Огненный Феникс

      Я просыпаюсь от звонка телефона в своей постели… А где же мне ещё просыпаться? Или вы думали, что я сплю на раскладушке в полицейском участке? Вам, наверное, ужасно любопытно, где я жил до того, как приехал в поместье Бишоп-Мэнсон. Так вот, спешу вас разочаровать. Ничего особенного, самая обычная съёмная небольшая квартира-студия, расположенная на втором этаже старинного здания в проулке Патели Бридж. На первом этаже этого дома располагаются кафе и цветочный магазин. Какая ирония! Учитывая, что до встречи с Агатой мне некого было водить в кафе и некому было дарить цветы. Зато совсем недалеко от моей работы, и арендная плата позволяет мне ещё копить на свою мечту — Lotus Elise второго поколения. Да, видимо, стритрейсер внутри меня всё ещё не умер до конца, а находится в состоянии периодически восстающего зомби. Внутри — самая обычная, скромно обставленная холостяцкая конура, ничего интересного. Правда, разбросанных носков вы там не найдёте, стараюсь поддерживать какой-никакой порядок. Порядок в квартире — порядок в голове, а в моей работе он очень важен. Ещё в моих шкафах не найти орудий для пыток несчастных девушек, каких, я просто уверен, полно в шкафах дома у Александра. Но это мы отвлеклись… Продолжим про то, что было до Агаты и Александра.       Я просыпаюсь от звонка, беру трубку и слышу бодрый голос: — Привет, красавчик! — Привет, Томас.       Я бы хотел сдружиться с Томасом, он отличный парень, но боюсь, что если буду общаться с ним помимо работы, то дам ему повод ещё на что-то надеяться. — В общем, я тут дежурил… Готовы результаты токсикологии по Джейкобу Андерсону и Итану Дэвису. У Джейкоба я взял анализы из тканей головного и спинного мозга, у Итана использовал кровь. И есть кое-что общее, что насторожило меня. — Что же? Ну же, не томи! — сон сразу как рукой сняло. — В химической лаборатории обнаружили морфин с помощью качественной реакции с реактивом Манделина, а затем определили количественное содержание колориметрией. Содержание нелетальное, но достаточное, чтобы крепко уснуть. — Томас, скажи, чтобы рассчитать правильную дозировку и не убить их, нужно медицинское образование? — Да, без нужной подготовки тут не обойтись. — Но у вдовы покойного как раз медицинское образование! Она работала медсестрой в Манчестере… — Ой, это ты тут детектив, а я всего лишь скромный судмедэксперт. Моя работа — установить причину смерти, твоя — найти убийцу. — Помощник детектива. Но спасибо, Томас, ты лучший в своём деле.       Пытаюсь собрать в голове пазл из всего, что узнал. Раньше я связался с детьми покойного богача и узнал, что он поссорился с ними из-за их неприятия его молодой жены и сказал в гневе, что всё своё движимое и недвижимое имущество завещает только жене. Затем я опросил нотариуса мистера Андерсона, он подтвердил это и поделился информацией о том, что Джейкоб хотел изменить завещание, но не успел. Муж Лилиан и её водитель были под действием морфина во время их смерти. И самое главное: когда я пролил на себя чай и отстирывался в её ванной, то в шкафчике у раковины видел бутылек с морфином… — Я поеду в Манчестер. Узнаю подробности о прошлом Лилиан и Итана. Они выросли в одном приюте имени святой Терезы, затем она работала там в госпитале, — сообщаю Гудману в участке. — Что? Сэм, начальство получило своего убийцу, они не хотят, чтобы мы продолжали расследование. И разве тебе не понравилась вдова? То ты от неё глаз не можешь оторвать, то вдруг решаешь копать под неё? — Гудман сурово смотрит на меня, нервно поправляя шляпу. — Интуиция подсказывает мне, что в этом деле замешан не только Итан. Я должен проверить своё предположение, и сделаю это даже в обход официального расследования, — мой голос резкий и не допускающий возражений. — Ладно, Сэм, делай, что считаешь нужным. Я вижу, что мне тебя не переубедить. Но если что-то пойдёт не так, то я ничего не знал о твоих планах.       