Огненный Феникс

      Мы с Кристофером стоим над телом главы крупной корпорации, занимающейся информационной безопасностью. Представительный голубоглазый шатен, его имя Джозеф Морган, 36 лет, не женат. Он сидит на стуле, его голова откинута. Из панорамного окна его кабинета открывается красивый вид на Лондон с большой высоты, но вот и он перед нами — мёртвый человек, в чёрном дорогом костюме и с золотыми часами на руках. Рядом с ним на столе — пустая чашка. Кристофер в перчатках осторожно берёт кружку за край и нюхает её. — Кофе без молока с амаретто.       Пока криминалисты фотографируют место преступления, ищут отпечатки и улики, мы с детективом допрашиваем секретаршу Лили Эванс, блондинку с вызывающим декольте и в короткой юбке, которая сидит в приёмной и рыдает, размазывая тушь по лицу: — Мистер Морган попросил, чтобы я принесла ему кофе… Какой он любит: чёрный без сахара с амаретто. Я принесла ему, а потом… Зашла минут через 15, чтобы отдать документы… А он уже не дышал!       Кристофер мрачно наблюдает за рыдающей секретаршей, затем, когда он заканчивает допрос, то мы с ним отходим в сторону, и он мне говорит: — Съезди потом в морг. Токсикологию долго делать, может быть, Молли сможет определить, каким ядом его отравили. — Ты думаешь, это было отравление? — Скорее всего да, в кабинет после секретарши никто не входил, на теле не видно никаких повреждений. Джозеф выпил кофе и умер, явно что-то подсыпали в него. — Почему ты сам не съездишь в морг? Почему ты в последнее время словно избегаешь Молли? — Сэм, не начинай, — Крис отводит взгляд. — Нет уж, Крис! Я же не слепой, да и ты давно заметил, что Молли в тебя влюблена. Она так на тебя смотрит! Когда я приезжаю, всё время спрашивает о тебе, даже ради тебя в брюнетку перекрасилась. Она не такая, как те пустышки, которых ты постоянно цепляешь в пабах. Неужели тебе уже не хочется остепениться? — Сэм, я давно заметил, что Молли меня любит, но я не тот, кто ей нужен! Пойми ты, я абсолютно полигамен, я не смогу измениться даже ради такой хорошей девушки. Таким, как я, нельзя заводить семьи и детей. Из-за того, что такие, как я, женятся, потом — разрушенные семьи и дети, растущие без отцов. — Понятно, Кристофер, но хватит уже бегать от неё. Ты должен прямо поговорить с ней, чтобы она отрезала свои чувства к тебе, чтобы перестрадала это и двигалась дальше. И не мучила себя пустыми надеждами.       Мой начальник пытается уйти от ответа: — Ты мне раньше говорил, что не веришь в любовь. Что изменилось? Твоё исстрадавшееся сердце вдруг исцелилось? — Нет, просто я много думал о Роберте. Я не знаю… Он был отличным мужем и отцом, он не изменял Камилле. Наблюдая за их счастливой семьёй, я просто задумался… А что, если двое всё-таки могут быть счастливы вместе? Могут создать крепкую семью, беречь её и жить без измен и постоянных скандалов. — Но это не про меня. Я не такой, каким был Роберт, и я не смогу измениться. Давай уже займёмся работой. И ты поедешь к Молли, а не я.       Я грустно вздыхаю и киваю ему головой. Не хочется снова встречаться с бедной девушкой, страдающей от неразделённой любви к такому беспринципному сердцееду, как Кристофер Джексон. Снова видеть её глаза, полные надежды и уходить от ответа, почему он опять к ней не приехал.       