Огненный Феникс

      Ранним утром я просыпаюсь от настойчивого звонка, беру трубку, вижу имя своего начальника и отвечаю сонным голосом: — Да, Кристофер. — Ты чего это такой сонный? — Всю ночь не мог уснуть.       Голос Кристофера меняется, и я чувствую, что там, на другой стороне, его лицо расползается в широченной улыбке. — Ооооо! Неужели наконец-то какая-то красотка утешала себя всю ночь? — Нет! Просто бессонница, — не мог же я сказать детективу, что неубиваемое чувство вины из-за гибели ребёнка несколько лет уже не даёт мне нормально спать. — Ладно, — разочарованно отвечает Крис, — в общем, бери свою зубную щётку, пижамку и подъезжай к нашему участку. — Что? Зачем щётку и пижаму? Я не сплю в пижаме. У меня сегодня нет ночного дежурства. — И что? Ты не хочешь подзаработать? Я же знаю, какой ты, Сэм, трудоголик. — Но что за срочность? — Комиссар дал распоряжение: не уходить из этой психбольницы, пока мы не найдем там убийцу. Ты только представь, какое огромное количество народа нам нужно допросить: персонал, пациенты. Психические. Изучить медкарты пострадавших, посмотреть видео с камер, пошариться по этой больнице. Работы ооочень много, — грустно вздыхает детектив, — так что, быстро собирайся и подъезжай к нашему участку. Я буду ждать тебя в нашем кабинете. — Хорошо, я всё понял. Пожить в психиатрической клинике — звучит очень заманчиво и интересно. — А я не знал, что ты, Сэм, способен на сарказм. Да ты полон сюрпризов, — усмехается Кристофер.       Некоторое время спустя мы с начальником сидим в кабинете главврача психиатрической клиники. Грузный лысый мужчина в очках Эндрю Айзенберг сидит напротив нас и смотрит исподлобья. На старинном дубовом столе лежат кипы документов, стоит компьютер и… череп. Детектив вальяжно сидит на стуле, откинувшись на спинку. — Мистер Айзенберг, нам нужно посмотреть медицинскую карту девушки, которой была сделана лоботомия. Она ведь здесь лечилась? — показывает он фотографию. — Да, девушка проходила здесь лечение. Элизабет Хоггарт, 20 лет. Но я не дам вам её карту. Это врачебная тайна, она не мертва, а значит, что вы не имеете права требовать эти документы.       Детектив закатывает глаза, тяжело вздыхает, на его лице начинают играть желваки, а сам он цедит сквозь зубы. — Лоботомия у нас нынче разрешена что ли? Но Колин Моррис из-за неё мёртв, а до этого пропал, но вы скрывали от дочери его пропажу. Мистер Айзенберг, мне дан приказ от руководства: не покидать клинику, пока я не найду убийцу. И я выполню этот приказ. Я люблю свою работу. Если вы не будете сотрудничать со следствием, то я подниму шумиху о том, что ваши пациенты пропадают, а потом их находят либо в мёртвом состоянии, либо в состоянии овоща. Долго после такого вы продержитесь на своём месте?       Главврач бледнеет, облизывает пересохшие губы и нервно поправляет очки. — Лечащий врач предоставит вам всю информацию. — И по Колину Моррису тоже. Пожалуйста. — Да, да… — У них был один лечащий врач? — спрашиваю я Эндрю Айзенберга. — Да, один молодой, но очень многообещающий врач. Джейк Фостер, он проходит здесь интернатуру. И пишет научную работу. По лоботомии.       Услышав это, мы с Крисом переглянулись. Мы ничего не стали говорить при главвраче, но мы оба поняли, что хотели сказать друг другу. — Вы скажете нам, как до него добраться? — Вас проводит медсестра Миранда Лоуренс. А вот и она.       В кабинет кто-то стучит, затем заходит медсестра мисс Лоуренс. Я смотрю на неё и понимаю, что она идеально во вкусе Кристофера: чёрные волосы, уложенные локонами, красная помада на губах, пышная грудь и очень короткий халат. Разве можно на работе медсестрам ходить в таких коротких халатах? Кажется, что она наклонится, и… Девушка обольстительно улыбается, приветливо смотрит на нас с детективом, в то время как главврач объясняет ей ситуацию. Я бросаю взгляд на своего начальника и с усмешкой замечаю, как у него загораются глаза при виде девушки, он рассматривает её, совершенно этого не скрывая, а в глазах уже отплясывают похотливые черти. — Ещё нам нужны ключ-карты от решёток, которые блокируют коридоры. Посмотреть видео с камер видеонаблюдения. И доступ в абсолютно все уголки вашей клиники, — безапелляционно говорю я мистеру Айзенбергу. — Да, да, конечно… Охранник всё это вам предоставит, детективы.       