Омега

Том злобно прищурился и поджал губы, борясь с первобытным желанием ощериться. Трое альф угрожающе стояли напротив него, зажимая в углу заброшенного класса. Палочки наготове. Гриффиндорцы. Щенята Дамблдора. Тому хотелось рычать. Он направился сюда сразу после окончания занятий, надеясь успеть хоть немного потренировать то забавное проклятие, что он вычитал в Запретной секции. Кабинет был далеко от обычных путей студентов, и Том уверился в его безопасности после пары обнаруживающих чар. Рядом никого не было. Том легко дернул головой, не отрывая взгляд от приближающихся альф. Нет. Бесполезно думать об этом сейчас. Он сам виноват: отвлекся, совершенно забыв о том, что людям свойственно менять свое расположение в пространстве. Они почувствовали его за несколько кабинетов — не могли не почувствовать. Проклятие, что он тренировал, накладывалось на предметы, разъедало тело и было, очевидно, темным. Фонило, должно быть, знатно, отвлеченно подумал Том, делая шаг назад. — Слизеринец, — крайний слева альфа, широкоплечий и темно-рыжий, произнес это как приговор. — Это Том Реддл. Префект, — отозвался тот, что стоял посередине. Он говорил расслабленно, почти дружелюбно. В противовес словам, его рука твердо сжимала палочку боевым хватом. Третий молчал, но, как и остальные двое, был готов к драке. Том продолжал отступать. Он мог расправиться с ними даже при численном перевесе, но не спешил. Во-первых, это было бы трудно: гриффиндорцы, кажется, были на курс младше, но их все еще было трое. При правильной тактике они без проблем смогли бы его зажать, несмотря ни на технику, ни на дуэльный талант. Во-вторых, Том, как мило заметил средний, был префектом. Гриффиндорцы, почуяв темную магию, бросились бы в драку и с самим дьяволом. Потеря баллов их не волновала. В их глазах это была уже не школьная потасовка, а битва Добра со Злом, не меньше. Спустя немного времени это превратится в отличную байку, которую красно-золотые будут с удовольствием пересказывать друг другу перед камином общей гостиной. Баллы, Том был уверен, для них не более чем необходимая жертва, которую они готовы принести ради Общего Блага. Все в лучших заветах Дамблдора. Нет, Том определенно не собирался им подыгрывать. Он префект — староста старост, и он выйдет из этой ситуации со всем возможным достоинством. Он не станет атаковать, сосредоточившись на защите, и чуть позже обвинит их в нападении. Драки между учениками не приветствовались, но на них глядели сквозь пальцы — попробуй усмотреть за оравой гормональных подростков. Эта ситуация дракой точно не была. Он префект, у его слова больше веса, а они нападают трое на одного. Он обвинит их, найдет свидетеля, готового сказать все, что потребуется, и никто не поверит в их слова о темных проклятиях. Драка с кучкой пятикурсников чести ему не сделает. А вот то, что он, не пытаясь перейти в нападение, продолжал защищаться против троих альф, бросившихся на него из-за межфакультетской вражды и ничего больше… Том позволил себе незаметно улыбнуться, продолжая отходить назад. Он не отступал — он заманивал в ловушку. Впрочем, радоваться этому он не мог. Он все еще был в ярости. В первую очередь на себя, за дурацкую ошибку, и только потом на саму ситуацию. Она отвратительно напоминала ему детство. Трое, высокие и сильные, зажимали его в углу заброшенного класса и навевали ядовитые воспоминания. Джек и его прихвостни, решившие, что могут избить его, только потому что он младше и слабее. Потому что он странный. Билли, продолжавший топить его до тех пор, пока у Тома не начали гореть легкие и пока Том не скинул его с себя своей чудесной силой, попутно приложив о ближайший камень. Сучка-Тэмми, решившая, что вылить на него помои будет