Огненный Феникс

      Я просыпаюсь в комнате Агаты… Как я там оказался? Ничего удивительного, просто Агата прислала мне ночью сообщение со словами: «Сэм, я не могу уснуть. Иди ко мне.» Я уже лежал в своей постели с закрытыми глазами, когда услышал звук телефона и, естественно, пришёл к ней. Я всегда приду к мисс Харрис, стоит ей только попросить, да и если она не будет просить, буду с ней рядом и буду защищать её, сколько потребуется. Интуиция мне подсказывает, что она ещё долго будет нуждаться в моей защите. А что будет потом? Я не знаю, никто не знает. Но я точно знаю, что буду рядом с ней, что бы ни случилось.       Стоит ли говорить о том, что уснуть сразу нам не удалось? И да, на этот раз я закрыл дверь на ключ. Лунный свет просачивался через щель между неплотно задёрнутыми занавесками и падал на постель Агаты, на постель, которая была скорее похожа на шторм в море, чем на штиль… Вздымающееся одеяло, смятая простыня, упавшие на пол подушки. Жар наших тел, неистовые поцелуи, от которых кружилась голова и казалось, что мы в невесомости. Тяжёлое дыхание, два сердца, бешено бившиеся в унисон, стоны и наши имена, срывающиеся с уст друг друга в порыве нежности и страсти… Мы дарили себя друг другу, наслаждались друг другом, и всё остальное было тогда таким неважным, таким незначительным… Были только мы с Агатой, а всё остальное не имело никакого значения. Уснули после этого мы в обнимку и спали крепко.       И вот, я разлепляю глаза и щурюсь от яркого солнечного света, смотрю на Агату, которая спит на моём левом плече. С нежностью и любовью смотрю на девушку, убирая пряди, упавшие ей на глаза. Какая же она красивая… Длинные ресницы, разметавшиеся волосы, румянец на щеках, приоткрытые розовые губы. Агата открывает глаза, и тёплая, счастливая улыбка озаряет её лицо. Скользя своим взглядом от её глаз к губам, шёпотом спрашиваю: — Как тебе спалось? После… — Лучше, чем когда бы то ни было. Сэм, мне чудесно спится в твоих руках.       Она берёт мою ладонь своими тонкими изящными пальцами, гладит её и рассматривает её тыльную сторону. — Я заметила это давно, но никогда не спрашивала тебя. Откуда у тебя на руках столько шрамов?       Я смотрю на эти белесые шрамы на моей ладони в её руках, они очень старые, бледные и тонкие, но всё ещё заметные. — Порезал руки о стёкла, когда выбирался из перевернувшегося автомобиля. — Как ты попал в ту аварию?       Я грустно выдыхаю и рассказываю ей историю о спасении девочки из борделя якудза и о том, чем это всё закончилось. Во время своего рассказа замечаю, как её глаза округляются в удивлении. — Я тебя напугал своим рассказом? — Нет, Сэм… Ты мой герой. Я просто поняла, что практически ничего о тебе не знаю. — Агата, поверь, ты уже знаешь обо мне больше, чем другие люди. Просто в моей жизни было много плохого, о чём ты предпочла бы не знать. — Например, то, откуда у тебя шрам на плече? Под татуировкой Феникса? Его не видно за ней, но я уже столько раз проводила пальцами по твоей татуировке, что почувствовала его.       Да, тот шрам от пулевого ранения после перестрелки, в которой погиб Роберт, я носил до тех пор, пока не доказал вину бандитов из ирландской мафии. Когда их посадили, я уже не мог каждое утро и вечер смотреть на этот след от пули в зеркале в ванной. Слишком больное напоминание о том, кто был моим другом и наставником и погиб у меня на глазах. Поэтому именно на этом месте я набил татуировку Феникса, идею которой вынашивал уже давно. Как напоминание о том, почему я стал полицейским, как символ того, что сколько бы раз я ни сгорал, я всё равно восстану из пепла. — Милая, в твоей жизни сейчас и так много потрясений. Я не хочу расстраивать тебя грустными рассказами о своём прошлом. Когда-нибудь, когда всё это закончится, я обязательно расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать.       Агата ласково улыбается мне в ответ, руками взъерошивает мои волосы и вскакивает с кровати: — Сэм, я выкину твой гель для волос! И каждый раз, как будешь покупать новый, буду выбрасывать его! — Но Агата! Я же представитель закона, официальное лицо, я не могу ходить растрёпанным! А слишком короткая стрижка мне не пойдёт, — смеюсь ей в ответ. — Представитель закона? Официальное лицо? Но это не мешает тебе носить пирсинг и татуировку! — её задорный смех не даёт моей улыбке сойти с лица. — Полицейским можно носить татуировки, главное, чтобы они были не о принадлежности к какой-либо группировке, и чтобы там не было порочащих надписей. — Я в душ! — девушка многозначительно смотрит на меня и бежит босиком в одном пеньюаре в душ.       