Огненный Феникс

      Почему я сбежал из Японии? По официальной версии, моя семья была против моего увлечения автомобилями, и в шестнадцать лет я решил переехать в Америку, чтобы начать жить собственной жизнью и получить большую свободу в своём хобби. Но есть одна причина, о которой до сих пор не знают мои родители.       В четырнадцать лет я попал в плохую компанию, как сказали бы взрослые люди. Да я и сам сейчас так скажу, но тогда я так не думал. Прознав о том, где проходят нелегальные гонки, я стал приходить туда. Чтобы не попасться полиции, места и время постоянно меняли, я получал зашифрованные сообщения и не пропускал ни один заезд. На одной из гонок я увидел Шидзу. Он стоял в окружении фанатов и фанаток, которые обступили его со всех сторон, у своего Ламборджини в гоночном костюме. Невысокий, жилистый, растрепанные волосы, хищный и высокомерный взгляд, острые скулы, на вид около тридцати лет. Когда я увидел его стиль вождения, его победы, он стал моим кумиром. Лучший стритрейсер в Токио, я хотел стать таким же, как он. Не знаю, что Шидзу нашёл во мне, обычном подростке из самой простой законопослушной семьи, но он взял меня под крыло. Может быть, он увидел, как горят мои глаза, как я расспрашиваю его о характеристиках его автомобиля, как начинаю в них разбираться, и он увидел во мне потенциал. Именно он научил меня тому агрессивному, беспринципному стилю вождения, при котором я провоцировал аварии, устраняя соперников, и которым прославился в Штатах, а также токийскому дрифту. Шидзу предоставил мне свой старый Форд Мустанг, я мог учиться ездить на нём, тренироваться и кататься по городу, когда мне было нужно.        А потом я узнал, что мой наставник — якудза из группировки Инагава-кай. Он владел подпольным казино и занимался каналом поставки наркотиков из Филиппин, а также угоном и продажей автомобилей. Я был шокирован, когда узнал об этом, но Шидзу убедил меня, что он как Робин Гуд, всего лишь отнимает деньги у богачей, чтобы помогать детским домам, домам престарелых, даже приютам для животных. Я стал крутиться в кругах якудза, стал уважать их историю, происходящую от самураев и их кодекс, то, что они как настоящая крепкая семья, где каждый готов пожертвовать всем ради благополучия других членов клана, готов сесть в тюрьму и взять на себя чужую вину. Меня поражало то, как они опутали своими сетями всю Японию: от низов населения до самых верхушек власти, и создали свой собственный мир, не подчиняющийся законам государства. Насчёт игровых заведений я думал, что богачи сами добровольно приходят спускать туда свои деньги. Так зачем им мешать? Насчёт наркотиков я полагал, что золотая молодёжь сама портит себе ими жизнь, и это их выбор. Да и если у богатого мальчика угнать Феррари, то отец ему купит новую.       Моя семья не знала о моём общении с Инагава-кай, они знали только об увлечении уличными гонками. Меня запирали дома, забирали телефон и ноутбук, но я сбегал, выкрадывал свои гаджеты. Если бы они узнали, что я общаюсь с якудза, то посадили бы меня на цепь. Шутка, конечно же нет. Мои родители — хорошие люди, в отличие от меня. Хотел ли я присоединиться к клану? Скорее нет, чем да. Я мечтал о гонках, такая преступная жизнь меня не прельщала. И не было никогда желания таким незаконным лёгким путём заработать много денег. Но я был обязан Шидзу, обязан ему тем, что он открыл для меня путь к стритрейсингу, поэтому не спешил покидать их среду.       Но один день изменил всё. Я как обычно приехал в стрип-бар, который принадлежал Шидзу, чтобы повидать его. В этот день мне исполнилось шестнадцать лет. Шидзу сидел за барной стойкой и пил сакэ. Увидев меня, он довольно улыбнулся и махнул рукой, подзывая к себе: — Малыш Сэмми! Тебе сегодня шестнадцать! Я приготовил тебе подарок. Идём за мной.       Он повёл меня за дверь, в ту часть здания, где я ещё не был. Мы шли по узким коридорам со множеством дверей до тех пор, пока не остановились у одной. Я зашёл следом за ним и оказался в тесной комнате: красные стены, окна занавешаны красными шторами и большая кровать. На которой сидела девушка, нет ещё совсем девочка. Она сидела, опустив голову, чёрные волосы нависали на её лицо, одетая в кружевную сорочку, которая нелепо смотрелась на её худых плечах, ноги стыдливо скрещены. Шидзу подошёл к ней, грубо схватил за лицо и поднял его: — Смотри, какая хорошенькая! Ей тринадцать лет, привезли вчера с Филиппин. Тебе очень повезло. Она девственница. Это мой подарок тебе.       Я с ужасом смотрел на эту несчастную, похожую на затравленного зверька. — Ты не говорил, что покупаешь девушек для сексуального рабства! — гнев клокотал в моей груди. — Да брось ты! А то ты не догадывался? Не волнуйся за них! Какая жизнь ждала бы эту девчонку на своей нищей родине? Та же самая! Только в полной нищете, а здесь у неё будет всё. Ну будет раздвигать ноги перед богачами, ничего, привыкнет со временем! Даже не будет задумываться о другой жизни. — Нет, я не буду этого делать! — Почему? Тебе нравятся мальчики? Или ты ещё девственник и не знаешь, что с ней делать?        