ох-как-весело. Тому хотелось рычать и вгрызаться в их глотки до тех пор, пока не наглотается их грязной крови, не заслуживающей и крупицы волшебства. Страх делал его злее. Внезапно дверь за их спинами скрипнула. Альфы, увлеченные погоней, ничего не заметили. В отличие от Тома, чьи обострившиеся чувства, кажется, заметили бы и упавшее в Запретном лесу дерево. Краем сознания проверив щиты, он быстро взглянул в дверной проем. И не смог отвернуться. У распахнутой двери стоял Гарри Поттер. Растрепанные черные волосы, изумрудно-зеленые глаза, симпатично сочетавшиеся со слизеринским галстуком, и приметные круглые очки. Том судорожно вздохнул и почувствовал пока еще едва заметный запах нагретой на солнце земли и сухой травы. Он смотрел на него из-за плеч обступивших его альф, не способный найти в себе силы отвернуться. Гарри Поттер ужасно органично вписывался в ряды гриффиндорцев. На секунду Том даже поверил, что сейчас он достанет палочку и встанет напротив него, отрезая последние пути к выходу, готовый драться за свои идеалы до последнего вздоха. Его, Тома, последнего вздоха. Омега вздрогнул. Плохие воспоминания вместе с отвратительной ситуацией полностью вымотали его душевные силы. Безумная мысль о том, что теперь ему придется сражаться еще и с Гарри Поттером, упала в желудок тяжелым камнем. Ему нравились их игривые спарринги на Защите. В отличие от образа Гарри-врага, нарисованного его паникующим сознанием. С ним он тоже смог бы справиться, встань вопрос защиты собственной жизни, Том знал это, но такого расклада не хотел. Из Поттера бы вышел страшный враг, одержимый и готовый на все. Тому не нравилась эта идея, она напоминала кислоту, прожигающую внутренности. Он подумал, что предпочел бы иметь Гарри Поттера на своей стороне. Мысль пришла внезапно и крепко обосновалась на задворках его сознания. Гарри, кажется, успел оценить ситуацию и теперь внимательно смотрел в глаза Тому. Ему потребовалось еще мгновение, чтобы понять, что от него хочет альфа. Том кивнул, признавая поражение. План был хорош, и ему было жаль с ним расставаться — раздосадованное лицо Дамблдора, вынужденного извиняться за проступки своих львят, стоило многого, но его сердце билось в груди почти болезненно, и Том решил, что это может подождать другого случая. Он снова был зол на себя. Проебать такой план из-за собственных глупых чувств. Гарри заговорил, перебивая все это время бормотавшего на фоне гриффиндорца: — И что, по-вашему, вы делаете? — Его голос, холодный и почти шипящий от ярости, прорезал воздух. С другой стороны, отвлеченно подумал Том, он не потерял возможность задеть Дамблдора. Он получил возможность увидеть Гарри Поттера в деле. Сейчас Гарри был скорее временным союзником, чем полноценным последователем, но Тому хватило и этого пробника. Раньше парень был просто небольшой раздражающей деталью в его повседневной жизни, но теперь, благодаря случайной мысли, Том Реддл четко видел его потенциал. И Том Реддл решил, что хочет его себе. На свою сторону, может, даже в ряды своих Рыцарей, тем или иным способом. Том не придирчивый, честно. И Поттер смотрится слишком хорошо, весь такой в ярости из-за того, что они посмели тронуть его, Тома, чтобы беспокоиться о методах. Он расслабился, позволяя альфе разобраться со всем этим дерьмом. Тот выступил вперед, переводя внимание гриффиндорцев на себя. Палочка лежала в его пальцах лениво, будто совершенно не готовая к драке, но Том знал, как это обманчиво. Гарри оскалился — он своих пещерных инстинктов не стеснялся — и продолжил: — Втроем против одного? И это Гриффиндор? Что, по-вашему, вы, блять, делаете? Третий, до этого молчавший, видно решил, что пришел его звездный час. Том, уже полностью уверенный, что Поттер