Это было приглашение? Агата хочет, чтобы я к ней присоединился? Слышу шум воды и иду к девушке. Открываю дверь, вижу абсолютно обнаженную девушку, смывающую с себя остатки пены. Она стоит спиной ко мне под струями воды, которые стекают по её плечам, спине и бёдрам. У меня перехватывает дыхание от открывшейся прекрасной картины. Да, я уже не раз видел Агату обнаженной, но не перестаю восхищаться ею, каждый раз с ней как первый.       Агата не видит меня, потому что стоит спиной ко мне, не слышит меня из-за шума воды. Я подхожу к ней со спины, обнимаю за талию и целую шею. Она вздрагивает от неожиданности, улыбается, кладёт свои руки на мои. От нежного животика мои руки поднимаются к груди и сжимают её, несдержанный стон срывается с уст Агаты, от этого сладостного звука у меня срывает крышу, заставляя меня более жадно целовать её влажную кожу, распаренную под душем, а мои руки беспорядочно блуждать по телу. Агата изгибается навстречу моим рукам, закрывает глаза, когда мои пальцы спускаются к её горячему лону и бесцеремонно вторгаются внутрь, девушка оставляет тщетные попытки сдерживать стоны, упираясь руками в стену. Сил нет больше терпеть эту сладостную пытку, переплетаю наши пальцы, и наши тела сливаются под струями горячей воды… Голова идёт кругом, схожу с ума от счастья обладания Агатой, это заставляет меня двигаться грубее, впечатывая её в холодный кафель. Наши руки переплетены, наши несдержанные стоны теряются среди шума воды, холод кафеля контрастирует с горячей водой и жаром наших тел, и наслаждение накрывает нас с головой. Девушка в усталости оседает на пол, пытаясь восстановить дыхание, я сажусь рядом, нежно обнимаю её за плечи, боюсь, что был слишком грубым, виновато смотрю на неё и спрашиваю: — Агата, ты живая?       Мисс Харрис ласково улыбается мне в ответ, касается моей щеки и оставляет на моих губах лёгкий поцелуй: — Да, Сэм… Живее всех живых.       Когда я выхожу из комнаты Агаты с ещё влажной головой, то вижу дворецкого Бертрама. Он что, следит за мной? Увидев меня, дворецкий убегает быстрым шагом по коридору, я нагоняю его. — Бертрам, стойте! Нам нужно поговорить!       Он вжимается в стену, смотрит на меня испуганно. — Почему вы боитесь меня? — Мистер Макото, вы ведете себя неподобающе в этом месте! Вы избили мистера Нильсена, об этом уже вся прислуга говорит. — Это нельзя назвать избиением. Это была честная драка, Александр тоже побил меня. Но да, зачинщиком был я, потому что мистер Нильсен оскорбительно говорил об Агате.       Видя растерянность на лице Бертрама, продолжаю: — Проработав столько лет в британской полиции, я повидал множество богатых людей благородного происхождения, которые совершали самые неблагородные поступки, как и безродных людей, в которых благородства было намного больше. Не деньги и не статус определяют человека, и уж тем более не национальность, а поступки. Я понимаю, Бертрам, почему вы так беспокоитесь об Агате. Вы ведь проработали в этом доме половину жизни, были здесь с того самого момента, как мисс Харрис стала жить здесь под опекой Аннет. — Да, мистер Макото, мисс Харрис стала мне как член семьи, я много лет заботился о ней и не хочу, чтобы она портила себе жизнь. — Бертрам, я представляю, что вы подумали обо мне. Но всё это, — обвожу глазами интерьер особняка, — мне не нужно, меня никогда такая жизнь не прельщала. Я живу для другого, но тем не менее, я рискнул всем, для чего живу, ради Агаты. Потому что я люблю её, я хочу защищать её, и со мной она будет в безопасности. Портить ей жизнь — это не про меня.       Вижу, что непримиримый взгляд дворецкого смягчается, подношу палец к своим губам: — Только, тсс. Никому не рассказывайте об этом разговоре, особенно Агате. Вы же умеете хранить секреты, Бертрам? А сейчас мне понадобится ваша помощь. Я хочу ещё раз проверить подземные проходы, вдруг Чарльз там что-нибудь оставил или обронил, вы могли бы меня к ним провести?       Дворецкий кивает головой, и мы вместе с ним идём к потайным проходам.