И вот, теперь я выхожу из здания вокзала в город. Я раньше не был в этом крупном промышленном городе, и он встречает меня дождём. Если бы я не любил дождь, то мне не понравилось бы жить в Англии, ведь здесь такая погода практически постоянно. Но сейчас я стою, задрав лицо к небу, закрыв глаза и наслаждаясь тем, как крошечные капли падают на веки, щёки, губы и волосы… Щекотно… Улыбаюсь этому мгновению, ведь моя работа — сплошной негатив, и поэтому, чтобы не сойти от неё с ума, я привык радоваться таким мелочам жизни. У меня нет с собой зонта, я их не люблю, поэтому, чтобы совсем не промокнуть, быстрее ловлю такси и еду к приюту имени святой Терезы.       Пожилая настоятельница сестра Магдалина встречает меня безрадостно. — Лилиан Тёрнер и Итан Дэвис? Не произносите в этом святом месте имена этих грешников! — Но почему? Что же они сделали? — Этот приют был основан монахинями ордена святой Терезы, чтобы дать пристанище обездоленным детям. Дети посещали часовню и исповедовались святому отцу Бенедикту. Мальчики и девочки здесь воспитываются в отдельных корпусах и практически не пересекаются. Но мы не углядели, как Лилиан, когда ей было 15, и Итан в 18 лет сблизились и совершили грех, их порочная похоть опорочила это святое место. Когда я узнала об этом, то отправила Итана служить в армию, а Лилиан учиться на медсестру. Их уже нельзя было здесь оставлять. — А отец Бенедикт ещё жив? Могу я с ним поговорить? — Ох, нет! Три года назад он попал с сердечным приступом в госпиталь святой Марии, да там и скончался.       Пора посетить госпиталь святой Марии и узнать о том, какой работницей была Лилиан. Приезжаю к величественному зданию викторианской эпохи, располагающемуся на центральной улице. Под шум автомобилей и через облака выхлопных газов забегаю в госпиталь, предъявляю своё удостоверение суровому бритоголовому охраннику: — Помощник детектива Сэмюэль Макото, полиция Патели Бридж. Пропустите меня, пожалуйста, к главному врачу.       Захожу в кабинет, вижу седовласого пожилого мужчину примерно за 60 лет в очках, сидящего в кожаном кресле за столом, заваленном кипами бумаг. — Я назначен на эту должность всего два года назад, вам нужно спросить доктора Аддингтона, он работал здесь до меня. — Но хотя бы какие-нибудь архивы, медицинские документы… — Всё это сгорело как раз в пожаре два года назад, к счастью, огонь не добрался до палат, и пациенты не пострадали. Но все бумаги этого отделения, в котором работала Лилиан Тёрнер, были уничтожены, после чего доктор Аддингтон ушёл в отставку и уехал доживать старость в доме для престарелых. Только после этого город установил в нашем госпитале компьютеры и подключил его к общегородской базе данных. Теперь все данные о пациентах и работниках хранятся не только на бумаге, но и на серверах. — Благодарю за помощь следствию. Скажите, в какой именно дом для престарелых переехал бывший главврач?       Пора отправляться дальше по следу из хлебных крошек. Манчестер — прекрасный город с великим культурным наследием, и если бы я не был так занят расследованием, то обязательно посетил бы несколько музеев и галерей, но сейчас мне не до этого. Чувствую, что я очень близок к разгадке.       На метро добираюсь на окраину города и иду до дома престарелых. Это уже более бедный промышленный полузаброшенный район, пока я катался по городу, не заметил, как уже стало вечереть. Уже сумерки, с трудом, даже с навигатором на телефоне, нахожу дом для престарелых среди паутины узких улочек. Мистер Аддингтон выходит ко мне в уютное фойе, уставленное разнообразными комнатными растениями, названий которых я не знаю, и садится напротив меня на обшарпанное кресло. Он отпустил недлинную бороду, ему за 70 лет, но время оставило на его морщинистом лице отпечаток вины и невыразимой боли. Услышав от меня имя Лилиан Тёрнер, он вздрагивает и с ужасом смотрит на меня. Бывший главврач явно что-то знает, но не решается рассказать мне. Видя страх и нерешительность в его глазах, я кладу свою ладонь на его сжатые кисти, чувствую, как они расслабляются. — Мистер, Аддингтон, пожалуйста… Помогите мне. У меня есть серьёзные основания подозревать Лилиан в убийстве двух человек. Моё начальство уже нашло убийцу и хочет закрыть дело. Вы единственный человек, который может помочь мне восстановить справедливость и не дать уйти настоящей виновнице от правосудия.       