сможет разобраться со всем происходящим, но не спешащий опускать палочку, с интересом за ним следил. — Разбираемся с отребьем. — Гриффиндорец выступил вперед, выпятив грудь, явно убежденный в своей правоте. — Он творил темное проклятье. Сам не чуешь? На это Гарри бескомпромиссно фыркнул: — Я чую только трех уебков, зажавших в углу четвертого. Где доказательства? — От злости он начал сбиваться на маггловские ругательства, но не мог заставить себя волноваться. Он ненавидел людей, нападающих толпой. Тот же блондин, что узнал Тома, подал голос: — Чего ты с ним возишься, Дин? — Он презрительно оглядел Гарри с ног до головы, демонстративно задержавшись на его зеленом галстуке. — Не видишь, они из одного теста? Тут говорить бесполезно. И он атаковал. Том, пользуясь тем, что все трое отвернулись от него, бросил в спину ближайшего Силенцио и Инкарцеро. Простенькая связка, требующая времени. Будь против него все трое, у него не было бы и шанса на нее, но теперь Том с легкостью вывел из строя широкого. Изящно и безболезненно. Главное — законно. Он перевел взгляд на остальных. Блондин стремительно двигался в его сторону, попеременно бросая разоружающие и обездвиживающие; «звездочка» замер, то ли собираясь обеспечивать поддержку с тыла, то ли просто запаниковав. Гарри не дал ему определиться и, улучив момент заминки уставшего блондина, вырубил. Тут же, продолжая движение, отбил новую волну заклятий. Том восторженно улыбнулся. Такому не научишься на Защите. У альфы был опыт таких стычек. И он дрался быстро и грязно, широкими и экспрессивными движениями превращая происходившее из битвы двух волшебников в уличную драку. Ничего общего с вычесанным дуэльным стилем Тома. За это он и любил их спарринги. Гарри к тому же был одним из немногих, дравшихся на учебных дуэлях в полную силу, не боясь задеть противника. За это Вилкост его так выделяла. За эту грязноватую уличную практичность. Гарри Поттер и уроки Защиты были, наверное, единственным на памяти Тома моментом, когда он не просто не возражал против конкуренции, но и откровенно ей наслаждался. В какой-то момент Гарри, вместо того чтобы отбивать, легко уклонился, пригнувшись, и бросил в гриффиндорца Левикорпус, заканчивая драку.

***

На то, чтобы разобраться с ними, потребовалось два декана, директор и пропущенный ужин. Оправдывающееся выражение профессора Трансфигурации Том все-таки увидел и остался весьма доволен вечером. Его наградили двадцатью баллами за стойкость духа, Поттера наградили еще двадцатью за помощь товарищу, гриффиндорцев лишили по двадцать с каждого. Слизнорт, раздуваясь от гордости больше обычного, хвалил его за проявленное милосердие и приверженность правилам (Том спрятал ухмылку за смущенной улыбкой) и Поттера за его «потрясающие навыки и выдержку» (тот просто пожал на это плечами, как и на любой комплимент в свой адрес). Да, Том был вполне доволен вечером. Они уже были на полпути к подземельям, когда непривычно молчаливый Поттер предложил наведаться на кухню. Том собирался отказаться — это было не в его стиле, — но альфа уже целеустремленно тянул его в сторону пуффендуйской гостиной. Они замерли посреди бурлящей кухни, на которой домовики, ненормально радующиеся их появлению (Том догадывался, что радовались они все-таки Поттеру), развели процесс готовки своего фирменного ужина для опоздавших. Гарри, повертев головой, плюхнулся на свободное место, стоящее немного в отдалении от основного шума. Том, подумав, присоединился и внимательно на него уставился: что-то ему подсказывало, что его сюда не просто перекусить привели. Поттер, будто не замечая направленного на себя внимания, лениво растекся по стулу. Приоткрыл один глаз: — Я, вообще-то, поговорить хотел, — и