.       — Так. Мы зашли в тупик. В большой темный тупик. Так. Давай сделаем вот что, Бен. Ты…       — Тайлер. Не изображай из себя идиота. Что из сказанного мной ты не уяснил?       — Да все я понял. Но попытаться-то стоило.       Тайлер, посмеиваясь, прихватил на выходе Люка. И также посмеиваясь, вышел из квартиры. А он остался сидеть и думать о здоровье Тайлера. Больно уж нервно тот хихикал.        Через час он уже снова сидел у ворот ведьмы.       И ждал. Утром снова укатил ни с чем.       На четвертую ночь она вышла.       Он уже собирался заводиться и валить, как углядел краем глаза тонкую фигурку, пролезающую сквозь прутья ограды. Он сразу убрал руки с руля, во все глаза разглядывая вынырнувшую в свете восходящего солнца ведьму. Та куталась в тоненькую рубашечку, но стояла у машины твердо, не шатаясь и не нервничая. И она сама молча села к нему в машину.       Села и даже сразу пристегнулась.       И затихла, глядя на свои голые коленки. Он и подвис, зацепившись глазами за эти же коленки. Ему стало так уютно, что он даже заводиться не стал. Тишина рядом с ней его полностью устраивала. Он смотрел на нее, а она — на свои коленки.       Его сейчас все устраивало. Главное, чтоб рядом с ней.       Даже пальцем не тронул, просто сидел и пялился. Он не знал, сколько они так просидели в полной тишине, уже давно рассвело, когда ведьма отстегнула ремень и вышла из машины. Домой она вернулась через ту же небольшую дыру в ограде.       Следующую ночь он только успел припарковаться, как его ведьма снова пролезла сквозь ограду, села к нему в машин и снова молча пристегнулась.       В это раз он понял намек.       Вез ее непонятно куда, сам не знал, куда едет. Домой везти не хотелось, там могли сидеть командиры. Полночи катал ее, заправился и дальше молча катались.       А потом ведьма вскинулась, за руль зачем-то дернула.       Едва он остановился, сама на колени к нему пересела.       И первая поцеловала. Так голодно и жадно впилась в его рот, что он растерялся.       Он сразу утонул в ней. С небывалой радостью и облегчением позволил себе с головой затонуть в блаженстве, ощущая горячий рот и тонкие обжигающие лавой пальчики на своем лице. Гибкое девичье тело покорно изогнулось в его руках, позволяя вжать себя поближе. И еще раз порадовался, что приобрел такую огромную машину. Нашаренная ручка отодвинула сиденье назад, давая столько доступного пространства, что его девочка уже свободно на нем лежала. Недолго на нем лежала —  он быстро извернулся и подмял ее под себя.       Она послушно легла животом вниз.       Шортики сорвал с нее одним рывком, обнажив упругую попку. Без раздумий схватился за свою ширинку. Облапанная ягодица пошло сдвинулась…       И после она лежала под ним, а он был в ней. Он поймал себя на том, что не двигается, погрузившись в нее полностью…и воет. Скулит и подвывает, теряя последние крохи здравого смысла. Скулит и ноет как щенок, вцепившись зубами ей в загривок и стискивая пальцы на вытянувшемся тельце. Остатками разума понимал, что потом он пожалеет, что ворвался в нее так грубо, без всякой подготовки. Понимал, что ей наверняка больно сразу принять его так глубоко. Но тихий возглас с требованием двигаться развеял сомнения.       Он был готов на все.       Богиня тоже скулила, выпрашивая продолжения, значит, он просто обязан выполнить все, что она захочет. Он намеренно начал толкаться как можно медленнее и нежнее, совсем едва двигал бедрами. Но продолжал вжимать ее всем телом в разложенное сиденье. Потому что ей было положено лишь лежать и покорно принимать его. И его девочка поначалу лежала смирно, только вот потом заныла, застонала так, что он чуть не слетел с катушек. Принялась извиваться под ним так, что он не выдержал, рыкнул как можно строже, не меняя намеренно-медленного темпа:       — Лежи тихо, сучка. Лежи смирно.       Но ведьма уже вошла в раж. Может, неторопливые поцелуи по спине и плечам были как раз лишними. Может, он слишком медленно и неглубоко входил в нее, но ведьма уже открыто дергалась под ним, задыхаясь и постанывая так вкусно, что он удивлялся, как вообще держится от шага за грань. Но ему хотелось получить как можно больше истинного удовольствия. Ее хватило ненадолго. Он позволил ей изогнуться под ним. Даже позволил ей насадиться на него так глубоко, насколько позволило ее тело. Позволил ей хрипло выкрикнуть его имя.       И позволил ей чуть остыть, нежась под легчайшими поцелуями. Но это пока внутренние мышцы не перестали невероятно сладко и туго пульсировать, бесподобно сжимая его внутри.       Но только он приподнялся на ней и ухмыльнулся, она заметно напряглась. Он просто хотел ее предупредить…       — Ты помнишь, любимая, что я тебе сказал в самолете? Четыре сраных дня назад, м?       — Помню.       — Значит, понимаешь, за что тебе придется платить…       — Понимаю.       