Я усмехаюсь и замечаю про себя, каким же сговорчивым стал главврач после того, как ему пригрозил Кристофер Джексон. Каким бы разгильдяем и любителем покутить ни казался бы мой начальник, он хорошо знает своё дело и работает профессионально. Когда медсестра ведёт нас к лечащему врачу пострадавших, я замечаю, как детектив кладёт руку на талию девушки, что-то шепчет ей на ухо. А она не отталкивает руку, лишь звонко смеётся. Ясно… Это только вопрос времени, когда Кристофер трахнет мисс Лоуренс. Неужели он позволит себе такое на работе?       Оказавшись в кабинете молодого врача, Джейка Фостера, мы с подозрением смотрим на этого худощавого человека. По комплекции похож на человека с камеры, но это ничего не доказывает… Лечащий врач пострадавших, пишет научную работу о лоботомии — слишком очевидно. Как жалко, что мы не смогли проследить по камерам маршрут передвижения автомобиля, на котором приезжал убийца. Номеров не было видно, пробили по базе и нашли, что этот автомобиль был угнан и брошен потом на какой-то промзоне у Темзы.       Мистер Фостер, брюнет с лихорадочным блеском в глазах, смотрит на нас с любопытством. Медсестра обольстительно улыбается ему, поправляя локоны и говорит томным голосом: — Джейк… Здесь к тебе детективы насчёт твоих пациентов. Мистер Айзенберг сказал, чтобы ты всё рассказал им, что они только попросят и предоставил медкарты. — Хорошо, спасибо, Миранда. — Детективы, потом подойдите к моему посту, я предоставлю вам комфортную палату. — Одну на двоих? — вырывается у меня. — Да, у нас просто больше нет свободных палат, я бы вам, с удовольствием, предоставила бы отдельные, но не могу. — Не смущайся, Сэм! — смеётся мой начальник, — Я отличный сосед! Ты же был со мной на ночных дежурствах, я совсем не храплю. Тут то же самое, только в таинственной и пугающей обстановке психиатрической клиники.       Я усмехаюсь, психиатр смотрит на нас с нескрываемым интересом. Когда девушка уходит, Кристофер начинает допрос. — Мистер Фостер, что вы можете рассказать о Колине Моррисе? — А что тут сказать? Шизофрения, он слышал голоса, видел галлюцинации. Видел монстров, слышал голоса, которые приказывали ему убить его дочь. Он ужасно боялся навредить ей, поэтому сбегал из дома, поэтому никогда не отказывался от госпитализации во время сезонных приступов. — Как он мог пропасть? У вас тут решётки везде, везде медперсонал. — Вот этого я не знаю. Это вопросы к охране и санитарам. — Мы их обязательно допросим. Расскажите об Элизабет Хоггарт. — У Элизабет Хоггарт была пиромания. Непреодолимая тяга к поджигательству. И как-то она подожгла дом, её родители сгорели во сне, а её еле вытащили пожарные, когда она была без сознания из-за отравления угарным газом. — Как Элизабет отреагировала, когда… узнала о том, что по её вине погибли родители? — спрашиваю я врача. — Она была в истерике, эти истерики продолжались периодически, поэтому приходилось колоть ей нейролептики, чтобы она не навредила себе и остальным пациентам и персоналу. — Вы пишете научную работу о лоботомии? — интересуется детектив. — Да, серии работ. Мои работы публикуются в ведущих медицинских журналах. — Какое интересное совпадение. Вы изучаете лоботомию. И пара ваших пациентов пострадали от лоботомии. — Вы подозреваете меня? — лицо врача абсолютно непроницаемо, — Это всего лишь совпадение. Лоботомия запрещена уже 50 лет как. Никто в наше время такое не практикует, и я не стала бы рисковать ради этого своей карьерой. — Ну какие подозрения? Просто это моя работа — проверять все версии, — отвечает Кристофер.       Молодой врач оценивающе смотрит на меня, затем на моего начальника. — Помощник детектива Макото, у вас есть склонность к насилию.       