снова закрыл. Том изобразил вежливый интерес: — Ты меня для этого искал? Гарри только кивнул, сползая ниже. Том подавил нужду скрипнуть зубами. Значит, он не случайно на них наткнулся. Это была еще одна безумно раздражавшая его привычка Гарри Поттера. Он всегда умудрялся его находить. Несколько раз Том даже пытался прятаться специально, забираясь в самые отдаленные места Хогвартса. Не сработало. Он уже пытался спрашивать напрямую и намеками в надежде удовлетворить хотя бы любопытство, но Поттер, очевидно, мастерски владел умением избегать неудобных вопросов. — Если это по поводу того, что было утром… — начал Том, пытаясь покончить со всем как можно быстрее, но Гарри резко перебил его. — Что ты делал в том кабинете? — Он открыл глаза и теперь пронизывающе смотрел прямо на Тома. Тот нахмурился. Он думал, что раз Поттер не поднял эту тему раньше, то она уже и не всплывет. Плохо. То, что он ему ответит, может повлиять на весь курс их будущих взаимодействий, а Том еще не был готов записывать Гарри в свои враги. Осторожно подбирая слова, он начал: — Боюсь, я немного увлекся. — Изобразив на лице стыд, он смущенно уставился на край стола, избегая всезнающего взгляда Поттера. — Я нашел это заклинание в библиотеке. Не смог удержаться. Поднял глаза, проверяя эффект. Чуть слышно недовольно цокнул. Гарри не поверил. Он сидел выпрямившись, продолжая внимательно разглядывать Тома, будто видя в нем что-то, что не видел никто другой. Том тоже выпрямился, стирая стыд с лица. Продолжать спектакль смысла не было. — Почему ты помог мне? — Он перешел в нападение. Если Поттер знал, чем он занимается, и так не любил темную магию, логичней было бы просто оставить его разбираться со своими проблемами самостоятельно. Так почему он тогда полез помогать? И даже встал на его сторону в кабинете директора. Вопрос вывел Гарри из того странного транса, в котором он пребывал с самой стычки. Он моргнул. — Ненавижу линчевателей. И тех, кто нападает толпой. — На его лице проступила уже знакомая Тому жесткость. Том подобрался. Кажется, пришло время душещипательной истории. Он вложил в голос всю свою мягкость: — Плохие воспоминания? — Получилось не очень много, но, на удивление, практически искренне. Он, в конце концов, действительно был благодарен за помощь. Том знал, что до своего счастливого семейного воссоединения в стиле Золушки Гарри жил с магглами. Поттер особо не распространялся по этому поводу, но Том точно знал, что ни один волшебный ребенок не может быть счастлив в окружении этих животных. Магглы ненавидели все, что от них отличается. Гарри замялся. Он не ожидал того, что разговор примет такой оборот, но оставить Тома без ответа не мог. Они и правда были ужасно похожи. Это ощущалось бы несправедливым. — Там, где я жил, все меня знали. — Он говорил осторожно, не уверенный, что стоит рассказывать эту историю. — Город был небольшим, и маги держались вместе. Том понятливо кивнул. Сам он вырос в Лондоне, слишком большом, чтобы внушать хоть какое-то чувство общности, но слышал, что в удаленных поселениях волшебники очень серьезно относятся к вопросам единения. Они учат своих детей дома, в маленьких учебных группках, не желая отпускать в Хогвартс. Вероятно, они заметили Гарри и, приняв за магглорожденного, учили вместе с ними. — Мои магглы меня не очень любили. Я был для них слишком странным. Думал, с волшебниками будет по-другому, но, как оказалось, я и среди них был ненормальным. Том поднял бровь. Что в глазах магов так сильно отличало Поттера от всех остальных, он не понимал. Гарри только слабо махнул рукой, показывая, что не хочет это обсуждать. Том подчинился, сдерживая любопытство. Да, мерзкое детство он мог понять. — Однажды… — Гарри запнулся. — Однажды