Шелест едва слышного голоса был ему как веревка вокруг горла. Если бы минуты назад он не слышал и не чувствовал ее влагу и жар, можно было бы подумать, что она его боялась, настолько глухо звучал голос.       Первый же грубый толчок сразу вырвал крик из запрокинутого горла. Второго крика он не услышал, ведьма сама себе зажала рот, прикусив пальцы. Значит, и эта ведьма помнила, что он должен сам ей разрешить. Он раз за разом вбивался в нее, вырывая приглушенные хрипы. Трахал, приподнимая ей попку, и сам отстраненно себе поражался, что все еще не сдался.       Кричать в открытую он ей так и не разрешил.       Позволил себе кончить, лишь ощутив ее агонизирующие конвульсии. После, снова извернувшись, переместился на сиденье, задницей чувствуя свою же вытекшую сперму. Уложив ее на себя, гладил, где только доставал. Самыми кончиками пальцев трогал, как можно аккуратнее, словно этой нежностью извинялся за свою жестокость. Гулял лапами под одеждой, совсем немного стыдясь, что по сути даже не раздел ее, а только вырвал с корнем пуговки на ее шортиках, грубо стянув вниз, легонько целовал все лицо, млея под касаниями мягких губ, что ответно ласково касались его лица.       — Я не верила, что ты все помнишь…       — Теперь веришь? Я так соскучился по тебе, детка.       — Я знаю… Бен…       — Тссс. Со мной это не прокатит, малышка. Ты оба раза облажалась. Третьего раза не будет, милая. Придется тебе терпеть меня.       — Хорошо…       Согласилась так покорно, будто он ей весь мир предлагал.       И его накрыло.       Накрыло такой душераздирающей грудь любовью, что он чуть не забыл, как дышать. Похоже, он не дышал, что ведьма недоуменно уставилась на него. И вспомнил, как дышать от ее нежнейшего поцелуя.       Она лежала на нем до самого утра. И как бы ему не хотелось остаться, пришлось банально приводить ее в порядок и сажать на сиденье. И как бы он не посмеивался, чертыхаясь и пробуя кожу на торчащих ребрах, шортики без пуговиц не желали застегиваться. Зато наконец увидел, как его вторая ведьма улыбается, глядя, как он вертится, пытаясь понять, куда задевал ключи зажигания. Так красиво она улыбалась, что он нехило подвис, вовсю впитывая эту подаренную ему улыбку. Эта улыбка сорвала ему крышу —  через секунду он уже вжимал ее в пассажирское сиденье и трахал двумя пальцами, нагло вылизывая ротик. А его ведьма сама просунула руку ему штаны и принялась наглаживать колом вставший член. Так и кончил ей в лапку, пока она извивалась в оргазме под его пальцами.       Он уже собирался своей же футболкой вытереть ей испачканную ручку, как снова подвис, с широченными глазами глядя, как ведьма сначала зачем-то долго рассматривала следы на своей ладошке… а потом лизнула, пробуя на вкус. И охреневая все больше, смотрел, как она, совсем не таясь, стеснительно вылизала свою лапку, глядя ему прямо в глаза. А после и вовсе ухватилась за его руку, и засунула себе в рот те самые пальцы, что побывали в ней. Мир моргнул и вот он понял, что уже трахает свою девочку, не вытаскивая своих пальцев из жадного рта. Трахал и дурел, насколько она неумело-бесподобно обсасывала его пальцы. Вбивался в нее прямо на пассажирском сиденье, закинув одну ногу на плечо, но придерживая второй рукой ей голову, запутавшись пальцами в волосах.       Он снова мимолетно порадовался, насколько удачным было его приобретение такой широкой машины.       Заруливая на ее район, все ждал, украдкой поглядывая на нее, когда она там дергаться или истерить начнет. Но нет, ведьма сидела спокойно, забравшись с ногами на сиденье.       И всю дорогу до дома его рассматривала.       А он крутил руль, и тихо млел.       Парковался поближе к дыре в заборе, но углядев, что шортики с нее упорно пытаются съехать, снял с себя футболку. Его девочка молча надела одежду, но шортики с себя стянула и на пол машины бросила. Футболка ей до самых колен была. Молча к нему на колени снова пересела.       С первого же нежного поцелуя он вспыхнул спичкой, но трогать ее не хотел, он успел заметить на скинутых шортиках бурые следы. Тоже задыхаясь, обнимал и целовал разгоряченную ведьму, пока она сама к его ширинке не потянулась. И признался себе, что не сильно-то и сопротивляется ей. В этот раз позволил ей самой двигаться, но из объятий не выпускал, пока она медленно двигала тазом, словно привыкала к нему. И доведя ее до грани, приподнял сразу, намеренно выходя из сладчайшего тела. Если он и сейчас погонится за своим удовольствием, ведьма точно сидеть с неделю не сможет.       Так и сидели в обнимку, пока совсем не рассвело. Потом она молча ушла, напоследок подарив ему улыбку, от которой он растаял, как мороженое.       Ехал к себе и все пытался понять, что его смущало.       Ближе к дому понял, что ему мешало.       Поведение ведьмы его слегка смущало. Почти нормальная она была, при всех признаках она вроде должна была быть дура дурой, но с ним она вела себя как почти нормальный человек.       И разговаривала вполне адекватно, но все равно чувствовалось, что это не та ведьма, что за руку его таскала и крышу своим купальником сносила.       