Моё лицо вспыхнуло и залилось краской. А Шидзу начинал гневаться. — Серьёзно, малыш Сэмми? Ты до сих пор никого не трахнул? Я был уверен, что ты уже оприходовал не одну смазливую девчонку со своей школы. В общем, это мой тебе подарок. Ты хоть представляешь, сколько денег я мог выручить, продав её невинность? Но я дарю её тебе. Если ты отвергнешь мой подарок, то проявишь неуважение к члену клана Инагава-кай, а ты прекрасно знаешь, что за это бывает. Так что я оставляю вас наедине и буду ждать тебя в баре. Трахни эту девчонку и прекрати уже быть малышом. Тебе понравится, Сэм, — сказал он с мерзкой довольной ухмылкой.       Когда он закрыл дверь, я осмелился снова посмотреть на девочку. Она подняла голову, залилась слезами и начала что-то сбивчиво говорить на филиппинском. Я ничего не понимал. — Ты говоришь на японском? Ты говоришь на английском?       Услышав английскую речь, она закивала головой и с надеждой в глазах сбивчиво произнесла: — Похитить меня. Из страны. Из семьи. Помочь мне, помочь мне. Пожалуйста, — и снова залилась слезами.       Я не верил своим глазам и ушам. Что? Она просит меня помочь ей сбежать из борделя якудза? Как я мог влипнуть в такую ситуацию? Первым желанием было уйти от неё, а Шидзу сказать, что девчонка была хороша. Но я смотрел на её опухшее от слёз лицо, на трясущиеся костлявые плечи, на эту пошлую сорочку, которая висела на худой груди и была ей совсем не по возрасту. Я подумал, что в следующий раз это может быть жирный старый богатей или жестокий и грубый член банды. Ужас и гнев охватили всего меня, и от жалости к этой несчастной девочке, которую разлучили с семьёй, увезли из страны, чтобы продавать на утеху мерзким развратникам, у меня сжалось сердце. Я не знал, что делать. Куда ей бежать? Без документов, в чужой стране. Если увести её отсюда и отвести в полицию? Нет, исключено! Я прекрасно знал, что там всё куплено мафией, филиппинку просто вернут в бордель, а мне не поздоровится. А если в посольство Филиппин? Там же до неё не смогут добраться? Ей помогут найти семью и уехать. Должны помочь. Я посмотрел на неё, натянув на лицо приветливую улыбку, мягко положил руку на плечо. Она вздрогнула и подняла на меня глаза. — Не бойся. Я тебе помогу, — сказал девочке на английском.       Она посмотрела на меня, вытерла слёзы и на её лице появилась улыбка надежды. — Одеться. Тебе есть, во что переодеться?       Филиппинка закивала головой, всё ещё вытирая лицо от слёз, полезла в тумбочку у кровати и достала оттуда джинсы с футболкой. Я отвернулся, пока она переодевалась и обдумывал, как провернуть спонтанный побег из борделя якудза. Бежать с ней тем путём, каким меня сюда привёл Шидзу не вариант: он выходит к бару, где и сидит мой наставник. Но как же быть? Голова разболелась от напряжения. Затем, меня осенила идея: здесь должен быть запасной выход. Если я ни разу не видел, как сюда приводят проституток, значит, их приводят по другому пути, и там есть выход. Смотрю в телефон, нахожу на карте здание посольства. Ехать не так уж и далеко отсюда. Беру девочку за руку: — Выход. Помнишь? Помнишь, откуда тебя привели?       Она кивает головой, и мы идём к двери. Только бы не попасться ни к кому на глаза! Осторожно выглядываю в коридор. Никого. Конечно, день ведь: посетители сейчас на работе, а проститутки, видимо, отсыпаются после трудной ночи. Мы идём с филиппинкой за руку, подходим к выходу, но дверь закрыта на магнитный замок. Нужен чип. Вот чёрт! Стоило догадаться! Раз уж я ей пообещал, надо вытаскивать отсюда несчастную, значит, мне придётся идти к Шидзу и как-то стаскивать ключи. Возвращаю девочку в комнату, расстегиваю верхние пуговицы у своей чёрной рубашки, выпускаю её край из брюк, взъерошиваю волосы, кусаю губы, и в таком виде иду к наставнику. Он сидит у бара, оценивающе смотрит на меня, на лице появляется хищная ухмылка: — Я вижу, тебе понравился мой подарок? — Да, Шидзу, я был не прав. Спасибо тебе. Было очень даже неплохо. Сначала она сопротивлялась, зато потом ей, кажется, даже понравилось, — через силу натягиваю нахальную улыбку.       Говоря подобное, чувствую себя отвратительно. Держись, Сэм, ты должен сыграть роль мерзавца до конца, чтобы он тебе поверил. — В общем, я хочу продолжить. Прямо сейчас. Но жутко захотелось виски. Могу я взять бутылку прямо в номер?       Шидзу кивает, я подхожу к барной стойке максимально близко к нему и, пока принимаю от бармена бутылку, незаметно стаскиваю ключи из пиджака наставника. Когда мы с девочкой покидаем бордель, садимся в мой Форд Мустанг, и я отъезжаю от здания и давлю на газ, то вижу в зеркало заднего вида, как якудза садится в свой чёрный Мерседес и едет за нами. Отлично, Сэм! Ты ввязался в гонку с лучшим стритрейсером Токио, и на кону твоя жизнь и жизнь этой несчастной девочки.