Кристофер открывает рот от изумления, а я резко выдыхаю. Детектив бросает на меня взгляд, затем говорит мистеру Фостеру: — С чего это вы взяли? Мой помощник никогда не нарушает… никогда не превышает свои полномочия в применении силы. — Это да… Но ведь вам хочется, мистер Макото, — обращается врач уже ко мне, — избить какого-нибудь очередного серийного убийцу до полусмерти? Вы ведь еле сдерживаете своих демонов? И в школе были очень драчливым подростком…       Как он.? Что он за человек? Он словно видит меня насквозь… Я только собираюсь что-то ответить мистеру Фостеру, как он переводит свой взгляд на моего начальника и продолжает: — А вы, мистер Джексон. Вы нарцисс и сексоголик. Но что кроется за вашими беспорядочными половыми связями? Давняя неуверенность родом из детства? Бедная семья, тяжёлое детство…       Я смотрю на Кристофера и вижу, как он становится багровым от ярости, на лице играют желваки, он сжимает кулаки до хруста и выдыхает, пытаясь успокоиться. Когда мы покидаем кабинет врача, мой начальник пылает от гнева и шипит: — Вот высокомерный ублюдок… Да что он о себе возомнил?! И ведь точно трахает эту медсестру Миранду… — Кристофер, плевать на придурков! И какое тебе дело до этой медсестры? Ты здесь, чтобы работать, а не искать себе очередную девушку на один раз. — Ну почему же на один? — детектив о чем-то задумывается на несколько секунд, затем встряхивает головой и бросает мне, — Сэм, отправляйся к охране и посмотри видео с камер за весь интересующий нас период. Должны быть записи, как могли двое человек пропасть из такой охраняемой клиники? Просмотри всё! — А как же ты? — У меня есть дела. — Какие это? — Ты задаёшь слишком много вопросов! Учись уже подчиняться высшим чинам без кучи вопросов! Беспрекословно!       Я ухожу, гневно сверкая глазами. Иду по длинным коридорам с высокими потолками, мои шаги гулко разносятся по коридорам. И почему здесь так тихо? Разве не должны шуметь психические? Неужели они все на препаратах? В пункте охраны я требую записи с камер видеонаблюдения, сажусь к экрану и начинаю свою долгую муторную работу. Ничего интересного: смотрю записи из коридоров, записи рядом с палатами, когда подходит время исчезновения пациентов, то записи прерываются. — Что за? Почему записи прерываются?       Охранник стоит, потупив взгляд. — Вы отходили отсюда? Что с записями? Отвечайте честно, иначе руководство узнает о вашей халатности! — Да… Я отошёл на несколько минут покурить…       Я нервно выдыхаю, забираю записи на флешке с собой, чтобы за ноутбуков в палате снова просмотреть и возвращаюсь в предоставленную нам медсестрой Мирандой палату. Пока я иду, мысли не покидают мою голову. Исчезновение пациентов, которое скрывало руководство, лоботомия, которую изучает лечащий врач пропавших… Пока иду, полностью погружённый в свои мысли, случайно сталкиваюсь с каким-то санитаром. Мой цепкий взгляд вылавливает имя на бейджике — Дэвид Айзенберг. Айзенберг? Он какой-то родственник главврача этой клиники? Санитар поспешно уходит дальше по коридору, а я бездумно толкаю дверь своей палаты.       Женские стоны, мужской смех… Мой взгляд падает на пол, я вижу брошенные брюки с белой рубашкой, медицинский халат… Кажется, волосы на моей голове встают дыбом, когда я поднимаю взгляд и вижу своего начальника в одних трусах, занимающегося сексом с медсестрой Мирандой. Они настолько увлечены, что даже не замечают меня, а я пулей вылетаю в коридор, громко хлопая дверью за собой. Когда из палаты вылетает Кристофер в расстегнутой рубашке, застегивая ширинку, и видит меня, то облегчённо вздыхает и бессовестно улыбается. — Ну ты меня напугал, Сэм! Я думал, нас кто-то из персонала застукал! — О чём ты думал, Кристофер?! Ты же на работе! — Вот только не говори, что никогда о подобном не мечтал… — Я никогда не позволю себе подобного на работе. — Сэм, никогда не говори "никогда". Поживём и увидим. Может быть, появится такая красотка, ради которой ты поступишься своими принципами?       Медсестра, поправляя свой халат и волосы, осторожно выходит из палаты, озираясь по сторонам, бросает на меня смущённый взгляд, затем раскованный — на моего начальника и убегает по коридору, скрываясь за углом. — Рассказывай, Сэм, что ты узнал. — Ничего.       Рассказываю Кристоферу о проблемах с записями с камер, на что он задумчиво отвечает мне: — Ясно, скромняга Сэм. Завтра опрашиваем персонал и пациентов. Нам нужно выспаться и отдохнуть. У нас завтра тяжёлый день.