И не та, что зубы ему в шею воткнула и испачканные пальчики выставляла. Эдакая мешанина из обеих сразу.       С голым торсом и вернулся домой.       Он был прав, его командиры не заморачиваясь, самовольно вошли и теперь спали по разным углам гостиной, благоухая виски. И похоже, Тайлер лишь притворялся вдребезги пьяным. Ибо только он вошел в квартиру, второй командир сразу открыл глаз, оглядывая его донельзя внимательным взглядом. Второй глаз тот открыл, найдя торчащие из кармана джинсов женские шортики. Хотя тот не издал ни звука, глаза Тайлера так и буравили его, пока он ходил туда-сюда, принимая душ. Резали спину, пока он не закрыл за собой дверь своей спальни.       В следующую ночь ведьма не вышла.       Дом горел огнями, и хоть кто-то должен был заинтересоваться машиной у ворот.       Но никто так и не вышел и утром он с трясущимися руками отъехал от ее дома.       И на следующую ночь он тоже просидел один, все раздумывая, есть ли у ведьмы телефон, и если есть, то как бы ему раздобыть номер, если та снова не вылезет из дома.       Оба командира никак не комментировали его мрачный вид, уже по-хозяйски командуя в его квартире. Тайлера спрашивать о чем-либо, судя по его хитрому лицу, смысла не было. И Тайлер, и Люк, сновали по квартире, явно выжидая чего-то непонятного.       В этот раз ведьма соизволила выйти к его машине. Залезла внутрь и привычно пристегнулась и уткнулась глазами в свои коленки.       А его затрясло от беспокойства и бешенства. От тревоги, возникшей при виде ковыляющей девочки, что слегка морщилась от боли при свете включившихся фар. От злости, что сразу вылезла, как только он углядел ужасный красный след на ее щеке и распухший нос. От вида разбитых костяшек он смог только глухо спросить, царапая ногтями обшивку руля:       — Кто?       Ведьма долго молчала, пока он еще резче не повторил вопрос. Но вместо ответа только отстегнулась и залезла к нему на колени, пряча свое лицо на шее. Она быстро уснула у него на руках, но он терпеливо сидел, крепко сжимая в кольце рук. Проспала довольно долго, у него уже начала затекать задница.       Но сидел, терпеливо ждал. Бесился неимоверно, но ждал.       Тяжелый вздох и ведьма зашевелилась, просыпаясь.       Не стал тянуть кота за хвост, снова спросил, кто это сделал. Но гораздо мягче спросил, пробуя губами горячий лобик.       — Я… я сама виновата, Бен. Я хотела… узнать, каково это — быть обычной.       — И?       — Ты уехал. Я расстроилась. Думала, ты больше не приедешь. Вечером уехала. Думала к тебе поехать, но… побоялась. Думала, ты даже не впустишь. Еще больше расстроилась. А там бар был, недалеко от твоего дома. Я туда зашла. Один угощать выпивкой стал. Я много выпила. Сначала весело было. Даже низ живота после тебя болеть перестал. Потом меня кто-то пригласил потанцевать. Но там танцевать негде было. В какую-то подсобку привели. А там еще шестеро сидели и еще трое в карты играли. Меня, вроде как, за проститутку приняли. Я не сразу поняла. Курточку один порвал, когда трогать себя запретила. Они ничего не успели, Бен! Но я все равно хорошо помылась. Везде помылась, Бен. Если захочешь, я ещё раз помоюсь, Бен.       Кто бы знал, как он был разъярен.       Он был готов сжечь весь город, лишь бы ведьма у него на коленях перестала обжигать его шею своими слезами.       Стиснул ее так, что она аж пискнула, но смолчала. Почти изгрыз ей губки, пока не нашел силы прорычать на выдохе:       — Покажешь место. Сейчас же.       С неимоверным трудом оторвал от себя послушное тельце и махом перебросил на соседнее сиденье.       Даже завести двигатель успел. Он был готов рвать и метать.       Только девочка его тихо прошептала, снова залезая на него, трогая мягким ртом его щеки и недвусмысленно ерзая бедрами:       — Они все мертвы, Бен. Я всех убила.       Прошептала таким мертвым голосом, что ему бы занервничать от ее жестокости и бездушия.       Но он точно был извращенцем.       От ее тона вылезшее вожделение и гордость любые мысли вышибли напрочь. Сам не понял, когда она успела спинку кресла откинуть и его же руки за подголовник завести.       И не понял, когда успела штаны ему расстегнуть.       Очнулся, услышав свой же хрип, когда неимоверно влажная и тесная пещерка осторожно заскользила по всей длине. С полубредовой головой осадил себя, не стал перехватывать процесс. Затуманенная голова лишь выдала мельком пролетевшую мысль, что у его девочки низ живота после него болел. Нельзя в нее врываться и насаживать так, как ему сейчас больше всего хотелось. Он позволил ей самой все делать, лишь цепляясь за подголовник сиденья пальцами. И не стал продолжать движение, когда его богиня во плоти обессиленно упала на него, дыша так прерывисто, что он закутался теплым коконом благодати и нежности.       Так раздетой снова уснула, безмятежно сопя.       