Пожилой мужчина долго смотрит в мои глаза, у него наворачиваются слёзы. — Два человека? Ох, это я во всём виноват… — он пытается справиться со своими слезами и начинает свой рассказ. — Лилиан Тёрнер проработала в кардиологическом отделении год после окончания медицинского колледжа. Она была словно ангел во плоти: прекрасная, добрая, вся светилась, пациенты её обожали, она была к ним очень внимательна. Но потом из другого отделения пропала значительная партия морфина, я с трудом замял это дело, чтобы меня не уволили. Потом начались странные смерти… И все в её смену, но умирали люди с серьёзными сердечными заболеваниями, родственники не подозревали неестественные причины смерти, тела кремировали, и невозможно было что-то доказать… — Какого возраста и пола были умершие? Сколько таких странных смертей было? — Все исключительно пожилые мужчины. Когда я заподозрил неладное и поднял медицинские документы, то насчитал таких двенадцать случаев. — Может быть, вы вспомните, был ли среди них священник, отец Бенедикт? — Да, да! Это был первый такой случай. Но когда я обнаружил всё это и сказал Лилиан, она устроила пожар, который уничтожил все документы. Сказала, что мне никто не поверит, а она обвинит меня в попытке изнасилования. Поэтому я отступил, никаких доказательств не было. Подал в отставку и так долго живу с чувством вины, что она осталась безнаказанной.       Когда я возвращаюсь на ночном поезде в Патели Бридж, то обдумываю всё, что узнал. Молодая вдова оказалась ангелом смерти. Но откуда у неё такая ненависть к пожилым мужчинам? И началось всё с отца Бенедикта… А что, если он совратил её в детском возрасте, когда она ходила к нему в часовню? Он попал в её руки спустя годы, и она совершила своё отмщение, но ненависть к старикам поглотила её сердце и заставила убивать смертельными инъекциями и других… Затем Лилиан переехала в Патели Бридж, соблазнила мистера Андерсона, устроила к нему на работу своего бывшего любовника Итана. Итан действительно мог подстроить падение в пропасть своего работодателя, но шприц с морфином ему дала Лилиан. Затем она усыпила и своего любовника и перерезала ему вены, инсценировав его самоубийство, чтобы убрать свидетеля и предоставить полиции убийцу. Но почему она решила убить мужа именно сейчас? Завещание… Он хотел изменить завещание! Допустим, он узнал об изменах жены, поэтому уволил её любовника, возможно, собирался развестись с ней, но перед этим изменить завещание и переписать всё на своих детей. Но не успел… Но как же доказать всё это? Никаких прямых улик против миссис Андерсон нет…       После того, как я приезжаю в Патели Бридж и сижу в своём кабинете в участке, заполняя документы, слышу робкий стук в дверь. В кабинет заглядывает Лилиан, чарующе улыбаясь. — Сэм, вы просили меня заехать и кое-где расписаться… — Да, конечно, проходите, присаживайтесь. И давайте уже перейдём на «ты», — делаю приглашающий жест и дружелюбно улыбаюсь. — Хорошо, Сэм.       