они решили провести конкурс. Все с самого начала пошло не так. Я не должен был в нем участвовать, но зачарованный предмет выплюнул мое имя. Он скривился. — Я не подходил по возрасту, но они решили, что не имеют права спорить с кубком. — Его голос наполнился злостью, и слова полились, больше ничем не сдерживаемые. — Сделали меня виноватым. Решили, что я все подстроил, захотел стать «самым юным участником» и все это дерьмо. Там был еще один парень. Мой друг. Они решили, что я хочу его затмить. Что мне не хватает славы. Том, не сдержавшись, фыркнул. Гарри Поттер и жажда славы звучали для него как антонимы. Судя по гневу альфы, для него тоже. Том знал его от силы пару месяцев, но уже понимал лучше, чем весь его городишко. Ему понравилась эта мысль. Такое понимание пригодится, когда он попытается убедить Поттера присоединиться к его Рыцарям. — Он умер. — В голосе Гарри прозвучала боль. Он замер, пытаясь понять, что следует сказать дальше. Очевидно, он не мог просто продолжить типа «твоя мудаческая змеелицая версия убила его, ты, ублюдок». Да и прямо сейчас думать о Томе Реддле, с вниманием на лице выслушивающего его трагичную предысторию, как о Волдеморте не получалось. Конечно, это не было и половиной всего его супергеройского ориджина, большую часть которого сам Том ему и обеспечил, но Гарри знал, что как минимум в этой части он найдет у него поддержку. — Это был несчастный случай. Да. Сейчас это ощущалось правильно. — Мы должны были разделить первое место, но он погиб. — Голос Гарри обрел твердость, гнев исчез, оставляя после себя только сожаление. — Все решили, что я убил его, желая остаться последним победителем. Том вздрогнул. Он легко мог догадаться, что было дальше. То, что Гарри сидел здесь, а не в Азкабане, значило, что Визенгамот доказал его невиновность. Очевидно, слухи это могло только укрепить. Это… Это было хуево. Он не мог придумать ничего, описывающего ситуацию лучше. Том слишком хорошо помнил, как его наказывали за чужие проступки и силы, которые он не мог контролировать. Как клеймили монстром за попытку защиты. Том склонил голову. Он и правда понимал Гарри Поттера. И догадывался, что это палка о двух концах. Маг сжал кулак. Гарри нужен ему на его стороне и как можно скорее. Понимание — опасное оружие. Том не отдаст его в руки ненадежному человеку. После недолгого молчания Гарри глубоко вздохнул. За это время он пришел в себя и теперь внимательно смотрел на Тома. — Спасибо, что выслушал, конечно, — вышло настолько саркастично, насколько Гарри и чувствовал, — но я пришел не о себе поговорить. Эльфы поставили перед ними дымящийся пирог с патокой, и Гарри с радостью на него отвлекся, не забыв поблагодарить маленьких трудяг. Реддл странно на него посмотрел, явно удивленный вежливости. Гарри не мог заставить себя волноваться. Пропущенный ужин давал о себе знать. Он вгрызся в свой кусок пирога, сбрасывая с себя последние остатки грустного оцепенения, в которое вогнал его сегодняшний день. Реддл есть не торопился, терпеливо ожидая продолжения. — Хотел извиниться, — довольно прочавкал Поттер. Том нахмурился, позволяя удивлению отразиться на его лице. Мальчишка заслужил немного искренности. — Я ведь уже сказал, что все в порядке. Зачем снова и снова поднимать утреннее происшествие, он не понимал. Гарри потянулся за вторым куском, но вместо того, чтобы заглотить его так же быстро, как и первый, он сунул его в лицо Тому. Быстро проанализировав ситуацию, тот решил, что кормежка с рук заденет его достоинство меньше, чем измазанное лицо, и послушно открыл рот, не забыв злобно зыркнуть на придурка. Гарри весело улыбнулся, мысленно делая заметку не поворачиваться к Реддлу спиной некоторое время. Патока отлично затыкала