Он тоже просто лежал, офигевая от жара ее тела снаружи и раскаленной плоти вокруг него. Лежал, не двигаясь, только гладил ее по всему телу и раз за разом кончал от того, что просто находился внутри. Изо всех сил держался и лежал бревном, но два раза умудрился кончить.       Проснулся от ерзания ведьмы, что давно снялась с его члена и рисовала под футболкой кончиками пальчиков. Пах стягивало пленкой огромного количества высохшей спермы. От понимания, что все это вытекло из нее, тело отреагировало моментально, но трогать не стал, только помог пересесть, зацеловывая ссадину на щеке, и поправив тоненькое домашнее платьице, как можно мягче буркнул:       — Из дома без меня ни ногой. Я вечером приеду. Поняла?       Голову засверлило острой виной, что додумайся он сказать это сразу, ведьма бы не пострадала. Злиться на нее не было смысла. Какой спрос с нее-то? Ведьма одарила его доброй улыбкой и свалила, только он не уезжал, пока не убедился что она скрылась через решетку забора.       Дома его как обычно, уже ждал Тайлер и Люк.       — Слышал, приятель? Тут недалеко бар какой-то сгорел. В аккурат позавчера спалили. Говорят, полиция девять человек нашла. Только эти люди уже трупами горели, говорят.       В этот раз он первый распустил руки — Тайлер сходу улетел за диван, схлопотавший в дыхалку Люк, охнув, осел на пол. Никто из гостей отвечать ему не стал.       — Еще раз скроете от меня хоть что-то, что касается моей ведьмы… Урою на месте. Ни секунды думать не буду.       Рявкнул на них, как на нашкодивших подростков. Те только и потупились, как пойманное за руки хулиганье. Дабы не искушать себя дальше, от греха подальше свалил спать.       К вечеру нарисовавшиеся командиры были трезвыми как стекла.       И с кучей оружия в сумках.       — Надо перебрать и подготовить. Прайм предупредил, что может выдернуть нас в любой момент.       Это обламывало ему все планы. Уже хотел отказаться, как дядька бросил ему, что вся группа вскоре приедет, так как отсюда им в случае чего будет ближе. Даже спросить не успел, будет ли она тоже, как Тайлер, протискиваясь в гостиную с еще одной сумкой, буркнул:       — Да, тоже будет.       Как мысли читал, однако. Но он до кучи и похолодел, оглядывая квартиру. Горки мусора и пустых бутылок из-под виски захламляли всю обстановку —  командиры явно не заморачивались уборкой.       Впрочем, он так-то тоже чистотой не парился.       Но его осадил Люк, кривясь на его попытки навести хоть какой мало-мальски порядок:       — Стволы готовь, чистюля.       Народ начал прибывать через час. Они уже привели в порядок весь огнестрел в сумках и набили патронами обоймы.       Прибыли все.       Даже прихрамывающий Прайм собственной персоной. Обвел всех ледяными глазами… и молча уселся на свободное место на диване. Как у себя дома развалился, зыркая на всех.       А ведьма почему-то осталась стоять в прихожей, непонятно зачем очень внимательно разглядывая ободранные обои на стене. Он тоже замер в коридорчике, не зная что и сказать. Народ гомонил в гостиной, разбирая оружие.       Он успел сделать шаг и протянуть к ней лапу, но похолодел от вопроса сзади.       — Скажи-ка, дружок, это твоя тачка на улице припаркована? Если твоя, то мне интересно, ты какого хрена у моего дома торчишь по ночам, а?       Еще несколько секунд он раздумывал, что ответить Прайму… как ведьма словно взбесилась.       Он стоял ближе всех.       И первый получил удар ногой в живот.       От неожиданности даже закрыться не успел. От упершегося в лоб ствола отступил к остальным и слегка опешил, увидев реакцию гостей.       Люди сидели… и внимательно смотрели на нее.       Только Люк подскочил, и выставив вперед руки, замычал что-то успокоительное. Он тоже выставил вперед руки, отступая еще. Говорить при всех, что ее ждет за это, не стал. Дергающаяся фурия почему-то только его держала на прицеле.       — Воняет! Все воняет!       Она повторяла это по кругу, пока с дивана не подал голос Прайм:       — Сильно воняет, Риппи?       — Воняет! Сильно воняет! Все плохо воняет, папа!       — Тай, в чем дело? — зря дядька его вылез. Дуло пистолета сразу повернулось к нему. —  Риппи, не нервничай, пожалуйста, убери пушку. Да в чем дело, мать вашу?       — Люк, веди себя потише. Все нормально.       — Воняет! Воняет!       Он бы без проблем выбил ствол, но народ слишком спокойно сидел и таращился на нее.       А потом, как по щелчку, люди зашевелились. На свет вылезли телефоны, кто-то вытаскивал спрятанное по телам оружие… и складывал обратно по сумкам. Прайм, совсем не парясь, заметно прихрамывая, принялся ходить по комнате, ведя с кем-то переговоры по мобильнику.       А он мог только стоять и обескураженно смотреть на ведьму, с перекошенным безумным лицом продолжавшую держать наведенный на Люка пистолет. Шаг в ее сторону та сумела уловить.       — Нет. Нет! Стой! Нет!       — Прайм, в чем дело? Угомони ее пожалуйста, Прайм. У нас нет времени на ее загоны, — его дядька никак не мог понять. Впрочем, он тоже не догонял, что происходит.       — Завались и сиди тихо, скоро поймешь, — буркнул негр с ледяными глазами.       — Воняет!       Народ уже в открытую собирался.       И по виду людей — собирался валить по домам.       Почти все ушли, и остались только он, Люк да ведьма со своим стариком. Еще несколько минут, и свалили и они. Папаша лишь сверкнул на него напоследок своими льдинами… и мягко надавив на лапку ведьмы, заставляя опустить пушку, утянул за собой, кивком забирая недоумевающего дядьку.       Ему объяснить, что к чему, не удосужился.       И похоже, их работа отменялась.       Послонялся в гордом одиночестве, собирая мысли в кучу. Мысли вроде скучковались, но ответов не принесли.       Звонок застал его на полдороге к дому Прайма. Дядька был необычайно взбудоражен.       — Где ты? Впрочем, плевать. Езжай к дому своей дурочки. Прайм поговорить хочет.       Даже отвечать не стал, молча сбросил звонок.       Только скуксился от мысли, что похоже он допрыгался, и ему будут бить морду.       То, что убивать не будут, он был уверен на все сто, жопой чуял, ведьма его в обиду не даст.       Ехал и морщился от легкой тянущей боли в животе. Удар у ведьмы поставлен что надо.       Его уже ждали. В открытые настежь ворота заехал как к себе домой. На подъездной дорожке стояла копия его эскалейда и за рулем сидела его ведьма. Спокойная, собранная, словно не она час назад ему врезала и стволом Люку угрожала.       Первым делом к ней подошел. Не удержался, в открытое окно чуть ли не с головой залез и оглядел салон. Никого кроме нее внутри не было.       И ей в ушко зашипел двусмысленно:       — Я с тебя за все спрошу, сладкая.       Думал, она даже не глянет на него. Думал, даже глаз от руля не оторвет.       Она за него подумала —  миг, и цепкие пальчики в его воротник вцепились, а сама она в ответ лицо к нему подвинула и тоже ответно прошипела:       — Посмотрим.       От ее злобного шепотка у него встало все, что могло. Кровь моментально прилила к паху, и его чуть не повело. Он собирался высвободиться и открыть рывком дверь, хотел выволочь ведьму за шкирку и повалив на землю прямо тут, сорвать с нее всю одежду и заставить расплатиться за приставленный к башке ствол сполна.       Воротник выдрать из цепких пальчиков успел. От остального ее спас топот от входной двери.       — Чего ты там застыл, малец, иди в дом, тебя уже ждут.       Странно сияющий дядька с порога замахал руками. И хорошо, что он успел отойти от двери ее эскалейда, иначе бы этой же дверью и схлопотал бы по спине, настолько резво ведьма выскочила и намеренно мазнула по его лапе своими тонкими пальчиками.       А он от этой мимолетной ласки и остыл сразу, как на поводке за ней потопал внутрь.        Все та же толпа людей носилась по комнатам. Его девочка сразу испарилась в недрах своего подвала, Финли с Роззи ковырялись на кухне. Дядька вслед за ним тоже юркнул туда, бурча себе под нос что-то о неумехах. Прайм явился почти сразу и сходу, усевшись за стол, принялся совать нос по всем посудинкам, гремя крышками.       Благо, кота за яйца не тянул, нахрена он его пригласил.       — Так, приятель. Рассусоливать не буду. Мужики, как один, тут за тебя горой. Я даже удивлен так-то. Ну да ладно. Одним словом, с дочкой моей ты вроде как поладил. Ха-ха, точно поладил. Уж к тебе-то она вроде получше, чем к Люку. А Люк? Ему-то она уже и второй раз морду уже разбила. Так вот, Бен. У меня к тебе деловое предложение. У меня вскоре кое-какие дела нарисовываются. За дочкой приглядеть надо будет. Опыт у тебя как у няньки вроде есть. Ха-ха-ха. Ты-то вроде одинокий парниша, жены-детей нет. Поправь меня, если нет, но по идее тебе пофиг, где жить. Так вот. Комнату тебе выделим. За дочкой одним глазом приглядывай. Оплатой не обижу. На дела выезды тоже в составе группы. Если хочешь подумать, до конца вечера время есть.       Кто бы знал, какая гора у него с плеч свалилась.       Да он чувствовал себя чертовым счастливцем, что джек-пот выудил в лотерею. На радостях даже спрашивать не стал, почему они вдруг свернули операцию, так и не начав. Все, что его занимало, это вопрос, когда ему вещи перевезти можно будет. Он был готов прямо сейчас обосноваться. Хрен с этими вещами. Можно даже без вещей. Главное, что ведьма у него под боком будет.       Со всеми вытекающими последствиями.       — Без проблем.       Как можно старательнее маску свою держал, но явно слишком быстро согласился, что Прайм на него очень внимательно посмотрел. До позвоночника своими льдинами вместо глаз достал. Люди вокруг резко сделали вид, что они каждый заняты своими делами.       — Окей, Бен… Я, кхм, почти даже рад, что ты не отказал. Что, даже не спросишь, сколько платить буду?       — Сколько.       У него даже не вопрос получился.       Если Прайм не дебил, должен был понять, что бабло его вообще не интересовало. Но папаша сделал вид, что его все устраивает.       — О сумме договоримся чуть попозже, окей? Вот и ладушки. Дом в твоём распоряжении. Но учти, приятель… Спрос с тебя будет, в случае чего, по полной программе. Сроки уже поджимают, а ее вторая личность никак не вылезет, хотя по времени уже должна была. Потому и прошу тебя приглядеть. В прошлый раз ты вроде справился нормально.       Концовку своих слов папаша почти проглотил. Будто сам себя убеждал. Но на радостях он быстро забыл обо всем.       — Когда мне приехать?       — Как можно быстрее, Бен. Желательно прямо сегодня. Если хочешь, оставайся сегодня с нами. За барахлом завтра сгоняешь. У нас как раз куча вкуснятины на сегодня.       Прайм словно позабыл о нем через секунду.       С таким усердием снова полез по кастрюлькам, словно и не было важного разговора только что. Словно не он только что подселил к себе совершенно левого человека.       За огромным столом в такой же огромной столовой поместились все, и еще столько же места оставалось. В прошлый раз он не запомнил размеров комнат. Сидевшие люди, как одна большая дружная семья, передавали друг другу тарелки и прочую чепуху. И болтали, болтали.       А он сидел, как пыльным мешком зашибленный, никак не мог поверить в свою удачу. Сидел, не снимая своей привычной маски, и смотрел на людей. Сидел, изредка кивая сидящим по бокам людям на предложение еды или молча передавал дальше посуду. Ведьма вылезла к ним не сразу, народ успел ополовинить разложенное на столе. Странные взгляды в ее сторону сразу уловил, когда она молча уселась на пустое место и уставилась на чистую тарелку перед собой. Не успел и моргнуть, как перед ней уже стояла целая гора всякой всячины и наваленная в тарелку еда.       — Детка, поешь.       Ведьма, как робот, послушно сцапала вилку. Она долго ковыряла под его взглядом свою еду, пока ее папаша не открыл рот:       — Детка, тут такое дело. В общем, Бен поживет с нами. Слышишь? Ты не бойся его, он…       — Никаких. Новых. Правил.       Он прифигел, насколько безжизненно звучал ее голос, по сравнению с тем шипящим обещанием в машине. Он так-то помнил, насколько его ведьма была никакущей актрисой. Сколько не от странного требования прифигел, сколько от того, что ведьма была как манекен. Не дожидаясь ответов, его девочка медленно отползла от стола и смылась. Слегка расковырянная еда так и осталась почти целой кучкой.       Впрочем, он тоже так и не взял в руки ложку.       Вечер тянулся неимоверно долго после ухода ведьмы. Прайм ему ничего не сказал, когда он молча поперся в ту самую комнатку, в которой жил в прошлый раз. На его счастье, она была свободной, хотя, судя по всему, в доме никто не жил кроме ведьмы с папашей и его пассией.       Ночью он выперся от себя и банально нагло встал у двери в подвал. Но ждал он очень долго, пока не додумался толкнуть створку. Спустившись, сразу понял, что ведьмы нет, но кинутый на мониторы взгляд отпустил комок в груди. Ведьма сидела у бассейна в черном купальнике.       В том самом сраном купальнике.       Через десять секунд уже стоял в кустах на заднем дворе и из темноты таращился на ярко освещенный силуэт.       История снова повторялась.             Он снова стоял во мраке в тех же самых зарослях и разглядывал ее, а она снова сидела и болтала ногами в воде. Но в этот раз он не стал выходить из сумрака, хотя точно знал, что и в этот раз ведьма прекрасно о нем знала.       Ему повезло, что он сдержался и просто облизывал ее спину и попку глазами. Не понял сразу, что он уже не один тут прячется, пока тихий голос сзади не начал пьяно лепетать.       — А ты не промах, приятель. Пялишься, но это хорошо, что издалека пялишься. Нравится что-ли тебе дочка моя. А? А может я спьяну сам себя накручиваю, а? Может, ты весь из себя такой ответственный, уже приглядываешь. А вот ты ей вроде бы нравишься, ага. Если до сих пор тебе рожу не разбила, значит, что-то хорошее в тебе углядела моя дочурка. И не дергается при тебе. Спокойная такая. Аж душа радуется. А то недавно только на людей бросалась почем зря. Ладно, не обижайся. Я придираюсь, да? Ой. К черту тебя, стой, смотри на здоровье. Хи-хи. А знаешь почему я спокойный такой, а? Она же тебе сразу лапы тебе твои переломает, если ты вдруг распускать начнешь. Она такая да, серьёзная на эти дела. На днях вон, зачем-то сбежала и в какой-то бар поперлась. Прибежала оттуда вся в мыле, одежка драная, на мордочке ссадина страшная. И нос разбитый. Я всех и собрал сразу, правда, хи-хи, зазря собирал, ага. Она там всех ублюдков положила, и до кучи подпалила. Мы прикатили, там уже пожарные развлекались. Прикинь, Бен, одна всех уложила. Так что я за тебя больше беспокоюсь, ага. Хи-хи.       Не таясь, Прайм медведем вывалился из кустов и заметно шатаясь, побрел в дом. Ему же только осталось удивляться, как папаша в таком состоянии умудрился так тихо к нему подобраться.       Видимо, только изображал из себя вусмерть пьяного.       