И снова задерживает взгляд на моих глазах, снова очаровательно улыбается и снова поправляет свои волосы. Я же не вчера родился, сколько уже девушек флиртовало со мной, поэтому с момента нашей первой встречи я понял, что она пытается соблазнить меня. — Лилиан, я не люблю ходить вокруг да около, поэтому перейду сразу к делу. Я ездил в Манчестер, — улыбка с её лица спадает, — и я узнал всё о твоём прошлом. — Не понимаю, о чём ты, Сэм. — Я посетил твой приют, затем больницу, в которой ты работала, и твоего бывшего руководителя. Я догадываюсь, что отец Бенедикт сделал с тобой в детстве… Он подверг тебя сексуальному насилию? Поэтому ты вколола ему смертельную дозу морфина, когда он поступил в твоё отделение? Мне очень жаль тебя… То, с чем ты столкнулась в детстве… Хуже этого просто ничего не может быть. Но зачем ты убила остальных одиннадцать стариков? Они ведь были ни в чём невиновны. — Невиновны? Все мужчины одинаковые! Все они всегда смотрели на меня как на кусок мяса, которым не терпится воспользоваться! — её голубые глаза пылают гневом, — Да, я убила его, а потом и ещё одиннадцать, но все они заслужили! Остальные бросали мне пошлые шуточки и не упускали возможности меня облапать. — А как же Джейкоб Андерсон? Прислуга говорила, что он любил тебя. — Ну да! Ему просто захотелось молодого тела на старости лет, а я этим воспользовалась, чтобы пожить в достатке. Но он узнал о моём романе с Итаном, выгнал его, а со мной хотел развестись и переписать завещание на детей. Поэтому я пожаловалась водителю, что муж меня бьёт и грозится убить, дала ему шприц с морфином, а остальное он сделал всё сам. — Лилиан, зачем ты убила Итана, ведь он любил тебя? — Нет, нет! Меня никто никогда не любил! Итан бросил меня и ушёл в армию. После убийства Джейкоба его мучила совесть, он хотел сдаться, поэтому я усыпила его и перерезала вены. Все мужчины одинаковые, всем было плевать на мою душу, всем было нужно только моё тело. — Одинаковые? И я такой же? — Конечно! Сознайся, Сэм, что ты просто мечтал сорвать с меня одежду и грубо взять меня прямо в моей гостиной с момента нашей первой встречи! — Сказать честно? Нет, у меня не было таких мыслей, Лилиан. Но я видел твои слёзы, видел твоё горе, и всё, чего я хотел, это только утешить тебя.       Вдова долго смотрит в мои глаза, словно пытается прочитать в них истину, сжимает скулы, выдыхает и говорит: — Я верю тебе, Сэм. Ты действительно не такой. Поэтому ты будешь единственным из убитых мной, кого мне не хотелось убивать.       С этими словами она делает рывок в мою сторону и втыкает в мою шею шприц. Я чувствую, как всё расплывается перед глазами и падаю, лишь слыша напоследок, как кто-то врывается в дверь…       Прихожу в себя в больничной палате, к венам протянуты трубки, передо мной стоит Гудман и тепло улыбается мне. Я никогда раньше не видел его улыбку. — Сэм, я боялся, что тебя не успеют откачать… Я очень рад, что ты пришёл в себя, а то где бы я ещё нашёл такого отличного помощника? — А как же Лилиан? — пытаюсь собраться с мыслями, превозмогая головную боль и тошноту. — Не волнуйся. Хорошо, что на тебе была прослушка, да и мы записали всё на скрытую камеру. Ко всем её преступлениям добавилось ещё покушение на сотрудника полиции, так что, я думаю, пожизненное ей обеспечено. Но когда ты догадался, что за всем стоит миссис Андерсон? — Господин Джейкоб. — Что? — Так обращалась она к своему мужу, о чём нам сказала горничная Магда. И такое обращение было в предсмертной записке. Не думаю, что Итан обращался к своёму работодателю как-то помимо «мистер Андерсон». — Ты молодец, Сэм. Извини, что сразу тебе не поверил. Поправляйся скорее, а то без тебя я как без рук, — снова виновато улыбается, хлопает меня по плечу и уходит.       Я лежу под капельницей и думаю о том, что несмотря на все ужасы, которые сотворила миссис Андерсон, мне всё-таки жаль её. И эти роковые голубые глаза… У Джессики, у Джона, у малышки Сары и у Лилиан. Этот цвет глаз как предвестник плохого в моей жизни. Что же ждёт меня впереди? Встречу ли я когда-нибудь девушку, которая не будет мне изменять и не будет пытаться убить меня? Что-то мне подсказывает, что у неё точно не будут голубые глаза…