После опроса работников офиса, мы забирает видео с камер и телефон убитого. Когда я приезжаю на следующий день к патологоанатому Молли Купер на такси… Признайтесь, вас ведь давно мучает вопрос: почему я до сих пор не обзавёлся автомобилем? Почему езжу по Лондону в классическом чёрном кэбе, на метро или на автобусе? Во время работы в патруле я ездил на полицейской машине, вёл погони и перехваты. Абсолютно легально отводил свою душу нелегального гонщика. Когда из патруля меня выгнали, и я стал помощником детектива, а по работе мне уже не надо было вести погони на автомобиле, то я понял, что я наркоман в завязке. То есть, стритрейсер в завязке. Наркотики я никогда не употреблял. А марихуана считается? Ладно, тогда было несколько раз, с Джессикой, она была той ещё отвязной тусовщицей. Если кто-то сидит со мной в машине, то я сдерживаюсь, но стоит мне оказаться одному… Боюсь сорваться, боюсь того, что снова буду гнать на полной скорости, обгоняя неспешные потоки на дорогах, подрезая других, игнорируя пешеходные переходы и светофоры… И спровоцирую автокатастрофу, в которой кто-нибудь погибнет. Поэтому не спешу обзаводиться личным автомобилем.       Молли Купер встречает меня с улыбкой, смотрит на меня с лёгким разочарованием своими огромными серыми глазами и спрашивает меня: — А как же Кристофер? Он снова отправил тебя? — Да, Молли. Он очень занят. У нас сейчас много работы из-за убийства главы корпорации. Я сейчас как раз насчёт него. Ты смогла что-нибудь узнать? — Ох, Сэм! На теле нет никаких повреждений, токсикология будет делаться недели две, но пена вокруг лёгких указывает на отёк, то есть его отравили, а цвет крови говорит о том, что это, скорее всего, цианистый калий. — Спасибо, Молли. Можно мне увидеть труп? — Да… Конечно, но зачем? — Необходимо сделать то, что стоило сделать ещё на месте преступления.       Она ведёт меня к холодильнику, открывает одну из камер и выкатывает тело Джозефа, укрытого простыней. Я надеваю перчатки, приоткрываю простыню, тяну мертвеца за палец и прикладываю к его телефону. — Отлично! Спасибо, Молли! Теперь мы узнаем, с кем он созванивался, переписывался и встречался, — доброжелательно улыбаюсь ей, подмигиваю и спешу в отдел убийств, к своему начальнику.       Когда Кристофер с довольным видом берёт айфон Джозефа и читает его сообщения, то я вижу, как на его лице появляется хищная ухмылка, а в глазах начинают плясать черти. — Сэм, Сэм, ты только послушай это! «Детка, надень сегодня бельё, которое я тебе подарил, и я жду тебя на нашем обычном месте», а вот ещё: «Ты вела себя сегодня очень-очень плохо, и я тебя накажу», или вот это: «Я хочу тебя прямо сейчас, на своём столе».       После этого сообщения Кристофер поднимает на меня удивлённый взгляд и начинает громогласно смеяться: — Я знал! Я это знал! Ну же, скажи, Сэм, что это значит? — Джозеф спал со своей секретаршей Лили Эванс. — Я это понял, Сэм, когда увидел её грудь. — Что? Почему? Потому что она была вызывающе одета? — Нет! У неё в груди силиконовые импланты. После такого количества женщин я могу отличить силиконовую грудь от настоящей. Этот богач и увеличил грудь своей секретарше и по совместительству любовнице. Какая банальность и пошлость: начальник трахает свою секретаршу! Она подавала ему отравленный цианистым калием кофе. — Крис, ты думаешь, она убийца? — Да, судя по всему. — А мотив какой, если он содержал её, какой мотив у любовницы убивать своего покровителя? — Здесь много других переписок с другими девушками, она не была его единственной. Узнала об изменах и убила из ревности и мести. — Допустим. Но ты думаешь, что Лили Эванс совсем дурочка, чтобы сыпать яд в кофе средь бела дня, на работе, самой подавать его начальнику и так подставляться? Все подозрения в таком случае сразу падают на неё. И где она взяла яд? Насколько я знаю, цианистый калий в свободном доступе не продаётся. — Сэм, всё указывает на неё. Необходимо её срочно допросить, думаю, стоит немного надавить, и она расколется.       