Не стал рисковать, молча за ним в дом поплелся. Он ведьме запретил без него из дома выходить, значит, не сбежит.       Спал, как новорождённый.       Утром дом встретил его хмурым с бодуна папашей и такой же мрачной не выспавшейся Финли в коротком до чертиков халатике. Правда его больше интересовало, где его ведьма, но Прайм все равно покосился, внимательно выглядывая у него на лице интерес. На счастье Финна, эта Финли хоть голая могла ходить. Она его вообще не интересовала.       — Готовить сам будешь, если в холодильнике ничего не найдешь. На край еду заказывай, не маленький.       Прихваченная за халат Финли была чуть ли не волоком утянута вон из кухни. Буквально пара минут и он понял, насколько у папаши скрипучая кровать. Как ни странно, эти звуки его нисколько не раздражали. Слонялся по дому, пока не стих скрип. И слонялся дальше, мучаясь от безделья, пока хозяин дома с пассией в обнимку не свалил из дома с обещанием вернуться к вечеру. Едва машина отъехала из ворот, он сразу бросился к двери подвала.       Ведьма встретила его у распахнутой двери, сразу запрыгнув ему на подставленные руки. От горячих поцелуев он сразу потерял голову, лишь чудом не слетев с лестницы головой вниз вместе с ней.       И как ни старался быть понежнее, поаккуратнее, через несколько часов они были оба покрыты засосами и укусами.       Им обоим повезло, что Прайм был в полные дрова по возвращении. Его тащил на себе Тайлер, вечно лыбящийся Марти нес на плече Финли. Никто не сказал и слова, но он точно видел, как дебильно ухмыльнулся Марти, пронося мимо него пассию хозяина дома.       Ну не мог винить этого дурачка за его глазастость.       Эту ночь он провел в обнимку с явно уставшей ведьмой, уснувшей сразу, едва он улегся рядом и сграбастал ее под себя. Свалил под утро, поцелуями разбудив свою королеву и облизав с ног до головы, этим же ртом довел до края.       Но тормознул ее попытки помочь ему.       Как бы он не хотел, он не мог позволить себе трахнуть ее в рот.       Вот не мог себя пересилить и все.       Всеми фибрами души боялся, что едва она коснется своими бесподобными губами члена, как это станет началом конца.       Он смылся из подвала вовремя. Едва закрыл за собой дверь в свою комнату, как услышал шаги и бормотание проснувшегося хозяина дома.       Дрочил, как безумный, все слыша шорохи и гомон телевизора из кухни. Весь день тщательно избегал всех, чтобы не дай бог не увидели на нем следы ее зубов, лишь после обеда завалившись на второй этаж, справедливо подумав, что его там трогать не будут.       Ведьма вылезла из норы ближе к вечеру. Погремела посудой и мебелью… и приперлась к нему. Тихонечко поскреблась и молча вошла, когда он, воровато оглядываясь, утянул в комнату. Жадно выцеловывал ее лицо, все думал и хренел, что ему хватило первого же влажно-голодного поцелуя, чтобы раскочегариться. Снова не стал ее терзать, лишь держал прижатой к двери и лизал между тонких ног, поглядывая, как она снова прикусывает свои пальцы, сама себе затыкая рот. Трахал ее языком и зверел, мечтая, чтобы побыстрее настала ночь, и он мог правильно все сделать. От злости, что не может ей как следует прикусить шею, вгрызался зубами в чувствительную донельзя кожу бедер. После долго целовал, прижимая к той же двери, пока ведьма уверенно не высвободилась и не свалила.       Целых четыре дня папаша Прайм ходил по дому, трезвый как стекло, и злой как тысяча чертей. Он тоже ходил и злился, что никак не мог добраться до нее из-за присутствия в доме хозяина. Даже по ночам Прайм тенью блуждал по темному дому.       На пятый вечер вынужденного воздержания он улучил момент и юркнул в подвал. Вдоволь нацеловавшись, только собрался утянуть ее на кровать, как ведьма его ошарашила:       — Хочу в кино.       Это было весьма и весьма неожиданно.       Но в кино, так в кино, хотя сам там уже сто лет не был.       Но сорвался, глядя как его девочка, не смущаясь, скинула с себя домашнюю одежку и принялась натягивать на себя что-то. Одеться нормально он ей не дал — подхватил на руки и бросил на кровать, на ходу стягивая с ее колен джинсы. Через полчаса дал ей подняться, сам сыто развалившись на разворошенной постели и пока ведьма приводила себя в порядок, ушел наверх.       Кино, так кино.       Хотел предупредить папашку, что они сваливают, но Прайм только махнул на него рукой, выкрикивая грубости по телефону.       Первый же попавшийся на пути кинотеатр предлагал очередную муть на афишах, но ведьме было все равно, какой фильм сейчас там шел. Выданные кудахчущей старушкой два билета легли в лапку его девочки… и они оба застряли на полпути к кинозалу.       Он растерялся, не зная куда идти, а она и понятия не имела, что делать дальше.       С грехом пополам разобрались. Едва они нашли свои места и уселись, как ведьма, ни секунды не раздумывая, пересела к нему на колени и затихла… а он с замиранием сердца слушал мерный спокойный стук ее сердца, и млел от счастья. Фильм уже успел кончиться, когда он понял, что за весь сеанс она даже глазком не удосужилась глянуть на экран, банально уснув у него на руках. Впрочем, он бы тоже не смог внятно пояснить, что за кино вообще было.       