рот, но имела неприятное свойство заканчиваться. — И все-таки я извиняюсь, — пропел он. — Ладно эти дуболомы, но омеги тяжело реагируют на такие вещи. Мне следовало подумать об этом. Прости, Том. Гарри хитро сверкнул глазами. Прятать свое новое знание он смысла не видел. Реддл широко распахнул глаза, силясь прожевать огромный кусок пирога. Да, зрелище того стоило. Не прекращая жевать, он опасно прищурился. Гарри подавил смех в зародыше, иначе после такого он точно не избежит парочки сглазов. Наконец справившись с десертом, Реддл спросил: — И как долго ты знаешь? — Отнекиваться он даже не пытался, голос приобрел нехорошее спокойствие. Гарри тут же поспешил откреститься: — Неделю. С Зельеварения. Том кивнул своим мыслям. Это все объясняло. В первую очередь — странное воспоминание, которое он подглядел в его голове. Прежде чем он успел задать следующий вопрос, Поттер начал атаку: — Почему ты это прячешь? — С чего ты решил, что я прячу? — Реддл, кажется, удивился. — Ну-у, — протянул Гарри, пытаясь припомнить, почему же он так решил, — никто об этом не знает. Этот аргумент Том отбрил быстрым: — Малфой знает. Гарри снова задумался. Откровенно говоря, мысль о Томе Реддле, что-то усиленно прячущем от широкой общественности, просто казалась ему разумной. После разговора с Блэками он понял, что никто, кроме очень небольшого числа людей, о его эндотипе не знает, и решил, что Том прятал его специально. Теперь, по здравому размышлению, он понимал, что они могли узнать тайну точно так же, как сам Гарри: совершенно случайно. Упс. Все извинения затевались не только ради успокоения его совести, но и чтобы понять, зачем Реддл скрывается. Теперь внезапно выяснилось, что он не особо-то и скрывался. Том вздохнул: — Люди сами делают свои выводы. Я просто не пытаюсь их переубедить. Так проще. Чем социальная жизнь беты была проще омежьей, Гарри не понял, но спрашивать не стал. Догадывался, что иначе получит одну из знаменитых многочасовых реддловых лекций. — И все-таки я бы предпочел, чтобы ты об этом не распространялся. — В голосе Тома было ровно столько предупреждения, сколько надо для того чтобы Гарри легко распознал угрозу. Тот только кивнул: — И не собирался. Том довольно улыбнулся. Раскрытые загадки всегда его радовали. А то воспоминание было той еще загадкой; его голова прекратила болеть только недавно. Перевел взгляд на тарелку и с досадой заметил, что они, увлекшись разговором, вымели ее подчистую. Он, конечно, не был Абраксасом, устраивающим истерику из-за пары съеденных кусочков, но догадывался, что такое количество сладкого перед сном ужасно вредно. Том собирался жить долго, и смерть, тем более смерть из-за чего-то настолько глупого, как проблемы со здоровьем, в его планы совершенно не входила. Реддл поднялся, вырывая Гарри из его размышлений. Дружелюбно улыбнулся: — Рад, что все карты теперь раскрыты. — И внутренне скривился: так он и дал Поттеру узнать все свои секреты. Гарри улыбнулся так же широко, соглашаясь. Внутренне скривился: Реддла он ни к одному своему секрету и близко не подпустит. Последовал его примеру, вставая. Вместе они вышли из кухни, поддерживая расслабленный бессмысленный разговор. Приближался ноябрь. Совсем скоро Реддл должен будет узнать правду о своей семье. Гарри решил, что с этого момента будет следить за ним еще пристальнее. Миртл ему не особо нравилась, что только добавляло решимости ее спасти. Мысль о том, что вредный призрак будет топить туалет еще несколько веков после них всех, была ужасающей. Том подумал, что после всех открытий сегодняшнего вечера он вообще с Поттера глаз не спустит. Как говорится, держи врагов близко, а мерзких мелких пронырливых альф, без конца лезущих в чужие дела, еще ближе.