И вот, мисс Лили Эванс сидит перед нами с детективом в комнате для допросов, Кристофер мрачно смотрит на неё и спрашивает: — Мисс Лили Эванс, почему вы не сказали нам о том, что у вас был роман с Джозефом Морганом? — Я… Я не думала, что это имеет какое-то отношение к убийству, — она испуганно отводит взгляд в сторону, руки теребят край юбки. — А вот я так не думаю. Он был вашим любовником, у вас был мотив, потому что он изменял вам со множеством других девушек, и вы подали ему отравленный кофе. — Нет, нет, я не убивала Джозефа! Вы не понимаете! Наши с ним отношения были не про любовь, я знала, что не единственная у него. Он со мной приятно проводил время, а я взамен получала от него деньги, чтобы помогать больной матери. — И на пластику груди? — Мне это было не нужно! Это была прихоть Джозефа, но моя мать очень больна, страховка не покрывает всё её лечение, поэтому мне пришлось спать со своим начальником и я не могла отказать ему.       Я замечаю, что взгляд детектива уже не такой строгий, голос становится мягче. — Хорошо, мы проверим эту информацию. Мисс Эванс, может быть, вы подозреваете кого-то? Знаете кого-то, у кого был мотив для убийства? — Нет, никого конкретного. Но я знаю, что помимо других девушек, мой бывший начальник встречался с замужней женщиной. — Имя знаете? — Нет, он скрывал её имя. Я знаю лишь, что в контактах она у него записана, как «Незнакомка». — Спасибо за информацию, мисс Эванс. Вы свободны, и не уезжайте пока из города.       Когда девушка уходит, Кристофер поворачивается ко мне, внимательно смотрит на меня и спрашивает: — Ну же, Сэм. Я хочу знать твоё мнение обо всём этом. Ты всегда такой сдержанный, но в этой ситуации мне ужасно интересно узнать, что думаешь ты. Так что не сдерживайся. — А что тут сказать, Крис? Мы имеем дело с подонком, у которого была куча любовниц. Секретаршу он принуждал к сексу с ним, пользуясь её отчаянным положением с матерью. До чего же мерзко! И что же ждёт нас впереди, когда мы продолжим копаться в его грязном белье? Но я думаю, нужно копать в сторону его связи с замужней женщиной. Там мотивов может быть предостаточно, что со стороны жены, что со стороны её обманутого мужа. — Вот абсолютно с тобой во всём согласен, мой помощник. Ты дело говоришь. Так что пробей по базе номер, который у Моргана на айфоне записан как «Незнакомка». И наведаемся к семье, которую наш убитый пытался разрушить. Знаешь, что? — Что? — Это оставим на завтра. Наш рабочий день закончен. Пошли со мной в паб. — Снова? Нет, Крис! Ты меня так споишь совсем! Давай не сегодня, — я протестующе мотаю головой. — Я знаю, что ты задумал, Сэм, — не унимается детектив. — Ты не останешься здесь в кабинете разбираться с делом. Ну найдёшь ты эту «Незнакомку», не поедешь же ты её и её мужа на ночь глядя допрашивать! Тебя просто на порог не пустят. Так что выметайся из кабинета, а я закрываю дверь! Снова за столом ты спать не будешь.       Грустно смотрю на начальника и горько ухмыляюсь. — Ладно, Крис. Ты раскусил мою хитрость. Мне ничего другого не остаётся в этой ситуации, как смириться со своим положением и поехать домой.       Я приезжаю в свою съёмную квартиру в старинном доме в центре Лондона. Даже удивительно, что мне удалось снять квартиру в центре по такой приемлемой цене. Нет, здесь не жил какой-нибудь маньяк, не убивал неверную жену какой-нибудь ревнивый муж, уж я то это по базе проверил, на ней нет никаких трупов. Почему же она такая недорогая? Может быть, потому что на чердаке? Ах, нет, это называется мансардой. И мне нравится эта небольшая уютная квартира, где словно осталось всё нетронутым с эдвардианской эпохи, с окнами, выходящими на тихую улицу.       Отсюда я часто выбираюсь на крышу, встаю на самый край и наслаждаюсь ночной прохладой, легким ветром и видом на огни Лондона. Как, например, сейчас. Небо неспешно заволакивают тучи, и первые крупные капли падают на мои волосы и плечи. А я не спешу возвращаться в мансарду, подставляю лицо дождю и закрываю глаза. Ладно, завтра, так завтра. Продолжим наше расследование.