Из кинотеатра вышли, держась за руки. Пока ехали домой, она снова успела заснуть, с ногами забравшись на сиденье. Будить не стал, только посадил ее себе на живот, как маленького ребенка и покрылся теплейшим коконом уюта, когда она во сне обхватила лапками и спрятала лицо на его шее. Так и занес в дом, поддерживая на весу одной рукой под попку.       Спроси у него кто, о чем он думал в тот момент, он бы не смог ответить. Но сказал бы спросившему, что ни капельки не боялся гнева папаши, что обязательно увидел бы их.       Встреченный чуть ли не с порога Прайм уже было гневно начал орать, но вовремя заткнулся, увидев жестом показанную просьбу не шуметь. Ему даже дали время отнести спящую ведьму в подвал, и вернуться наверх.       — Какого хрена, Бен. Ты…. Ты куда ее увел, кретин?       Вместо ответа просто выложил перед ним скомканные билетики. И молча ждал продолжения головомойки, но вместо криков дождался лишь недоверчивого взгляда.       — Кино? Ты… ее в кино водил что-ли? Э-э-э… Она сама захотела что-ли? Э-э-э-э… ну ладно.       После он каждый вечер увозил свою ведьму. Они успели побывать и на пляже, на котором тихий шелест волн вторил приглушенным стонам.       И в кино не раз, правда, каждый раз она сразу пересаживалась к нему на колени… и всегда засыпала. Даже возил на аттракционы, но ведьма ни одним из них не заинтересовалась. Умудрились даже побывать в том самом памятном ночном клубе, где ее встретили с распростертыми объятиями, а его настороженными взглядами.       Даже комнатка досталась им та же самая.       И ведьма вела себя, как совсем обычная девчонка. Смеялась на шуточки педика-администратора и колола своими хитрыми глазенками его щеки и губы. В той комнатке он взял ее очень жестко, не давая двигаться вообще. Зажатые над головой лапки ведьма даже не пыталась высвободить, покорно принимая грубые поцелуи и сильные быстрые толчки. Сам себе удивлялся, но часа два точно без остановки трахал свою девочку. После он, конечно, зацеловал каждый укус, но ведьма и не дергалась, устало улыбаясь и нежась в его объятиях.       Он примерно знал, кто привез часть его шмоток из запущенной квартиры, но все равно за руку потащил свою девочку за тряпками. Правда, на витрины она совсем не смотрела, больше себе под ноги или на него. Час потраченного впустую времени, и они забрели в первый попавшийся магазин мужской одежды. Теперь она стояла в углу и сверлила глазами пол, он же морщась, цеплял первые попавшиеся вешалки со шмотьем и бросал продавщицам, что пожирали его голодными взглядами. Не меряя, попросил упаковать и они смылись подальше от своры оголодавших баб.       Они почти не разговаривали друг с другом, хрен поймешь почему. Он даже чуть удивлялся, каким это чудом с полуслова понимал ее жесты, научившись угадывать любой малейший каприз. И ведь всегда угадывал. Радовался, когда понял, и его девочка понимает его без каких-либо слов.       Его никто не трогал.       Даже папаша смирился с тем, что он каждый день уводил непонятно куда его дочь. Тайлер лишь бросался непонятными взглядами, а Люк откровенно зевал при виде него.       А потом их всех Прайм отправил к черту на кулички.       Работать и зарабатывать деньги. Он внаглую в самолете уселся рядом с ведьмой— никто не сказал и слова. После инструктажа он с ней готовили амуницию и оружие друг друга, как сработавшаяся за столетия боевая двойка.       На удивление остальных ни он, ни она не обратили внимания.       Ведьме было похрен, ему тем более.       Вся операция уже шла своим нормальным ходом, когда ему в уши врезался очень тихий голосок, что чеканя каждое слово, докладывал о посторонних на территории. От фразы, что ее окружили и обстреливают, он чуть не закаменел. Вовремя выданная затрещина от Тайлера моментально привела его рассудок в ясное состояние. Сорваться с места сразу же этот же Тайлер ему не позволил твердым приказом не дергаться.       Правда, он почти сразу ослушался прямого приказа.       Добрался до точки только после того, как все уже разрулили ведьма со Скинни на пару.       И уже на месте увидел, что старые слушки о ней были правдивы.       Ведьма тащила на горбу коллегу. Поражаясь, как у нее хватило дури волочь Скинни и еще обе своих винтовки до кучи, подхватил почти мертвого товарища и тащил уже сам, все время оглядываясь на нее.       Уже в машине получил от Тайлера словесную выволочку за ослушание. А от ведьмы, услышавшей все это, он сначала получил нежное поглаживание по щеке… и хлесткий хук от нее же.       Но молча стерпел, взглядом пообещав ей припомнить это.       Скинни умер в полете домой.       Гораздо позднее, он лежал с ведьмой в обнимку, едва терпя разрывающимся сердцем ее слезы, что капали на него раскаленным металлом.